История «Ненормальных»

– Спасибо за экскурсию, – широко улыбнулся брат, выставляя на показ все тридцать два зуба.

– Да, спасибо, – поддакнула я, до сих пор пребывая в шоке от размеров дома. – А где мы жить будем? Есть вероятность, что нам отдадут восьмую комнату? – немного понаглела я. А вдруг получится жить с братом?

– К сожалению, нет, девочки живут с девочками, мальчики с мальчиками. Место для Саймона есть только в пятой комнате, вместе с Мэттью, – рыжая резко повернулась к моему брату.

– Это который с крыльями?

– Да, – появилась позади Каролины заведующая. – Он хороший парень, вы с ним точно уживётесь. У тебя, Мадлен, выбор чуточку больше: либо в восьмую комнату к Рейчел, – у неё бардак, который она убирать не хочет, как я помню, – либо к Каролине в третью.

– Ко мне, ко мне! – запрыгала девушка вокруг меня.

– Хорошо, – почему бы и нет, она мне нравится. Скучно не должно быть.

– Ура! – напрыгнула рыжая на меня с объятиями. – Пойдём заселяться, – она исчезла, но через пару секунд вернулась с пакетом наших с Саймоном вещей в руках.

– Спасибо, – я потянулась забрать потрёпанный пакет, у которого ручки так и норовятся порваться.

– Да ладно уж, я донесу, – она бодро пошагала к комнате в углу.

– Там и мои вещи тоже, – остановил её Саймон, слегка коснувшись плеча. – Нам рассортировать надо.

– А, хорошо, – Каролина передала пакет моему брату. – Я пока Мэта позову, – она телепортировалась куда-то. Судя по раздавшимся воплям снизу, в гостиную.

Я откопала свою немногочисленную одежду и вешая её на локоть принялась доставать прозрачный пакет с парой стареньких зимних ботинок.

– Саймон, – поднялся на второй этаж крылатый мальчик, – наконец-то у меня появился сосед! Два года здесь живу и каждую ночь мечтаю о ночных разговорах.

– В честь нашего знакомства и соседства можем их устроить, – Саймон переложил пакет из одной руки в другую и легонько хлопнул крылатого по локтю. – Я и сам поболтать любитель. А можно твои крылья потрогать? Пожалуйста.

– Только не в коридоре.

– Где Каролина? – заглянула я в необычные глаза Мэттью. Впервые вижу в живую человека с гетерохромией.

– В своей комнате.

– Как она… Поняла. Спасибо, я пойду заселяться тоже, – я подошла к брату и потрепала его волосы. – Удачи.

– И тебе, – одарил он меня лучезарной улыбкой.

Я открыла дверь третьей комнаты. Каролина перекладывала вещи из одного ящика единственного в комнате комода в другой.

Комната была довольно просторной и светлой. Две одинаковые кровати аккуратно заправленные, пара прикроватных тумбочек из светлого дерева, большой шкаф, как и комод, рассчитанный на двоих, рабочий стол, на котором стояла настольная лампа и лежало пару учебников и ручек. Красивый ламинат. Светло-зелёные обои создавали весеннее настроение. Через неделю будет очень кстати, календарь перевернётся на сентябрь.

И раз уж мы теперь детдомовцы, то нас отправят в школу. Наконец-то образование получим нормальное, четыре класса у меня и три у Саймона паршивое дело. Когда мы жили в заброшенном доме, мы часто находили хорошие книги и учебники на ближайшей свалке. Занимались самообразованием, так что не такими уж глупыми придём в школу. Но всё равно я считаю, что этого мало, сами мы не во всех темах смогли разобраться.

Недели через две-три пойдём учиться, а не через одну, как все. Обидно немного.Так как документы у нас отсутствуют, их придётся восстанавливать, а это процесс не быстрый. Паспортов у нас и вовсе нет.

– Погоди минутку, я переложу свои вещи, а то я весь комод забрала, раз соседки не было, – как всегда улыбалась Каролина. – Можешь пока повесить в шкаф что надо.

– Нечего вешать, – только если себя, но не сейчас – я пока что жить хочу.

– Не может такого быть, – рыжая подбежала ко мне, забрала вещи с моего локтя и положила их на мою новую кровать. Осмотрев одежду, она вежливо сдержала вздох разочарования. Девушка внимательно осмотрела меня с ног до головы, как бы оценивая. – Я к Рейчел, – она растворилась в воздухе.

– Зачем? – задала я вопрос пустой комнате.

Переложив одежду с кровати на тумбочку, я легла на мягкий матрас. Непривычно даже, что пружина в ребро не упирается, и подушка не тощая. И как всё-таки приятно смотреть на чистый, без трещин, потолок.

За стеной по левую сторону от меня раздался звук упавшей еды и жидкости, а вслед за ним кашель. Тошнить в этом доме может только Егона. Чёрт, Каролина же говорила, что в четвёртой комнате живёт жуткий господин Астарот. Это я, называется, не хотела иметь с ним соседства через стенку. Если так подумать, то я так же в детский дом не хотела. И почему всегда сбывается то, чего люди совершенно не хотят?

– Вставай, – появилась надо мной рыжая голова. – Будешь одежду выбирать.

Я оглядела ворох вещей, что Каролина держала в руках. Сколько ярких красок, аж в глазах рябит.

– Зачем? Моя одежда меня более чем устраивает, – положила я голову обратно на мягкую подушку.

После веских аргументов, что мою одежду нельзя даже как домашнюю использовать, а уж тем более выходить в ней в город из-за сквозных дыр, потёртостей, торчащих ниток, я всё же решила посмотреть, что принесла Каролина. Абсолютно все варианты сели, как родные, но оставила я лишь некоторые, которые были тёмных оттенков. Армейские штаны и рубашку болотного цвета я даже снимать не стала, а лишь сильнее затянула ремень на брюках. Пятнистая лягушка получилась.

– Ты это всё у Рейчел забрала что ли?

– Да, она по параметрам прям чётко, как ты оказалась, – Каролина опустила голову, бегая глазами по моим грязным, с оторванной у носа подошвой, кедам. – Какой у тебя размер ноги?

– Саймона так же переодевать будешь?

– Мэт, наверняка, этим уже занимается. Так какой? – вернулась она к своему вопросу.

Я подняла ногу и развернула стопу к себе. Чуть колено не свернула. На стёртой почти под ноль подошве кое-как различалась цифра "6". Как только я озвучила увиденное Каролине, она задумалась, до этого сказав, что у Рейчел нога больше, а затем, видимо, телепортировалась к девушке, у которой тоже шестой размер. Спустя минут пять она вернулась с парой простых, почти не ношеных, чёрных, высоких кед с белой подошвой и такого же цвета шнурками.

– Это Эммы, держи, переобувайся.

Легко вскочив в обувь, я отметила, что и она мне как раз, удобно. Пока я меняла свои старые рваные кеды на эти, Каролина сказала, что Рейчел одежды не жалко, так как она ей стала немного коротка, а Эмма кеды эти не носит, так как они ей натирают пятки, и что я могу не заморачиваться по этому поводу. Так же она узнала, что моему брату несколько пар своих брюк отдал Мэттью, а верх уже искали среди других парней, так как из-за крыльев у парня все футболки, рубашки и так далее были перешиты. Теперь Саймон щеголял по дому в тёмных джинсах и белой с зелёными карманами на груди рубашке Габриэля.

Когда переодевания были закончены, Каролина решила показать нам сад. Но перед этим надо было найти моего брата. Нашли мы его на кухне: он помогал невидимке с уборкой. Каролина бесцеремонно схватила Саймона за руку и быстрым шагом повела к выходу во двор. Невидимка сказал девушке в след пару ласковых, типа "я только себе помощника нашёл, а ты, плохая такая, забрала его у меня".

Прогуливаясь по узким тропинкам сада, мы восхищённо смотрели по сторонам, разглядывая чуть ли не каждый цветок. Каролина телепортировалась на верхние ветки яблони и сорвала нам троим по слегка недозрелому яблоку. Кисло-сладкое, само-то, как я люблю. Когда мы дошли до конца главной тропинки, Каролина развернулась на пятках, чтобы пойти обратно в дом.

– Подожди, а туда мы не пойдём? – чтобы не тыкать пальцем, указала ладонью на небрежное скопление деревьев в дальнем углу сада, трава там явно никогда не косилась. Этот неухоженный "островок"от основного сада отделяла неширокая, где-то метров пять, полоса аккуратного газона.

– Это заброшенная часть двора, там нечего делать, да и Астра запрещает туда ходить, – Каролина мельком глянула на старые, сломанные деревья. – Там чёрт ногу сломит, как Милфорд в своё время. Из-за этого запрет и появился.

Я начала представлять невидимку с гипсом на ноге. Забавно, гипс, шагающий сам по себе. И как ему, наверное, обидно было, не скрыться, в душе не спрятаться.

– Почему не облагородят? – поинтересовался брат. Ему наверняка больно смотреть на сухие, едва живые деревья.

– Всем имеющегося сада более чем хватает, да и тем, – небрежно махнула девушка рукой на заброшенную часть, – никто заниматься не хочет.

Последний раз посмотрев на заброшенный уголок двора, я отметила, что выглядит он пугающе: если вглядеться в глубь, то там, будто есть туман и довольно темно, не смотря на солнечный день, а сломанные деревья и ветки дают воображению почву для фантазий. Пока я об этом думала, оттуда, чего-то испугавшись и крича, взмыла к небу стая ворон. Милое место. Но, буду надеяться, что их не монстр согнал, а они полетели на звук упавшего на землю хлеба в трёх кварталах отсюда.

Остальную часть дня я провела рассматривая фотографии на стене в гостино-столовой и вежливо отмахиваясь от новых назойливых соседей, которые так и норовили со мной пообщаться.

Фотографий здесь великое множество. Судя по подписи на одном из общих фото, это предыдущие воспитанники этого детского дома, а судя по качеству они жили здесь где-то в восьмидесятых-девяностых годах прошлого века.

Утром я мельком заметила, что на одном снимке было закрашено лицо человека, сейчас же я увидела другую картину: абсолютно на всех общих снимках, закрашено лицо одной девушки. За что же её так невзлюбили, и кто она вообще такая?

На другом фото моё внимание привлекла молодая девушка, очень похожая на Беатрис. Но, по логике времени, она не может быть на этом чёрно-белом снимке. Наверное, это заведующая Астра и, похоже, она после выпуска решила помогать "Ненормальным"детям. Так же я заметила красивого парня, как две капли воды похожего на Габриэля, возможно, его отец. Если это так, то необычно и печально вышло, что сын попал в тот же детский дом, где рос его отец. На другом фото была девушка – копия Рейчел, тут уже либо так совпало, что они очень похожи, либо это её мать. Заметила девушку, похожую на Эмму: с таким же характерным угрюмым выражением лица, разве что волосы у неё были тёмные. Приметила ещё рыжего парня – снимок был цветным, который выглядел, как мужская версия огненной девочки Агаты. Также заметила эффектную блондинку, что была полной копией давно знакомой мне Эви. Очень много людей с фотографий похожи на моих новых знакомых. Это уже похоже на то, что их родители росли здесь, а теперь и они попали сюда же. Это очень грустно, если это так и есть. Был ещё очень милый и симпатичный рыжий паренёк с бледной кожей и тёмными глазками, он явно был самым младшим или одним из младших воспитанников в то время.

Последняя фотография, что я решила рассмотреть, находилась на уровне моего живота. Чтобы глянуть на неё поближе, я наклонилась.

– И что ты так внимательно у меня разглядываешь? – раздался прямо надо мной противный голос невидимки.

Я повозила рукой сантиметрах в пятидесяти от пола, дабы удостовериться, что невидимка передо мной, и чтобы не дай Бог не задеть то, что я так внимательно у него разглядывала. Найдя его ногу, я не сильно ударила по ней.

– Отойди, фотографию загораживаешь.

– А мне нравится твой юмор, – одобрительно произнёс Милфорд. – Так и быть, отойду, не буду тебя смущать, – судя по звуку он переместился по левую сторону от меня.

Облегчённо выдохнув, что больше не смотрю на невидимку, я вернулась к последней нерассмотренной фотографии. На ней были молодые парень и девушка. Судя по тому, как парень обнимал её за талию, они встречались. Девушка была той самой, которую очень не любили в этом доме: с закрашенным лицом. Её короткие тёмные волосы немного торчали из-под небрежной штриховки.

Когда я присмотрелась к парню, я чуть не присела на пол. Моё сердце бешено забилось в груди. Этого человека я узнаю из тысячи и в любом возрасте: это наш с Саймоном отец. Я, конечно, знала, что он детдомовский, но что именно отсюда даже не могла предположить. А если он отсюда, это означает, что он не был простым человеком, у него была способность.

– Эй, дыркоглазая, всё нормально? – легла на моё плечо рука невидимого человека. – Что с этой фоткой не так? У тебя глаза уже размером с два фунта.

Я не обратила на него ни малейшего внимания ведь в голову стрельнуло осознание, которое убило меня окончательно: папа говорил, что за всю жизнь у него была одна единственная любимая девушка и это мама, и что они познакомились и какое-то время росли в одном детдоме.

А это означало одно: девушка с закрашенным лицом – мама. Но за что её так невзлюбили? Думаю, моё пребывание в этом детском доме будет крайне интересным, ведь вряд ли Астра выдаст мне всё подчистую, придётся искать информацию самой.

– Что случилось? – вывел меня из глубоких раздумий Милфорд, поднимая меня с пола, держа за локоть.

– Ничего, спасибо, я спать, – под, наверняка, недоумённый взгляд невидимки, я пулей вылетела из гостиной, успев глянуть на часы: двадцать один час сорок пять минут, и понеслась на второй этаж в свою новую комнату.

И наши родители были "Ненормальными". Но почему-то никогда не говорили нам об этом. Не рассказали даже тогда, когда сила проявилась у Саймона. Интересно, какие у них были способности. И всем ли потомкам они передаются? И передаются те же, что у родителей или рандомно?Наспех переодевшись в пижаму, любезно предоставленную Рейчел, я залезла под прохладное одеяло. Как я ни пыталась уснуть, мысли всё крутились вокруг очень неожиданной и печальной находки. Мы с братом попали в тот же детский дом, что и наши родители. Возможно, как и родители половины нынешних детдомовцев.

В комнату телепортировалась Каролина, уже одетая в ночную рубашку. По пути она задела бутылку шампуня на комоде и та упала на пол.

– Ой, ты уже тут. Не разбудила?

– Нет, я ещё не сплю. Слушай, а способности передаются по наследству? – она всю свою жизнь знает, что она "Ненормальная". Можно задать интересующие меня вопросы ей.

– Передаются, но не всегда. У ребёнка может быть способность, отличающаяся от родителей, – ответила она на заданный и ещё не заданный вопросы.

– Значит, Саймону досталась, а мне нет, я её никогда не чувствовала.

– Такое бывает, что у "Ненормальных"рождается обычный ребёнок, – объяснила рыжая. – А ты дурёха, – Каролина выключила в комнате свет и запрыгнула под одеяло на своей кровати, – у нас на доме стоит защитное заклинание, которое впускает внутрь исключительно "Ненормальных". Простые люди в дом зайти не могут.

– Ещё и колдовать вы умеете, – удивлённо протянула я. Чего я только не узнала за прошедшие сутки.

– Немножко, да, и то не все, – хихикнула рыжая. – Я, например, не могу. Из наших могут только Астра и Габриэль. У Беатрис тоже что-то простенькое получается.

– Колдовство тоже по наследству идёт?

– Нет, просто некоторые "Ненормальные"могут защитные заклинания делать. А других и не существует даже. Поэтому это колдовством и не назовёшь.

– Так, раз уж я смогла зайти в дом, то у меня всё-таки есть сверхспособность? – неверяще спросила я, понимая, что есть веское доказательство и пора бы уже поверить.

– Конечно есть, – в голосе рыжей прозвучала улыбка. – Тебе Габ и Астра даже говорили какая.

– И ещё вопрос: в гостиной висят фотографии, на них предыдущие воспитанники этого детдома и по совместительву половина из них родители нынешних?

– Предыдущие – да, но никто из них не является родителями ребят. Только Астра здесь родилась и выросла, потому что её родители были заведующими, ну и Беатрис тоже родилась и живёт здесь. А с чего ты взяла про родство у остальных?

– Некоторые люди с фоток очень похожи на ребят. Разве этого никто не замечал? – прищурилась я.

– Замечали, но Астра заверила нас, что это просто похожие люди.

– И вы ей верите? – мне кажется, что моя догадка имеет место быть. Не могут люди просто так быть похожи, как две капли воды.

– Астра с ними жила много лет и общается после выпуска. Она всё про них знает.

– Ты говоришь, что она с ними до сих пор держит связь, это значит, что они ещё живы?

– Конечно. Иначе как бы она общалась с мёртвыми? Этим у нас только Егон заниматься может, но не делает этого, – выдохнула девушка. – Да и слава Богу. Кстати, почему ты расспрашиваешь об этом?

– Я узнала на фото своего отца, – о матери, пожалуй, умолчу. Не просто же так её лицо закрашено. – С ним Астра уж точно общаться не может.

– Может ты обозналась?

– Нет, это точно он. Только, пожалуйста, не говори об этом заведующей и остальным.

– Хорошо. Мне очень жаль, что вы с братом повторяете его судьбу, – грустно сказала она.

Да, так же, как и половина из вас. Что же такого могло случиться, что дети предыдущего поколения воспитанников оказались в этом детдоме?

– Мне тоже, – вздохнула я.

– Саймон знает?

– Ещё нет, завтра поведаю ему. Спокойной ночи, – как-то даже грубо поставила точку на разговоре и повернулась к стене.

– Спокойной, – она тоже зашуршала одеялом.

Из соседней четвёртой комнаты раздался звук болезненной деятельности жуткого господина Астарота. Вилмар с недовольным возгласом, сопровождаемым скрипом кровати, подошёл к своему другу и начал его спрашивать зачем ему тазик давали. Ночка у обоих обещает быть весёлой. У нас с Каролиной тоже, ведь в нашей комнате всё хорошо слышно.

После нескольких минут возни и хлопков дверью, соседи стихли. Можно засыпать в тишине.

Глава 4

Темнота. Не так далеко от особняка в лесу воет волк, что снова настораживает. Наступает тишина, прерываемая мирным сопением соседки по комнате. В горле сухо, вне одеяла холодно, вставать не хочется, но желание пить сильнее.

Я вышла из комнаты. В коридоре включён тусклый свет, что облегчило поиски лестницы. Благополучно пропустив ступеньку, я слетела вниз с середины до самого конца, наделав, на удивление, не много шума. Сидя ушибленным местом на холодном полу, потираю, как оказалось, разбитый локоть. Сходила попить водички. Где на кухне аптечка Каролина показывала, но я благополучно это забыла, придётся искать.

Прихрамывая, дошла до кухни. Обыскала несколько шкафчиков, но аптечку не нашла. Зато отыскала несколько банок с консервацией крайне неприятного вида и запаха. Приглядевшись, я поняла, что это сердца разных размеров: маленькие, размером с ноготок, наполняли половину трёхлитровой банки, а побольше хранились отдельно друг от друга. Более ужасный вид им придавала помутневшая желтоватая жидкость. Формалин. Гадость какая. Нашёл же Егон где хранить своё добро.

С коридора послышались медленные, тихие, шаркающие шаги. Фантазия сразу же нарисовала образ мертвеца, который пришёл на звук в надежде полакомиться молодой девушкой.

Я поспешила закрыть зловонный шкафчик и уйти от него подальше.

– Тебя бы никто не наругал за то, что ты влезла в этот ящик. Скорее посочувствовали, – раздался за моей спиной измученный мужской голос. Я его раньше не слышала. Похоже, Астарот объявился. Посреди ночи. Как говорила Эмма: "Не дай Бог встретить его ночью, зарежет". Кому же, как не мне, могло так повезти?

– Егон, правильно? – повернулась я к парню лицом. Исходя из рассказов, к нему опасно стоять спиной.

Как его и описывали: блондин с хмурым выражением лица. Вспомнив описание его глаз, я присмотрелась к ним. Глаза и вправду необыкновенные: правый карий с голубой чёрточкой, а в левом каких цветов только нет: и голубой, и карий, и изумрудный в примерно равном количестве, чуть поменьше было янтарного и салатового, мне показалось, что там даже фиолетовый есть. Очень красивые. Никогда подобных не видела. Всем гетерохромиям гетерохромия.

Общий его вид устал, будто он не спит ночами: тёмные круги ярко выделялись на фоне бледной, чуть сероватой кожи, скулы впали, губы искусаны в кровь. От миловидного мальчика с фотографии, что показывала Каролина, не осталось практически ничего. Не зря она говорила, что он изменился, он стал похож на мертвеца. Прям под стать своей способности.

Воображение не ошиблось, верную картину нарисовало. Надеюсь, он пришёл за сердцем в банке, а не за моим.

– Да. А тебя я не знаю, – он прищурил глаза, закрывая обзор на них и как бы говоря: "Хорош пялиться".

– Мы с братом только вчера переехали сюда…

– Я в курсе, – скучающе зевнув, перебил он меня. – Имя?

– Мадлен, – не хотя ответила я и скривила губы. Неприятный он тип.

– Тебе не идёт. Отойди, – Егон оттолкнул меня от столешницы с водой, дрожащей рукой перевернул стакан на дно и, кое-как подняв кувшин, вцепившись в его ручку обеими руками, налил себе воды. – Фамилия как? – устало, даже пофигистично, кинул он.

– Не делай вид, что тебе интересно, – встретились как-то двое с противным характером. Думаю, мы станем лучшими друзьями.

– Я и не делаю, мне не интересно, – хмыкнул он и поднёс стакан к губам. Но отпить ему не удалось – рука сильно дрогнула. Половина содержимого вылилась ему на грудь, спрятанную за старенькой пижамой. Да и грудь – громко сказано, он довольно худой. – Чёрт.

– Где аптечка?

– Там, – Егон махнул рукой на столешницу с кувшином, а сам потянулся за полотенцем, что лежало рядом со стаканами.

Я открыла дверцу тумбы, случайно задев ею колено моего нового вредного знакомого. Он недовольно прошипел, но ничего не сказал.

– Ты как себя чувствуешь вообще? – надо как-то найти с ним общий язык, всё-таки нам ещё долго ютиться под одной крышей.

Заметив в дальнем углу аптечку, я принялась её доставать, как она застряла. Потянула её на себя, откинувшись телом назад, и тут ящик с медикаментами резко поддался и я шлёпнулась на ранее ушибленный зад. Неприятно. Но на этом ещё не всё: каким-то образом я задела ногу Егона и он, не удержав равновесия, упал. На меня. Вдвойне неприятно.

– Аккуратнее никак? – недовольно сщурившись и поджав пухлые губы, Астарот посмотрел мне в глаза, повернув голову на девяносто градусов.

– Извиняюсь, – немного сдавленно извинилась я. Локтем снова стукнулась, теперь из него хлыщет ещё сильнее.

– Какая же ты бедовая, – Егон кряхтя слез с меня и устроился напротив на полу. – Давай аптечку со своим локтем вместе.

Дрожащими руками он открыл аптечку, достал оттуда перекись водорода и бинты. Затем аккуратно взял мою раненую руку в свою и налил на локоть перекись, пролив половину мимо. Рану защипало, но я в своей жизни и не такое терпела. Когда кровь остановилась, он замотал рану бинтами.

– Благодарю. Но я бы и сама справилась.

– Охотно в это не верю, – схватившись за угол столешницы, Егон поднялся с пола со звуками старого деда. – Вставай, застуженную задницу я тебе лечить не хочу.

Что же они все прикопались к этой моей отсутствующей части тела? Смотрели бы на присутствующую что ли.

Встав, наконец, на ноги, я сделала шаг к столешнице с кувшином и стаканами, и налила себе злосчастной воды. Спустя чёрт знает сколько времени я сделала то, за чем пришла: попила.

Пока я жадно осушала стакан, видела, как Егон искоса, хмурясь и кусая внутреннюю сторону щеки, наблюдал за мной, облокотившись спиной о стену у входа на кухню.

– Чего? – перевела взгляд на него.

– Ничего.

И даже когда ходила к раковине помыть стакан, я ощущала на себе его взгляд. Честно, это напрягает. Будто за мной ведётся видеонаблюдение.

– Чего? – снова поинтересовалась я, возвращая стакан на место.

– Ничего, – снова ответил Егон, не отводя своих красивых глаз от меня. – Закончила?

– Закончила.

– Тогда пойдём, – тяжело выдохнув, парень оттолкнулся от стены и медленно, шаркая ногами, побрёл к лестнице.

– Зачем ты меня ждал? – серьёзно. Он был не шибко рад знакомству.

Вместо ответа, он крепко схватил меня за здоровый локоть и повёл вверх по старой скрипучей лестнице.

– Я слышал как ты навернулась с лестницы. Страхую для себя: лечить тебя больше не хочу.

– Ты такой хороший, – издевательски протянула я. – Не боишься, что навернёшься вместе со мной?

– Нет, мы уже наверху, – мы шагнули на последнюю ступеньку. – И если забыла, то уже падали по твоей, между прочим, инициативе. Ты в третьей живёшь?

– М-да, звукоизоляции у вас никакой.

– Это единственный минус дома. Но есть и места с прекрасной звукоизоляцией.

– Это какие?

– Неважно, – неловко кинул Егон будто сболтнул лишнего. Не знала, что комнаты с хорошей звукоизоляцией – секрет.

Практически у самых дверей третьей и четвёртой комнат Егон отпустил мой локоть. Беззвучно открыв дверь своей комнаты, он молча скрылся в её мраке. У меня так же беззвучно не вышло. Каролина что-то промычала и перевернулась на другой бок, но не проснулась. Залезая под одеяло, я ударилась больным локтем о стену.