Обесточенное сердце. remake

Алина Смирнова

Обесточенное сердце. remake

1 глава

Я ворвалась в комнату общежития с сумкой, которую чуть не разорвала о торчащий гвоздь, и широкой улыбкой на лице.

– Свобода! – выкрикнула я, распахнув руки, будто обнимая весь мир, и крутанулась на месте.

Свобода… Как давно я о ней мечтала. В детском доме нас держали как товар, без права голоса и без надежды на что-то лучшее. Каждый день – это борьба, и не с кем-то, а с самим собой, чтобы не сломаться.

Родителей у меня нет. Мать ушла, когда я была совсем маленькой, оставив меня с отцом. Он давно перестал замечать меня, новая жена и ребёнок стали для него всем. Я осталась одна. Сама по себе.

Я не привыкла жаловаться и не привыкла просить о помощи. Мне просто надо было выжить и вырваться из этого ада.

Однажды после школы я согласилась пойти погулять с парнем из класса. Мне хотелось хоть немного почувствовать себя обычной девушкой, а не очередной жертвой детдома. Но когда вернулась, воспитательница втащила меня в туалет и била туфлёй, где попадёт. Синяки покрывали всё тело. В школу я на следующий день не пошла, чтобы не отвечать на вопросы и не видеть жалостливых взглядов.

С тех пор я забила на романтику, на слабости. Жила биологией, это была моя отдушина. Хочу стать педиатром. Помогать детям, которых никто не защитит.

Я не жду милостей от жизни. Если хочешь чего-то, бери сама. Никто за тебя ничего не сделает.

Я всегда была не очень общительной девочкой. Стеснительной до невозможности: слова путались, голос дрожал, особенно когда рядом не было знакомых. В семье меня почти не замечали. Отец? Он был занят своими делами – поисками новой жены, новой жизни, а не дочерью.

Когда я покидала детский дом, в голове была одна мысль: мои дети никогда не окажутся там. Никогда.

Поступить в медицинский институт было нелегко, каждый день давался с боем. Но вот я стою посреди комнаты в общежитии, и чувствую вкус настоящей свободы. Я – не из детдома. Я сама, и теперь всё зависит только от меня.

Под вечер ко мне подселили ещё двух девочек: Яну и Лену. Вместе мы теперь хозяйки этой маленькой комнаты и своей новой жизни.

Здесь началось всё по-другому. Днём учёба, а вечером прогулки по городу, разговоры до поздней ночи. По выходным клубы, музыка, свет фонарей. Свобода – она пахла весельем и возможностями.

Я так полюбила учёбу, что порой забывала обо всём. Особенно радовались дням с латинским языком, не потому, что я влюбилась в слова, а потому что преподаватель Антон Васильевич был молодой, подтянутый, с глубокими серыми глазами, от которых трудно было отвести взгляд.

Он так смотрит на меня. От одного его взгляда моё сердце начинает трепетать.

В один из таких прекрасных дней я, как обычно, пришла в аудиторию первой. Антон Васильевич уже был там.

– Здравствуйте, Антон Васильевич! – нараспев протянула я звонким голосом.

– Анечка, можешь просто называть меня по имени, – улыбнулся он своими глубокими, добрыми глазами. Они всегда заставляют меня невольно улыбаться.

– А это только мне разрешается? – кокетливо поинтересовалась я.

– Только тебе, – он посмотрел на меня пристально, и я тут же отвела глаза, чувствуя себя немного растерянной и беспомощной.

Началась лекция. Я ловила каждое слово, время от времени ловила его взгляд: он точно заметил, как я увлечённо слушаю.

Когда пара закончилась, все студенты быстро покинули аудиторию, а я осталась последней, неспешно собираясь. Мне хотелось задержаться рядом с ним, почувствовать ещё немного этого тепла.

Антон подошёл ко мне, осторожно взял мою руку в свою.

– Анечка, давай вечером встретимся? Прогуляемся или посидим где-нибудь. Я знаю уютное кафе, там подают пирог с черникой, просто божественный.

Я посмотрела на его руку, что сжимала моё запястье, затем встретила его взгляд.

В этот момент я поняла – я влюбилась.

– Да, давай, – выдохнула я, сердце стучало в груди.

– Перейдём на "ты"? – предложил он с лёгкой улыбкой.

– Давай, – ответила я, не отрывая от него глаз.

Мы обменялись номерами, и я вышла из аудитории, словно паря.

Весь день я была не в себе – не слышала преподавателей, не могла сосредоточиться. В голове всё кружилось от волнения, а в груди билось учащённое сердце. Первый раз я испытала такое сильное волнение и ожидание.

Вот это да!

Мне понравилось это чувство. Наверное, это и есть любовь… пока ещё новая, хрупкая и немного загадочная. Я с трепетом ждала звонка от Антона, каждые несколько минут поглядывая в зеркало, чтобы убедиться, что выгляжу сногсшибательно в моём маленьком чёрном платье, которое подчёркивало все изгибы.

Вдруг раздался звонок. Я быстро ответила. Антон сказал, что ждёт меня недалеко от общежития.

Я вышла и осмотрелась: его нигде не было. Прошла чуть дальше и увидела его: он стоял, держа огромный букет моих любимых алых роз.

– Привет, – он переминался с ноги на ногу и оглядывался по сторонам, – пошли отсюда, недалеко моя машина.

– Пошли, – радостно ответила я, вдыхая сладкий аромат роз, который нежно заполнял лёгкие.

Весь вечер мы гуляли по набережной, смеялись и разговаривали, а потом сидели в уютном кафе, где я наслаждалась обещанным Антоном черничным пирогом.

Я никогда не чувствовала себя такой счастливой.

Антон отвёз меня в своё уютное гнёздышко – его квартиру. Ночь была моей первой с мужчиной, и он был одновременно нежным и уверенным. Всё вокруг словно кружилось от восторга и нового чувства.

Несколько месяцев я проводила с ним, растворяясь в этой сказке. Я думала, что это и есть навсегда: свадьба, медовый месяц на Лазурном берегу, наш маленький сын с его глубокими глазами. Наши свидания были полны цветов, подарков и кино – как в самых красивых фильмах.

Но, как часто бывает, за счастьем приходит испытание, и не всегда всё идёт по плану…

Сегодня я самая счастливая на свете!

Во-первых, я наконец-то закрыла парочку долгов по учёбе: свершение, достойное победного марша.

Во-вторых, отменили последнюю пару, спасибо, расписание, ты сегодня на моей стороне.

Ну и в-третьих… самое главное: Антон пригласил меня в ресторан. Сказал, что хочет сказать что-то очень важное.

Да это же… предложение? Наверное, да!

Мурашки по коже. Сердце колотится как сумасшедшее. Я стану женой преподавателя. Жена Антона Васильевича. О таком я даже боялась мечтать.

Я выскочила из корпуса, едва сдерживая улыбку. Солнечно. Воздух пах весной. Всё будто пело вокруг.

Но тут… как будто кто-то выдернул вилку из моего счастья.

Я увидела его.

Он стоял у края лестницы. И целовал женщину.

Не просто целовал. Страстно. С жадностью. С привычкой.

Что?..

Мир вокруг будто сжал грудь в кулак. Я не могла вдохнуть.

Голова наполнилась гудящими вопросами. Он… женат?

Может, это… сестра? Нет. Так сестёр не целуют.

Под ногами зашаталась земля, но я почему-то пошла к ним. Сама. Как в тумане. Как будто не я – кто-то другой.

Я подошла вплотную. Он сразу напрягся. В его глазах мелькнуло… что? Страх? Раздражение?

– Анечка, лекции по латинскому языку в вашей группе будут завтра, – сказал он сухо, отчуждённо. Так, будто я никто.

Так, будто до этого он не задерживал на мне взгляд.

Не улыбался мне через плечо других студентов.

Не звал на ужин.

– А это моя жена, Ульяна, – добавил он, слегка пожав плечами. Его рука лежала у неё на талии. А её рука крепко, как якорь, обвила его плечи.

И эта Ульяна…

Она посмотрела на меня с лёгкой насмешкой, через густые ресницы. Её взгляд был почти жалостливым.

– Очень приятно, – выдохнула я, не чувствуя лица.

Я отвернулась и пошла. Куда – сама не знала. В глазах плыло. В груди что-то рвалось.

Всё, чему я радовалась утром, теперь казалось глупым.

Я не шла, я как будто падала сквозь день.

Увидела автобус, села в него. Неважно, куда он едет. Хоть на край света. Мне хотелось раствориться в этом дне, исчезнуть.

Он вёз меня мимо парка. Того самого. Где я раньше прятала свои слёзы.

Похоже, мне туда снова. Спрятаться. Плакать. Понимать.

Я плюхнулась на скамейку и уставилась в никуда.

Антон оказался женат. Ну, конечно. Наверное, именно об этом он и собирался мне сказать сегодня, с видом великомученика. А я, дурочка, чуть не растаяла.

И вдруг до меня как будто дошло. Вот она – моя мать. Та самая, которую я всю жизнь винила. Она ведь тоже, наверное, верила и ждала. Думала, что её мужик вот-вот бросит семью ради неё. Только он так и не бросил. Как и Антон.

В этот момент я услышала дурацкий смех. Узнала сразу – Мишка. Только он может так ржать. Обернулась: ну да, он. И как всегда, не один. Очередная длинноногая кукла на его руке.

Красивый, ничего не скажешь. Высокий, спортивный, блондин, как будто со страницы глянца сбежал. Только бабник ещё тот. Девчонок меняет, как носки. Сегодня с одной, завтра с другой. И каждая влюбляется. По универу за ним табун бегает. Король, блин. Я бы – ни за что. Даже за деньги.

Опомнившись, я снова подумала об Антоне.

Обидно, до боли. Он лгал. И продолжал ходить с этим своим честным взглядом. А я всё терпела. Глотала. Мечтала. Думала, вот-вот, ещё чуть-чуть, и будет мой.

Я не хотела с ним расставаться, не стала выяснять с ним отношения – мужчины этого не любят. Цеплялась, как могла. Всё перепробовала. И с беременностью врала. И к жене его пошла – поговорить по-человечески.

Но когда увидела её круглую, беременную, счастливую, меня, как током ударило.

Всё. Хватит.

Он – кобелина.

Я его ненавижу. За ложь, за обман, за себя рядом с ним.

Было плохо. Настолько, что хотелось всё бросить. Учёбу, мечты, себя.

На его лекции я ходила как на казнь. Сердце сжималось, в груди будто железный шар – холодный и тяжёлый.

Потом я вообще перестала ходить.

Ещё недавно бежала первой, а теперь… лишь бы не видеть его.

Однокурсники смотрели с недоумением, Янка с Ленкой допрашивали каждый вечер:

– Ты чего? Почему латинский теперь как чума для тебя?

Они не знали.

А ведь попали в самую больную точку.

Я старалась избегать Антона в коридорах. Просто не хотела даже взглядом с ним пересекаться. Потому что стоило мне увидеть его, как в груди вспыхивала злость, настолько острая, что хотелось броситься к нему и врезать. Не за месть, а за боль. За ту душевную резь, которую он оставил.

Имя его я старалась не произносить. Даже в мыслях. Потому что думала, что, между нами, всё было по-настоящему. Что это серьёзно. Несмотря на то, что он был старше на десять лет – он будто был «моим». А оказалось…

Моё сердце болело.

В какой-то момент я решила: хватит. Пора проверить, остались ли хоть какие-то чувства. Хоть тень. Надо же когда-то научиться смотреть в лицо прошлому. Поэтому я пошла на его лекцию. Просто, чтобы проверить себя. Смогу ли сидеть спокойно.

Он зашёл, как всегда, в спешке, с телефоном и папками, с тем же уверенным выражением на лице. Красивый. Такой же. Даже взглядом не зацепил меня. Будто и не знал вовсе.

Вот урод.

Раньше я оправдывала его – мол, этика, работа, он не может подать виду, что у нас что-то было. Но теперь… теперь я знала, что ему наплевать. Он встречался со студенткой, имея дома беременную жену. И это уже не про этику. Это про гнилую суть.

Сердце кольнуло: где-то глубоко, почти незаметно. Вспомнились прогулки, поцелуи, его рука в моей… Всё всколыхнулось разом. Я сидела, вцепившись в край стола, чтобы не заплакать. Хотя бы снаружи надо было выглядеть спокойной.

Через пару минут у Антона зазвонил телефон. Он вышел в коридор, не дожидаясь конца звонка. Когда вернулся – был другим. Побледневшим и одновременно… счастливым. Глаза горели, губы подрагивали от еле сдерживаемой улыбки.

– Ребята, пары не будет, посидите пока тихо, – сказал он и почти выбежал из аудитории.

Что-то случилось. Я почувствовала это кожей. Как будто пахнуло чем-то важным, чужим, недоступным.

Я выскочила следом.

Он сидел на подоконнике в конце коридора, облокотившись на стену. Бледный, рассеянный, будто не совсем здесь. Я подошла, не думая. Просто шла на автомате. И вдруг, поцеловала его. Прямо в губы. Не спрашивая, не сомневаясь. Просто бах, и всё.

Мы оба замерли. Я – ошарашенная своим поступком, он, не успев даже понять, что случилось. И тут же оттолкнул меня.

– Ты с ума сошла?! – прошипел. – А если кто увидит?

Я не сдержалась. Ладонь сама поднялась, и пощёчина. Громкая, хлёсткая.

– Ты сволочь! – я почти кричала. – Я из-за тебя столько слёз выплакала. Ты обманывал всех! И меня, и свою жену!

Он схватил меня за плечи, прикрыл ладонью мой рот.

– Тише! – прошипел. – Ты что, с ума сошла?! Тут же аудитории!

Я смотрела в его глаза. Они были злые. Холодные. Мне стало страшно. Я отступила на шаг.

– У меня сегодня родился сын, – резко сказал он. – Не лезь в мою семью. Ты уже однажды устроила шоу, когда приперлась ко мне домой. Мне пришлось всё объяснять жене. Она тогда тебя запомнила.

– Почему ты не сказал, что женат? – голос дрожал. – Просто бы сказал, и всё. Я бы не полезла…

– Прости. Мне нужно быть с женой и сыном.

Он развернулся и ушёл.

А я осталась стоять одна, в пустом коридоре, глядя ему вслед. Как будто кто-то взял, и выдрал из меня сердце.

Все надежды рухнули в один миг.

Я не могла остаться на лекциях. Собрала вещи и уехала в общежитие.

Влетев в комнату, я бухнулась лицом в подушку и разрыдалась. По-настоящему. Без слёз, без пафоса, просто – с криком в подушку, с всхлипываниями, которые выворачивали душу. Провалялась весь день, как тряпка, выплакав, кажется, все запасы влаги в организме. К вечеру голова гудела, давление скакнуло куда-то в космос, и слёзы закончились. Оставалась только тупая, колючая боль где-то внутри. Грудная клетка будто бы стянута железным обручем.

Так мерзко было на душе. До тошноты. За всё – за его прикосновения, за ночи, когда он смотрел в глаза и что-то шептал, за то, как держал за руку на улице… А теперь понимаю, играл. Врал. Хитрожопый лжец. Преподаватель, мать его. Сам же учил нас различать истину от лжи, и сам врал с таким выражением лица, что хоть в кино снимай. Циник. Гнида. Как же я зла. Не на себя, на него. Себя я простить могу, его, вряд ли.

Пару дней я ещё пыталась изобразить нормальность. Ходила на лекции, даже отвечала что-то, когда спрашивали. А потом плюнула. Да ну эту учёбу. Она стала как пытка. Сама мысль о том, что снова увижу его физиономию, вызывала спазм в животе. Я выключилась. Выпала из системы. Пропуск закинула куда-то в рюкзак и не трогала.

Сутками валялась на диване. Листала ленту, щёлкала сериалы, ела всё подряд, фастфуд, шоколадки, мороженое. Только бы не думать. Только бы не чувствовать. Только бы не помнить.

2 глава

В один прекрасный вечер я вдруг решила: хватит киснуть перед телеком и жевать печаль. Взяла себя за шкирку и поехала в любимый парк – настроение подлатать.

Сижу на скамейке, ем пирожок с картошкой. Вкусно, тепло, листья летят, почти медитация. Скоро зима. И сегодня, как ни крути, ровно год, как мы начали встречаться с Антоном.

Год…

Я уставилась в небо, потом машинально повернула голову – на соседней лавке парень. Вроде бы тоже с меда. Хотя фиг его знает, мозги сегодня как манная каша.

Не приглядывалась. Не до него. Опять закопалась в свои мысли. Отношения? Пфф. Без любви – это просто нервотрёпка на двоих. А моя боль, как плита бетонная, не двигается.

И тут вдруг кто-то окликает меня по имени. Поднимаю глаза, ага, вон он идёт, знакомый. Миша. Однокурсник. Главный герой всех женских сплетен. У него, говорят, «галочка» стоит почти напротив каждой девчонки с нашего курса.

Я вскочила со скамейки и пошла к остановке. Ну уж нет, Мишаня. Не дождёшься.

Но не тут-то было: он резко оказался рядом и ухватил меня за руку.

– Ты чего тут одна сидишь? – сияет, как лампочка.

– А тебе какое дело? – буркнула я, пытаясь вывернуть руку.

– Ты чего такая колючая? Учёбу же совсем забросила. Хочешь сессию завалить?

– А ты у нас кто, декан? – хмыкнула я.

– Да не, я просто переживаю. Серьёзно.

– Ты? Переживаешь? За меня? Ну всё, теперь точно снег летом пойдёт, – фыркнула я.

– Не прикалывайся. Ты мне нравишься, вот и всё.

– Миш, хватит мне сказки рассказывать. Не тебе же спать с Золушкой, да?

– Я серьёзно. Просто боялся раньше сказать. Ты ж с преподом мутила.

– Что ты сказал?! – у меня дыхание перехватило. Сердце подпрыгнуло в горло. – Откуда ты знаешь?

– Весь поток знает. Особенно после того спектакля, где ты за Антоном из аудитории унеслась.

– Это… чушь. Враньё.

– Ну ладно, ладно. Может, и ошиблись. Пошли прогуляемся?

– Нет.

– Почему? – он искренне удивлён, как будто я отказалась от бесплатного билета на Мальдивы.

– Потому что ты бабник.

– Ну, так я искал ту самую. И нашёл. Остальные – так, проходные. А ты… ты классная. Реально. Самая красивая на курсе. Эти губки… мм… А глаза… чёрные, как смородина. А волосы… просто огонь, как у ведьмы из фильма, – сладко пропел Мишаня, и, конечно, свои лапы к моей ягодичной мышце прилепил.

– Угу. Слова у тебя, как из сериала. Только сюжеты всегда одни и те же, – я вывернулась, глядя прямо в глаза. – Хочешь что-то серьёзное, докажи. Делом, не языком. – И, не дожидаясь ответа, бодро зашагала к остановке.

Я ехала в автобусе, уставившись в окно, как будто там могли быть ответы на все мои вопросы. А в голове крутилось: "Чушь всё это, Миша просто хочет меня в койку затащить. Как же, прям рыцарь в сияющих джинсах. Щас, разбежалась – держи карман шире."

Но если на минуту выкинуть из головы его сладкие речёвки… Он ведь в чём-то прав. Мне действительно пора возвращаться на учёбу. А то сдам сессию разве что в ломбард. Учёба – это моё. Там хотя бы все понятно: сдал, прошёл. Не сдал – пересдача, а не как с этими мужчинами.

Антон пусть сам в своей лжи варится. А я, извините – у меня планы, цели и амбиции.

Захожу в аудиторию, и чувствую на себе странные взгляды девчонок. Словно я пришла в свадебном платье и с табличкой "Не спрашивайте, как прошла ночь!".

Все перешёптываются, глаза бегают.

Я закатила глаза:

– Это неправда! – ляпнула громко, чтобы все заткнулись.

Яна тут же подошла, глаза округлились.

– Что неправда?

– То, что я встречалась с Антоном Васильевичем! – фыркнула я, вздёрнув подбородок.

– Ой, да это давно никто не обсуждает. Ты не в курсе?

– В смысле?

– Да Мишка тебя искал. Каждый день! Ходил по коридорам, как потерянный щенок. Всех расспрашивал, где ты. За тебя отмазывался перед преподами, даже список сдал за тебя. Говорят, влюбился.

– Я тебя умоляю, – хмыкнула я. – Миша влюбляется быстрее, чем чайник закипает.

Сказала-то с сарказмом, а внутри – тёпленько. Даже неожиданно приятно.

После пары пошла на остановку, и тут, бах! – кто-то закрыл мне глаза руками. Я уже приготовилась дать по физиономии (вдруг маньяк?), но тут меня подхватили на руки и… поцеловали. Так. Что. Коленки ослабли. Ну как в кино, где фонтан бьёт на заднем плане, и обязательно играет музыка.

Сердце замерло. Неужели… Антон?

Нет, конечно. Слишком горячо и искренне, точно не он. Это был Миша.

– Убери от меня свои руки! – вырвалось резко, хоть и с ноткой смущения. Я спрыгнула на землю, как кошка, у которой отняли сосиску.

Но Миша оказался настырным. Взял меня за талию, крепко так, как будто я его выигранный приз в лотерею.

– Не уберу.

– Что тебе нужно от меня? – раздражённо буркнула я, хотя внутри всё уже начинало плавиться.

– Ты мне нужна, глупая. – Его голос был спокойный, как вечер перед грозой.

Я глянула в его глаза. Там не было игры, не было наигранности. Там было тепло. Уют. Как в пледе, в который тебя заворачивают в ноябре.

И… я сдалась. Потому что быть сильной – это, конечно, круто. Но иногда хочется, чтобы тебя просто обняли. И чтобы не врал.

Мне нужно жить дальше. Любить, быть любимой. Да хоть бы и назло Антону. Пусть знает, кого потерял.

– Поехали ко мне, – вдруг выпалил Миша.

– Ах, вот оно как! – прищурилась я. – Только честно: кино и плед или «кино», как в кавычках?

– Да просто посмотрим фильм, честно-честно, – Миша изобразил невинность, как будто не он несколько минут назад пытался съесть меня глазами.

Он отошёл к цветочному киоску у остановки и через пару минут появился с охапкой красных роз, таких, что держать их можно было только с амбицией. Букет был до неприличия шикарный – как из рекламы шампуня, только вместо волос лепестки развевались.

Антон всегда дарил такие: исключительно красные, исключительно огромные. Ну да, оригинальности в нём было, как в размороженной сосиске, зато красиво.

Я, конечно, напряглась, но не сильно. Букет всё-таки. Красивый. И пахнет вкусно. Ну и ладно. Поехали. А там будь что будет, я девушка взрослая, характер у меня с хребтом.

Как только мы вошли к нему, Миша сразу включил режим "пылесос на максималках": сжал в объятиях, целовал так, будто завтра конец света, а я последний торт на планете. Я не сопротивлялась… ну, почти. Чуть-чуть для интриги. Но когда он начал целовать шею, я резко вспомнила, что у меня, оказывается, есть принципы. Или хотя бы гордость.

– Миш, – сказала я мягко, но с нажимом. – Я пока не готова к этому. Мне нужно время. Если я тебе правда нравлюсь, не торопи.

Он что-то проворчал себе под нос, подозреваю, это был перевод с мужского на человеческий: «Я старался, значит». А потом ушёл, наверное, в ванную: то ли остыть, то ли морально переобуться.

Я между делом пошла осматривать его жилище. Квартира была так идеально убрана, что я даже немного испугалась, вдруг он серийный убийца? Или мама на выходных приезжала.

На стенах – картины. На полках – фото в рамках. Всё как в шоуруме. И вот одна фотка привлекла внимание. Миша с каким-то парнем. Симпатичный. Знакомое лицо. Старше нас, вроде бы курса на два.

А ещё… я видела его недавно. Очень близко. Даже чересчур. Но вот где?.. В магазине? В метро? Или… ой.

Кажется, я начинаю подозревать, что этот милый, улыбчивый юноша, не просто «друг с фотки». И моя интуиция говорит мне: сейчас начнётся.

Миша подошёл сзади и положил ладони мне на бёдра. Ну надо же, хозяин положения объявился. Я медленно повернулась, уставилась ему в глаза, и наши губы слились в поцелуе. Всё бы ничего, но руки его словно застряли на моих ягодицах, явно ждал, что сейчас я скину платье и начну стелить простыню.

Я аккуратно, но решительно убрала его руки и шагнула в сторону.

– Я же сказала, мне нужно время. Ты вообще-то обещал, что мы посмотрим классный фильм, а не устроим экспресс-курс «как завалить гостью за 10 минут».

Он что-то буркнул в ответ, но, к счастью, направился к телевизору. Щёлкнул пультом, и на весь экран вылезла комедия с актёрами, которые орали друг на друга так, что я почти почувствовала себя дома, в воскресенье, когда мама спорит с бабушкой, как правильно варить борщ.

Мы развалились на диване. Попкорн, газировка, невинные поцелуи… ну, почти невинные. В целом, идиллия. Я даже расслабилась.

И тут дзинь-дон!

Я подпрыгнула. Сердце ушло в пятки, а потом вернулось, с подозрением.

– Ты кого-то ждёшь? – нахмурилась я.

– Да, друг должен зайти. Принести фигню какую-то для компа.

О, конечно. Внезапный гость, как по учебнику: «Как испортить романтический вечер»

Миша пошёл к двери, а я тем временем метнулась к зеркалу – быстренько поправила причёску, которая уже напоминала гнездо аиста, и заново накрасила губы. Помада, конечно, кричала: «Я сейчас съем твоё сердце», но хуже не будет.

– Здорово, дружище! – услышала я из прихожей. Миша явно рад. Ага, ещё бы – друг вовремя, как доставка пиццы.

– Привет, – раздался голос пониже и.… чересчур знакомый.

– Заходи, только я не один. Подруга в гости пришла, – продолжал Миша.

– Пошли пить чай, – крикнул он уже мне в комнату.

Чай? А чего не борщ сразу? Но я поднялась и, уверенная в себе, зашла на кухню.

И вот тут – бац! Судьба устроила мне второй раунд. На табуретке сидел тот самый парень с фотки. Демьян. Студент постарше, лицо его я уже где-то видела.

– Демьян, – представился он и протянул руку.

– Анна, – ответила я и пожала его руку. У него ладонь была тёплая, крепкая. Не то что у некоторых, которые через пять минут знакомства хватают за бёдра.

Сели пить чай. Конфеты, разговоры, и… Демьян смотрит. Просто смотрит. Как будто я кусок торта, а он, на диете третий день.

Я старалась не смотреть на него, но иногда поглядывала украдкой. А он будто ловил эти взгляды и улыбался. Так, спокойно, без намёков.