Гробница шепчущих часов

Иван Буряков

Гробница шепчущих часов

Время не прощает ошибок.

Не героизма. Не благородства.

Оно прощает только одно —

готовность отпустить.

– Из дневника Кайрена Валериуса,

археолога-искателя

Глава 1: Контракт в тени

Дождь барабанил по крыше таверны "Ржавый гвоздь" с таким упорством, будто небеса решили смыть Каэр'Валис с лица Эрдары. Кайрен сидел в самом темном углу зала, там, где свет коптящих факелов едва цеплялся за края его стола. Перед ним лежала потрепанная карта восточных провинций, испещренная его собственными пометками – красные кресты над руинами, чёрные круги над местами, откуда никто не вернулся. Пальцы машинально поглаживали холодное стекло бокала с виски.

Таверна гудела, как растревоженный улей. Наёмники, торговцы, воры – все те, кто предпочитал вести дела подальше от глаз городской стражи. Кайрен не поднимал глаз от карты, но слышал каждый разговор, чувствовал каждый взгляд, брошенный в его сторону. Здесь его знали. Здесь его боялись ровно настолько, чтобы не приближаться.

– Ещё виски, Тёмный Компас? – Голос трактирщика Олдрика дрожал, когда он ставил на стол свежую бутылку. Толстяк никогда не смотрел Кайрену в глаза – слишком многие посетители этой таверны исчезали после разговоров с человеком с янтарными глазами.

– Оставь бутылку, – Кайрен скользнул по столу серебряную монету, не отрывая взгляда от карты. – И следи, чтобы эти трое у барной стойки не подходили ближе.

Олдрик проглотил комок в горле, покосился на троицу пьяных головорезов, которые уже минут десять поглядывали в угол, где сидел Кайрен, и торопливо кивнул.

– Конечно, мессир. Конечно.

Когда трактирщик отступил, Кайрен наконец оторвался от карты и потянулся к бокалу. Виски обжигало горло приятным огнём – одно из немногих удовольствий, которые он позволял себе между походами в места, где удовольствие было последним, о чём думалось. Он провёл ладонью по лицу, чувствуя под пальцами щетину и шрам, пересекающий левую бровь. Старая отметина. От старой ошибки.

Дверь таверны распахнулась с грохотом, впуская порыв ледяного ветра и потоки дождевой воды. В проеме появилась фигура в тёмном плаще с капюшоном. Разговоры стихли на мгновение – посетители "Ржавого гвоздя" умели чуять неприятности. Незнакомец медленно стряхнул воду с плаща и скользнул взглядом по залу. Движение было уверенным, почти властным. Не вор. Не наёмник.

Аристократ.

Кайрен выругался про себя и сделал ещё один глоток. Аристократы означали сложные заказы, политические интриги и головную боль. Он уже собирался вернуться к карте, когда незнакомец направился прямо к его столу.

Под капюшоном оказалось лицо женщины – тонкие черты, бледная кожа, тёмные круги под глазами. Она была молода, лет двадцати пяти, но в её взгляде читалась усталость человека, пережившего слишком многое. На пальце поблёскивало массивное кольцо с гербом – две скрещенные розы на фоне полумесяца. Дом Марен.

– Кайрен Валериус? – Голос был тихим, но твёрдым. Она не спрашивала – она знала.

– Зависит от того, кто спрашивает, – Кайрен откинулся на спинку стула, положив руку на рукоять сабли под столом. Старая привычка. – И зачем.

Женщина стянула капюшон, открывая темные волосы, собранные в строгий узел, и траурную брошь на вороте платья. Она присела напротив, не дожидаясь приглашения, и сложила руки на столе. Пальцы дрожали, но она быстро сжала их в кулаки.

– Меня зовут Исольда Марен. Я слышала, что вы… специализируетесь на местах, куда другие боятся ступить.

– Слышали правильно, – Кайрен наполнил свой бокал и одним движением опрокинул содержимое в глотку. – Но я не принимаю заказы от тех, кто не может смотреть мне в глаза.

Исольда вздрогнула, но подняла взгляд. Её глаза были серыми, как грозовое небо, и в них плескалось что-то похожее на отчаяние.

– Три месяца назад умер мой отец, – сказала она тихо. – Он был историком, всю жизнь изучал Вторую империю. Перед смертью он сказал мне, что в гробнице Хронарха Талвиса хранится семейная реликвия – медальон с портретом моей прабабки Марии. Он просил меня вернуть его.

Кайрен замер, пальцы сжали край стола.

– Гробница шепчущих часов, – произнес он медленно, и в его голосе прозвучала сталь. – Вы понимаете, что просите?

– Понимаю, – Исольда достала из складок плаща кошель и положила его на стол. Монеты звякнули глухо и тяжело. – Пятьсот золотых авансом. Полторы тысячи по завершении.

Кайрен даже не посмотрел на деньги. Он медленно налил себе еще виски, вращая бокал в пальцах.

– Знаете, сколько экспедиций отправлялось в эту гробницу за последние двадцать лет? – Он не ждал ответа. – Семь. Знаете, сколько вернулось? Ни одной.

– Поэтому я и пришла к вам. Говорят, вы единственный, кто выживает там, где гибнут остальные.

– Выживаю, потому что знаю, когда отказаться, – Кайрен поднял глаза на неё, и в тусклом свете факелов его янтарные зрачки словно вспыхнули. – Гробница Хронарха – не просто руины. Там время течёт неправильно. Входишь молодым, выходишь стариком. Если вообще выходишь. Последняя экспедиция ушла туда три года назад. Через месяц нашли одного – он был мёртв, но его тело истлело так, будто пролежало в земле столетия.

Исольда побледнела, но не отступила.

– Мой отец знал об опасности. Но он верил, что медальон стоит риска.

– Ваш отец ошибался.

– Возможно, – она сглотнула. – Но я дала ему слово.

Кайрен изучал ее лицо – упрямый изгиб губ, сжатые челюсти, слёзы, которые она отказывалась проливать. Он видел таких раньше. Люди, цепляющиеся за обещания мёртвым, будто это может что-то изменить.

– Нет, – сказал он коротко и потянулся к бутылке.

Исольда молчала несколько мгновений, затем медленно достала из-за пояса свёрток, завернутый в промасленную ткань. Развернула. Внутри лежала книга – древняя, в кожаном переплете, со страницами, пожелтевшими от времени.

Кайрен застыл, глядя на обложку. Руны второй империи. Настоящие, не подделка.

– Манускрипт о Хронархе Талвисе, – сказала Исольда тихо. – Написан его придворным хронистом. Мой отец потратил двадцать лет, чтобы найти его. В нем есть карты Гробницы, описания ловушек… и кое-что ещё. Записи о том, что Хронарх пытался сделать.

Кайрен медленно протянул руку и осторожно, почти благоговейно, коснулся обложки. Кожа под пальцами была холодной, но он чувствовал слабую пульсацию магии. Древней. Могущественной.

– Это ваше, – сказала Исольда. – Если вернете медальон.

Он поднял на неё взгляд. В её глазах не было хитрости – только усталость и надежда. Она играла своей последней картой, и оба это знали.

Кайрен откинулся назад, закрыл глаза и выдохнул сквозь зубы. Каждая клетка его тела кричала, что это безумие. Гробница шепчущих часов была проклятым местом, где умирали даже опытные искатели. Там время пожирало живых, а мертвые не знали покоя.

Но манускрипт… Манускрипт мог содержать ответы. На вопросы, которые Кайрен задавал себе четырнадцать лет. С того дня, как Элейн и Торен погибли в Храме чёрного солнца. С того дня, как он понял, что павшие цивилизации оставили после себя не только сокровища, но и ужас.

Он открыл глаза и взял бутылку виски. Сделал долгий глоток прямо из горлышка.

– Что было на этом медальоне? – спросил он. – Просто портрет? Или что-то ещё?

Исольда колебалась мгновение.

– Отец говорил, что медальон связан с последними днями Хронарха. Что в нём – ключ к пониманию того, почему вторая империя пала.

Кайрен усмехнулся – коротко, без веселья.

– Значит, вы не просто хотите семейную реликвию. Вы хотите тайну.

– Я хочу выполнить обещание. Остальное… – она пожала плечами, – это уже ваше дело.

Он посмотрел на кошель с золотом, потом на манускрипт, потом на женщину напротив. Исольда сидела неподвижно, сжав руки так сильно, что костяшки пальцев побелели.

Где-то в глубине души – в том месте, которое Кайрен давно считал мёртвым – шевельнулось что-то похожее на сочувствие. Он знал, что значит цепляться за обещания. Знал, как они могут сожрать тебя изнутри.

– Три дня на подготовку, – сказал он наконец, и Исольда выдохнула так, будто задерживала дыхание целую вечность. – Я возьму манускрипт сейчас. Изучу. Если решу, что это самоубийство – верну деньги и книгу. Если нет…

– Если нет?

Кайрен взял кошель, взвесил на ладони и сунул за пояс. Затем аккуратно положил манускрипт в кожаную сумку у своих ног.

– Если нет, то через неделю вы либо получите свой медальон, либо узнаете, что я присоединился к остальным семи экспедициям.

Исольда кивнула, поднялась из-за стола и натянула капюшон обратно.

– Спасибо, – сказала она тихо.

– Не благодарите, пока не увидите результат, – Кайрен проводил её взглядом до двери, затем снова склонился над картой.

Когда дверь закрылась за ней, трактирщик Олдрик осмелился подойти ближе.

– Новый заказ, мессир Валериус?

– Старый кошмар, Олдрик, – Кайрен налил себе последний бокал виски и посмотрел в окно, где дождь всё так же хлестал по стеклу. – Очень старый кошмар.

Он допил виски одним глотком, собрал карты и манускрипт, и направился к выходу. За его спиной послышался облегчённый выдох – таверна снова могла дышать свободно, когда Тёмный Компас уходил.

Кайрен вышел под дождь, поднял воротник плаща и зашагал по узким улицам Каэр'Валиса. Где-то впереди, в темноте и ливне, его ждала Гробница шепчущих часов.

И он уже знал, что пойдет туда.

Потому что знания всегда были дороже жизни.

Даже его собственной.

Глава 2: Подготовка

Комната в гостинице «Серебряный якорь» была маленькой, тесной и пахла сыростью. Кайрен не обращал внимания – он снимал здесь угол уже пять лет, и за это время успел привыкнуть к протекающему потолку, скрипучей кровати и соседям, которые предпочитали не задавать вопросов. Главное преимущество этого места было простым: отсюда три выхода, окно выходило на крышу соседнего здания, а хозяйка за пару серебряных монет забывала лица постояльцев.

Кайрен бросил промокший плащ на единственный стул, зажег масляную лампу и выложил на стол содержимое своей сумки. Манускрипт лёг в центр, словно драгоценный артефакт – каким, собственно, и являлся. Рядом он разложил свои собственные записи: карты руин восточных провинций, схемы ловушек, зарисовки символов второй империи, дневник с пометками о прошлых экспедициях.

Он открыл манускрипт осторожно, будто прикасаясь к живому существу. Страницы шуршали под пальцами, источая запах старой кожи и чего-то ещё – сладковатого, почти цветочного. Магия. Слабая, но всё ещё ощутимая после двенадцати веков.

Первые страницы были заполнены каллиграфическим почерком на языке второй империи. Кайрен читал медленно, водя пальцем по строчкам, переводя про себя:

«Летопись последних дней Хронарха Талвиса, Повелителя Времени, Архонта Вечности, записанная рукой его верного слуги Маэстра Кориана в год 1847 от Основания…»

Дальше шли стандартные восхваления, список титулов, описание величия дворца. Кайрен пролистал эти страницы – его интересовало другое. Он остановился на главе, озаглавленной «О Великой Скорби».

«В день, когда леди Мария испустила последний вздох, небеса над Каэр'Тарисом потемнели. Хронарх не выходил из её покоев три дня и три ночи. Когда же он появился перед двором, глаза его были пусты, а голос – холоден, как лёд северных пустошей. Он объявил, что смерть – это не закон природы, но лишь задача, которую надлежит решить. И он решит ее.»

Кайрен почувствовал, как что-то сжалось в груди. Он знал эту боль. Знал, что значит стоять над телом любимого человека и не мочь ничего изменить. Знал этот холод, который заполняет пустоту, оставленную утратой.

Он моргнул, прогоняя воспоминания, и перевернул страницу.

Следующий раздел назывался «О Построении Гробницы». Здесь были схемы – детальные чертежи подземных уровней, коридоров, залов. Кайрен достал чистый лист бумаги и начал делать копии, добавляя собственные пометки на полях.

Первый уровень – Коридор Памяти. «Пол выложен зеркальным камнем, стены украшены фресками жизни Хронарха. Остерегайтесь идти вперёд, глядя на своё отражение – путь удлинится, и вы будете блуждать вечно».

Кайрен нахмурился. Пространственная ловушка. Редкая, но не невиданная. Ключ был в том, чтобы не смотреть вниз. Или закрыть глаза и идти по памяти.

Второй уровень – Зал Разбитых Часов. «Здесь Хронарх разместил величайшие свои творения – часовые механизмы, отмеряющие не минуты, но судьбы. В центре зала – алтарь с печатью. Только тот, кто синхронизирует три великих часа на момент смерти леди Марии, сможет пройти дальше».

Дата смерти. Кайрен быстро пролистал страницы назад, нашёл упоминание: «Мария покинула этот мир в час, когда солнце достигло зенита, в день осеннего равноденствия, 1844 года».

Полдень. Осеннее равноденствие. Он записал это.

Дальше шли описания других уровней – Библиотека застывших слов, Покои памяти, и наконец – Погребальная камера. Здесь записи становились обрывочными, почерк – дрожащим:

«Хронарх создал Сердце вечности. Я видел его – кристалл размером с человеческую голову, внутри которого замерли часовые механизмы. Он сказал мне, что остановит время. Что победит смерть. Что вернёт Марию. Я пытался остановить его. Но он…»

Запись обрывалась. Следующая страница была пуста, если не считать одной фразы, нацарапанной на полях дрожащими буквами:

«Он остановил время. И теперь мы все застряли в этой секунде между жизнью и смертью. Боги, помогите нам».

Кайрен медленно закрыл книгу и откинулся назад. За окном дождь всё так же барабанил по крыше. Он потёр лицо ладонями, чувствуя усталость – не физическую, но душевную. Хронарх пытался победить смерть. И создал нечто худшее, чем сама смерть.

«Ты тоже пытался её победить, не так ли?» – прозвучал тихий голос в глубине сознания.

Кайрен резко поднялся со стула, прошел к окну и распахнул его, впуская холодный воздух и брызги дождя. Воспоминания подступали, как прилив, и он не мог их остановить.

Четырнадцать лет назад. Храм чёрного солнца.

Элейн стояла у карты, которую разложила на камнях, её тёмные волосы были собраны в практичную косу, а в глазах горел азарт первооткрывателя. Она всегда была такой перед экспедициями – живой, полной энергии.

– Кай, посмотри на эти проходы, – она указала на схему, которую сама нарисовала. – Они образуют спираль. Классическая защита от грабителей – чем глубже идёшь, тем больше шансов заблудиться.

Кайрен подошёл к ней сзади, обнял за плечи.

– Тогда хорошо, что у меня лучший картограф Эрдары.

Она повернулась к нему, улыбнулась – той улыбкой, от которой мир становился теплее.

– Только Эрдары? Ты меня недооцениваешь.

Он поцеловал её. Должен был сказать "не ходи туда". Должен был прислушаться к чувству тревоги, которое сидело тяжёлым камнем в животе.

Но он не сказал.

Через два дня Элейн была мертва, разорванная когтями Пожирателя теней. А Кайрен остался стоять над её телом, неспособный даже закричать.

Кайрен сжал подоконник так сильно, что дерево треснуло под пальцами. Он вдохнул холодный воздух, раз, другой, третий, пока дыхание не выровнялось.

– Хватит, – сказал он вслух пустой комнате. – Она мертва. Торен мертв. Ты – нет. Живи с этим.

Слова звучали пусто, но они помогали. Ритуал, повторяемый сотни раз за четырнадцать лет.

Он закрыл окно, вернулся к столу и начал собирать снаряжение. Сабля «Память королей» – проверить остроту лезвия. Арбалет – смазать механизм, проверить тетиву. Болты – серебряные, обычные, два зажигательных. Верёвка, крюки, молоток. Всё, что может понадобиться в руинах, где время – враг.

Когда первые приготовления были закончены, Кайрен взглянул на часы. Полночь. Лавка Мирры будет открыта – старуха никогда не спала, предпочитая работать по ночам, когда, как она говорила, "ингредиенты были более послушными".

Он накинул плащ, спрятал манускрипт под половицу (проверенное место, где даже воры не искали), и вышел в ночной город.

Лавка «Корень и Кость» находилась в Нижнем квартале, там, где каменные здания уступали место покосившимся деревянным лачугам, а в воздухе висел запах гниющей рыбы и нечистот. Над дверью качалась вывеска с изображением скрещенных костей и пучка трав.

Кайрен толкнул дверь. Колокольчик звякнул протяжно.

Внутри было тепло и душно от десятков горящих свечей. Полки тянулись до самого потолка, заставленные склянками с жидкостями всех мыслимых цветов, связками сушеных трав, баночками с порошками и вещами, о природе которых лучше было не спрашивать. В углу, склонившись над большим котлом, стояла Мирра Костяная.

Её называли так не за худобу (хотя старуха была тощей, как скелет), а за странную привычку украшать свою лавку костями – птичьими, звериными, а иногда, поговаривали, и человеческими. Волосы ее были белыми, как первый снег, а глаза – настолько бледно-голубыми, что казались почти прозрачными.

– Темный Компас, – прогнусавила она, не поворачивая головы. – Чую молодую кровь. Значит, опять полезешь в какую-то дыру, где нормальные люди дохнут, как мухи.

– Мирра, ты прекрасна, как всегда, – Кайрен прикрыл за собой дверь и прошел к прилавку.

– Лесть – грех, мальчик, – старуха наконец обернулась, вытирая руки о грязный фартук. На фартуке были пятна, которые Кайрен предпочитал не идентифицировать. – Что на этот раз? Проклятое капище? Логово нежити? Или что похуже?

– Гробница шепчущих часов.

Мирра застыла. Потом медленно положила тряпку и уставилась на него своими бесцветными глазами.

– Ты спятил.

– Возможно.

– Там время течёт неправильно, мальчик. Входишь молодым, выходишь стариком. Если выходишь. Последний дурак, который полез туда, вернулся мешком костей. Или ты думаешь, что умнее остальных?

– Думаю, что лучше подготовлен, – Кайрен достал кошель и высыпал на прилавок горсть золотых монет. – Мне нужно всё, что у тебя есть против временных искажений.

Мирра смотрела на деньги, потом на него. Прищурилась.

– Зелья стабилизации замедляют эффект, но не останавливают его. Купишь себе несколько часов, не больше.

– Хватит. Мне не нужна вечность – только время найти то, что ищу, и выбраться.

Старуха хмыкнула, повернулась к полкам и начала доставать склянки. Её костлявые пальцы двигались быстро, уверенно – она знала свой товар.

– Три флакона стабилизатора. Пей по глотку каждый час. – Она поставила на прилавок бутылочки с мутной серебристой жидкостью. – Два антитоксина – универсальные, от большинства ядов, которые могут быть в древних ловушках. Три исцеляющих настойки – остановят кровотечение и закроют раны, но не вылечат переломы, так что старайся не падать с высоты.

Кайрен кивнул, складывая флаконы в свою сумку.

– Ещё что-нибудь?

Мирра помедлила, потом нырнула под прилавок и достала маленький кожаный мешочек. Развязала его. Внутри лежал талисман – серебряный диск размером с ладонь, покрытый рунами.

– Это защитит от ментальных атак. Хронарх был мастером магии разума – иллюзии, страхи, воспоминания. Будешь носить это, и твоя голова останется твоей. Ну, относительно.

Кайрен взял талисман, повертел в руках. Руны были старыми, но всё ещё светились слабым голубоватым светом.

– Сколько?

– Бесплатно, – Мирра махнула рукой. – Считай это инвестицией. Если ты вернёшься, принесешь мне что-нибудь интересное из Гробницы. Алхимические ингредиенты из Второй империи стоят целое состояние.

– А если не вернусь?

Старуха ухмыльнулась, обнажив редкие желтые зубы.

– Тогда я хотя бы попрощалась с тобой как следует. Ты хороший клиент, мальчик. Не хочу терять тебя.

Кайрен повесил талисман на шею, спрятав под рубашкой. Металл был холодным против кожи.

– Спасибо, Мирра.

– Не благодари. Просто вернись. – Она повернулась обратно к своему котлу, но через плечо добавила: – И ещё кое-что, мальчик. Хронарх не просто умер. Он сделал что-то страшное. И оно всё ещё там. Я чувствую это. Старая магия никогда по-настоящему не умирает.

Кайрен не ответил. Он просто кивнул и вышел в ночь.

Дождь закончился, но улицы все еще были мокрыми, отражая свет редких фонарей. Кайрен шёл медленно, проверяя в уме список снаряжения. Оружие – есть. Зелья – есть. Талисман – есть. Знания – есть.

Оставалось только одно: решимость войти в место, откуда не возвращаются.

Но у него была она. Всегда была.

Потому что страх смерти давно уступил место чему-то другому – любопытству. Жажде понять. Узнать. Даже если это знание станет последним.

Кайрен посмотрел на восток, туда, где за пределами города, в Долине мертвых эхо, ждала Гробница шепчущих часов.

Через два дня он войдёт туда.

И узнает, что означает победить время.

Глава 3: Врата Гробницы

Дорога к Долине мёртвых эхо заняла полдня верхом. Кайрен выехал из Каэр'Валиса на рассвете, когда город ещё спал под пеленой утреннего тумана. Лошадь – старая гнедая кобыла по имени Зола – не была его собственностью, он арендовал ее у конюшни на окраине. Животное знало его и не испытывало особого энтузиазма от перспективы очередного путешествия к проклятым местам.

– Разделяю твои чувства, старушка, – пробормотал Кайрен, похлопав кобылу по шее, когда они миновали последние дома.

Дорога шла на восток, сквозь поля, где когда-то выращивали пшеницу, а теперь рос только бурьян. Вторая империя оставила после себя не только руины, но и мёртвые земли – места, где магия так глубоко пропитала почву, что ничего живого больше не росло. Долина мёртвых эхо была одним из таких мест.

Чем дальше он ехал, тем холоднее становился воздух. Солнце светило, но его лучи словно не достигали земли, рассеиваясь в мутной дымке. Птицы перестали петь ещё час назад. Даже ветер стих, будто природа затаила дыхание перед чем-то страшным.

К полудню Кайрен увидел первые признаки Долины.

Деревья.

Вернее, то, что от них осталось. Высокие, искривленные силуэты, застывшие в безмолвном крике. Кора была серой, как пепел, ветви – голыми, но не от зимы. Эти деревья не сбрасывали листву. Они просто умерли. И остались стоять, потому что даже гниение обходило это место стороной.

Время не течёт здесь, подумал Кайрен. Оно застыло. Как в сердце Гробницы.

Зола заржала тревожно, попятилась. Кайрен спешился, не заставляя животное идти дальше. Привязал поводья к мёртвому стволу и похлопал лошадь по морде.

– Жди здесь. Если через три дня я не вернусь – возвращайся в конюшню сама. Олдвин поймёт.

Лошадь посмотрела на него большими карими глазами, в которых читался укор. Кайрен усмехнулся.

– Да, я тоже считаю, что это плохая идея.

Он проверил снаряжение в последний раз: сабля на поясе, арбалет за спиной, болты в колчане, сумка с зельями и талисманами на боку, фонарь-кристалл на цепи у пояса. Манускрипт он оставил в городе – слишком ценный, чтобы рисковать потерять в руинах. Но карты, скопированные из книги, лежали во внутреннем кармане.

Кайрен двинулся вперёд пешком.

Мёртвый лес сомкнулся вокруг него, как клетка из серых костей. Ноги проваливались в серую пыль, которая когда-то была травой. Не было ни звуков, ни запахов – только мёртвая тишина, давившая на барабанные перепонки.