Тени парадокса

Сергей Калинин

Тени парадокса

«Сначала мы создаем инструменты, затем инструменты создают нас»

– Маршалл Маклюэн

Глава 1

[2135-03-04 00:00:22] Внимание: Выявлен конфликт при построении модели: неопределенное количество ветвлений.

[2135-03-04 00:00:22] Информация: Запущен алгоритм стабилизации… Успешно.

[2135-03-04 00:00:23] Информация: Модель успешно построена.

– Системный лог

– Чушь! – директор Андреев яростно швырнул планшет о стену. Тот ударился с глухим звуком и остался лежать на полу. Времена, когда на тонкой электронике от такого действия мог хотя бы треснуть экран, безвозвратно ушли в прошлое.

Он повернулся к окну и устало прижался лбом к прохладному стеклу. Институт стоял на возвышенности неподалёку от Теграда. Было видно, как над городом разгоралось световое шоу. Тысячи дронов выстраивались в сложные рисунки, создавая впечатление хаотичной стайки разноцветных светлячков. Сегодня должны были давать премьеру алгоритма Рошера, но отсюда задумку было не разобрать: не тот ракурс.

Теград. Один из тех мегаполисов, что создавались в конце прошлого столетия как центры притяжения интеллектуальной элиты со всего земного шара. Предполагалось, что они станут ядрами будущего прогресса человечества. И лет сорок назад они прекрасно с этим справлялись. Тогда казалось, что человечество может всё. Последняя война давно позади, голода больше нет, и люди даже начали забывать, что такое онкология. А основные процессы страны фактически оказались переданы под управление Большой Коммуникационной Сети.

Директор грустно усмехнулся, отворачиваясь от окна. Почти всем и сегодня так кажется. В этом и заключается основная проблема. Всем плевать, что графики развития в ключевых сферах человеческой деятельности почти вышли на плато. Он был абсолютно убеждён: за недолгим периодом стабильности обязательно начнётся неизбежная стагнация. Человечество разучилось видеть те неощутимые связи, что держали все достижения прогресса в единой неосязаемой сфере. Собственно, как и придумывать что-то новое. Именно поэтому он ещё здесь. Опять седеющий, уставший, разочаровавшийся…

Сделав несколько шагов, он поднял планшет и ещё раз посмотрел в открытый список. Жданов, Ефремов, Самойлова… Ну ладно Жданов и Ефремов… Но Самойлова! Он положил планшет на стол чуть резче, чем собирался.

Ничего не получается. Андреев медленно провёл ладонью по лбу. Четыре года подготовки, семь лет активного эксперимента… И всё летит в бездну. Это очевидно уже не ему одному.

Директор медленно обогнул стол и неторопливо двинулся по кабинету, заложив руки за спину. Через полчаса совещание. И коллеги, которых он так долго убеждал, что проект – это единственное решение надвигающейся проблемы, очень будут ждать объяснений. Он невесело ухмыльнулся – мало кто из них вообще мог осознать масштаб проблемы. В любом случае порадовать их нечем. Институт готовился к первому выпуску специалистов по совершенно новому, переосмысленному направлению «системная метаархитектура». Но промежуточные результаты последнего курса были далеки от запланированных.

Андреев снова и снова перебирал в голове программы обучения, которые кропотливо курировал на протяжении семи лет, и не мог найти изъяна. Видимо, придётся провести самый глубокий анализ. На это уйдут месяцы.

Коллеги… Да что там коллеги! Институт был совместным инвестиционным вложением нескольких крупных корпораций, которые доверились лично ему. Обойдя кабинет по кругу, он опять посмотрел на Теград. Огоньки дронов на фоне тяжёлого неба создавали яркий контраст.

Сводка, которую прислала Арина по шестому и седьмому курсам, просто не могла уложиться у него в голове. Инстинкт многолетнего управления подсказывал: или врёт результат, или вся методология обучения изначально была неверна. Но как можно сомневаться в холодных расчётах, основанных на колоссальном количестве типовых паттернов, миллиардах нейронных связей и алгоритмах, проверенных многими десятками лет? Сделать когнитивный срез небольшой группы студентов для Арины – пшик! Она даже не почувствует эту нагрузку на фоне тех задач, которые решает ежедневно.

Пора признать ошибку в программе обучения… До конца семестра остаётся всего три месяца  – сделать уже ничего нельзя. Вряд ли, конечно, их закроют до конца года. Да и вообще вряд ли закроют. Но перепрофилируют точно. А какая была идея! Андреев хмыкнул и покачал головой, вспоминая, чего ему стоило её воплощение в жизнь. Он не был уверен тогда, что удастся найти финансирование и убедить коллег, но в том, что всё получится, сомнений не было. Институт Когнитивного Суверенитета! Какие амбиции! Какие перспективы!

– Арина, какова погрешность при анализе системного мышления у студентов шестого-седьмого курсов? – спросил он, казалось, пустоту.

– Менее одной сотой процента, директор, – мягкий деловой интерфейс БКС отозвался мгновенно.

И добавил, чуть помедлив:

– Прошу обратить внимание, что приблизительно через полторы минуты над Теградом ожидается дождь. Закончится через восемь минут.

Андреев вздохнул. Вот так, значит. Через восемь минут. Он вернулся за стол и уставился в стену. Кризис решить не получается. И что же из этого выйдет? На сколько ещё хватит инерции, набранной в прошлом столетии? Лет на пятьдесят? На сто?

Директор стиснул скулы. Нет, нужно бороться. Да, проблем немало, но ещё два омоложения он выдержит. Нужно опять собрать данные, проанализировать, составить улучшения по программе… Он механически налил стакан тоника из диспенсера и неспешно сделал глоток. Пить не хотелось. Опять бросил взгляд на планшет. Такая программа! Такой тщательный отбор одарённых! И всё без толку…

Что-то не сходилось. Нужно ещё раз тщательно проанализировать выпуск, начиная с первых лет обучения. Поставив кружку на стол, директор опустился в кресло и через несколько мгновений уже всматривался в досье Евгении Самойловой.

Из открытой форточки донёсся явственный запах мокрого асфальта. На фоне шелестящего звука дождя со стороны Теграда раздались громкие хлопки. Визуальное представление закончилось, начался обыкновенный пятничный салют.

Глава 2

[2135-03-04 00:00:19] Информация: Закончен подсчет статистики.

[2135-03-04 00:00:19] Информация: Обработано сообщений: 5 × 10¹⁰.

[2135-03-04 00:00:19] Информация: Решено задач: 2 × 10¹¹.

[2135-03-04 00:00:19] Информация: Рост показателей нагрузки не наблюдается.

[2135-03-04 00:00:19] Внимание: Спад количества поступивших задач годового среза составляет 0.3%

– Системный лог

По спине Жени тонкой струйкой стекала капелька пота. Девушка ошеломлённо смотрела на своё имя в красной зоне и ничего не понимала. Она лихорадочно перебирала ответы последнего теста в голове и не могла найти несоответствий.

Из раздумий Женю вырвал взрыв смеха позади.

– Посмотрите на эту покорительницу системности! – знакомый насмешливый голос окончательно вывел её из ступора. Она обернулась и увидела высокого, широкоплечего Алекса. Тот вызывающе стоял с какой-то младшекурсницей в обнимку. Женя презрительно скривила губы.

– Наверное, приятно хоть раз почувствовать себя высунувшим голову из болота? – бросила она и, не дожидаясь реакции соперника, протиснулась сквозь толпу семикурсников.

Алекс попал в верхнюю пятёрку, и это было крайне странно. Он, наверное, даже в задаче с тремя переменными выбирал самый прямолинейный путь, последовательно проверяя все варианты, в том числе два заведомо неверных. Поэтому обычно и болтался где-то в середине жёлтой зоны. Странно, что он вообще укладывался в нормативы.

Женя ничего не понимала. Всё, что она делала на протяжении последних восьми месяцев, кричало: она не могла написать тест так плохо. Но результаты оценки бездушной машины свидетельствовали об обратном.

Она вздрогнула: её осторожно похлопали по плечу. Девушка вдруг осознала, что стоит, уставившись в окно на жемчужину внутреннего дворика – семилетний баобаб. С него недавно сняли зимний купол, и дерево своим чужеродным видом привносило в пейзаж какую-то ирреальность. Девушка обернулась.

– Выглядишь неважно, – подошедший Денис попытался улыбнуться, но получилось это вымученно. – Если вылетать, то вместе?

– Вылетать… Тест промежуточный, так что вряд ли кто-то куда-то вылетит. Но если так пойдёт и дальше, то дипломов мы не получим.

– Не ощущаю разницы. Кто-то здесь, знаешь ли, не играет в игру «кто круче систематизирует движение бактерий», – проговорил Ефремов. В его голосе чувствовалась лёгкая обида. – Я хотел перевезти мать в Теград, а теперь уже не уверен, что сам попаду туда.

Женя перевела взгляд на широкое основание баобаба. Оно было выложено ломаными камнями, идеально подогнанными друг к другу.

– Знаешь, – она немного подумала. – С меня хватит. Теперь точно нечего терять.

– Самойлова! – в голосе Дениса мгновенно проступили нотки раздражения. – Ты опять об этом!

– Дьявол! Да почему тебя ничего не смущает? – проговорила Женя зло, повернулась и пристально посмотрела Ефремову прямо в глаза. – Хватит и того, что ты переубедил меня в прошлом семестре.

– Ну что ты хочешь найти в этих алгоритмах? – Денис отвёл взгляд. – Арина десятилетиями проверяет сложнейшие работы и никогда не ошибается. Не говоря уже о том, что метаархитектуру может проверять вообще только она, – он помолчал несколько секунд. – Может это какой-то очередной тест? На психическую устойчивость, например, – добавил Денис тихо. Он явно объяснял себе это именно так.

– В институте системного мышления? – Женя не могла понять, почему Ефремов такой слепой. – Денис, опомнись! В прошлом семестре я, может, и недорабатывала. Но сейчас?

– Мы опаздываем, – сказал Денис сухо и двинулся по коридору. Он всегда менял тему на этом месте, как будто даже в мыслях боялся допустить, что Арина может и не так непогрешима, как все привыкли думать.

– Элита системного мышления! – Женя фыркнула. – Посмотрим, что ты скажешь в конце семестра, когда будешь рассказывать матери о своей несбывшейся мечте. – Денис споткнулся и замер на месте, но Женя прошла мимо не обернувшись.

*****

Она заняла последнее свободное место у окна. Почти сразу после того, как студентка достала планшет, в дверь вошёл высокий мужчина с седыми бакенбардами и аккуратной острой бородкой. Виктор Семёнович преподавал музыкальную гармонию, и сегодня было уже третье занятие.

В программе регулярно появлялись неожиданные предметы. Например, были такие экзотические, как картография, или театр. Кому сейчас вообще нужна картография? Особенно ей не понравилась живопись со всеми её формами, цветами, тонами, текстурами… И необходимостью находить связи между техникой автора и его психологическим портретом. Девушка тихонько вздохнула, вспоминая бессонные ночи системного разбора импрессионистов. Но она знала – их просто учат видеть систему во всём. Даже там, где её совсем не замечают другие.

В аудитории было прохладно – в этом крыле уже вторую неделю сбоила система кондиционирования. Зато монотонный мелодичный голос Виктора Семёновича не вызывал обычную сонливость. Сама музыка как система не сильно интересовала Женю. Ноты, размерности… В детстве она два года училась в музыкальной школе по курсу фортепиано, поэтому вряд ли преподаватель мог поведать ей что-то новое. По крайней мере, сегодня.

Он рассказывал про принципы построения музыкальных паттернов, а мысли девушки унеслись далеко от лекции. Ещё восемь месяцев назад, когда её первый срез системного мышления показал заниженный результат, она заподозрила что-то неправильное в алгоритме подсчёта оценок. У неё появилось дикое искушение понять, как именно происходит анализ их работ, но тогда её переубедил Денис.

Вдруг Женя поняла: она действительно решилась. Она шла в экспериментальный институт не за тем, чтобы отучиться семь сложнейших лет и потерять всё в одно мгновение. У неё не было матери, которую она могла бы перевезти в Теград, но у неё была собственная жизнь, которую она не хотела провести, разрабатывая мелкие модули Арины. Или, что ещё хуже, стать оператором такого модуля, до конца своих дней составляя инструкции.

Структура плана и кое-какие наработки у неё, конечно, сохранились с прошлого семестра, но оставалась сама серверная. Попасть в неё будет не самой лёгкой задачей, хотя ничего запредельно сложного Женя не видела. В конце концов, это не центр координации марсианской колонии и не банковская ячейка.

Во-первых, биометрия. Сетчатка. Придётся снять с кого-то объёмный слепок. Но как?

Во-вторых, сам по себе муляж глаза не сработает, а, наоборот, поднимет тревогу из-за явной попытки проникновения. Женя полезла в планшет, открыла файл технических характеристик, поморщилась, вспоминая, как по крупицам собирала информацию о системе безопасности после прошлого заваленного теста. Так и есть: режим низкой освещённости снижает требования к контрастности сосудов сетчатки. Погрешность считывания вырастет до трёх процентов. Шанс есть, но муляж должен быть безупречным и, главное, – «живым».