Полная версия
– Ого, а голос? – удивился мой брат.
– Нет, голос мой, – ответил "Саймон" голосом Рейчел. – Я закончила, не надо аплодисментов, – она мигом приняла свои очертания и вернулась на своё место.
– Почему так? – вместо хлопков в ладоши, выгнула я бровь.
– Я пока не научилась изменять голос.
– А если до тебя дотронуться, то внешность исказится?
– Не-а, это же не иллюзия, – улыбаясь, ответила девушка, верно обольщённая, что её силой заинтересовались. В её глазах мелькнула тень грусти. Чего это она?
* * *
Девочка лет восьми бегала по заднему дворику в поисках отца. Он прятался, она искала. Рейчел заметила какое-то движение за деревом и решила подкрасться, чтобы громко и неожиданно крикнуть папе, что она его нашла. Так она и сделала, но когда коснулась его руки, то он исчез, растворился в воздухе.
Девочка насупилась, поняв, что отец жульничает, использует свою способность создавать правдоподобные иллюзии.
– Пап, так не честно! – топнула ножкой Рейчел после того, как развеяла очередную иллюзию отца, сидящую за кустом.
– Не честно? А по-моему всё честно, – раздался голос где-то в высоких цветах у дома. – Ты же притворялась мамой вчера, почему бы и мне не использовать свою силу? – засмеялся он.
Рейчел быстро направилась туда и обнаружила за клумбой отца. Он лежал, подперев голову рукой и смотрел на неё, ожидая дальнейших действий своей дочери.
Маленькая Рейчел хорошо знала этот взгляд – это иллюзия. Она чуть коснулась ноги отца носом туфли, и он исчез.
– Папа, хватит!
– Больше не будешь притворяться портретом мамы в прятках? – теперь голос шёл из-за старой груши.
– Ладно, – опустила плечи девочка, – не буду, – и подошла к дереву.
Там тоже был её отец. Не зная иллюзия перед ней или нет, она схватила его за руку. Она оказалась настоящей. Рейчел улыбнулась и запрыгала вокруг папы, радуясь, что нашла оригинал.
* * *
– А невидимку повторить можешь? – задал девушке свой вопрос Саймон.
– Не-а, его же не видно, – покачала девушка головой.
М-да, вот доверяй теперь кому-то после данной демонстрации. Придётся постоянно заставлять человека говорить первым или проверять каким-либо другим способом.
– Моя очередь, да? – оторвался от еды парень с гетерохромией: правый глаз был глубокого синего цвета, а левый, как янтарь. Очень морское сочетание. – Я Мэттью Оливия, четырнадцать лет, и мою способность вы и так видите, – улыбнулся парнишка, указывая глазами себе за спину. У него такого же цвета, что волосы, крылья, тоже русые. Ого.
– Они не мешают жить? – наклонил брат голову набок, с любопытством разглядывая крылья парня. Сто процентов он хочет проверить их на ощупь. В детстве он птичек ловил и гладил их по крыльям. Да и сейчас так делает, птиц любит.
– Нет, не особо. В них очень классно закутаться, как в одеяло, – мило улыбнулся Мэттью. – Плохо только, что мне в город нельзя. Кстати, прошу, не называйте меня по фамилии. Как некоторая особа, – покосился он на девушку рядом с собой. Сказал себе во вред.
Повторяя его фамилию и тыкая в него пальцем, запела девушка с детским личиком, длинными густыми и очень красивыми огненно-рыжими волосами. Глаза цвета асфальта после дождя резко переметнулись с крылатого мальчика на нас с Саймоном. Она представилась, как четырнадцатилетняя Агата Гонзалез с пирокинезом. В доказательство своей способности она зажгла маленький огонёк на мизинце.
– Зажигалка, – недовольно фыркнул Мэттью.
– Ну а что, ты сам напросился, – воскликнула Агата, и они с Мэттью вступили в небольшую перепалку, иногда тыкая друг друга в бок.
– Пускай молодые бранятся, а я представлюсь, – не стала обращать на них внимания девушка с белыми, почти как снег, волосами, светло-голубыми глазами, бледной кожей и суровым выражением лица. Альбинос? Одета она была достаточно тепло для конца августа, – в объёмный вязаный свитер. – Я Эмма Сандерс, семнадцать лет, у меня термокинез. Другими словами, я антизажигалка, – Эмма сняла перчатки и сделала маленький снежок, который упал ей в еду. – Да твою ж, – видимо, она не очень умеет пользоваться своей способностью. – Агата, отвлекись ненадолго.
Огненная девочка, не прекращая высказывать свои недовольства крылатому мальчику, поднесла руку к тарелке ледяной девочки и растопила снег. Теперь у Эммы суп с яичницей и фрикадельками.
А вот и Эмма, о которой говорила цветочек. Что же она может мне рассказать о моей якобы способности? Но сейчас не время для подобных вопросов. Чуть позже к ней прикопаюсь.
– Ты альбинос? И тебе не жарко в свитере летом? – как с языка снял Саймон.
* * *
– Дорогой, что происходит? – повисла молодая женщина на руке своего мужа, испуганные голубые глаза были направлены на их маленькую дочь. – Её кожа, волосы, глаза – всё побледнело! Почему?
– Если бы я знал, – мужчина был удивлён не меньше своей супруги.
– Мам, пап, почему мои волосики белые? Они же были чёрные, как у тебя, мамочка, – взгляд маленькой Эммы бегал по комнате и родителям, ища ответ. – Мне страшно, – девочка потянулась к матери.
Из крошечной ручки вылетел небольшой поток снега, обдав холодом бедро женщины, и приземлился на спинку дивана.
– Термокинез, вот что случилось, – улыбнулся мужчина, поправляя очки. – Наша девочка снежная королева.
* * *
– Нет, я не альбинос, – ответила Эмма на первый вопрос моего брата, натягивая кожаные перчатки на руки, – и, нет, мне не жарко, скорее наоборот.
– Почему так?
– Из-за моей способности моё тело по-другому воспринимает температуру воздуха: летом, когда всем жарко – мне холодно, зимой, когда всем холодно – мне само то, иногда жарко. Таков прикол термокинеза, – объяснила она. Чего только не бывает в мире. – Эй, давай, – Эмма пихнула локтем двоюродную сестру Габриэля.
Блондинка хлопнула в ладоши, радуясь, что до неё дошла очередь представиться. Её зовут Эви Левис – как я и думала, она та самая Эви из белого микроавтобуса – ей "шестнадцать, ой, нет, ещё пятнадцать" и, говорит, она летать может. Голубоглазая немного приподнялась над стулом и плавно опустилась обратно, поправляя юбку. Закончив демонстрацию способности, она повисла на плече Габриэля.
– Теперь ты.
– Габриэль Гриффин, семнадцать лет, "прозорливость", – формально представился он. – Вот мы и познакомились чуточку лучше, – улыбнулся он нам одним уголком тонких губ.
– Габриэль, – обратился к блондину мой брат, – докажи, что ты увидел у Мэд способность.
– Как я это докажу? – удивился прорицатель и засмеялся. – Я могу доказать её копирование, о котором говорила Астра. Но не сегодня, с неё ещё хватит, – в смысле, не надо мне тут. – И, кстати, вчера при контакте с Милфордом у Мадлен исчезли пальцы – вот тебе и доказательство.
– Получается, что невидимки не могут делать невидимыми других людей? – презрительно выгнула я бровь, смотря блондину в глаза.
– Да, – коротко ответил он. – Их могут копировать только такие, как ты, и забиратели, – это ещё кто такие? Те, кто способности забирают, наверное.
– Расскажешь о моей способности? – я уже начинаю верить, что тоже обладаю суперспособностью. Серьёзно, как тогда объяснить вчерашнее происшествие с моими пальцами раз это не работа невидимки?
– Конечно, но чуть позже, – подмигнул мне Габриэль. Хочу дать ему в глаз. Сильно его прошлое поведение на меня повлияло, конечно. Никак не приму, что люди меняются.
Жалобно состроив Габриэлю глазки, Каролина попросила рассказать его о моей способности, аргументируя, что это всем интересно узнать. Уж кому и интересно, так это мне. Скажет ли он то же самое, что Астра, что я могу копировать чужие способности или уже нагадает мне другую силу.
– После того, как расскажу всё Мадлен, расскажу и вам.
Прерывая ещё не начавшуюся речь летающей девушки, мой брат спросил что такое "прозорливость".
– Ну, – задумчиво качнул Габриэль головой, – она как бы включает в себя три отдельных способности, которые в той или иной степени связаны между собой. Они разные, но объединены в одну, которую как раз "прозорливостью" и называют, – объяснил он. Это не полный ответ.
– Какие способности включает? – призвала я его продолжить.
– Видение будущего, видение прошлого и телепатию. А сейчас его время представиться, – ладонью указал он на парня, сидящего через пустой стул справа от него. Красиво избежал дальнейших вопросов. Какой-то он скрытый, не хочет о своей способности говорить, хотя ничего пугающего она из себя не представляет. Странно.
На некоторое мгновение в столовой повисла тишина.
– Помню, как он диван оживил, – протянул крепкий темнокожий брюнет с ярко-бирюзовыми глазами, выделяющимися на общем фоне. Необычное сочетание, экзотическое. Парень подпирал голову рукой и медленно отрезал вилкой кусочек от яичницы.
– Ты чуток не в тему, Вил, – хмыкнула Эмма. – Красавчика нет.
Астра шустро оглядела всех присутствующих на завтраке и спросила где Егон, пристально глядя на темнокожего.
– Не знаю, – пожал он плечами, глянув на пустое место слева от себя, – я вышел из комнаты в полвосьмого, Егон ещё спал, и я больше не заходил туда. Могу сходить проверить, – он привстал.
– Сиди, представляйся. Я проверю, – заведующая, цокая каблуками, вышла из столово-гостиной.
– Извиняюсь, что был немного не в тему. Я думал, что Егон уже представился, а его и вовсе нет, – Вил, как его назвала Эмма, указал на место между ним и Габриэлем. – Всё-таки я не до конца проснулся, – засмеялся брюнет.
– Ворчания под ухом нет, потому и не заметил? – звонко засмеялась Каролина. От смеха её кудряшки забавно подпрыгивали.
– Вот именно! Так, я в конце концов представлюсь: меня зовут Вилмар Ричардсон, относительно скоро шестнадцать, и у меня две способности, что бывает крайне редко, кстати: электрокинез, – он щёлкнул пальцами и задержал между ними электрический заряд, – и атмокинез. Посмотрите в окно.
Рассерженный после перепалки с Агатой, крылатый мальчик фыркнул в сторону только что представившегося нам парня и назвал его ещё одной зажигалкой.
Саймон и я перевели взгляд на улицу. Небо быстро заволокло тучами, двор потемнел и чем-то напоминал мрачные, подозрительно ухоженные сады из фильмов ужасов, затем они также быстро разбежались, какие-то рассеялись, опустился густой туман, сквозь который не было видно даже молодое деревце в паре метров от окна, потом мигом рассеялся и вновь засветило солнце. Теперь понятно, почему у нас в городе погода такая изменчивая. Надо же, моя шутливая догадка оказалась верна.
– И ещё кое-что, считаю нужным предупредить вас, как новеньких, – добавил Вилмар, – со мной лучше не ругаться, я довольно вспыльчив, – неловко поджал он пухлые губы. Если не его виноватый вид, то восприняла бы как угрозу. – Если небо затянуть я сам могу, то дождь или вовсе грозу, шторм контролировать не смогу. Я так уже четвёртую часть города разрушил два года назад, – он стыдливо повозил вилкой по краю тарелки.
У нас не было ни телевизора, ни интернета, узнать об урагане было ниоткуда. Да я и телевизоров семь лет даже не видела до сегодняшнего дня.– Ничего себе. Это какую часть города? – поинтересовалась я, если он ответит "четвёртую", то он будет вынужден снести и "третью".
– Западный район. Кстати, его восстановили или в том же состоянии?
– Половину отстроили, – ответил ему мой брат. Он не так давно был там.
Вилмар тяжело вздохнул.
– Ребят, чего вы его не злили? У нас воды в дождевой бочке совсем не оставалось. Умыться и пить было почти нечего, – вот это я шутница, однако.
– Знали бы, обеспечили вас водой, – злорадно засмеялась Рейчел. – Я так точно, – она лукаво посмотрела на Вилмара. – Чей-то зад давно напрашивается на мой гнев.
– Лучше держитесь подальше от Рейчел, она опасная баба, – прошептал нам синоптик. Думаю, что к счастью, Рейчел этого не услышала.
Забавный народ. Мне уже потихоньку начинает здесь нравиться. И это учитывая то, что не так давно я хотела дать в глаз Габриэлю и поругаться с Вилмаром, если бы он не ответил нормально. Какая же я всё-таки задира.
– Могу ли я поинтересоваться сколько всего способностей может иметь, как вы там себя называете, "Ненормальный"? – я осмотрела ребят, ожидая ответа.
– Во-первых, ты тоже можешь называть себя "Ненормальной", а во-вто… – Габриэль запнулся. Я обычная. По крайней мере моя способность ещё не доказана. – Только не говори, что ты обычная, – это он у меня в мозгах покопался что ли? – Да, прости, – когда-нибудь я к этому привыкну. Интересно, можно ли ставить ментальные блоки, как в фильмах? Чёрт, это же сейчас тоже будет прочитано. – Можно. Со временем научишься, – ответил блондин на мой вопрос. Необычное чувство: вопрос я вслух не задала, а ответ получила. – Во-вторых, – продолжил он, – такие как мы можем иметь максимум две способности.
– Почему только две?
– "Ненормальные" рождаются с одной или двумя способностями. Если ему добавить третью, его тело не выдержит и он, в прямом смысле, взорвётся. Мешочек не растягивается, как желудок, – мне показалось, что в изумрудный глазах Габриэля мелькнула усмешка собственным словам.
Мы с Саймоном, естественно, не поняли что такое "мешочек" и задали соответствующий вопрос.
– На вас и так много информации навалилось, лучше завтра расскажу, – блондин отпил из кружки.
Он прав, информации об именах и способностях людей, сидящих за столом, уже достаточно. А ещё нам, не сомневаюсь, будут дом показывать. Хотя, мне очень интересно узнать про этот непонятный "мешочек".
– Габ, так не делается, начал, так договори, – вздохнула метаморф. Он продолжил молчать. – Да ну тебя, – махнула она рукой. – Мешочек – это орган, находящийся где-то чуть левее желудка, в котором заключена наша способность. У простых людей его нет.
Саймон ощупал то место на своём теле.
– Так не найдёшь, это резать надо, – тихо хихикнула Эмма.
Ещё и орган дополнительный у них есть, ужас. Зато теперь я знаю куда бить, если вдруг что.
На короткое время повисла тишина.
– А теперь, – прервала тишину рыжая девушка Каролина и тыкнула локтем в дочку Астры, которая всё это время сидела тихо.
Брюнетка быстро среагировала, назвав нам своё имя – Беатрис Вууд, и что её способность – сверхсила. По её фамилии можно подумать, что у неё сила Вуду, а не сверхсила. Не скрывает ли она вторую способность? Из книжек знаю, что Вуду – крайне опасная штука. Стоит воткнуть иголку в сердце куклы и всё, человеку конец. Она слишком хорошенькая, чтобы носить такую жуткую силу. Но чаще всего внешность обманчива. Так же она сказала, что ей пятнадцать лет, и что она дочь заведующей Астры Смит, но носит фамилию отца. Кстати об Астре, где она? Долго нет.
Мы с Саймоном недоверчиво посмотрели на Беатрис. Маленькая худенькая девушка обладает сверхсилой?
– Сейчас покажу, – увидев наши недоверчивые взгляды, Беатрис подошла к большому и тяжёлому на вид комоду, и приподняла его, не прилагая каких-либо усилий. – Я хоть и маленькая, но сильная, – она скромно улыбнулась и села на своё место.
Вот кого на самом деле надо сторониться: девушку с милым личиком и добрыми глазками, а не хмурую Эмму, к примеру.
Хотя, может ребята не такие уж и опасные, как я думаю? Первое впечатление хорошее. Стоит прекратить бояться. Тем более и Габриэль, и Астра говорят, что у меня есть способность. Уже какая-то защита. Которой я не умею пользоваться. Не стоит терять бдительность.
Я сама себя сейчас не понимаю: то мне нравится то, что я вижу, узнаю, с кем знакомлюсь, то включаю паранойю. То верю, то не верю в существование своей сверхспособности.
– Мадлен, – позвал меня Габриэль, – тебе не надо нас бояться. Никто не причинит тебе зла.
– И это мне говорит человек, который покопался у меня в голове. Для вас ваши способности и твои мозгокопания – обыденность, а для меня это всё в новинку.
– Но меня-то ты никогда не боялась, – брат повис у меня на плече.
– Это потому что ты мой брат, а их я впервые вижу. Ты один, их много. Да и поначалу я всё же побаивалась твоей силы.
– Серьёзно? Извини, я тогда этого не заметил.
– Да, прости, и мы сейчас тоже не заметили и устроили тут шоу с показом, – виновато опустила голову Каролина. – Не учли, что ты о своей способности не знала.
– Круто ты скрываешь эмоции, респект, – кивнула Эмма.
Вот же Габриэль! Я ни в коем случае не хотела им признаваться, что страшусь их, а он взял и прочитал мои мысли. Да не просто прочитал, а ещё и озвучил.
Из коридора послышалось цоканье каблуков, бегущих в соседнее помещение, а потом снова, так же активно, обратно на второй этаж. Беседа о страхе, к счастью, закончилась.
– Чего там мать жирок растряхивает? – в столовую вошёл одетый невидимка.
На нём была та же одежда, что вчера, но без платка и тёмных очков. А жаль, не очень хочется видеть его рожу.
– "Мать"? Ты её сын? – я посмотрела на Беатрис, в поиске ответа. Она отрицательно покачала головой. – Или вы все её так называете?
Ребята все, как один, отрицательно замотали головами и посмотрели на меня, как на сумасшедшую. Прикольная у Астры здесь репутация.
– Ой, не! Ну и вопросики у тебя. Нет, я ей не сын, она всего лишь меня вырастила, – невидимка приземлился на свободное место рядом со мной. Всего лишь…
– Да, это так, мы росли вместе, – Беатрис смотрела на Саймона. Видимо, прочитала вопрос в его взгляде. Братик легко читаем, даже легче, чем книга.
– Ничего себе.
– Я же единственный не представленный, да? Отличненько, я Милфорд Лэнгфорт, мне через пару недель семнадцать и я невидимка, но вы это и так видите, – засмеялся он, качнувшись на стуле. Жаль, не успела подтолкнуть.
– Снова твои эти "невидимые" каламбурчики, – недовольно хмыкнул Вилмар.
– Заметил? – Милфорд снова рассмеялся. – Передай салфетку, дыркоглазая, – обратился он ко мне. Вот гад! Мы ещё толком не знакомы, а он уже обзывается. А главное – безосновательно.
Фыркнув в его сторону, я назвала его привидением, грозно глядя на него. Или сквозь него.
– Да не так уж. Ты у меня на коленках сидела, чувствовала, что я телесный.
– Пустышка.
– Я яркая личность даже не смотря на отсутствие красок в своём внешнем виде, – снова засмеялся невидимка. Вот идиот. Но мне нравится, что у него на всё находится аргумент против.
Не успела я открыть рот, чтобы возразить, как Беатрис спокойно обратилась ко мне по имени и попросила меня не обращать на него внимания, на сто процентов уверенная, что я умнее его. Закончив закрывать мне рот, она перевела недовольный взгляд на своего недобрата и, повысив голос, сказала ему заткнуться. Вот уж не ожидала.
– А что сразу я? – воротник рубашки шевельнулся, что означало, что невидимка сделал какое-то движение головой.
– Милфорд, ты знаешь свой цвет глаз? – сдерживал мой брат смешок.
– Чувак, я невидимый. О своей внешности я мало что знаю. Знаю, что у меня шикарная стройная фигура, куча шрамов по всему телу, и что я брюнет, – ответил ему Милфорд. – Для идеала надо лишь найти подтверждение тому, что у меня голубые или серые глаза, зелёные я не хочу, а чёрные не нравятся вовсе, – вот почему он на меня взъелся: глазки не устроили.
Мой брат выгнул бровь от непонимания откуда невидимка знает свой цвет волос. И, естественно, задал вопрос, как же без этого.
районе головы. В его руке оказался небольшой пучок чёрных, как сгоревшая досочка, волос.Милфорд молча взял нож и махнул им в
– Прекрасный повод выколоть Милу глаз! – выкрикнула Эмма, высоко подняв руку с вилкой, на которой насажена фрикаделька, предварительно окунутая в кетчуп Агаты.
– Садистка, – хмыкнул невидимка. – Так почему мать носится, будто ей горячий уголь в трусы закинули? – вернулся он к своему вопросу. – Она была с аптечкой.
– Что-то с Егоном, похоже, случилось, – обеспокоенно ответила ему Эви.
– Неужто помер? – с некой радостью в голосе сказал Милфорд. Наверняка улыбается, но об этом мы не узнаем.
– Заболел опять что ли? – спросила Эмма, смотря на Вилмара.
– Я же говорю, что не знаю. Возможно, – пожал плечом синоптик.
– Ты с ним лучше всех ладишь.
– Повторю, он спал, когда я вышел из комнаты, – спокойно повторил он свои ранее сказанные слова.
– Прекратил бы он своими игрушками по ночам заниматься, – сказала Эви и чуть сморщила носик.
Ребята беспокоятся о нём. Конечно, ведь они сколько лет живут под одной крышей.
– Но хоть не на кладбище "играется", – улыбнулся Мэттью одним уголком губ, – уже неплохо.
– Помню, как я нашла в кладовке чей-то разложенный труп, – вспомнила Беатрис. – Человеческий, – Господи. Ужас какой. – Там же была куча распотрошённых птиц, мышей, парочка поросят, корова и ещё кто-то, – она поморщилась и замотала головой, прогоняя неприятные образы. Пожалуй, слова "Господи, ужас какой" надо было подумать после завершения её реплики, а не в начале.
* * *
– Прошу любить и жаловать нового жителя этого дома – Егона Астарота, – представила хозяйка особняка, который около сорока лет служит домом для "Ненормальных" детей, маленького мальчика с крайне необычными глазами, на которые дети сразу же обратили внимание.
Маленькие Милфорд, Беатрис, Эмма, Рейчел и Каролина представлялись, показывая свои способности, и предлагали дружбу. А глаза юного Егона всё наполнялись страхом от непонимания. Он родился и рос в Германии, он не знал ни слова по-английски.
– Сколько тебе лет? Какая у тебя способность? – прыгала вокруг мальчика маленькая Каролина. Длинные кудрявые волосы задевали рядом стоящих ребят.
– Was? – Егон её не понял, к сожалению, он не мог объяснить детям, что он их не понимает, что ему страшно.
– Что? – склонила девочка голову набок, не прекращая прыгать.
– Каролина, успокойся, пожалуйста, – Астра положила руки на плечи девочки и чуть надавила на них, вынуждая её остановиться. – Он не понимает по-английски. Когда он походит в школу, выучит немножко слов, тогда и можешь с ним подружиться, – ласково улыбнулась она. – Отвечая на твои вопросы: ему восемь лет, как и тебе, а про его способность я пока не знаю.
– Понятно. Я могу поучить его нашему языку.
– Отлично. Заодно и сама научишься грамотно писать.
Через несколько дней жители дома стали слышать запах разложения. Маленькая дочь заведующей, ища источник, пришла к небольшой кладовой. За дверью её ждал настоящий ужас: по центру помещения медленно разлагался труп коровы, поверх него, будто обнимая, лежал нагой мертвый человек, над ними кружили мухи, жужжание стояло жуткое и раздражающее, рядом с ними лежали две относительно свежие поросячьи туши, повсюду были разбросаны распотрошённые птицы и мыши, связанные между собой хвостиками, в углу валялся козлёнок с высохшим глазом. У всех животных и человека были разорваны грудные клетки, отсутствовали сердца. Беатрис стало плохо и от запаха, и от увиденного. Держась за стену, она на подкосившихся ногах отошла от кладовой и стала звать маму.
Хозяйка особняка не сомневалась, что всё это дело рук новенького воспитанника. Она поняла, что его способность – манипулирование жизнью, ведь только для неё "Ненормальному" требуются живые сердца. Единственное, что она не могла понять, это то, как маленький, худенький, болезненный мальчишка смог это всё притащить в дом, а главное зачем…
* * *
Вот кого действительно стоит опасаться. Не хрупкую на вид Беатрис, не хмурую Эмму с милыми намерениями по поводу глаз невидимки, а парня, которого мы с Саймоном ещё не повстречали. Совершенно не хочется иметь соседства с монстром. Даже через стену.
– К счастью, я этого не застал, – перестал жевать Вилмар. – Помню, как я был "счастлив", когда меня именно к нему подселили. Думал общий язык не найдём. Но мы подружились. В нашей комнате постоянно его формалином воняет. До сих пор каждый раз нос пробивает.
– Комната Вила и Егона – самое лучшее лекарство от насморка! – засмеялась Каролина, вскочив со стула. Тот покачнулся, но не упал.
Рейчел подтвердила слова подруги и тоже захохотала.
– Да кто такой этот Егон? – мой голос дрогнул. Я нервно сглотнула. Они так спокойно о нём говорят, отчего ещё больше становится не по себе.
– Егон Астарот, почти семнадцать лет, – начала представлять нам его Каролина, – он оживляет мёртвых и неодушевлённые предметы на некоторое время, используя для этого сердца животных или птиц, или даже людей, но такие у него не водятся, вроде как. Лучше не видеть, как он воскрешает. Зрелище не из приятных, бе, – высунула она кончик языка.
– Он, как я и Габриэль, светленький, – продолжила Эви, – а глаза, – она мечтательно посмотрела на потолок, – это надо видеть.
– А Эви втюрилась, – глупо хихикая, протянул Милфорд.
– Ничего подобного!
– Подтверждаю, глаза у него офигенные, не смотря на поганый характер, – поддержала слова подруги Эмма.
