Зорге. Последний полет «Рамзая»

Хачик Хутлубян

Зорге. Последний полет «Рамзая

© Хутлубян Х. М., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

Часть 1

Глава 1

Зал приемов Германского посольства в Токио был наполнен музыкой, приглушенными разговорами и звоном бокалов. Дипломаты и чиновники в строгих костюмах, военные в мундирах, дамы в вечерних платьях и украшениях ожидали начала важного мероприятия. Военный атташе Ойген Отт, который был вызван в Берлин, вернулся из столицы рейха в новом генеральском мундире и в высоком ранге посла! Появления его превосходительства ожидали с минуты на минуту. Ровно в назначенный час он вошел в зал в сопровождении супруги Хельмы.

Все взгляды обратились к высокому, статному мужчине с волевым подбородком. Ойген Отт сделал шаг вперед, и зал взорвался аплодисментами. Он поднял руку, призывая к тишине.

– Господа! Друзья Великой Германии! Сегодня я вернулся в Токио как полномочный представитель фюрера и рейха. – Он бросил взгляд на японских друзей, стоящих в первых рядах. – Это доверие – не только честь, но и напоминание: наша миссия здесь важнее, чем когда-либо. Я видел в Берлине ту мощь, тот дух, который ведет нас к новой эре. – Его голос окреп. – И здесь, в сердце Азии, мы должны работать так, чтобы каждый наш шаг, каждая подпись, даже каждый светский разговор – служили этой силе!

Супруга посла слегка напряглась от риторики мужа. Ее взгляд скользнул по залу, ненадолго задержавшись на докторе Зорге, который стоял в тени колонны с бокалом нетронутого шампанского.

– Наши японские союзники, – продолжал посол, повернувшись к группе генералов в мундирах цвета хаки, – доказали свою доблесть в боях. Теперь очередь за дипломатами! Мы должны проявить приверженность нашим идеалам на дипломатическом фронте. Поэтому я требую от каждого из вас не просто службы, а фанатичной преданности. Шпионы, предатели, колеблющиеся – они везде. Даже здесь. – В зале на секунду повисла напряженная тишина. – Но я верю: те, кто сегодня с нами, – сталь, закаленная волей фюрера. Так поднимем же бокалы! – Официанты на подхвате разнесли шампанское. – За Великую Германию!

Все, кроме японцев, вскидывая руки в нацистском приветствии, выкрикнули: «Хайль!» Музыканты грянули «Хорст Вессель» – гимн Третьего рейха. Зорге отошел к окну. Его взгляд вновь встретился с взглядом Хельмы.

Свет люстр дробился в хрустале подвесок, в тон зазвучавшего вальса. По примеру посла, пригласившего на тур супругу, кавалеры, поставив опустошенные бокалы на подносы официантов, повернулись к дамам.

Зорге вел в танце жену пожилого японского дипломата. Элегантная, не первой молодости женщина в темно-синем платье, представляла собой образец светской любезности. – Вы танцуете как дипломат, – вдруг заметила она легким тоном, после первых тактов музыки.

Зорге озадаченно спросил:

– Если не секрет, а как же танцуют дипломаты?

– О! – воскликнула она. – Они танцуют уверенно, просчитывая каждый шаг.

– Вот ведь как. А я просто стараюсь не сбиться с ритма.

Пара сделала круг.

– Знаете, – улыбнулась дама, – в дипломатии ведь тоже все как в танце.

– Пожалуй, что так. Только партнеры чаще наступают друг другу на ноги. Не так ли?

Женщина рассмеялась:

– В таком случае, Берлин и Токио идут в идеальном ритме!

Зорге понизил голос:

– Ритм – да. Но кто знает, не сменит ли оркестр мелодию?

Женщина приподняла бровь.

– Сегодняшний мир, – пояснил он, – похож на залу, где все улыбаются, но за спиной сжимают кулаки.

– Как образно. Вы о пакте против Коминтерна? Или о… более далеких перспективах?

Зорге сделал паузу, взвешивая слова:

– Перспективах? Думаю, все зависит от угла зрения. Можно ведь просто обсуждать погоду, подразумевая войну.

Партнерша призадумалась. Возникла пауза, и некоторое время пара кружила молча.

– Неужели вы намекаете, что в нашем обществе есть место такому коварству? – неожиданно, с большим запозданием удивилась женщина. Зорге даже понадобилась минутка, чтобы восстановить в уме утерянную нить разговора.

– Нет, конечно. Я лишь восхищаюсь изяществом, с которым люди избегают правды, – дипломатично резюмировал он под заключительные звуки вальса и проводил даму к заждавшемуся супругу.

Глава 2

По утрам Зорге выпивал две чашки кофе. Одну после зарядки и принятия японской ванны, – дома, другую – в посольстве, с Ойгеном Оттом, по традиции, укоренившейся со времен его службы военным атташе. Их дружба завязалась где-то через год, после приезда Рихарда Зорге в Токио в качестве корреспондента газеты «Франкфуртер цайтунг». При этом он имел при себе еще рекомендательные письма от целого ряда влиятельных лиц Берлина, включая генерала Карла Хаусхофера, главного теоретика германской геополитики и редактора журнала «Цайтшрифт фюр геополитик», где в качестве автора публиковал статьи и сам доктор Зорге. Как-то в разговоре Рихард рассказал Отту о своем знакомстве с Хаусхофером, и тот выразил свое восхищение генералом, признавшись, что является безоговорочным почитателем его теории. Совпадение взглядов подтолкнуло к большему доверию, и Отт попросил журналиста Зорге сопроводить его в инспекционной командировке по Маньчжурии. Написанный Зорге отчет о поездке произвел на офицера большое впечатление, но что более важно, получил высокую оценку в Берлине. С течением времени Зорге стал для Отта не только интересным собеседником и незаменимым в немецком посольстве помощником, но и советником по военным, экономическим и прочим геополитическим вопросам по Азии и был принят в доме как близкий друг. Отт стал делиться с ним секретными документами и директивами, поступающими из Берлина. При этом военный атташе знал, что и сам посол Дирксен так же доверял Зорге, и регулярно использовал в своих донесениях его информацию. Между тем Зорге, укрепляя свое официальное положение в высших кругах германского посольства, ни на минуту не забывал о работе своей разведывательной сети, ядро которой составляли два японца, два, считая его самого, немца и один югослав.

Вчера на приеме во время разговора, теперь уже в ранге посла, Отт предложил Зорге позавтракать вместе. «Похоже на то, что предстоит серьезная работа», – подумал он. При этом супруга посла улыбнулась:

– Не опаздывайте, Рихард, вас ожидает… приятный сюрприз.

– Вы необычайно любезны, Хельма, – соответствуя моменту мероприятия, учтиво ответил он.

– Оставь шутки, старина. – Отт дружески похлопал его по плечу. – Нас ждут большие дела, очень большие!

Направляясь в посольство, Зорге решил вначале заглянуть в телеграфное агентство «Домэй Цусин» – монополиста по распространению информации из-за рубежа в Японии. Там собирали новости со всего мира, чтобы потом передавать их в правительственные и военные круги, а также готовить пропаганду для других стран. Подъехав к зданию, Зорге поставил на подножку тяжелый мотоцикл, на котором рассекал по Токио с уверенностью настоящего гонщика, и вошел внутрь. Здесь всегда было полно журналистов. Одни приходили, чтобы обсудить последние новости, другие – подискутировать, а кто-то и просто послушать, о чем говорят коллеги. Кивнув кому-то из знакомых, Зорге приблизился к Бранко Вукеличу, корреспонденту французского агентства Гавас. Тот, застыв у стола с утренними сводками, теребил в руках листок новостей. Когда Зорге оказался рядом, Бранко, не отрываясь от бумаги, едва уловимо шепнул: «Надо встретиться. Срочно».

– Прекрасные новости, но… ничего нового, – достаточно небрежно произнес Зорге, откладывая в сторону пару просмотренных корреспонденций. Взаимоисключающие фразы – «прекрасные новости» и «ничего нового» – были зашифрованным сигналом: «Сегодня вечером. На конспиративной квартире». Для случайного слуха это прозвучало как обыденная усмешка журналиста в сторону жесткой цензуры печати, введенной в Японии в середине 30-х годов. Европейские журналисты в разговорах, бывало, и покрепче выражались по этому поводу.

Немецкое посольство, куда быстро и уверенно гнал свой мотоцикл Зорге, находилось в столичном районе Нага-те. Прибыв к послу, минута в минуту, он даже не посмотрел на часы.

– Рихард! По тебе можно сверять время! – приветливо произнес Отт, пожимая руку другу.

– Спасибо, Ойген, хорошо выглядишь.

– Да, встреча с руководством прошла успешно.

Стол был накрыт на лужайке, сервированный тарелками с булочками, колбасками, сыром. Тут же стояли кофейник и маленький молочник со сливками. Подошел слуга, разлил горячий напиток по чашечкам и удалился. Завтрак прошел в непринужденной беседе о впечатлениях Ойгена от берлинской поездки. Когда с трапезой было покончено, Отт предложил:

– Рихард, пойдем, хочу кое-что показать.

Войдя в здание посольства, они прошли по коридору, и Отт завел Зорге в один из ближайших к своей приемной кабинетов.

– Как тебе?

Большое окно с портьерой, средних размеров дубовый письменный стол с печатной машинкой, стулья, два кресла, шкафы, сейф и полки на стенах. Оглядев интерьер, Зорге лаконично ответил:

– Хорошо.

– Это твой кабинет, Рихард. Я тебя назначил своим советником и пресс-атташе. Приказ мной подписан и будет доведен до всех сотрудников.

Не скрывая приятного удивления, Зорге кивнул:

– Благодарю, господин посол. Для меня это честь.

– Будет тебе, Рихард. Твои ключи от кабинета – на столе. Возьми их, и пойдем ко мне. Хочу показать материалы моих переговоров в Берлине и черновики отчетов. Рейхсканцелярия требует подробный анализ военно-политической ситуации в Японии.

– Конечно.

В кабинете Отт открыл сейф и, достав пухлую кожаную папку, положил перед Зорге.

– Вот. Нужна аналитика. Понимаешь, то, что сегодня Япония смотрит с нами в одном направлении, это одна сторона медали. Но насколько мы можем быть уверены, что в случае необходимости она способна встать с нами плечом к плечу… Особенно если дело коснется боевых действий. Да-да, если дело дойдет до войны.

Зорге закурил и выпустил струйку дыма.

– Не знаю. Дело в том, что, если дойдет до войны, японская военная машина может забуксовать. У страны ведь нет достаточной сырьевой базы, ресурсов для долгой войны, для стабильного производства танков, артиллерии, снарядов. Как быть с металлом, рудой, с порохом, наконец? Сомневаюсь, что экономика сможет выдержать такое бремя. Японцы сильны в блицкриге, но не в затяжной войне.

Отт задумался и хмуро произнес:

– Все это я и сам понимаю, но что ты мне предлагаешь, отправить в Берлин свои умозаключения о том, что японцы ненадежные союзники? Так, что ли?

Зорге пожал плечами.

– Нет. Но я…

– Представляешь, что будет, если такой отчет ляжет на стол фюреру? Это же… это же подрыв отношений. Политическое самоубийство, саботаж, наконец!

Отт закурил и подошел к окну.

– Нет, такой отчет я отправить не могу, даже подкрепленный железобетонными фактами. – Он повернулся к Зорге. – Берлин хочет слышать о готовности Японии сражаться вместе с Германией, видеть в ней мощного союзника, а не слабого партнера. В конце концов, задача дипломатии здесь заключается в укреплении отношений, а не наоборот.

Отт замолчал.

– Фюрер учит, что основная задача дипломатии и в целом внешней политики Германии заключается в том, чтобы подыскать товарищей по оружию.

– Вот именно.

– Тогда нужно написать то, что хочет услышать Берлин.

– Лгать?

– Зачем же? Можно выделить сильные стороны Японии: крепкий воинский дух, преданность императору, сплоченность нации и готовность к самопожертвованию.

– Это все полуправда.

– Ты позволишь? – Зорге открыл папку и стал просматривать листы. Он читал внимательно, быстро и цепко выхватывая суть основных моментов, стал комментировать: – Вот, ты пишешь об успехах программы перевооружения японской армии, впечатляющих темпах роста производства. Я бы здесь добавил, что рост достигается за счет жестких мер экономии и сокращения потребления внутри страны, что может привести к возникновению социальной напряженности в обществе и, как следствие, способствовать дестабилизации политического режима. – Зорге отложил лист и перешел к следующему. – Или вот еще, где говорится о непоколебимой решимости японского народа. Стоит подметить, что решимость подпитывается милитаристской пропагандой и культом императора, а это делает японцев фанатичными и непредсказуемыми и может привести к неоправданным потерям.

Отт понимающе кивнул. Ему понравилось, что Зорге предлагает вложить в отчет скрытые предостережения, основанные не только на понимании текущей военно-политической ситуации, но и на знании этнических особенностей японского общества, а также на глубоком понимании его истории и культурных ценностей.

– И последнее, – Зорге отложил черновик, – возможно следует упомянуть о некоторых разногласиях внутри японского правительства. И тех мерах, которые, по вашему мнению, могли способствовать их устранению.

– Рихард, у меня сегодня три официальные встречи. Времени совершенно не хватает. Ты меня понимаешь?

– Понимаю. К вечеру…

– Завтра утром.

– Хорошо, завтра утром я верну папку с готовым докладом.

Глава 3

Когда Зорге ушел, Отт откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Теперь, когда фюрер назначил его послом Германии в Японии, ключевую роль в достижении успеха играет не только он сам, но и сплоченный коллектив. Сильный руководитель должен сформировать сильную же команду сотрудников. И каждый из них должен пройти дополнительную проверку. В этом ряду фигура Зорге стояла особняком. Во-первых, он не входил в число штатных сотрудников посольства, во всяком случае пока. К тому же за годы совместного сотрудничества в Токио стало ясно, что журналист, даже будучи подшофе, не допускал утечек конфиденциальной информации. Это проверялось неоднократно. Во-вторых, Зорге неординарный журналист и ученый, превосходный эксперт по внутренней и внешней политике Японии, ее вооруженных сил и промышленности. Наконец, он член НСДАП с 1932 года. И в-третьих, Отт в людях разбирался хорошо и никогда не ошибался в них. Он вытянул левую руку вперед и посмотрел на часы. Оставалось еще пять минут, прежде чем в кабинет войдет помощник и сообщит, что группа японских генералов из генштаба ожидает аудиенции. Отт должен будет их прощупать насчет союзнических отношений. Разговор с Зорге пошел ему на пользу. Конечно, сам он тоже обладал богатейшим опытом, прекрасно ориентировался в вопросах международной политики, к тому же фронтовик, разведчик, создавший в свое время широкую агентурную сеть еще под началом самого полковника Николаи – начальника отдела военной разведки кайзеровской армии. Но в рассуждениях Зорге Отт всегда находил нечто большее, чем сухая аналитика.

Допечатав доклад у себя в кабинете, Зорге разложил листы на столе, сфотографировал их и убрал портативный аппарат во внутренний карман пиджака. Текст, который предназначался Берлину, мог быть полезен и Москве. Оглядев комнату, он запер папку с документами в сейфе и, выйдя в коридор, закрыл на ключ дверь кабинета.

На часах было шесть вечера. Зорге погнал мотоцикл к гостинице, где был зарезервирован номер для конспиративных встреч. Вернее, номер числился за коммерсантом из Германии Максом Клаузеном, владельцем светокопировальной мастерской, который также занимался реализацией немецкого оборудования для копирования и предоставлением полиграфических услуг.

Оставив мотоцикл на противоположной стороне дороги, до встречи оставалось еще полчаса, он решил перекусить и вошел в гостиничный ресторан. Выбрав место у окна, сделал заказ и стал наблюдать за улицей. Вечерний Токио жил своей обычной жизнью. На узких улицах гудели клаксонами автомобили, предлагали свои услуги рикши, по тротуарам прогуливались японцы, иностранцы, среди которых всегда было полно агентов наружного наблюдения контрразведки и политической охранки. В их числе находились даже женщины, которые выходили на слежку за руку с детьми, для маскировки. Наряду с этим активно действовала тайная военная полиция с целой армией информаторов, которые закидывали ее таким количеством донесений, что все рассмотреть и систематизировать порой не хватало сил и возможностей. Токио был пропитан шпиономанией, как густым туманом. В этой атмосфере Зорге строго следовал законам конспирации, требовал того же от своих соратников, учил их распознавать шпионов и быстро уходить от них.

Двух агентов «наружки», примостившихся на лавочке у гостиницы, он определил сразу же, едва стрельнул по ним взглядом. Парни в потертых кожаных куртках со скучающим видом глазели по сторонам. Один держал в руках скрученную в трубку газету, помахивая ею, как нераскрытым веером, другой следил за входящими и выходящими из гостиницы людьми. Вскоре молодые люди, как по команде, исчезли с лавочки и объявились в ресторане. Проигнорировав столики, посетителей и шагнувшего к ним официанта, подошли к барной стойке, заказать по рюмке сакэ. Не спеша поглощая пищу, Зорге с интересом разглядывал этих двоих – типичных «топтунов» из политической охранки. Поев, он направился к стойке и, обратившись к бармену, произнес: «Минут через пять пришлите, пожалуйста, бутылочку сакэ в номер 61». – «Хорошо», – кивнул тот. Двое стояли, уткнувшись взглядами в нетронутые рюмки. Расплатившись, он вышел из ресторана в холл и свернул по узкому коридорчику в сторону туалетных комнат. Полчаса назад, когда Зорге только еще вошел в гостиницу, обратил внимание на молодую парочку, попросившую у портье ключи от 61-го номера. Представив, как через пять минут приятно удивятся парень с девушкой, получив в подарок бутылочку сакэ, а заодно лица «топтунов», из-под носа которых удалось ускользнуть без особых хлопот, и, на всякий случай пустив их по ложному следу, он быстренько поднялся по внутренней лестнице в комнату 22, где его ждали Клаузен и Вукелич. Открывший после короткого условного стука дверь Макс как хозяин пригласил гостя к столу, на котором стояла початая бутылка вина, три налитых стаканчика и легкая закуска. Тут же с краю лежали последний номер «Франкфуртер цайтунг», иллюстрированный журнал «Вю» и какая-то еще газета. Вполне нормальная встреча двух журналистов и делового человека из Германии, дружественной Японии страны. Тонкости легализации встреч со своими соратниками Зорге предусмотрел еще в начале формирования резидентуры в Токио. Сам он, являясь корреспондентом влиятельной газеты «Франкфуртер цайтунг», по долгу службы регулярно виделся с коллегами на пресс-конференциях, официальных приемах, обедах. Журналисты из разных изданий, как то Хоцуми Одзаки из газеты «Осака Асахи», Бранко Вукелич – корреспондент югославской газеты «Политика» – и фоторепортер французского иллюстрированного журнала «Вю» и другие, при встречах обсуждали различные политические вопросы, бывали в барах, кафе, ресторанах, посещали картинные галереи, общались с художниками. Среди них был модный портретист, отучившийся в Америке, Етоку Мияги, с которым Зорге «подружился» на одной из его выставок, и коммерсант Макс Клаузен. С ним Рихард Зорге «познакомился» в германском посольстве, предложив помощь в решении его вопросов с местными чиновниками. Но это было только на публике. На самом деле Зорге знал некоторых из них с начала 30-х годов, со времен совместной работы в резидентуре, которую он создал в Китае. Макс Клаузен – первоклассный радист, Хоцуми Одзаки – важнейший источник, поставляющий «горячую» информацию прямиком из правительства Японии, помимо журналистики, будучи также советником премьер-министра принца Фумимаро Коноэ. Етоку Мияги предоставлял ценную информацию от высокопоставленных военных, которые заказывали ему портреты, и переводчик с японского на английский Бранко Вукелич – фотограф и желанный гость в аристократических салонах и на официальных приемах. Его природная обаятельность и умение использовать свой дворянский титул – он представлялся всегда на французский манер, «де Вукелич», – открывали двери в мир высшего общества, со всеми их тайнами и интригами.

– Ну что, надеюсь, у вас сегодня был хороший день? – улыбнулся Зорге друзьям и, сев за столик с закуской и выпивкой, пригубил из стаканчика вино. Клаузен вытащил из внутреннего кармана пиджака записку и протянул в ответ. Это была составленная на английском языке расшифровка радиограммы. Зорге пробежался по ней глазами. Речь шла об участившихся многочисленных вооруженных инцидентах на советско-маньчжурской границе. В Кремле выражали крайнюю обеспокоенность сложившейся ситуацией и требовали сведений о подлинных планах японского правительства и командования.

– Завтра я встречаюсь с Оттом, попробую что-то разузнать. Свяжитесь с Одзаки и Мияги.

Через два дня радист Клаузен передаст в Москву, что японский генштаб не стремится к войне прямо сейчас, но планирует ее в будущем. Активные действия на границе направлены на то, чтобы продемонстрировать Советскому Союзу военную мощь Японии. Еще через несколько недель, когда разыграется вооруженная провокация в районе озера Хасан и японские войска вклинятся вглубь советской территории на четыре километра, из Токио последует сообщение о том, что император Хирохито, когда ему будет доложено о действиях японской армии в районе озера Хасан, выразит удовлетворение, но строго предупредит военных, чтобы они без его согласия не расширяли конфликт. При этом Хирохито не преминет напомнить, что война Японии в Китае тоже началась с инцидента, который генералы обещали быстро и победоносно завершить. Полученные сведения о настроениях в императорском дворце позволят Москве принять верное решение в отношении хасанских событий. Без риска масштабной войны с Японией будет проведена мощная операция, в ходе которой японцев отбросят с захваченных территорий. При этом, согласно приказу из Москвы, части Особой дальневосточной армии не станут продвигаться вглубь Маньчжурии, демонстрируя противнику стремление избежать расширения конфликта.

Так сработает цепочка Одзаки – Мияги – Клаузен, которую привел в действие Зорге, после встречи с Вукеличем и Клаузеном в одной из токийских гостиниц.

После завершения беседы Зорге попрощался с Вукеличем и Клаузеном и покинул гостиницу через центральный вход. Внизу его ждали двое японских «топтунов», чем-то похожие на озабоченных детей, потерявших родителей.

– Вы все еще здесь? – удивился он и, достав несколько купюр, рассовал деньги в их нагрудные карманы. – Вот, возьмите, отдохните немного. Нелегкая у вас работа.

Сохраняя непроницаемые выражения лиц, агенты деньги оставили при себе. Когда Зорге направился к своему мотоциклу, один из них пробормотал:

– Наверное, пьян.

Второй ответил:

– Просто богатый иностранец.

– Ладно. Пойдем.

– Куда?

– «Водить» его не будем?

– До мотоцикла? Он и без нас его найдет. Давай лучше пропустим по стаканчику сакэ. Мы заслужили.

– Только не вздумай отразить это в своем отчете.

Глава 4

На следующий день Зорге прибыл в посольство, где передал Ойгену Отту подготовленный отчет. Тот остался очень доволен.

– Прекрасно, Рихард! Я это все проанализирую, – произнес он, приняв папку с документами, и, подумав добавил: – Вчера у меня состоялся разговор с представителями японского генералитета. Пытался выяснить, что у японцев на уме, их планы относительно нас. Сложилось впечатление, что к масштабному конфликту они пока не готовы. Устраивать провокации на границе, – да, но на большее пока не решатся.

– Или не способны.

– Просто игра мускулами, не более.

– Большое дело начинается с мелочей, – многозначительно улыбнулся Зорге.

Отт призадумался:

– Император Хирохито дал по этому поводу четкий приказ генералам. Премьер-министр Коноэ, со своей стороны, делает все возможное, чтобы Япония смогла избежать большой войны. Похоже, ты прав. Неужели японцы не понимают, насколько им нужна Германия?

– Понимают, но им также понятно и то, что Германия нуждается в сильном союзнике на востоке, чтобы сдерживать Россию. И это Япония.

– Фюрер настаивает, чтобы Япония это осознала. Нужно надавить на Коноэ.

– Давить на Коноэ – задача непростая. Он лавирует между интересами армии и императорским двором, стараясь сохранить лицо и не втянуть страну в большую войну.

– У него есть слабое место, – понизив голос, произнес Отт, – страх перед радикалами в армии. Они жаждут крови, видят в войне с Россией шанс для Японии стать великой державой. Если мы сможем подтолкнуть их к более агрессивным действиям, подбросив дровишек в огонь, Коноэ будет вынужден уступить! – решительно опустил ладонь на папку посол.

Когда разговор завершился и Зорге был уже в дверях, Отт остановил его.

– Рихард, хочу обратиться к тебе с еще одним поручением, просьбой, если хочешь. Завтра предстоит поездка в Манилу и Гонконг с дипломатической почтой.