Уравнение с двумя неизвестными

Ольга Дашкова

Уравнение с двумя неизвестными

Глава 1 

Ноябрьское утро за окном автомобиля выглядело уныло – серое небо, голые деревья, редкие прохожие, спешащие по своим скучным делам. Но меня это нисколько не расстраивало.

В конце концов, погода не могла испортить настроение Мелиссе Красновой. Особенно в день, когда я надела новую куртку от известного бренда, которую папа привез из Милана на прошлых выходных.

– Мелисса, ты меня слушаешь? – голос мамы доносился откуда-то издалека, хотя она сидела буквально в полуметре от меня за рулем.

Я даже не подняла глаз от экрана телефона. Лиза прислала фото своего нового маникюра – ужасно вульгарно, как всегда. Быстро набрала ответ: «Милая, это же кошмар! Кто тебе это делал? Поменяй мастера СРОЧНО!»

– Угу, – промычала, переключаясь на сообщения от Кати. Та жаловалась, что родители опять урезали ей карманные расходы до каких-то жалких пятидесяти тысяч в месяц. Смешно. У меня такая сумма уходит только на косметику.

– Я говорю о благотворительном вечере в субботу, – продолжала мама, притормаживая перед светофором. – Там будут Орловы, ты помнишь их сына Дениса? Он поступил в Кембридж…

«Боже, только не это», – подумала, закатывая глаза.

Мама в последнее время помешалась на идее познакомить меня с «подходящими молодыми людьми». Как будто у меня проблемы с парнями. Половина одиннадцатого класса готова лизать мне ботинки ради одной моей улыбки.

– Мам, у меня уже есть планы на субботу, – соврала, не отрываясь от телефона. На самом деле планов не было, но проводить вечер, слушая занудные разговоры о политике и бизнесе, пока мама пытается сосватать меня какому-то зубрилке – увольте.

– Какие планы? – мама притормозила у школьных ворот.

– Важные, – отрезала, открывая дверцу. – Увидимся вечером.

Выбравшись из машины, поправила волосы и оглядела знакомую территорию. Наш лицей – мой маленький замок, где я безраздельно правлю уже четвертый год. Ухоженная территория, современные корпуса, и самое главное – дети только из «правильных» семей. Никаких случайных людей, никого, кто мог бы нарушить привычный порядок вещей.

Ну, практически, есть некоторые, которые не вписываются.

Направилась к главному входу, чувствуя на себе восхищенные взгляды. И было чему восхищаться – новая куртка сидела идеально, подчеркивая фигуру, сапоги на каблуке добавляли роста и без того длинным ногам.

Светлые волосы струились по плечам, а легкий макияж подчеркивал голубые глаза. Совершенство в каждой детали.

В холле я остановилась у большого зеркала, якобы чтобы поправить помаду, но на самом деле – чтобы еще раз убедиться в собственной неотразимости. Отражение не разочаровало.

Высокие скулы, аккуратный носик, идеальная кожа и эта особая аура успешного человека, которая чувствуется за километр.

– Мелисса! – Катя подскочила ко мне с характерным восторженным визгом. – Ты просто потрясающе выглядишь! Это новая куртка?

– Да, – небрежно бросила, продолжая любоваться собой в зеркале. – Папа привез.

– Обожаю твоего папу! – захихикала Катя. – Кстати, ты видела, что Лиза выложила? Этот маникюр просто…

– Ужасен, – закончила я за нее. – Уже написала ей об этом.

Мы направились к лестнице на второй этаж, где находился наш класс. По пути я милостиво кивала знакомым, позволяла сфотографироваться парочке младшеклассниц (для них это было событием века), и великодушно игнорировала завистливые взгляды тех, кто не входил в мой ближний круг.

Я была королевой этой школы, и все это прекрасно понимали.

У меня были лучшие оценки (не потому что я особо напрягалась, а потому что преподаватели знали, кто мой отец), самые дорогие вещи, самые интересные планы на выходные.

Мой день рождения в прошлом году до сих пор обсуждали – ресторан на крыше, живая музыка, подарки для всех гостей. В этом году планирую превзойти саму себя.

– Слушай, а правда, что к нам сегодня новенький приходит? – спросила Катя, когда мы поднимались по лестнице.

Поморщилась. Последний новичок, который появился у нас в сентябре, продержался ровно три недели. Но там была странная история, закончилась она печально и я не хочу даже об этом вспоминать.

– Надеюсь, этот окажется поумнее предыдущего, – пробормотала, доставая из сумочки блеск для губ.

Но когда мы вошли в кабинет алгебры, мои худшие опасения подтвердились. У окна, в стороне от всех, сидел худощавый парень в очках. Обычные джинсы, простая толстовка, растрепанные темно-русые волосы и эта характерная сутулость отличника.

Типичный ботан, таких полно в обычных школах. Что он забыл в нашем лицее?

Скользнула взглядом по его фигуре и мысленно покачала головой. Очки делали его лицо каким-то детским, а одежда кричала о том, что родители явно не из нашего круга.

Интересно, каким образом он вообще сюда попал? Может быть, стипендиат? Иногда школа берет одного-двоих особо одаренных детей для галочки. У нас в классе уже есть одна такая одаренная.

– Класс, знакомьтесь, – строгий голос Ольги Леонидовны заставил всех мгновенно замолчать. Наша учительница алгебры не терпела никакого шума, и даже я, при всем своем статусе, побаивалась ее. Особенно после того, как на прошлой неделе она вызвала меня к доске решать интегралы, и я опозорилась перед всем классом. – К нам переводится новый ученик. Дмитрий Самарин.

Парень поднялся с места и неуверенно кивнул. Даже стоял он как-то неправильно – без этой естественной уверенности в себе, которая должна быть у каждого, кто учится в такой школе.

– Дмитрий недавно переехал из Хабаровска, – продолжала Ольга Леонидовна, поправляя очки. – Надеюсь, вы поможете ему адаптироваться.

Я едва сдержала смешок. Адаптироваться? В нашем классе? Да он через неделю будет умолять родителей забрать его отсюда.

Хотя прошлый новенький, Никита Черный, продержался до тез пор, пока папочка не забрал его в нахимовское училище после большого скандала. Тот хотя бы был интересным – дерзкий, красивый, опасный.

А этот… обычный серый ботаник.

Дмитрий сел обратно на свое место, и я заметила, что он достал какую-то потрепанную тетрадь и обычную ручку. Даже канцелярия у него дешевая. У нас в классе даже блокноты стоят дороже его всей экипировки.

Ольга Леонидовна начала урок, но я совершенно не слушала. Мысли крутились вокруг новенького. С одной стороны, было забавно наблюдать, как он пытается делать вид, что чувствует себя комфортно. С другой – его присутствие каким-то образом нарушало и разбавляло привычную гармонию нашего класса.

Все вокруг играли по моим правилам. Даже те, кто не входил в мой ближний круг, прекрасно понимали иерархию и не пытались ее нарушить. А этот новенький… он пока что был загадкой. Но недолго. Стало даже интересно, что будет с ним дальше.

К концу урока я уже составила примерный план действий. Для начала нужно выяснить его слабые места. Потом деликатно дать понять, как устроены отношения в нашем классе. И если он окажется умным мальчиком, возможно, я даже разрешу ему остаться – в качестве фоновой фигуры, конечно.

Прозвенел звонок, я величественно поднялась с места, поправляя волосы. Ольга Леонидовна строго посмотрела на класс:

– На завтра повторить параграф семнадцать. И решить все примеры из номера двести тридцать один.

Господи, терпеть не могу алгебру, пропади она пропадом.

Пора было начинать знакомство с новеньким. В конце концов, как королева этого класса, я была просто обязана лично объяснить ему правила игры.

Ну что ж, Дмитрий Самарин из Хабаровска, посмотрим, как долго ты продержишься в моем королевстве. Надеюсь, дольше того драчуна, что был до тебя.

Глава 2

π = 3,14159265358979323846…

Я мог бы продолжать до тысячного знака, но мама прервала мои вычисления:

– Дима, ужин готов!

Странно. Обычно числа успокаивали меня лучше любой медитации, но сегодня даже идеальная последовательность π не могла прогнать образы из моей головы.

Формула красоты, если бы она существовала, наверняка включала бы переменную «голубые глаза» и коэффициент «светлые волосы». Мелисса Краснова была живым доказательством теоремы о том, что внешняя оболочка не всегда соответствует внутреннему содержанию.

Хотя… кто сказал, что у меня достаточно данных для такого вывода?

– Дима! – мама уже стояла в дверях моей комнаты. – Суп стынет.

– Иду, мам.

Спускаясь по лестнице, я машинально считал ступеньки. Четырнадцать. Всегда четырнадцать. В Хабаровске их было двенадцать – два в квадрате, умноженное на три. Здесь же получалось два, умноженное на семь.

Семь – простое число. Как и я в этой школе.

– Ну что, как прошел первый день? – мама двигает ко мне тарелку, я замечаю, что капли на скатерти образуют почти правильный треугольник. Равнобедренный.

– Собираю данные, – честно ответил.

– Ты же не в лаборатории. Это школа. Там учатся дети, а не образцы для исследований.

Если бы она знала… Сегодня я чувствовал себя именно таким образцом. Особенно когда та блондинка – Мелисса – смотрела на меня так, словно пыталась решить уравнение с одним неизвестным. Только вот неизвестным был я.

Интересно, какую переменную она мне присвоила? x – неопределенная величина? Или она сразу записала ноль – то есть значение, не имеющее смысла?

– Одноклассники нормальные? Может, кто-то понравился?

– Мам… – я почувствовал, как краснею. Вероятность того, что мама спросит про девочек, составляла 98%. Почему я не подготовил ответ заранее?

– А что? Ты же мальчик, тебе семнадцать. В твоем возрасте папа уже…

– Мам, пожалуйста.

Но в голове против воли всплыло лицо Мелиссы. Странно – обычно я запоминал формулы и теоремы в мельчайших подробностях, а лица людей стирались из памяти уже через час.

А ее… каждую деталь. Радиус изгиба носа, угол наклона ресниц, даже то, как она морщила лоб, когда учительница объясняла квадратные неравенства.

– Есть красивые? – не сдается мама.

– Одна… – я запнулся. – Очень красивая. Но пустая.

– Откуда ты знаешь? За один день сложно составить представление о человеке.

Тут мама ошибалась. Мне хватило пяти минут наблюдения, чтобы понять: Мелисса Краснова представляет собой график прямой линии. Никаких интересных пиков или впадин.

Хотя… что, если я ошибся в вычислениях?

– Дима, ты опять погрузился в свои цифры, – улыбается мама. – Я вижу это по твоим глазам. Что ты там считаешь?

– Вероятность, – честно признаюсь. – Сколько времени мне понадобится, чтобы адаптироваться в новой среде.

– И каков результат?

Хороший вопрос. Если составить формулу адаптации, то основными переменными будут: время (t), количество социальных контактов (s), степень различий между старой и новой средой (d) и личностные характеристики адаптирующегося (p).

A = f(t, s, d, p)

В Хабаровске d стремилось к нулю – все было знакомо. Здесь d приближалось к бесконечности. Что касается s… сегодня я практически ни с кем не разговаривал. Значит, s = 0,1 (только представление классу).

– Не меньше трех месяцев, – ответил после быстрых подсчетов. – При условии регулярных социальных контактов.

– А если завести друзей?

– Тогда коэффициент p изменится в положительную сторону, и время сократится до… – я прикинул в уме, – до полутора месяцев.

Мама покачала головой:

– Дима, люди – это не уравнения. Иногда дружба возникает мгновенно, а иногда не возникает вовсе. Здесь нет формул.

Но формулы были. Просто они были настолько сложными, что большинство людей предпочитали называть их интуицией или чувствами. Возьмем, к примеру, симпатию. Она зависела от внешности, общих интересов, чувства юмора и множества других переменных.

Проблема заключалась в том, что мне не хватало данных для корректных вычислений. Особенно когда речь шла о Мелиссе Красновой.

– Где папа? – спросил, пытаясь отвлечься от навязчивых мыслей.

– В лаборатории. Опять просил не ждать. Говорит, что формула почти готова.

Папа был из тех ученых, которые могли забыть о еде, если увлекались работой. Его последнее исследование касалось квантовой физики – области, где 2 + 2 не всегда равно 4. Там действовали другие законы, более красивые и странные, чем в обычной математике.

Может быть, человеческие отношения тоже подчиняются квантовой логике? Где частица может находиться в нескольких местах одновременно, а наблюдение меняет результат эксперимента?

– Дима, – мама внимательно посмотрела на меня, – ты выглядишь расстроенным. Что-то случилось в школе?

Как объяснить? Что я чувствовал себя простым числом среди составных? Что все вокруг говорили на языке, которого я не понимал, – языке брендов, статуса, социальных игр?

– Там… другая система координат, – сказал наконец. – В Хабаровске я знал, где находится точка отсчета. Здесь я даже не понимаю, по каким осям строится график.

– А может, стоит создать свою систему координат?

Интересная мысль. В математике можно выбирать различные системы отсчета в зависимости от задачи. Может быть, проблема была не в том, что я не подходил к их системе, а в том, что я пытался применить неподходящую систему координат?

– Знаешь, что я заметила? – улыбнулась мама. – Когда ты думаешь о математике, у тебя светятся глаза. А когда о людях – тускнеют. Может, стоит попробовать найти людей, которые заставят твои глаза светиться?

– Таких не существует.

– Откуда такая уверенность?

– Вероятность встретить человека, который одновременно понимает красоту математики и интересен как личность, крайне мала. Особенно среди подростков из богатых семей.

– А если этот человек не разбирается в математике, но готов научиться?

Неожиданный поворот. Я не рассматривал такую переменную. Что, если существует функция обучаемости? Где начальное значение низкое, а производная положительная и высокая?

В памяти снова всплыло лицо Мелиссы. Когда Ольга Леонидовна объясняла неравенства, она выглядела растерянной. Но не глупой. Скорее… напуганной? Как будто алгебра была не предметом, а монстром, которого нужно победить.

Интересно…

– Мам, а что, если красивая девочка на самом деле не пустышка, а просто… недооцененная в академическом плане?

– Тогда у тебя есть шанс стать ее учителем, – подмигнула мама. – Знаешь, самый быстрый способ понять человека – научить его чему-то важному для тебя.

Научить Мелиссу Краснову математике? Вероятность того, что она согласится, стремилась к нулю. Но не равнялась нулю полностью.

А что, если применить теорию игр? Найти взаимовыгодную стратегию? Ей нужны знания, мне – социальная адаптация…

– Дима, ты опять считаешь, – рассмеялась мама. – Иди делай уроки. И помни: не все в жизни можно просчитать заранее. Иногда самые лучшие открытия случаются спонтанно.

Поднимаясь к себе в комнату, я думал о словах мамы. Спонтанность была врагом математика. Но она же была источником самых неожиданных решений.

За окном зажглись фонари – их свет образовывал почти идеальную сетку координат. Где-то в этой сетке находилась точка под названием «Мелисса Краснова». Вопрос был в том, стоит ли пытаться найти к ней путь.

Или лучше оставаться простым числом?

Ответ, как всегда, скрывался в правильно составленном уравнении. Нужно было только найти все переменные.

Глава 3

Просыпаюсь от того, что дождь барабанит по окнам спальни. Серое, унылое утро – прямо как мое настроение после вчерашнего дня.

Лежу в кровати, смотрю в потолок, думаю об этом новеньком. Дмитрии Самарине. Даже имя звучит по-провинциальному. Вчера он сидел тихо, как мышка, а смотрел на меня так… странно. Не так, как все парни, которые пожирают меня глазами. А как будто изучал.

Что он себе позволяет? Кто дал ему право меня изучать?

Встаю, подхожу к зеркалу. Волосы слегка растрепались, но даже в таком виде я выгляжу потрясающе. Папа не зря тратит целое состояние на этого стилиста из Лондона.

Сегодня я выбираю юбку не школьную форменную юбку, а модель от Dolce – чуть короче обычного – и шелковую блузку, которая идеально подчеркивает фигуру. Если этот ботаник снова решит на меня пялиться, пусть хотя бы знает, на что смотрит.

После легкого завтрака и дороге в школу листаю «ВК» и строю планы. После школы хочу заехать в новый бутик, вчера показывала сумочку от Hermès, просто божественную.

– Приехали, Мелисса, – Сергей открывает дверцу «Бентли».

Выхожу из машины и сразу чувствую, как все оборачиваются. Это чувство никогда не надоедает – быть в центре внимания, знать, что ты лучше всех.

Медленно иду по школьному двору, наслаждаясь вниманием. Парни пялятся, не скрываясь, девчонки завистливо разглядывают мой наряд. Так и должно быть.

В холле меня встречает Катя с обычными восторгами:

– Мелисса! Боже, как ты выглядишь! Эта юбка просто убийственная!

– Новая коллекция, – небрежно отвечаю, поправляя волосы перед зеркалом. – Кстати, ты сегодня видела нашего новенького?

– Самарина? Да, он возле кабинета физики стоит, что-то читает в учебнике. Странный какой-то. И представляешь, вчера в столовой сидел с Ивановой!

Морщусь от отвращения. Аня Иванова – единственная отличница в классе. Умница, но одевается как нищенка из неблагополучной семьи, там вообще полный треш.

– Логично, – пожимаю плечами.

Но внутри что-то кольнуло. Почему-то неприятно, что он выбрал эту серую мышку, а не обратил внимание на меня.

С чего бы мне было неприятно? Мне плевать на мнение какого-то провинциала.

– Мелисса! – раздается за спиной знакомый голос.

Оборачиваюсь. Данил идет к нам через холл, широко улыбаясь. Высокий, крупный блондин – типичный качок с куриными мозгами. Его отец владеет сетью спортивных клубов, так что формально мы из одного круга.

– Привет, красотка, – как всегда, подходит слишком близко. – Как дела?

– Нормально, – холодно отвечаю.

Данил уже полгода пытается произвести на меня впечатление. Дарит цветы, приглашает в кафе, строит из себя крутого. Не понимает, что я вижу его насквозь – обычный придурок с завышенной самооценкой.

– Слушай, у меня на выходных вечеринка в загородном доме, – наклоняется он ко мне. – Приедешь? Будет круто.

– Посмотрим, – уклоняюсь от его попытки положить руку мне на плечо.

Ага, конечно. Поеду к тебе, чтобы ты весь вечер меня лапал.

– Да ладно тебе, не строй из себя неприступную.

Вот именно поэтому я и не хочу никуда с тобой ехать, думаю я, но вслух не говорю. Данилу лучше держать на расстоянии – он может пригодиться в качестве личного вышибалы.

– О, новенький, здорово,– Данил обращается к Диме.– Как там тебя? Самарин? Как дела у ботаника?

– Доброе утро,– Дима отвечает сухо и холодно.

– Слушай, ботаник, – Данил делает шаг к новенькому, – здесь есть правила. Не лезь, куда не просят.

– Данил, хватит, – говорю я.

Что за идиот? Зачем он лезет в драку с каким-то тихоней? Ему было мало, что ему Черный навешал?

– Что хватит? – поворачивается ко мне Данил. – Я просто объясняю новичку, как тут все устроено.

– Он и так все понимает, – отвечаю, глядя на Дмитрия.

Новенький кивает мне и уходит в сторону лестницы. Данил недовольно смотрит ему вслед.

– Зачем ты его защищаешь?

– Я не защищаю. Просто не люблю беспричинную агрессию.

А еще я не люблю, когда ты пытаешься решать за меня, с кем мне общаться.

Звенит звонок на урок. Иду к лестнице, Катя рядом тараторит что-то о планах на выходные. Данил плетется за нами, пытаясь вклиниться в разговор.

Поднимаемся в кабинет алгебры. Ольга Леонидовна уже сидит за столом с вечно недовольным видом. Терпеть не могу эту старую каргу. Она единственная из преподавателей, кто не делает мне поблажек. Наоборот, кажется, что она нарочно придирается ко мне.

Наверное, завидует. В ее возрасте я бы тоже завидовала.

– Краснова, к доске, – раздается ее противный голос, как только я сажусь.

Сердце сжимается. Опять эта ведьма портит мне утро.

– Номер двести тридцать один, пример Б.

Медленно встаю, чувствуя, как краснею. Вчера даже учебник не открывала – была занята важными делами.

И что? Алгебра мне в жизни не понадобится. У меня будет свой бизнес, бухгалтеры, которые все посчитают.

Подхожу к доске, беру мел. Весь класс смотрит на меня, включая новенького. Дмитрий сидит у окна и внимательно наблюдает. Данил развалился на своем месте и ухмыляется – ему нравится, когда я оказываюсь в неловком положении.

– Что же вы, Краснова? Забыли об условии? – в голосе Ольги Леонидовны слышится насмешка.

Смотрю на доску. Там написана какая-то жуткая формула с кучей букв и знаков. Ничего не понимаю.

– Нужно… найти икс? – неуверенно предполагаю.

– Решите систему неравенств. Которую мы разбирали вчера. Приступайте.

Система неравенств? Что это вообще такое?

Пытаюсь вспомнить вчерашний урок, но в голове пусто. Тогда я думаю о новых серьгах. Начинаю писать наугад. Переношу цифры, ставлю знак равенства. Получается полная чушь.

За спиной перешептываются, кто-то хихикает. Слышу, как Данил говорит соседу по парте: «Да она вообще в математике не разбирается». Лицо горит от стыда и злости.

Они смеются надо мной! Стою как дура, а эти ничтожества смеются!

– Садитесь, – холодно говорит Ольга Леонидовна. – Неправильно. Самарин, покажите, как решается такая система.

Новенький встает и идет к доске. Проходя мимо, тихо говорит:

– Все нормально. Бывает.

Как он смеет меня жалеть?! Мне не нужна жалость этого ботаника!

Сажусь на место, кипя от ярости. Дима берет мел и начинает писать. Быстро, уверенно, как будто играет, а не решает сложную задачу.

Справляется за минуту.

– Правильно, – одобрительно кивает Ольга Леонидовна. – Садитесь.

А потом поворачивается ко мне:

– Краснова, если так пойдет и дальше, ты закончишь четверть с двойкой. А с двойкой по алгебре можешь забыть о престижном университете.

Слова бьют наотмашь. Двойка? Я?! Не может быть! У меня никогда не бывает двоек! Папа меня убьет. А мама отправит к бабушке в деревню «подумать о своем поведении».

– Ольга Леонидовна, я… – пытаюсь что-то сказать, но слова не идут.

Что я могу сказать? Что я забила на домашнюю работу ради шопинга?

– Родителям нужно найти вам репетитора, – продолжает учительница. – И как можно скорее.

Репетитор? Как какой-то двоечнице из обычной школы?

Это унизительно. Весь класс слышит, что мне нужна помощь. Даже Данил перестает ухмыляться и смотрит с удивлением.

– А знаете что, – вдруг добавляет Ольга Леонидовна, – у нас есть отличный кандидат. Самарин, не поможешь однокласснице подтянуть алгебру?

ЧТО?!

Если раньше я думал, что унижение достигло предела, то я ошибался. Можно пасть еще ниже. Этот тихоня в дешевых джинсах будет меня учить? Меня, Мелиссу Краснову?

Класс замирает. Все переводят взгляд с меня на него и обратно. Данил открывает рот от удивления.

– Я согласен, – тихо говорит новенький. – Если Мелисса не против.

Я против! Я в бешенстве!

Но сказать это вслух – значит показать, что я боюсь какого-то провинциала. А согласиться – значит окончательно потерять лицо.

Внутри все кипит. Еще вчера я планировал поставить этого новичка на место, показать, кто здесь главный. А теперь он будет издеваться надо мной, объясняя элементарные вещи.

Это несправедливо! Я не создана для унижений! Я должна быть на вершине!

– Мелисса? – повторяет Ольга Леонидовна.

Сжимаю кулаки. Хочется встать и выбежать, хлопнув дверью. Но так будет еще хуже.

– Хорошо, – цежу сквозь зубы. – Я согласна.

– Тогда можем начать сегодня после уроков? – спрашивает Дмитрий.

После уроков? У меня планы! Бутик, косметолог…

Но выбора нет.

– Договорились, – говорю как можно более равнодушно.

Ольга Леонидовна довольно кивает и продолжает урок. А я сижу и смотрю в окно, думая о том, как быстро рушится мой мир.

Два дня назад я была неприкасаемой королевой школы. Все восхищались мной, завидовали, хотели быть рядом. А сегодня весь класс видит, как я унижаюсь.

И все из-за этого новенького!

Звенит звонок. Вскакиваю с места и спешу к выходу, пока никто не увидел, как я расстроена.

– Мелисса! – догоняет ее Катя. – Ты в порядке?

– Конечно, – резко отвечаю. – С чего бы мне быть не в порядке?

– Ну… с этим репетитором… Как-то странно получилось.