Великий Вета

– Назвали. И дальше что?

– Эгле это она и есть. Легенду читала*?

– Нет. И они ничего мне не говорили.

– Ну вы даете!

– А тебя твои кем назвали? Может, у тебя тоже есть легенда? – прищурившись спросила Эгле.

* «Эгле, королева ужей» – литовская народная сказка, считающаяся одной из самых старинных в литовском и балтийском фольклоре.

– В Ирландских мифах был такой бог, Энгус. Имя означает Правильный Выбор…

У Эгле сделались внимательные глаза. Как будто она приготовилась выслушать от него обе легенды сразу.

Луна изо всех сил натянула поводок.

– Пойду гляну… – сказал Энгус. И добавил шепотом: – А вы с Луной подкрепитесь пока: я сказал проводникам, что у нас привал.

И не успела Эгле возразить, как он быстрой тенью выскользнул из пещеры.

Правое ответвление скоро кончалось и делало еще один поворот. Энгус остановился и прислушался. До него доносились мужские голоса: один был прокуренный и низкий, почти что бас, другой, сипло-гнусавый, как у кота. Слов пока было не понять. Он выглянул – никого не видно. Значит, в пещере. Сделал несколько шагов по узкому и темному проходу. Вот он, вход… Энгус замер и постарался слиться со стеной.

– Молчит и чахнет. Совсем не двигается и ничего не ест. Уже думаем вызывать врача.

(Говорил Гнусавый).

В ответ тот, что говорил басом, разразился непонятным ругательством. – Делай что хочешь, Бран, – он должен быть здоровым и бодрым. Я обсуждал вопрос с мэром. Туристы хлынут толпой, как только мы объявим о гигантском вете и начнем показывать его в Музее Науки.

– Понимать-то понимаю… Но как ты будешь его показывать. Он только сам с собой кузнечик, чертов оборотень, а на людях становится человеком, – возразил гнусавый.

– Не проблема. В крайнем случае выделим отдельное помещение, будем снимать скрытой камерой и транслировать на экран. И надо поймать старшего – вместе они будут порезвей, я уверен.

– Надо-надо… Мы уже месяц почти не вылезаем из этого чертового лабиринта. А он сидит тут где-то в своем застенке и плевать хотел на нас.

– Долго не высидит – думаю, ему уже там невмоготу. Выход из Лабиринта под наблюдением – уйти не мог.

Энгус повернул голову в ту сторону, откуда пришел: в темноте узкого прохода ему почудилось какое-то движение. Он прищурился и попытался вглядеться. С трудом различил два силуэта – кто-то шел, кто-то двигался почти ползком. В следующее мгновение его словно током прошибло – в нескольких шагах от себя он услышал радостный собачий визг.

Дальше всё было как в ускоренной съемке. Энгус и Эгле с Луной на поводке мчались в направлении, которое недавно определили их проводники (само зеленое облако явно за ними не поспевало). Следом с проклятьями и угрозами бежали те двое.

Миновав пещеру с саламандрами, они перевели дыханье и оглянулись. Зеленое облачко немного отстало и освещало каменный коридор у них за спиной. На пути у преследователей оказался целый отряд саламандр. Они перегородили весь проход и вились вокруг ног Басистого и Гнусавого, не давая им двигаться дальше. Басистый ругался как сапожник и топал ножищами, Гнусавый яростно отбивался от них с помощью длинной палки.

Благодаря этой заминке, светляки снова оказались впереди. Энгус и Эгле больше не останавливались. Луна на бегу громко и заливисто лаяла (со всех сторон ей исправно отвечало лабиринтное эхо).

Внезапно перед ними снова выросла каменная стена. Светляки тут же нарисовали на ней арку, вход открылся и потом закрылся едва ли не перед самым носом преследователей.

8. Письмо и камень

– Проходимцы! И ты никуда не денешься со своей магией, чертов оборотень! – раздался за стеной разъяренный голос Гнусавого. – Я знаю, Скегг, – это его фокусы! Значит, и сам здесь. Ничего – мы выставим охрану: рано или поздно вам всем придется вылезти из этой норы. Или подохнуть.

Энгус и Эгле стояли перед Великим Ветой. Оба тяжело дышали. Луна, подчинившись команде Эгле, вытянулась, как сфинкс, рядом. Шерсть у нее все еще стояла дыбом.

– Приветствую вас, маленькие люди, – сказал Вета. –Теперь вы все видели сами. – Вот что сделалось с моими владениями с тех пор, как сюда нагрянули серые твари и люди-мучители: грязь, запустение, вымирание. От моего народа остались только я и мой сын. Но маленького не удержишь на месте. К тому же он родился странным. С самого начала его тянуло в большой мир – к свету, к большим зеленым пространствам. Теперь я даже не знаю – живой он или нет… Но даже если живой, он не сможет вернуться, пока всё не станет как было и пока эти гадкие люди и крысы не уберутся отсюда навсегда.

Наступила напряженная пауза. Потом раздался голос Энгуса:

– Те двое… что за нами гнались… они говорили между собой про «младшего». – Что он живет в доме у одного из них, и что от него пока никакого проку. Ещё… что нужно поймать «старшего»!

– Между прочим, они могут сейчас нас слышать, – предупредила Эгле.

Но Вета не обратил внимание на её слова.

– Это мой сын! – воскликнул он. – Маленький Вета – мы спасем тебя, спасем!

Он смущенно замолчал, а Энгус и Эгле с опаской покосились на ту стену, из-за которой только что раздавались проклятья преследователей.

– Их там нет, – вдруг произнес Великий Вета и, прикрыв глаза, добавил: – Человек из костей!

Энгус и Эгле переглянулись.

– Клотильда! – сообразил Энгус. – Значит, мне не показалось – она мелькнула пару раз в Лабиринте.

– Кто это, Клотильда? – недоверчиво спросил Вета.

– Костяной человек, скелет, – объяснил Энгус. – Если Клотильда их прогнала – значит, она с нами.

– Что еще они говорили? – Вета снова обратился к Энгусу. – Мой маленький Вета жив и здоров? Как ему там? Где находится дом того негодяя?

– Он жив, но почти не ест и ничего не хочет. Думают позвать к нему врача. Где дом, мы пока не знаем.

– Луна может привести нас туда, если возьмет след, – сказала Эгле.

– Тогда слушайте… Великий Вета обращается к вам с нижайшей просьбой. Прошу вас быть моими помощниками и быть рядом с маленьким Ветой, пока мы его не спасем. Вы согласны, маленькие люди?

– Мы согласны, – Энгус краем глаза посмотрел на Эгле. Она быстро кивнула. Луна шевелила длинными ушами, как будто тоже принимала участие в разговоре.

Вета медленно поднялся со своего каменного трона и осторожно вынул из углубления в спинке небольшой зеленоватый камень. Потом повернулся к гостям и сказал:

– Это Зеленый Глаз. Его хранили и передавали по наследству многие поколения наших предков. Для нас самих, кузнечиков, он бесполезен. Но по преданию должен помочь «маленьким людям» спасти Зеленый Народ от исчезновения. Надеюсь, это вы и есть. Если зажать его в ладони и на секунду закрыть глаза, становишься невидимым.

Вета торжественно протянул камень Энгусу. Потом взял перо синей сойки и быстро нацарапал на куске коры недлинное послание.

–Письмо моему сыну, – тихо произнес он. – Его зовут Оли, что значит Наследник. Надеюсь в скором времени получить от него ответ.

9. Маленький Вета

Когда Энгус и Эгле вышли через открывшиеся в стене ворота, никакой Клотильды они уже не увидели. Но преследователей тоже было не видно и не слышно. Эгле на всякий случай взяла Луну на поводок, и они ускорили шаг. В нос опять ударил запах помойки и отвратительный крысиный дух.

– Ей будет трудно взять след, – сказала Эгле. – Надо смотреть под ноги – вдруг что-нибудь обронили…

Светляки по-прежнему летели перед ними.

– Эх, хорошо бы они проводили нас до самого дома, – подумал вслух Энгус. – Но Вета сказал, что они водят только по Лабиринту.

– А Клотильда не могла пойти за этими…? – спросила Эгле.

– Клотильда ходит какими-то своими путями, – сказал Энгус. – Похоже, она не хочет вступать в контакт с людьми. И все-таки два раза уже помогла… Первый – когда показала мне вход в Отросток, второй сейчас – когда прогнала… этих. Думаю, теперь им уже не захочется ставить в Лабиринте свою дурацкую охрану.

Луна ткнулась носом в пачку сигарет, поморщилась, чихнула и припустила дальше, разгоняя серых визжащих тварей. Когда впереди забрезжил слабый свет, светляки остановились и повернули назад. На выходе мелькнула тень какой-то черной птицы. Выйдя наружу, они увидели погруженную в сумерки пустошь с россыпями серых камней и торчащими то здесь, то там чахлыми, словно неживыми кустами. Сбоку была роща каких-то незнакомых деревьев, а впереди – островерхие крыши города. Извилистая тропа сменилась широкой дорогой, которая довольно скоро вывела их к домам.