bannerbanner
КОШМАР ТИХООКЕАНСКОГО КРУИЗА
КОШМАР ТИХООКЕАНСКОГО КРУИЗА

Полная версия

КОШМАР ТИХООКЕАНСКОГО КРУИЗА

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 2

Последняя команда была всеми выполнена с наибольшим энтузиазмом.

Глава 5

На палубе члены группы расположились за столиками перед баром, капитан дал команду помощнику поработать барменом.

Уже вовсю пекло тропическое солнце, всех разморило после первых дринков и даже Сиу Така расстегнул форменный китель.

Пипсен выглядел озабоченным: выпивка подействовала на него освежающе и мысли вновь зароились в его голове.

Он пошевелил ушами и спросил капитана Ларсена:

– Мне не дает покоя веревка на шее покойницы. Вам она ничего не напоминает?

– Думаю о том же, – в тон ему отозвался капитан, – Определенно, веревка с нашего лайнера, но вот откуда име….

Он резко осекся и взволнованно обратился к комиссару:

– Вы разрешите еще раз осмотреть веревку с шеи Люсиль? Это очень важно!

Сиу Така важно кивнул и велел выдать для осмотра уже упакованное вещественное доказательство.

– Ну, так и есть! – воскликнул Ларсен, – это определенно кусок леера: специальной веревки, опоясывающей спасательный круг по внешнему диаметру. Как я сразу не догадался?

– Занести его показания в протокол, – отреагировал Сиу Така. Полицейский клерк снова начал возить по бумаге ручкой.

– А почему кусок, а не весь леер? – поинтересовался Пипсен.

– Дело в том, что леер имеет длину более 3 метров, это четыре внешних диаметра спасательного круга. А этот кусок длиной не более 2 метров.

– Вот оно что…, – пробормотал сыщик, рассматривая оба конца леера. Один из них заканчивался узлом, а второй был явно оборван.

«Ни хрена себе, – думал Пипсен, – веревка действительно порвана, а не обрезана. Это какую нужно иметь силищу, чтобы порвать жилу диаметром в полсантиметра…? Не хотел бы я встретиться с этим парнем на узкой тропинке…»

Однако, вслух он сказал другое:

– Выходит, леер выдернут из спасательного круга? Тогда, где мог находиться такой круг?

– Да вот, есть вокруг бассейна, а также на шлюпках.

После проверки наличия спасательных средств на восьмой палубе выяснилось, что один круг, находившийся около бассейна, отсутствует.

********

«Дело приобретает все более увлекательный характер, -размышлял знаменитый сыщик, смакуя пятый дринк хорошего бренди, – Кажется, не зря я согласился в этом участвовать. Проверим нюх старой ищейки».

В дальнейших разговорах и обсуждениях он решил участвовать только в самом крайнем случае, сейчас на передний план выходила аналитическая мозговая деятельность.

Пипсен сидел напротив разбитого окна и мысленно прикидывал, почему именно оно оказалось наиболее привлекательным для внешнего вторжения. Возможно, это был самый короткий путь?

К тому же, столы и стулья были сложены в противоположном углу, поскольку бар представлял собой полукружье, ориентированное по ходу корабля. Сыщик провел мысленную прямую, соединяющую злосчастный вентилятор и разбитое окно. Окончание этой прямой упиралось в фальшборт, ограничивающий наружную палубу с правой стороны.

«Ну а что, почему бы не проверить…», – подумал Пипсен, вставая со своего места.

Присутствующие к этому моменту занялись своими делами: капитан с помощником составляли отчетную документацию, комиссар проводил допрос хлюпающей носом Терезы Тан, менеджер Стоун куда-то исчез, а копы занимались техническим обеспечением отплытия и погрузкой уже упакованного трупа.

Знаменитый сыщик, не рискуя привлечь к себе внимание, начал методично обследовать палубу в районе правого фальшборта – и действительно: вскоре его поиски увенчались успехом.

Пипсен взял в открытом баре столовый нож и сделал осторожные соскобы в скрытой полости палубы, после чего упаковал добытые образцы в пластиковый пакет и присоединил эту находку к предыдущим в собственном кармане. Он остался очень доволен собой.

Сиу Така заканчивал допрос официантки. Впрочем, ее ответы не давали никакой ниточки для следствия и ограничивались короткими «да», «нет», «не знаю» и «я ни в чем не виновата». Это была нудная и неблагодарная работа- допрашивать свидетеля, которому нечего сказать. Самым ценным фактом оказалось утверждение, что дверь в баре действительно запиралась на ночь на ключ, а утром барменша открывала им дверь. Уходя за снотворным, Люсиль взяла ключ с собой, а, следовательно, попала в бар через дверь.

Эти сведения лишь подтверждали версию Пипсена, касающуюся внешнего проникновения, но, никак не проливали свет на случившееся.

Когда полицейский катер со всем содержимым готовился к отплытию, детектив на прощание обменивался с капитаном крепким рукопожатием.

–Очень приятно было с вами познакомиться, мистер Пипсен, – говорил Ларсен, тряся побелевшей от рукопожатия рукой, – Жаль, что Вы нас покидаете, когда в этой темной истории так много неясного. Я бы мог предложить Вам отдельную каюту и полное инкогнито для дальнейшего расследования на борту моего судна. Уверен, что мои боссы поддержат меня, если услышат Ваше имя.

Последовал обмен улыбками, Сыщик изобразил улыбку №2 для дежурных любезностей.

– Жаль, очень жаль…, – добавил капитан, – Но ничего не поделаешь…

– Ну почему же? – возразил Пипсен, – Все еще впереди. И каюту можете мне приготовить заранее. А я вас потом догоню.

– Это было бы замечательно! Когда же Вас ждать на борту нашего лайнера? Мы вечером отплываем в Новую Зеландию, а потом к берегам Австралии.

Пипсен подумал.

– Я думаю, очень скоро. На всякий случай запишите номер моего телефона.

– ОК. А насколько скоро?

Уже спускаясь в катер, знаменитый сыщик ответил:

– После того, как всплывет второй труп.

Глава 6

Люди, когда-либо встречавшие Макса Пипсена, отмечали его хотя и не броскую, но запоминающуюся внешность: среднего роста, плотно сбитый парень с лицом, носившим следы бурной молодости. Его нельзя было назвать красивым или обаятельным, но, несомненно, в облике присутствовала мужская основательность и некая брутальность.

Женщины особенно чувствовали в нем это качество.

Шрамы, оставшиеся от былых приключений, носогубные морщины, обозначившиеся особенно после сорока лет, глаза-щелочки, изучающие собеседника не мигая, в упор, малоподвижная мимика тонких губ – все это заставляло людей настороженно и уважительно относиться к Пипсену, поскольку сразу было непонятно, что от него можно было ожидать.

Грубоватую внешность дополнял сломанный нос, что явно указывало на определенное отношение его хозяина к профессиональному боксу.

Этот вывод подкреплялся крупными кистями рук Макса Пипсена. Если он сжимал пальцы в кулак- зрелище получалось впечатляющее: такой кулачище мог поспорить по размеру с гандбольным мячом.

Но особый шарм и запоминаемость внешности придавало сходство с культовым американским актером Чарлзом Бронсоном, снискавшим большую популярность ролями в вестернах.

Это сравнение сперва льстило Максу: он был достаточно тщеславен и не страдал излишней скромностью, хотя и всячески скрывал это.

Однако, со временем, эта стало его раздражать.

Настоящими друзьями к моменту описываемых событий Пипсен так и не обзавелся, хотя с удовольствием общался с людьми, у которых можно было чему-то поучиться.

Просто он был по натуре своей недоверчив и старался не подпускать людей ближе, чем требовали обстоятельства.

На всякий случай.

********

Свое детство Макс Пипсен вспоминать не любил. А что было в нем хорошего, чтобы тешить себя ностальгическими картинками из прошлого? Мать он не помнил вообще, говорили, что она не то умерла, не то пропала без вести. Отец парня был нрава буйного и редко больше года проводил на свободе между тюрьмами, куда попадал каждый раз за насильственные преступления. Поэтому, так уж сложилось, что воспитанием Макса занимались опекуны, его дальние родственники.

Толку от этого было немного и скоро главным воспитателем юноши стала улица во всей своей неприглядности и жестокости.

Это были годы разгула подростковой преступности, захлестнувшей Америку. Государственные институты с трудом справлялись с накатывавшими волнами уличного террора, а подрастающий Пипсен был солдатом на этой необъявленной войне. Будучи членом одной из подростковых банд, терроризирующей район, он в этот момент был гораздо ближе к тюрьме, чем когда бы то ни было.

Однажды произошло событие, давшее толчок всему дальнейшему ходу жизни. Пипсену уже исполнилось четырнадцать, и он продолжал посещать школу, куда был вынужден ходить по необходимости.

Сотрудник социальной службы предупредила его лично и опекунов, что, если он бросит школьные занятия, последствия будут самые печальные. Поэтому Макс, сцепив зубы, посещал школу в дневные часы, а ночью выходил на улицу.

Описываемое событие произошло в то время, когда он возвращался из школы. Проходя мимо арки одного из домов, он услышал сдавленный хрип и повизгивание. Несомненно, эти звуки издавало живое существо, и Пипсен, не раздумывая, свернул с привычного пути.

Выйдя через арку к пустырю, он увидел странную картину: незнакомый парень, примерно его возраста, засовывал в свисавшую с ветки дерева петлю щенка дворняги. Щенок бился в конвульсиях и издавал тот самый хрип. После обмена несколькими словами парень резко толкнул Макса, который упал, не удержавшись на ногах.

Это послужило сигналом об окончании переговорного процесса- и Пипсен перешел к рукопашным действиям.

Уже тогда он, хотя и был костлявым и нескладным подростком, имел силу громадную не по возрасту, видимо, доставшуюся по наследству от отца. Его руки, закаленные в уличных битвах, сами знали, что следует делать, и уже через несколько минут живодер остался корчиться на земле в луже кровавого поноса. Щенок был спасен и доставлен по месту жительства Макса.

В этот вечер Пипсен почему-то не пошел на улицу, а остался дома и лег спать.

Уже утром его навестила социальный работник в сопровождении копов и состоялся неприятный разговор о событиях вчерашнего вечера. Благородный поступок по спасению животного стал смягчающим обстоятельством, но все же решение было вынесено весьма суровое: Макса, с согласия опекунов, направили на 4,5 месяца в так называемый Boot Camp, или СВС: военизированный лагерь для трудных подростков.

Еще не тюрьма, но уже и не воля: этим заведением традиционно пугали нашаливших тинейджеров, как в детстве пугали бабаем под кроватью.

Суровые порядки, жизнь по расписанию, железная дисциплина и вместе с этим- продолжение среднего образования.

Как ни странно, Максу, при всей его свободолюбивой натуре, жизнь в лагере понравилась и что-то у него в мозгах переключилось на другую волну.

Как водится в этом шебушном возрасте, у подростка типа Пипсена уже появляется определенная дилемма: пустить свою неистовую энергию в русло криминала, или же, напротив- на борьбу с ним. И самым важным в такой неустойчивой ситуации является наличие рядом человека, который подтолкнет, направит в ту или иную сторону.

Максу Пипсену повезло: тот самый социальный работник, женщина по имени Дженни, отнеслась к нему с большим участием. После выхода юноши из СВС она снова с ним встретилась, и они долго и душевно разговаривали. Оказалось, что ее муж служит в полиции и сможет посодействовать, чтобы парня взяли на стажировку в патрульную службу. Просто поездить с полицейским экипажем несколько дежурств, посмотреть и почувствовать, что это такое.

У него будет возможность своими глазами увидеть и оценить обе стороны криминального противостояния и, быть может, сделать для себя определенные выводы

И Пипсен, после недолгого раздумья, согласился.

********

И действительно, участие в ночных дежурствах, пусть даже в качестве зрителя, внесло изменения в мировоззрение юноши, и скоро он почувствовал внутреннюю потребность встать на сторону добра.

Первоначально воображаемая им романтика службы отошла на второй план: Макс быстро понял, что работа в полиции – это прежде всего тяжелый и неблагодарный труд, когда имеешь дело в-основном с негативными проявлениями жизни и отбросами общества, работаешь по локти в крови, стоя по колено в дерьме. Нескончаемый круг преступности, когда ежегодно, ежемесячно, ежедневно и ежечасно совершаются преступления и, как бы эффективно ни работали органы правопорядка и не отправляли бы преступников за решетку, – криминальные кадры отнюдь не редеют, а количество правонарушений и не думает снижаться.

Поистине, это колесо будет вращаться вечно и конца этому не видно.

Поэтому нужно быть реально толстокожим альтруистом, а также человеком с обостренным чувством справедливости, чтобы честно и за сравнительно небольшие деньги работать в полиции, а также при этом не сойти с ума.

Ну это в идеале, конечно.

Все эти выводы пришли к Пипсену значительно позже, а пока он мысленно примеривал к себе эту службу и еще не готов был принять окончательного решения.

Однажды, Макс все же стал непосредственным участником полицейской работы. Случилось так, что их экипаж прибыл по вызову в ночной клуб, где произошла заварушка с мордобоем и стрельбой. Вызвали подкрепление и, не дожидаясь его прибытия, оба копа двинулись к дверям. Макс, как обычно, был оставлен в машине («наружу не выходить, по рации не отвечать, руками ничего не трогать, только смотреть…ага…»).

Когда копы скрылись за дверями клуба, из соседней двери выскочил какой-то парень и понесся по улице, как раз мимо полицейской машины. Макс, даже не сообразив, зачем это делает, кинулся на него и, сбив с ног, стал заламывать руки назад.

Как раз в это время подъехали другие экипажи, на парня надели наручники и увезли. Как оказалось впоследствии, задержанный был набит наркотой под завязку, к тому же находился в розыске. Составили рапорт и Макс впервые получил благодарность от полицейского руководства.

********

Несколько последующих лет были малоинформативными. Макс Пипсен успешно закончил школу, много и упорно занимался боксом и достиг впечатляющих результатов.

В 18 лет он подписал контракт с ВМС США и поступил на службу в подразделение морской пехоты.

Служба в «морских котиках» его не увлекла по двум причинам: слишком мало маневра для собственных решений и неудовлетворительная зарплата. Как новобранец, он получал в течение первых двух лет 1700 долларов и этого было явно маловато. Во всяком случае, Пипсену так казалось. На самом же деле он подсознательно искал конкретные обоснования своей неудовлетворенности и находил их даже там, где их не было. Казалось бы: ну, орет на тебя сержант и сравнивает с различными органами половой системы человека – и что с того? На сержантах стоит армия и дисциплина, а Пипсен это хорошо знал.

Просто, не нравилось ему эта служба- и все, что тут поделаешь!

Вполне закономерно, по истечение срока контракта и достигнув при этом 21 года, Макс Пипсен покинул славные ряды NAVY и начал новую страницу биографии.

Он решил зарабатывать на жизнь своими кулаками.

Глава 7

Участие в кулачных поединках хорошо оплачивалось организаторами и, несмотря на сравнительно небольшие гонорары первых боев, Пипсен быстро почувствовал свои бойцовские преимущества и пошел в гору. Ставки на бои с его участием стали расти в арифметической прогрессии, что, естественно, отразилась на его доходах.

Организаторы боев были заинтересованы в долгосрочных, полноценных поединках и с этой целью выставляли на ринг примерно равных бойцов. Однако, как в любых единоборствах, предсказать заранее количество раундов и победителя было нелегкой задачей, а договорные матчи преследовались по закону.

Коронкой Пипсена был неотразимый прямой в голову, неизменно повергавший соперников на пол. Основной задачей было найти прореху в защите противника и вовремя нанести свой удар, при этом не попав под встречный.

Макс быстро овладел спецификой кулачных поединков, ведь здесь, в отличие от бокса, не использовались перчатки, а бойцы работали просто забинтованными кулаками. Соответственно, КПД ударов был гораздо выше и публике это очень нравилось.

Победа по очкам не приветствовалась, и зрители жаждали долгого, но эффективного зрелища, когда два амбала на ринге вышибают друг другу последние мозги.

Разумеется, разгоряченные побоищем, они охотно делали ставки.


Итак, Пипсен постепенно поднимался по рейтинговому уровню, при этом сумев избежать серьезных травм, если не считать поломанного носа, – и был вполне доволен жизнью.

Прошел год. Казалось бы, ничто не предвещало перемен, однако жизнь опять вильнула своим хвостом, и все кажущееся благополучие и спокойствие полетели к чертям.

Турнир Bare Knuckle FC20 был самым престижным и рейтинговым соревнованием, и отбор для участия в финале проходили далеко не все участники кулачных боев. Гонорары исчисляли десятками тысяч долларов, и попасть в число финалистов было очень престижно.

Пипсен попал. Легко пройдя отборочные бои, где он «загасил» несколько более именитых соперников, он вышел на финальный матч с шустрым ирландцем, с которым раньше не встречался. На взвешивании тот начал орать и брызгать слюной на Пипсена, сопровождая это угрожающими рожами, что, в общем то, было нормой перед матчами профессионалов.

Но Макс почему-то завелся и на бой вышел уже достаточно обозленный. Возможно, его настрой и сыграл роковую роль в этой истории.

Это был самый короткий и самый страшный поединок за всю историю поединков в Bare Knuckle.

Уже на 19 секунде Пипсен увидел брешь в защите соперника и мгновенно провел свой фирменный прямой в голову, отправив своего визави в глубокий нокаут. Ирландца не смогли привести в чувство на ринге и быстро отправили в госпиталь, где он впал в кому.

Через несколько дней стало известно, что боец скончался, не приходя в сознание.

Этот случай произвел большое впечатление не только на публику, но и на виновника инцидента: он глубоко сожалел о происшедшем и казнил себя за неспособность сдержать эмоции, что привело к смерти человека.

Пресса умело подогревала страсти, вызвав на некоторое время серьезный общественный резонанс.

Руководством турнира Пипсену было открыто сказано, что его имя сейчас стало нарицательным и неплохо бы было на какое-то время скрыться со сцены, пока страсти не улягутся.

Скандал вокруг смертельного случая на турнире поставил само его существование на грань законодательного запрета, и организаторы предпринимали лихорадочные усилия, дабы сохранить столь прибыльный бизнес.

В то время всем было не до Макса, который, сумев получить свой гонорар за последний бой, действительно пропал для широкой публики на многие годы.

********

Отдышавшись после последних событий и нервотрепки, Макс Пипсен задумался о своей жизненной стезе. Понятно, что деньги рано или поздно кончаются, но жизнь продолжается, и нужно себя пристроить к какому-то настоящему делу.

Поскольку он уже окончательно определил своим жизненным кредо быть на стороне добра, криминал его не интересовал ни за какие деньги.

Пипсен был уверен, что зарабатывать честно гораздо спокойнее, чем иметь большие доходы, но при этом постоянно рискуя.

Поэтому тема полиции вполне логично стала его вариантом.

Через несколько месяцев после случившегося на ринге, когда страсти уже улеглись и «акулы пера» нашли себе новую жертву и накинулись на нее, Макс подал документы в полицейскую академию. По формальным признакам он вполне подходил, но опасение получить отказ все же присутствовало.

Отказа не последовало, и он был зачислен.

********

Время, проведенное в академии, показало, что выбор был правильным. Учеба ему понравилась. Пипсен никогда не был зубрилой, предметы давались ему легко. Очевидно, природная сметка и живой ум способствовали хорошей усвояемости материала и, как результат, приличным баллам при оценке знаний. Особенно заинтересовали Пипсена криминалистика и судебная медицина, которым он уделил большее внимание, чем предусматривали рамки курсов. Еще он с увлечением читал книги по судебной психиатрии и интересовался психологией.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента
Купить и скачать всю книгу
На страницу:
2 из 2