Тайный ход в будущее

– Ну, а я всё равно считаю, что твой дар – это просто фантастика. – Девочка наклонилась, подняла туфлю и протянула её Сорри. – Так что спасибо тебе!

Девчонка развернулась и ускакала прочь – только инструменты на поясе тихо звякнули. Сорри видела, как её фигура мелькнула среди последних гостей, которые ещё поднимались по лестнице, а потом исчезла. Никогда ещё никто не говорил ей ничего подобного. Но это было правдой. Кажется, Сорри только что спасла девчонке жизнь.

4

Эйфо́рия и Мерри уже заняли свои места в первом ряду зрительного зала, когда к ним присоединилась Сорри. Поскольку они были единственными визионерами, розовый цвет их одежды ярко выделялся в толпе. Остальные представители их немногочисленного рода были слишком востребованы и не смогли оторваться от своих обязанностей, и поэтому День Зачисления праздновался лишь в узком семейном кругу. Сорри взглянула на мать и ощутила, как в горле разрастается ком. Отец, который тоже мог бы сидеть вместе с ними, погиб в результате несчастного случая во время поездки, необходимой для осуществления предсказания. Сорри тогда было семь лет, и в такие дни, как сегодня, девочка особенно по нему скучала.

Остальные семьи были более многочисленны. Кроме студентов из старших классов там сидели выпускники Академии, родители и приехавшие специально ко Дню Зачисления родственники. Большая семья оракулов, одетая в красное, заняла несколько рядов сидений. Главы семейств сидели в начале рядов. Из них формировался школьный Совет, который и представлял собой руководство Академии.

Справа от Сорри разместились учителя, которые с сегодняшнего дня станут её преподавателями. Мистера Релика, преподавателя истории ясновидения, и мадам Демейн, преподавательницу риторики и презентации предсказаний, Сорри уже знала.

На сцене с потолка свисали цветные знамёна девяти дисциплин прорицания. Под ними, в соответствии со своими способностями, станут постепенно собираться Сорри и её будущие однокурсники. Розовое знамя с открытым глазом находилось в центре, а справа в конце, на несколько большем расстоянии, чем остальные восемь между собой, висело знамя некромантов. Золотой маятник на чёрном фоне выглядел странно угрожающим. Сегодня, как и каждый год до этого, место под ним останется пустым.

Вдруг ударил гонг, и створки больших дубовых дверей с грохотом захлопнулись. Когда Эйфо́рия Фортуна поднялась и с гордой осанкой, высоко подняв голову, вышла на сцену, разговоры в зале стихли. Она встала за трибуной в центре, улыбнулась толпе и простёрла к ней руки:

– Дорогие прорицатели и прорицательницы, дорогие невидящие, дорогие жители и жительницы города Хоррорс Коп! Я, Эйфо́рия Фортуна, директор всеми нами любимой школы в этом, как и в прошлом, году, поздравляю вас и ваши семьи с зачислением наших новых студентов в Академию «Фортуна»! – После коротких аплодисментов Эйфо́рия посмотрела на Мерри, и улыбка её стала шире: – Прежде чем я попрошу новых учеников рассказать об их уже существующих способностях, я передаю слово действующему президенту студенческого совета и лучшей студентке по итогам прошлого года – моей дочери Мерри Фортуне!

Снова раздались аплодисменты. Сорри увидела, как мать с лёгким высокомерием покосилась на Тауруса, который вместе со своей семьёй тоже сидел в первом ряду, по другую сторону от центрального прохода. Его взгляд был мрачен.

Мерри ещё раз разгладила листок с речью, и Сорри увидела, что у сестры дрожат руки.

Решительно поправив очки и выпрямив спину, Мерри вышла на сцену, коротко кивнула матери и с улыбкой встала за трибуну. Потом глубоко вдохнула и как лучшая ученица школы начала традиционную речь для новых учеников Академии. Эту речь на открытии Академии «Фортуна» произнесла её первый директор Фатима Фортуна – после того как некроманты уничтожили почти всех предсказателей. С тех пор она стала неотъемлемой частью ежегодной церемонии Зачисления.

– Будущее спасено, потому что Тьма изгнана!

Эта первая фраза заставила Сорри вздрогнуть. Она догадывалась, что точно так же отреагировали и многие другие.

– Вот уже много лет подряд мы видим друг в друге друзей. Облачившись в разноцветные яркие одеяния, мы, вместо того чтобы скрещивать клинки, обнимаем друг друга как братья и сёстры. Стремление к лучшему, мирному будущему живёт в каждом из нас. И клянусь Фортуной – мы достаточно сильны, чтобы дать отпор злу!

Все ликовали и неистово хлопали в ладоши, словно семьи прорицателей только вчера сражались друг с другом, а некроманты были побеждены только сегодня, после того как их властолюбивый глава Невилл Чи́вус посеял взаимную вражду.

– Высокомерие, гордость, отсутствие взаимного доверия ослабили нас, но наши сила, воля и готовность к сотрудничеству – спасли. Пусть маятник[1] никогда больше не разлучит нас, пусть ведьмина доска[2] не заставит сомневаться, а гадательное блюдце[3] не посеет разлад. Некромантов больше нет. И да будет так всегда!

Такое смелое предсказание сделал тогда предок Сорри. И пока что оно сбывалось! Некогда самые могущественные, после своего поражения некроманты исчезли – словно силы общения напрямую с духами никогда и не существовало. Но Сорри так и не понимала, почему чёрное знамя всё равно каждый год вывешивалось над сценой.

– А если они всё же вернутся, их предательское семя не упадёт в плодородную почву, ибо мы под покровительством Фортуны объединяемся, чтобы обучать в этом месте тех, кто обладает даром предвидения. Пусть каждый прорицатель получит здесь образование. Пусть каждой провидице здесь будут предоставлены равные возможности, каким бы видом мастерства она ни обладала.

Сорри увидела, как Таурус взглянул на Мерри и рот у него насмешливо скривился. Он сомневался в этом равенстве возможностей и не упускал случая это показать. В своё время толкователи звёзд основали Хоррорс Коп и назвали его в честь своего самого важного предсказания – гороскопа. Для поддержания мира они также предложили создать Академию «Фортуна», надеясь однажды занять там главенствующее положение.

Не только то, что этого до сих пор так и не удалось добиться, озлобило Тауруса Астру. Тот, кто занимал должность директора Академии, считался самым могущественным человеком и в городе. Таким образом, род Астра проиграл по всем фронтам.

– Ибо мы – прорицатели, предсказатели и провидцы. Нам принадлежит будущее. Наша задача – служить людям, а не возвышаться над ними.

Именно так считали когда-то Невилл Чи́вус и его последователи: предсказатели лучше людей, которые не могут заглядывать в будущее. Сорри была уверена, что многие провидцы думают так и сегодня. Однако произнести это вслух больше никто никогда не осмелится.

Мерри подошла к заключительным словам своей речи, и её голос задрожал от радости и умиления:

– Давайте будем мостом ко всеобщему счастью. Укажем путь, если люди его не видят. Пусть будущее сияет золотом, когда мы идём ему навстречу. И давайте сделаем это вместе, здесь, в Академии «Фортуна»!

5

После того как Мерри, сопровождаемая бурными аплодисментами, вернулась на своё место, Эйфо́рия снова встала у трибуны:

– А теперь перейдём к новым ученикам!

Мерри сжала руку Сорри:

– Не волнуйся, ты всё сделаешь просто фантастически. Кроме того, ты будешь последней, и вряд ли кто-то станет внимательно тебя разглядывать.

Новых учеников, как всегда, будут вызывать по порядку, в соответствии с результатами экзаменов за прошлый год, начиная с самого худшего. Как бы Сорри хотелось быть уверенной в себе настолько же, насколько в ней уверена сестра! Однако инцидент с дочерью смотрителя никак не выходил у девочки из головы. На сцене с ней такого случиться не должно!

– Первый: Фил Хлор!

Публика захлопала, а оракулы природы разразились восторженными возгласами. Несколько рук похлопали по плечам пухлого мальчика с буйными каштановыми кудрями, пока он выходил на сцену. Встав под зеленовато-коричневое знамя с изображением дерева, Фил глубоко вдохнул и начал водить босой ногой по деревянному полу. Сначала он что-то напевал, потом свистнул. Наконец мальчик повернулся к публике:

– Ветры несут радостную весть: сегодня сообщество прорицателей станет намного богаче, чем вчера.

Среди зрителей раздались сдержанные хлопки, и только Хлоры громко радовались, неистово аплодируя Филу. Несколько человек из них вскочили и начали пританцовывать.

– Мог бы и лучше, – пробормотала рядом с Сорри мадам Демейн. Слова её были остры как булавочные уколы. Ну конечно! Учителя внимательно наблюдали за всем и всеми, отмечая малейший промах, любую неуверенность. Сердце Сорри забилось в бешеном темпе, будто мало ей было того давления, которое представляла собой уже сама необходимость прилюдно сделать предсказание.

Прежде чем она смогла вообразить, что может пойти не так, красная фракция оракулов взорвалась оглушительными аплодисментами. На сцену один за другим вышли сразу трое их протеже. Сначала Тея Лист, улыбающаяся блондинка, шею которой украшало ожерелье с болтающейся на нём маленькой чашечкой. Постоянно подпрыгивая и разглядывая заваренные чайные листья, Тея предсказала одному мальчику удачу в предстоящем путешествии. Вердикт, который пробормотала мадам Демейн, звучал так: хорошее знание деталей, но слишком нервное изложение.

Следующей была Ваксина Лид, девочка со множеством мелких косичек. С некоторой нервозностью на лице она растопила в кастрюле над свечой кусочек олова, перелила вязкую жидкость в миску с водой, чтобы распознать в образовавшемся комке цветок и истолковать его как чью-то зарождающуюся дружбу. Совершенно неудивительное заявление при зачислении в школу, счёл мистер Релик, но объяснение достойное.

После неё свои способности демонстрировал мальчик с длинными волосами по имени Руна Смоук. Он с серьёзным видом сжёг кучку веток и листьев и по образовавшемуся дыму прочёл, что сегодня у кого-то из собравшихся в зале исполнится самое заветное желание. Бормотание преподавательницы гласило: неплохо, но слишком отстранённо и размыто.

После трёх оракулов вышел толкователь снов Морфеус Найт. Бледнея лицом и явно нервничая, мальчик попросил добровольца из зала рассказать ему свой последний сон. Вызвавшейся женщине было предсказано, что она неожиданно влюбится в мужчину. Сильно покраснев, Морфеус добавил, что этот человек любит носить носки очень ярких цветов. Несколько толкователей снов в аудитории громко рассмеялись, когда довольно грузный мужчина помахал женщине и указал на свои ярко-фиолетовые носки. Женщина захихикала – и все громко зааплодировали. Учителя тоже были в восторге.

– Превосходное предсказание с верно дозированным количеством информации, – шепнул мистер Релик мадам Демейн.

Она кивнула:

– Однако нам нужно срочно поработать над его стилем! Презентация – просто катастрофа!

Хиромантка Кьяра Мантик, которая до этого переговаривалась с Эстреллой, предсказала другому добровольцу, что тот вскоре разбогатеет, что вызвало чрезвычайную радость последнего и одобрительные кивки учителей.

Следующим Эйфо́рия вызвала Магнуса Дивайна. На сцену поднялся белокурый мальчик в рубахе, расшитой серебряными нитями. Чрезвычайно удивлённые появлением незнакомого хироманта, члены семьи Мантик наблюдали за ним с крайним скептицизмом. На нём даже не было броши с изображением руки!

Большинство учеников происходили из семей потомственных предсказателей. Одного их имени было достаточно, чтобы первокурсников приняли в Академию. Но время от времени способности к предвидению появлялись и в тех семьях, где этого дара не появлялось десятилетиями. Такие дети должны были пройти тест, если хотели, чтобы их приняли на обучение. Сорри была уверена, что если бы ей пришлось проходить этот тест, то сегодня она бы здесь не сидела.

– Вам тоже нужен доброволец? – спросила Эйфо́рия.

Магнус покачал головой и усмехнулся, явив серебристые брекеты:

– Я думаю, что могу прочесть линии вашей руки.

По рядам зрителей прокатился громкий ропот. Вот это смелость! Ни один провидец не осмелился бы предсказать будущее великой Эйфо́рии Фортуны! Слишком велика была опасность увидеть что-то неуместное или неприятное. Но мальчик, выросший в обычной семье, явно не подозревал об этих последствиях.

Сорри видела, что мать предпочла бы сделать что угодно, лишь бы не позволить юному хироманту заглянуть в её будущее. Но если Эйфо́рия Фортуна отвергнет просьбу Магнуса, это выставит её не в самом лучшем свете. Таурус Астра представит это так, будто Эйфо́рия обделяет вниманием предсказателей, которые не были родом из крупных семей.

Поэтому Эйфо́рия протянула Магнусу правую руку:

– Любопытно послушать. – Она весело улыбнулась, но в голосе её звучала угроза. Он просто не посмеет опозорить её перед всеми.

Магнус внимательно изучил линии руки Эйфо́рии и с удовлетворением поднял глаза:

– Ваш нынешний успех продлится очень долго – но не дольше, чем ваш фантастический внешний вид.

Эйфо́рия издала удивлённое «О!», а потом захлопала в ладоши. Зрители в зале тоже зааплодировали. Магнус поклонился. Виталий Мантик, глава семьи хиромантов, оглядел аудиторию. Заметив всеобщее восхищение, он и все остальные представители семейства Мантик тоже начали аплодировать. И только учителя качали головами и перешёптывались так тихо, что Сорри ничего не смогла разобрать.

– Это был скорее комплимент, чем предсказание, – прошептала Мерри, – но какая гениальная идея!

Отныне в благосклонности директора Магнус мог быть уверен.

Следующей вызвали Кри́сталл Гласс. Она поднялась со своего места, и оракулы кристаллов молча кивнули ей. Не поднимая глаз, Кри́сталл откинула с лица волнистые чёрные локоны и, взяв мешковатую сумку, осторожно извлекла из неё хрустальный шар. Он светился ярко-голубым сиянием – и напомнил Сорри о хрустальном шаре, который она однажды обнаружила в кабинете отца и который сразу же забрала мать. Сила визионеров была тесно связана с силами кристалломантов, только со временем визионеры стали специализироваться на предсказаниях без каких бы то ни было инструментов. И сегодня большинство из них, особенно Эйфо́рия Фортуна, и слышать не хотели о первоначальном родстве этих двух дисциплин.

Кри́сталл уставилась на шар.

– Грядёт нечто тёмное, – провозгласила она, не поднимая головы. – Что-то неожиданное и неприятное обрушится на нас сегодня.

В зале мгновенно стихли все звуки. Предсказания несчастья никто не ожидал: это был неписаный закон – не сообщать в День Зачисления ничего плохого или мрачного. В сознание Сорри закралось предчувствие, что Кри́сталл говорит о её видении.

Юная пророчица вдруг подняла глаза на аудиторию, словно только сейчас вспомнила, где находится.

– Но это не обязательно должно быть что-то плохое! – быстро добавила она и, сунув шар обратно в свою сумку, встала под ярко-голубым знаменем, сосредоточенно глядя себе под ноги.

Раздались редкие хлопки. Учителя в растерянности уставились на Кри́сталл. Мерри покачала головой, а Эйфо́рия, с трудом овладев собой, снова подошла к трибуне:

– И впрямь очень интересно. А сейчас давайте перейдём к нашей следующей ученице: Аркане Пентакль.

Пентакли молча замахали руками. Поднявшись на сцену, девочка в брюках жёлтого цвета, который был их фамильным, и с короткими волосами, пряди которых были выкрашены в самые разнообразные цвета, перебросила колоду карт из одной руки в другую.

Очень похожий на неё мальчик в широкой жёлтой накидке встал со своего места.

– Госпожа директор! – сказал он. – Я Ба́тон Пентакль, брат-близнец Арканы. Могу я выйти на сцену вместе с ней?

Сорри заметила, что, разговаривая, он двигал руками в какой-то незнакомой ей манере.

Аркана спрятала колоду в футляр на поясе, пряжка которого также имела форму карты, и, уставившись на брата, принялась яростно жестикулировать. Ба́тон тоже отвечал ей жестами.

– Думаю, Аркана Пентакль не слышит, – прошептала Мерри. Ну конечно: брат и сестра беседовали на языке жестов! А взмахи рук, наверное, означали поддерживающие возгласы.

Эйфо́рия кивнула, и брат Арканы вышел на сцену вместе с ней. Было очевидно, что девочка предпочла бы предсказать что-то самостоятельно. Она тут же начала тасовать свою колоду – так быстро, что карты расплывались перед глазами Сорри. Наконец гадалка вытащила одну карту и подняла её вверх. Прищурившись, Сорри увидела, что на ней изображена фигура с фонарём в руке. Мужчина это или женщина? Затем Аркана вытащила ещё несколько карт, на этот раз не показывая их публике и складывая их на первую. За этим последовали многочисленные жесты. Ба́тон переводил:

– Очень важно быть открытым всему новому. Только тогда это принесёт нам мудрость, которую мы считали давно потерянной. Но это может стать и нашей погибелью. – Он умолк. – Нет, это ведь…

Между двумя юными хранителями карт Таро разразился бурный спор. Он проходил в абсолютном молчании, но Сорри чувствовала, что эти двое орут друг на друга. Наконец Эйфо́рия, кашлянув, махнула близнецам рукой:

– Эмм… предсказание?..

Ба́тон и Аркана уставились на неё, а потом Аркана достала смартфон. Большинство предсказателей не особенно любили подобную технику. Но Пентакли, известные своей идеальной интеграцией среди обычных людей, были для неё открыты. Аркана что-то напечатала и подняла смартфон над головой. Металлический женский голос произнёс:

– Откройтесь новому, и тогда утраченные знания вернутся. Или принесут гибель. – Она бросила на брата взгляд, запрещающий дальнейшее вмешательство в её предсказание.

Ба́тон пожал плечами, вытащил из колоды ещё одну карту и тоже поднял её вверх. На ней был изображён смеющийся мальчик, удивительно похожий на него самого. Хранитель карт Таро подмигнул, жестикулируя свободной рукой:

– А вот что говорит дурак: не стоит воспринимать всё слишком серьёзно. – И он положил свою карту к остальным.

Аркана закатила глаза, но не смогла удержаться от улыбки, и близнецы отправились на своё место под жёлтым знаменем. Публика смеялась и аплодировала.

– У неё хорошо получается предсказывать будущее, – заметил мистер Релик. – Зато он хорош в презентациях. Они прекрасная команда.

– Однако им определённо нужно прекратить спорить, – добавила мадам Демейн.

Когда назвали имя Эстреллы, все присутствующие Астры поднялись и один за другим заключили её в объятия. Сорри видела, что терпение Эйфо́рии уже на исходе.

– Звёзды предсказывают нашу судьбу, – объявила Эстрелла своим звонким голосом, выйдя на середину сцены и держа под мышкой продолговатый рулон бумаги. Она говорила медленно и наслаждалась, оказавшись в центре внимания, словно всю свою жизнь провела на больших сценах, предсказывая будущее. – Звёзды, под которыми мы родились, связаны с нашим будущим. – Она расстелила на полу карту звёздного неба: – Я вижу, что Весы сегодня испытывают особую гармонию и радость. Это хороший день, чтобы провести давно откладываемые переговоры. – Эстрелла подняла голову и остановила взгляд на Сорри. – А вот Рыбам в ближайшие несколько недель не стоит почивать на лаврах, потому что в противном случае их быстро превзойдут другие.

Кожа Сорри покрылась мурашками. Это предсказание предназначалось ей, и угроза, прозвучавшая в нём, была очевидна. Эйфо́рия бросила на явно довольного Тауруса испепеляющий взгляд, а Эстрелла с ангельской улыбкой и под бурные аплодисменты зрителей встала под белым вымпелом с изображением золотого телескопа.

– Прекрасно, – выдохнула мадам Демейн.

– И наконец – Энивёрсори Фортуна.

Сердце Сорри снова бешено заколотилось. В ушах шумело, и стучало в висках. Ноги будто сами собой вынесли её на сцену. Взглянув на мать, она увидела, как её губы беззвучно произносят: «Заставь меня гордиться тобой».

Сорри сделала глубокий вдох. Достаточно всего лишь одного настоящего предсказания. Она увидела, как ободряюще кивнула ей Мерри и скептически улыбнулся Таурус Астра, а потом устремила взгляд на людей в задних рядах. И тут наконец взор Сорри затуманился. У одного мужчины в кармане куртки плавился шоколадный батончик. Нет, не то! Она махнула рукой в сторону – это движение обычно помогало ей освободиться от видения. Появилась следующая картина: один из мужчин поперхнётся и так громко закашляется, что ребёнок в зрительном зале, сильно испугавшись, описается. Ни в коем случае! Сорри отмахивалась от одного видения за другим, лихорадочно оглядываясь по сторонам. Вон та женщина наступит на ногу другой, а вон та уронит свою сумочку. Нет, нет, нет! Во рту у Сорри пересохло. Что ей делать?

В этот момент дубовая дверь с громким грохотом распахнулась, и Сорри увидела, как у женщины упала сумочка, мужчина закашлялся, а ребёнок написал в штаны. Её видения сбылись. Как и предсказывала Мерри, все затаили дыхание, но не из-за таланта Сорри.

Стройный высокий мальчик целеустремлённо прошествовал по проходу к сцене. На нём был чёрный костюм с блестящими золотыми украшениями и шитые золотом туфли, в тёмно-каштановых волосах поблёскивала светлая прядь. Но ничто в этом мальчике не сияло так сильно, как золотой маятник, который качался в его правой руке. Несколько гостей в изумлении прикрыли ладонями рты, и Сорри услышала, как ахнула мать.

Мальчик остановился перед сценой и твёрдым взглядом посмотрел Эйфо́рии в глаза.

– Меня зовут Бен Дулу́м, – сказал он глубоким, бархатным и уверенным голосом. – Я некромант и требую, чтобы сегодня меня приняли на обучение в Академию «Фортуна».

6

Сорри уставилась на мальчика, их глаза встретились, и Бен подмигнул ей. Будто собирался подгадать свой выход так, чтобы сейчас оказаться перед ней. Что за нелепость! Конечно же, он смотрел на неё – ведь Сорри стояла прямо посреди сцены. Должно быть, она просто вообразила себе это подмигивание. Золотой маятник с тихим жужжанием раскачивался из стороны в сторону.

– ЧЕГО ты хочешь? – Голос Эйфо́рии подскочил на несколько октав.

– Я хочу поступить в Академию «Фортуна». Я некромант.

Директор нервно рассмеялась:

– Что за ерунда! Некромантов больше не существует!

В зале загудели, зашептались. Кое-кто кивал, а некоторые даже рассмеялись: да он просто шутит!

Бен вскинул брови:

– То есть вы хотите сказать, что меня не существует?

Этими словами он вывел Эйфо́рию из себя. Её лицо исказилось в странной гримасе:

– Вовсе нет! – Она вытерла пот со лба своим испачканным в помаде носовым платком и откашлялась. – Но как бы то ни было, мы сейчас на середине церемонии Зачисления. Пожалуйста, присядь, чтобы мы могли продолжить. – Она вцепилась в трибуну, выпрямила спину и кивнула Сорри, чтобы та продолжала.

Но Бен не сел:

– Вы не хотите меня выслушать, потому что я некромант?

Сорри увидела, что костяшки пальцев на руках матери побелели.

– В данном случае это не имеет никакого значения, – процедила Эйфо́рия сквозь зубы. – Будь ты самой Фортуной – я не потерплю, чтобы кто-то прерывал церемонию Зачисления. Срок регистрации на новый учебный год давно прошёл, поэтому я отклоняю твою просьбу. Так что, пожалуйста, сядь!

Сорри восхищалась тем, как её мать владеет собой. В менее официальной обстановке она давно бы уже вышла из себя. Но в данный момент Эйфо́рия Фортуна была директором, и ей никого нельзя дискриминировать из-за происхождения, даже если кто-то утверждает, что он некромант.

Любой другой человек последовал бы её строгому указанию. Бен, однако же, только вздохнул. И когда маятник остановился, Сорри поняла, что Бен Дулу́м сказал правду, и её охватил такой страх, какого она не ощущала никогда прежде.

Мальчик спокойно вынул из кармана листок бумаги и поднял его на вытянутой руке вверх.

– Я ссылаюсь на параграф шестнадцать, раздел пять школьных правил.

Черты лица Эйфо́рии снова исказились. Лицо Тауруса побелело, а мадам Демейн пронзительно вскрикнула.

– Представительство, – прошептала Эстрелла, стоя позади под своим белым вымпелом по диагонали от Сорри, которая бы удивилась, если бы эта всезнайка НЕ знала всех школьных правил наизусть.

Бен Дулу́м наслаждался моментом:

– Параграф шестнадцать гласит, что каждый, кто овладел одной из дисциплин предсказания, имеет право на место в Академии «Фортуна». А в пятом разделе говорится: каждой дисциплине должен обучаться хотя бы один студент ежегодно при условии, что есть подходящие кандидаты. – Он сложил листок и, сунув его в карман куртки, снова обратился к Эйфо́рии: – Я кандидат на обучение некромантии, а место под чёрным вымпелом до сих пор пустует.