Осенний приговор

– Зинаида Фёдоровна, а как давно вы знали Игоря Сергеевича?

– Да лет десять, наверное. С тех пор, как он дом купил и сюда переехал. Мы с ним соседи, здороваемся всегда, иногда перекидываемся парой слов. Но чтобы близко общались – нет. Он человек замкнутый был, больше молчал, чем говорил. Хотя вежливый, никогда грубо не ответит.

– У него были частые гости? Друзья, знакомые?

Крюкова пожала плечами.

– Не могу сказать. Я же некруглые сутки в окно смотрю. Иногда видела, что машины приезжают, люди заходят. Но кто именно – не знаю. Один раз видела женщину, молодую, приезжала на красной машине. Это было\… месяца три назад, может. Она приехала вечером, часа в два пробыла, потом уехала.

– Как она выглядела?

– Молодая, лет тридцати, не больше. Блондинка, высокая, в джинсах и куртке. Больше ничего не разглядела, темно уже было.

Светлова записала это в блокнот. Молодая блондинка. Может, любовница? Или коллега?

– А ещё кто-нибудь приезжал?

– Ну, мужчина один раз был, крупный такой, на джипе. Это недавно было, недели две назад. Они с Игорем Сергеевичем во дворе стояли, о чём-то разговаривали. Потом мужчина уехал.

– Ссорились?

– Не знаю, я не слышала. Но вроде бы нет, спокойно разговаривали.

Светлова сделала ещё одну пометку. Крупный мужчина на джипе. Ещё одна зацепка.

– Зинаида Фёдоровна, скажите, а Игорь Сергеевич жаловался вам когда-нибудь на что-то? Возможно, он упоминал, что ему кто-то угрожает, или делился информацией о своих проблемах?

Крюкова покачала головой.

– Нет, никогда. Он вообще о своих делах не рассказывал. Мы больше о погоде говорили, о ценах, о том о сём. Один раз только он обмолвился, что устал от работы. Сказал, что судить людей – дело неблагодарное. Все недовольны, все считают, что их несправедливо осудили.

Светлова кивнула. Типичная жалоба судьи.

– Хорошо. Если вспомните что-то ещё, пожалуйста, сразу звоните, – она протянула Крюковой визитку. – Любая деталь может быть важной.

Крюкова взяла визитку, разглядела её близоруко и убрала в карман фартука.

– Конечно. Ох, бедный Игорь Сергеевич. Кто бы мог подумать\… Тихий человек был, никого не трогал. За что его?

– Мы это выясним, – пообещала Светлова поднимаясь.

Она вышла из дома Крюковой и направилась обратно к особняку Ковалёва. Дождь, наконец, прекратился, но небо всё ещё висело низко, серое и тяжёлое. Береснев уже закончил опрос ближайших соседей и стоял у ворот, что-то диктуя в телефон.

Увидев Светлову, он отключился и подошёл к ней.

– Елена Викторовна, опросил всех, кто был дома. Почти никто ничего не видел и не слышал. Позавчера вечером Ковалёв вернулся домой около восьми, это все подтверждают. После этого никто посторонних машин у его дома не замечал. Одна женщина живёт в доме через три от Ковалёва, говорит, что слышала ночью шум машины, но это могло быть что угодно. Время точно не помнит, говорит, что уже спала, проснулась от звука, потом снова заснула.

– Во сколько примерно?

– Говорит, что между полуночью и двумя ночи. Но это очень приблизительно.

Светлова задумалась. Машина ночью. Может, убийца приезжал на машине? Но тогда кто-то должен был её видеть.

– Ладно. Продолжайте работать. Нужно опросить всех жителей посёлка, даже тех, кто живёт далеко от дома Ковалёва. Может, кто-то видел чужую машину, запомнил номер или марку.

Береснев кивнул и снова вытащил телефон.

Светлова вернулась в дом. Соловьёв всё ещё работал в гостиной, фотографируя место преступления с разных ракурсов, собирая образцы крови и волокон. Тело уже подготовили к транспортировке в морг.

– Георгий Павлович, есть что-то новое?

Эксперт поднял голову.

– Нашёл несколько интересных деталей. Во-первых, на ковре есть следы чужой обуви – не тапочки жертвы, а кроссовки или ботинки, размер сорок второй или сорок третий. След частично стёрт, но кое-что осталось. Отправлю на экспертизу, может, определим марку обуви. Во-вторых, на статуэтке нашёл частичный отпечаток пальца, очень смазанный, но, возможно, удастся восстановить. И в-третьих, – он указал на край камина, – здесь волос, короткий, тёмный. Не принадлежит жертве, у него волосы светлее и длиннее. Возможно, волос убийцы.

Светлова почувствовала, как внутри что-то потеплело. Зацепки. Пусть небольшие, пусть не гарантирующие успеха, но это уже что-то.

– Отлично. Как быстро будут готовы результаты экспертиз?

– Дня три-четыре, если повезёт. Может, быстрее, если дадут приоритет.

– Я договорюсь с Громовым, чтобы дал приоритет. Это дело нужно раскрыть быстро.

Соловьёв усмехнулся.

– Елена Викторовна, быстро и качественно – это две разные вещи. Но постараюсь.

Светлова обошла дом, заглянула в другие комнаты. Спальня на втором этаже, кабинет рядом, ванная, гостевая комната. Везде тот же стиль – старая мебель, пыль, запустение. Только в кабинете было более или менее чисто и опрятно. Письменный стол, заваленный бумагами, папки с делами, ноутбук. Полки с юридической литературой, кодексами, комментариями к законам.

Светлова осторожно открыла ящик стола. Документы, ручки, скрепки, визитки.Ничего примечательного. В соседнем ящике – личные вещи: старые фотографии, письма, какие-то записи. Она достала одну фотографию – на ней Ковалёв, гораздо моложе, стоял рядом с женщиной и двумя детьми. Семейное фото, сделанное лет пятнадцать-двадцать назад. Все улыбались, счастливые. Интересно, что пошло не так? Почему развелись? Почему Ковалёв остался один в этом огромном пустом доме?

Она убрала фотографию обратно и закрыла ящик. Ответы придут позже. Сейчас нужно было собрать факты, построить картину, найти убийцу.

Светлова спустилась. В прихожей она остановилась, разглядывая висящие на стенах картины. Одна из них привлекла её внимание – портрет женщины в старинном платье, с суровым лицом и холодными глазами. Внизу на раме была небольшая табличка: «Александра Петровна Ковалёва, 1887».

Прабабушка? Или кто-то из далёких предков? Светлова не знала и не была уверена, что это важно. Но что-то в этом портрете её зацепило. Может, взгляд. Или выражение лица. Словно эта женщина знала что-то, что остальные не знали.

Она отвернулась от портрета и вышла на улицу. День клонился к вечеру, и нужно было возвращаться в офис, чтобы начать обрабатывать собранную информацию, строить версии, планировать дальнейшие шаги.

Убийство судьи Ковалёва было только началом. Впереди были допросы, проверки алиби, экспертизы, поиски улик. И где-то там, в этой паутине лжи и правды, скрывался убийца.

Светлова села в машину. Береснев уже ждал за рулём, Соловьёв устроился на заднем сиденье, укладывая чемодан с уликами.

– Поехали, – сказала она.

Машина тронулась, оставляя позади старый дом, ворота, забор. Оставляя позади тело Игоря Ковалёва, который больше никогда не вернётся в свой особняк, не выйдет в сад, не сядет в кресло у камина с чашкой чая.

Осенний приговор был вынесен. Теперь оставалось только понять, кто его вынес и почему.

Глава 2 Нити прошлого

Утро началось с телефонного звонка. Светлова ещё не успела допить первый кофе, как на экране высветилось имя Громова.

– Елена, доброе утро, – голос полковника звучал бодро. – Как продвигается дело Ковалёва?

– Много версий, мало конкретики, – честно ответила она. – Жена, любовница, сын, неизвестные посетители. Всё с мотивами, всё без алиби.

– Так и думал, – Громов помолчал. – слушай, есть одна деталь. Вчера вечером мне звонил старый знакомый из прокуратуры. Говорит, что Ковалёв в последние месяцы вёл какое-то дело, которое его очень беспокоило. Подробностей не знает, но просил узнать, не связано ли убийство с этим делом.

– Интересно, – Светлова отставила кружку. – У меня сегодня запланирован визит в суд, где работал Ковалёв. Поговорю с коллегами, посмотрю его дела.

– Держи меня в курсе, – попросил Громов. – И будь осторожна. Судьи – особая каста, там свои законы.

Светлова повесила трубку и посмотрела на Андрея, который готовил завтрак.

– Опять рано на работу? – спросил он, переворачивая омлет.

– Да, нужно успеть многое, – она подошла к нему и поцеловала в щёку. – А у тебя какие планы?

– Лекции до обеда, потом библиотека, – Андрей выложил омлет на тарелку. – Кстати, помнишь, я рассказывал про то здание, которое хотят снести под реновацию? Там сегодня будет собрание жильцов. Думаю зайти, послушать.

– Только не ввязывайся ни во что опасное, – предостерегла Светлова. – Ты историк, а не активист.

– Обещаю только слушать, – улыбнулся Андрей. – Но знаешь, там интересная история. Здание старое, довоенное. Раньше там было что-то связанное с НКВД. Архив или контора какая-то.

– НКВД? – Светлова насторожилась. Она не знала почему, но это слово отозвалось чем-то знакомым.

– Ага. Сейчас, конечно, обычный жилой дом, но в подвалах, говорят, ещё остались старые помещения. Может, даже документы какие-то. Я хотел бы посмотреть, пока не снесли.

– Будь осторожен, – повторила Светлова. – И позвони мне, когда закончишь.

Берёзовский районный суд располагался в типовом советском здании – серый бетон, узкие окна, скучный фасад. Светлова поднялась на третий этаж, где находился кабинет председателя суда.

Людмила Аркадьевна Смирнова встретила её с настороженностью, которую Светлова сразу заметила. Женщина лет пятидесяти пяти, с седеющими волосами, собранными в строгий пучок, в тёмном костюме и без украшений.

– Капитан Светлова? – она протянула руку для формального рукопожатия. – садитесь. Чай, кофе?

– Спасибо, не надо, – Светлова села напротив. – Я по делу об убийстве судьи Ковалёва.

– Да, ужасная трагедия, – Смирнова сложила руки на столе. – Игорь Сергеевич был опытным судьёй, работал у нас двадцать лет.

– Расскажите о нём. Каким он был человеком?

Смирнова задумалась, подбирая слова.

– Профессиональным. Требовательным к себе и к другим. Не из тех, кто идёт на поводу у обстоятельств, – она помедлила. – хотя в последнее время стал… другим.

– В каком смысле?

– Замкнутым. Нервным. Несколько раз видела его в коридоре – стоял у окна, курил, хотя в здании курить запрещено. Я делала ему замечание, он извинялся, но через неделю повторялось то же самое.

– Когда это началось?

– Месяца три назад, не больше, – Смирнова нахмурилась. – Я даже думала, не болен ли он. Но он отмахивался, говорил, что всё в порядке.

– У него были конфликты с кем-то из коллег? Или с подсудимыми?

– С коллегами – нет. Мы все здесь профессионалы, конфликтов избегаем. А подсудимые… – она вздохнула. – капитан, это суд. Здесь каждый день кто-то недоволен приговором. Угрозы – обычное дело. Но мы их фиксируем, передаём в полицию.

– Ковалёву угрожали?

– Было несколько случаев. Один обвиняемый кричал в зале суда, что отомстит. Но это было года два назад, и человек до сих пор в колонии. Недавно… – она замялась.

– Что недавно?

– Месяц назад был инцидент с родственниками осуждённого. Мужчина среднего возраста пытался прорваться в кабинет Игоря Сергеевича после оглашения приговора. Он выражал возмущение, крича, что судья – подлец, который получил деньги и предал его доверие. Охрана его вывела, мы составили протокол.

Светлова выпрямилась в кресле.

– Кто этот мужчина?

– Сейчас посмотрю, – Смирнова открыла компьютер и несколько минут изучала документы. – Вот. Тарасов Сергей Владимирович. Брат осуждённого Тарасова Михаила Владимировича. Дело о мошенничестве, семь лет колонии общего режима.

– Можно мне копию этого дела?

– Конечно, я распоряжусь, – кивнула Смирнова. – что-то ещё?

– Да. Мне нужно посмотреть все дела, которые вёл Ковалёв за последние три месяца. Особенно те, где были крупные суммы или влиятельные люди.

Лицо председателя суда стало ещё более напряжённым.

– Капитан, это конфиденциальная информация…

– Это расследование убийства, – твёрдо сказала Светлова. – У меня есть все необходимые полномочия. Или вы хотите, чтобы я получила официальный запрос через прокуратуру?