Pin-Up. История страсти

Он рисовал долго. Иногда подходил ближе, поправлял позу – касался моего плеча, шеи, руки. Каждое прикосновение было легким, как перышко. Но я чувствовала его. Каждое ощущалось как искра.

– Ты не такая, как думаешь, – разоткровенничался он в какой-то момент.

– Разве? – заинтересовалась я.

– Ты скромная не из-за добродетели. Ты скромная из-за страха. А страх – это не твоя суть. Это то, что тебе внушили.

Я промолчала. Но внутри что-то дрогнуло.

– Ты красивая, Джоан. Не потому что тонкая или высокая. А потому что ты настоящая. Потому что ты дрожишь, но все равно сидишь здесь. Потому что ты боишься, но не уходишь. Это и есть сила.

Я почувствовала, как глаза щиплет. Я не плакала. Но было близко.

Когда он закончил, я подошла к холсту. И снова замерла. Да, на этот раз меня сложнее было удивить, но я почувствовала разницу.

Та же рубашка. Те же джинсы. Та же поза.

Но свет падал иначе. Тень на груди – мягче, естественнее. Контур тела – четче, но не грубо, а поэтично. Как будто рубашка – не одежда, а часть кожи. Как будто она дышит вместе со мной.

Я выглядела зажатой. Да. В плечах – напряжение. В глазах – неуверенность. Но, как сказал Ричард, в этом и заключалась прелесть.

Не идеал. Не вызов. А начало. Как будто я только-только проснулась. Как будто я впервые почувствовала, что могу быть собой.

– Ты… ты не думаешь, что это… неприлично? – напрямую спросила я.

– Нет, – уверенно ответил он. – Это – искусство. Это – правда. А правда никогда не бывает неприличной. Неприлично – прятать ее.

Я посмотрела на картину. Потом на него.

– Почему ты это делаешь? – я взглянула ему в глаза. – Почему именно я?

Ричард уперся рукой в подбородок.

– Как бы тебе объяснить… Потому что ты – не поза. Ты – путь. Ты – не просто модель. Ты – процесс. Ты – женщина, которая учится быть собой. А это… самое сексуальное, что может быть.

«Сексуальное» – это слово обожгло меня, словно он плеснул на меня кипяток. Я не знала, что ответить. Я не хотела этого слышать. Но, черт тебя возьми, Джоан! Почему ты тогда снова хочешь прийти сюда? Снова чувствовать его взгляд. Снова видеть себя на холсте – не такой, какой учили быть, а такой, какой ты можешь стать.

– Когда следующий раз? – произнесла я.

Он улыбнулся.

– Когда захочешь.

– Тогда… в следующую субботу, – предложила я.

И, когда я вышла на улицу, то поняла: больше я не боюсь этих визитов.

Портрет №3

Следующую неделю я прожила в ожидании. Не в том ожидание, которое бывает перед поездкой или, скажем, зарплатой. Это было ожидание того, что касается не тела, а души. Каждый вечер, ложась в постель, я вспоминала, как стояла перед холстом, как смотрела на себя – на ту, что вышла из-под кисти Ричарда. Не идеальную. Не дерзкую. Но настоящую. И каждый раз, когда я закрывала глаза, я чувствовала на коже легкое прикосновение воздуха, как в тот момент, когда я сидела в рубашке без белья. Это ощущение не уходило. Оно осталось со мной, как тень, как напоминание: «Ты можешь чувствовать себя иначе».

Я все еще работала в «Фэмили Март» – упаковывала ящики, мыла полы, улыбалась покупателям. Но теперь, когда я шла по улице, я не смотрела в землю. Я держала голову выше. Я не прятала руки. И, странное дело, я начала замечать, как мужчины на меня смотрят. Не так, как раньше – вскользь, будто я невидимка. А с интересом. С уважением. Один раз молодой парень улыбнулся мне. Просто так. Без причины. И я вдруг почувствовала – я существую. Не как тень, а как явственность, как женщина.

В субботу утром я пришла к мастерской Ричарда по обыкновению вовремя. На мне была темно-синя клетчатая рубашка с широкими белыми и узкими красными полосками. Джинсы – те же. Волосы я распустила, хотя мама сказала бы, что «девушка с распущенными волосами – девка с улицы». Но я больше не слушала маму. По крайней мере, не во всем.

Ричард открыл дверь. Улыбнулся.

– Ты выглядишь… потрясающе, – заметил он.

– Я и чувствую себя потрясающе, – неожиданно для себя ответила я.

– Значит, ты готова.

– Готова к чему?

– К следующему шагу.

Мы отправились в мастерскую. Я не знала, чего ждать. Но сердце, как всегда, заколотилось.

– Что ты хочешь? – спросила я.

– Сегодня я хочу показать твою форму. Твое тело. Твою красоту. Без прикрас. Без стыда.

Я зашла за занавеску, сняла рубашку, избавилась от лифчика, потом надела ее снова – медленно застегнув пуговицу за пуговицей. Внезапно я замерла. Я стояла, вся дрожа, с руками, прижатыми к телу, как будто пыталась удержать себя от распада. Одним словом, меня опять одолела паника.

Когда я вышла, Ричард посмотрел на мой вид, довольно кивнул и это меня слегка успокоило.

– Сядь, – произнес он, взмахивая кистью. – Как в наш первый раз. Но теперь… не прячься.

Я села. Попыталась расслабиться. Вспомнила луг, солнце, ветер. Но сегодня это почти не работало. Сегодня я чувствовала каждую пуговицу, каждый сантиметр ткани. Я знала, что он видит меня. И терялась в догадках, чего он хочет…

Ричард начал рисовать. Молча. Только скрип кисти по холсту, шуршание полотна, тихое дыхание. Я старалась не двигаться.

Он сделал мне знак рукой, чтобы я слегка подвинулась.

– Теперь свет падает правильно, – Ричард наморщил лоб. – Но форма…

И вдруг он подошел.

Не сказал ничего. Просто подошел, встал рядом. От его запаха – краски с примесью табака и ароматом мужской кожи – голова начала немного кружиться.

Он поднял руку.

Я затаила дыхание.

И – очень медленно – коснулся уголка рубашки у моего левого плеча. Пальцы его были теплыми, уверенными. Он слегка отодвинул ткань в сторону, обнажая часть груди. Не полностью. Только наполовину. Сосок остался скрыт, спрятанный тенью и складкой ткани.

– Так, – задумчиво протянул Ричард. – Теперь форма – четкая. Красивая. Нежная.

Я застыла. Кровь ударила в лицо. Щеки, шея, уши – все горело. Я почувствовала, как внутри все клокочет. Не от страха. Не от злости. А от… стыда. Глубокого, первобытного, тотального. Того самого, который внушили мне с детства: «Ты не должна показывать себя. Ты не имеешь права. Это – позор».

Я хотела закричать. Закрыться. Убежать.

Но я не двинулась.

Я сидела. Смотрела на него, чуть опустив голову. Как будто ничего не произошло. Как будто мир не рушится.

– Дыши, Джоан, – Ричард чуть заметно усмехнулся. – Просто дыши.

Я вдохнула. Выдохнула. Еще раз.

– Ты не сделала ничего плохого, – заверил он. – Ты просто есть. И это – не грех. Это – чудо.

Я не ответила. Но после его слов что-то во мне начало меняться. Стыд не исчез. Он был. Огромный. Жгучий. Но в нем… словно бы опять появилось что-то еще. Что-то, что я по-прежнему не могла назвать. Признание? Принятие? Или просто – усталость от борьбы?

А мой истязатель вернулся к мольберту и как ни в чем не бывало продолжил рисовать.

Я же сидела, сгорая от стыда, но не уходя. Я сидела, чувствуя, как рубашка больше не защищает меня, а обнажает. Я сидела, размышляя о том, что он единственный на всем белом свете, кто видит меня не как «девушку с фермы», не как «упаковщицу», не как «дочь миссис Миллер», а как женщину.

Когда он закончил, я не сразу подошла к холсту. Я боялась. Боялась увидеть себя – раздетой, позорной, неприличной.

Но все же подошла. И едва не открыла рот. Да… на картине была я. Но вовсе не та, которую я боялась увидеть. А та, кого я никогда не видела.

Грудь – наполовину обнаженная. Свет падает на нее мягко, подчеркивая форму, при этом, не выставляя напоказ. Сосок скрыт. Но его присутствие чувствуется. Как тайна. Как намек. Как обещание.

Лицо – спокойное. Глаза – доверчивые и любопытные. Губы – не улыбаются, но и не напряжены.

– Ты… ты сделал меня… сексуальной? – прошептала я.

– Нет, – Ричард повел головой. – Я просто показал, что ты уже была такой. С самого начала. Ты просто не знала.

Я смотрела на картину. Долго.

Потом сказала:

– Я не знаю, хорошо ли это.

– Это не хорошо и не плохо, – пожал плечами Ричард. – Это – истина. А истина не бывает ни хорошей, ни плохой. Просто каждый воспринимает ее в силу своих убеждений, воспитания, морали.

Я переоделась за экраном, застегнула рубашку до самого ворота, как будто возвращаясь в прошлое. Когда я вышла из-за экрана, я почувствовала странное противоречие. С одной стороны – облегчение. Я снова прикрыта. Я снова «приличная». Скрыта от посторонних глаз, от собственных мыслей, от этого пульсирующего чувства, что во мне что-то изменилось. С другой – пустота. Будто я только что выбралась из теплой ванны и накинула на себя холодное, колючее одеяло. Я снова закрылась. Но ведь теперь я знала, что под тканью – другая я. Та, которую видел он.

Ричард стоял у окна, складывал кисти в коробку. Он не торопился. Движения его были размеренными, спокойными, как будто только что не произошло ничего особенного. Но я-то знала – все было особенным.

– Джоан, – произнес он, не поворачиваясь. – Спасибо.

Я кивнула, хотя он не видел.

– За что?

– За доверие, – ответил он. – За то, что осталась. За то, что позволила себе быть уязвимой. Это… редкое качество.

Я опустила глаза. Щеки снова запылали.

– Я не знаю, смогу ли я… снова, – сказала я тихо. – То, что ты сделал… с рубашкой… это было… слишком.

– Я знаю, – сказал он, наконец повернувшись. Его взгляд был теплым, но проницательным. – Помнишь, ты говорила, как покраснела, когда тебя поймали за чтением запрещенной книги? Но ты же не бросила ее, правда?

Я улыбнулась нехотя.

– Нет. Продолжила читать.

– Вот и я прошу тебя – продолжи. Не беги от того, что пугает. Пойми. Освой.

– Что ты имеешь в виду?

Он подошел ближе. Не вплотную. Достаточно, чтобы я чувствовала его присутствие, но он не давил.

– В следующий раз… – проговорил он, делая паузу, – приходи без бюстгальтера. Сразу. Не переодевайся здесь. Просто… приди в рубашке на голое тело. И пусть все знают, что под ней – только ты.

Я спросила себя, не ослышалась ли я.

– Что? – вырвалось у меня. – Нет! Я не могу просто… так выйти на улицу! Что если кто-то увидит? Что если ветер…

– Ты не обязана объяснять миру, что на тебе надето, Джоан, – ответил он спокойно. – Ты не обязана оправдываться за свое тело. Оно – твое. И если ты чувствуешь, что готова – приходи. Если нет – подумай. Но не отказывайся только потому, что боишься мнения тех, кто даже не знает, кто ты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Для женщины, которая осмеливается.