Миг. Луч Света

–И как я сразу не догадалась, что это ты, – Рассмеялась Нинель, – Вылитый же, даже обидно. С тех пор, как ты уехал, мы почти не отправляли письма.

–Да, а были всего лишь в соседних городах.

–Даа. Хорошее время, – Кивнула девушка, – Но я здесь по делу. Ты зачем мою Эмелин заточил? Она хорошая, я точно знаю

–Тогда почему у неё нет никаких документов?

–Может, у неё в жизни так сложились обстоятельство, – Нинель хлебнула чаю, убедившись, что всё-таки горячий шоколад вкуснее, – Все мы живые люди и имеем право на различные ситуации

–Ну вот. А вдруг она убийца? И это и есть её ситуация, что скажешь?

–Да не она это. Я чувствую, правда. И она там долго не просидит, твой друг прав. Нужно что-то с этим делать. Ты можешь её вытащить? Говорю сразу- возражения я не приму, потому что этот человек для меня важен, и если тебе хоть чего-то стоила наша дружба в детстве, то сейчас ты исполнишь мою просьбу, слышишь?

–Могу, но мне нужно подозрения свести тогда на кого-то другого, чтобы подтвердилось, что в деле замешаны люди или в принципе кто-либо причастен.

–Давай заново обыщем места вместе, я тебя представлю, как своего брата, и всё. Ты даролишённый и запаха магии на тебе нет, но доверься моим умениям. Это будет легко, владелица ничего не заподозрит. А пока что расскажи, так где ты пропадал все эти годы и как стал полицаем? Ты же не любил такое. И как здесь оказался, а как…

–Нинель. Кровать видишь? Я сегодня с 2 ночи на ногах, и ещё сутки без сна не вариант. Либо выпрыгивай назад домой, либо ложись.

–Уговорил, – Девушка нырнула в постель, сладко укутавшись в одеяле, пока парень доставал себе второе и ложился неподалеку. Ей было всё равно, где и как. Главное, что теперь Эмелин окажется спасена.

Прошлый день был не хуже предыдущих. Между неведением и усталости от передоза информации Нинель предпочитала второе, но сейчас её волновали не собственные желания, а состояние подруги. Что с ней она частично знала, потому, обеспокоенно проснувшись, страх появился ещё больший, чем был прежде. Кошмары рассказывали Нинель, что девушка находится в тяжёлом состоянии. Знакомый запах, который чувствовала каждая обетная ведьма-целительница и каждый маленький котик-магаготик Мюриэль- смерть.

Гибель ведьмы пахнет сладко, когда она чахнет. Эмелин напоминает фиалки со слабым оттенком лилий. Нинель и Элли знали: пока ещё не пришло её время, и смерть забрать её должна не скоро, а потому следовало увеличить темп действия. Нинель прошлась вдоль квартиры, тонко ощущая и другие ароматы: здесь некогда была драка, и даже пару случаев смертей. Если бы не вещи мёртвых, хранящиеся на полках, то она бы даже не догадалась, что Мирас и такое устроил вне «рабочего места». Радовало лишь одно: перед сном Мирас согласился на условия подруги детства: Эмелин будет освобождена, а Мирас больше никогда не прикоснётся и не ранит её.

Улики, которых так боялась Нинель, отсутствовали. Точнее, они находились в участке и лежали лишь формально, являясь фальшью, подделкой Мираса, за которую Нинель чувствовала, что не скоро сможет простить. Да и её прощение полицаю не требовалось, а сейчас главным было другое. Закончив свой обход, девушка не смогла дождидаться, пока Мирас выспится, и хотя его опухшее от недосыпа лицо выглядело очень забавным, лучше проходить с подобным выражением и вернуть подругу, чем дожидаться, пока запах фиалок действительно коснётся Эмелин. Нет, риски не должны быть оправданы в таком формате.

–Просыпайся, сын отечества Романии, а не Элиории. Как будем мою подругу доставать? – Кинула Нинель в своего друга подушкой, – Радуйся, что в этот раз прилетело не сковородой. Мне жаль, что я виновата, но я видела сон, поэтому нужно идти немедленно в участок.

–Ты точно не дашь мне поспать ещё пару часиков?

–Ещё пару часиков, и ты станешь трупом, если продолжишь так валяться. А если умрёт Эмелин, то я тебя задушу собственноручно, затем твоего братца, мать и всё семейство, понятно?

–Уже поздно. Он мёртв. Работал с вами, поэтому я за дело взялся, – Тяжёло, пусть и сонно, произнёс мужчина.

–Мирас..я

–Не продолжай. Я знаю, ты не специально. Пошли освобождать Эмелин твою. И пусть покажет свои документы, как восстановится, чтобы больше не было вопросов, с какой она территории. Ведьмы на Элиории рождаются в основном. Она сильная?

–Да, я даже удивлялась, насколько её одарила Богиня

–Значит, точно элиарская. С других регионов наши послабее будут, уже проверено годами.

–Это точно. Ну что, выходим?

Девушка и парень стремительно оказались в участке. Увидев Эмелин впервые около решётки и не имея возможности забрать её в тот же момент казалось для Нинель пыткой. Нет, перед тем, как девушка окончательно пришла, чтобы забрать, пришлось всё же покопаться в уликах. Считая себя не очень внимательной к мелочам, ведьма удивилась, на что она способна, найдя то, чего не увидел никто: маленькое пятнышко на окне, подтверждающее присутствие постороннего. Хоть какая капля информации, но её было достаточно для того, чтобы Мирас начал выискивать всех по отпечатку пальца, а Эмелин ощутила запах свободы. Место, где она заслуживала быть.

Сердце болезненно сжималось, когда Нинель приходилось лечить подругу. Сам факт, что Эмелин не предала её и всё время была рядом заставлял прослезиться. Она всегда была так близка, но как же сложно было до неё добраться.

Несколько дней она лежала на восстановлении из крови и мёда, а также всём, чем только смогла ей помочь Нинель. Возвратиться к обычной жизни было очень сложно, но Эмелин сделала всё, чтобы самой встать на ноги, и спустя неделю Нинель смогла облегчённо выдохнуть.

Наступило 9 вечера: цирковая смена завершилась, позволяя девушке выйти на улицу и радостно рвануть домой. Нинель не отпускала Эмелин жить назад на чердаке: пока девушка окончательно не восстановится, а её друг Валерий не найдёт себе нормальную работу с хорошей, новой, чистой кроватью для Эмелин.

Мирас стоял около здания с букетом ромашек: когда мужчина был маленьким, так он извинялся перед своей подругой. Приняв подарок, ведьма легко кивнула, и прошла вдаль, зная, какой чудесный заключительный вечер этого страшного закончившегося приключения её ожидает.

–Итак, за то, что я провинился, я виноват перед тобой и мисс Эмелин. Её запрос я уже получил и выдал сумму денег на оплату новых платьев, а также еды на три недели- за то, что ей пришлось пережить, это достаточная плата с обоих сторон. Что касается тебя, ты не озвучивала? И ещё: мисс Эмелин также хочет меня убить?

–Нет, сегодня уже полегче, – Изо рта исходил тёплый пар, контрастирующий с холодным сентябрьским вечером. Совсем скоро должен был наступить следующий холодный месяц, ешё один, а за ним и зима, но совсем также, как и в сказке, не хотелось прощаться с хорошей погодой, – Она предложила тебя в первый раз изрезать на мелкие куски и съесть, чтобы восполнить свою фигуру, а сегодня просто утопить. Идёшь на успехи.

–Что ж, это радует. Враги полицаям не нужны, они создают дополнительные хлопоты, – Улыбнулся Мирас, – Ты так и не ответила, чего бы хотела ты? Горячий шоколад? Ещё цветов? О чём ты мечтаешь?

–Знаешь, в осеннюю пору я всегда думаю о единственном желании. Возможно, оно покажется тебе странным или ты не захочешь его исполнять, но это действительно то, о чём я давно думаю.

Девушка ступила на деревянный мостик. Он соединял одну часть парка с другой, и вёл по дороге домой. Возвращаться рано не хотелось, да и Эмелин нужно было время подумать наедине со своими мыслями перед тем, как объясниться владелице, где она была. С этим Мирас помог только частично, заверив, что девушка принимала серьёзное и важное участие в одном из следствий на соседней территории гор Дайконаз. Владелица, конечно же, не стала спорить с законом и побоялась новых проверок, потому никакого наказания Эмелин не досталось. Почти не досталось – роль Доярки совершенно не шла ей к лицу.

–Нарисуй меня и Эмелин. На отдельных листочках. Я помню, ты недавно говорил, что перестал рисовать и тебя это больше не интересует, но это моя мечта. Я хочу, чтобы осень длилась вечно. И пусть она не может идти круглый год, этот портрет будет висеть у меня на окне и всегда напоминать о том, что она для меня бесконечна.

–Так это была твоя идея спектакля? – Любопытно переглянулся мужчина, принимая в руки два холста и карандаш.

–Эмелин её дополнила, но да, – Девушка потянулась вперёд и пристроилась поудобнее у моста, – Не раскисай, Мирас, тебе ещё по памяти Эмелин рисовать.

…

–Эмелин, я дома. Ты где? Мирас в итоге справился с портретами, ты была права. Выгодно иметь связи с полицаями, легче с делами разберёмся. С тобой всё хорошо? Нормально себя чувствуешь? – Нинель посмотрела на тонкую шёлковую ночнушку подруги и открытое окно достаточно настороженно, – Учти, крови не дам, будешь лечиться сама.

–Не беспокойся. Я просто чувствую. Знаешь, когда я лежала все эти дни, в какой-то миг у меня проснулась интуиция, будто бы я кого-то видела. Но я болела так долго, что не удивилась бы даже, если бы мне приснилась бабушка Сильва, – Рассмеялась Эмелин, – А ещё твоя птаха кусается, она меня за жопу цапнула. Ну подумаешь, неправильно села!

–Не переживай, он так просто к тебе привыкает. Эмелин, кто это был?

–Я не знаю. Но я точно чувствую, что кто-то очень давно меня ждёт

Глава 10. Страж 5

Защита воспоминаний заключённых – неотъемлемая часть работы в Безвременье. Как только человек сюда попадает в исходном состоянии, сохраняющемся навсегда, единственные изменения, которые происходят с личностью, находятся у него в голове. Поэтому крайне важно отслеживать, чтобы никто не сошёл с ума, ведь суть тюрьмы в осознании наказания, а не мучении, во что истинно верили все Стражи.

Номеру пять досталась эта работа на момент, когда большинство остальных должностей были заняты. Каким-то образом мужчина, не желая заскучать, принялся запоминать всё то, что хранится в головах заключённых. Так он знал всё про каждого из них и мог дословно перечислить, что и кому необходимо в конкретный момент.

Страж 5 заканчивал вечерний обход, когда из «клиентов» у него оставалось всего 2 человека – новенькая девушка-нарушительница, прибывшая всего неделю назад, и знакомый мужчина, которому оставалось сидеть по меньшей мере 108 лет. Среди чужих воспоминаний он заметил, как склонна людская натура к эмоциям, и как сильно она нуждается в поддержке.

В отличие от своих коллег, номер 5 стремился к максимальному пониманию заключённых. Они напоминали ему пациентов в руках опытного врача, способного дать им обезболивающее средство и на время притупить страшные муки. Когда одни забывали о том, кто они есть, смысл жизни попросту терялся. Они бездумно оставались сидеть в заключении и не могли прийти к осознанию, за что они оказались в подобных условиях.

Почти каждый заключённый убеждал себя, что находится в коме. Определённо, это место имело схожесть с теми кошмарами, которые могли сниться по ночам людям. Также, как и в коме, они видели различные сновидения, много думали и совершенно не ощущали своё тело. Другой мир, спрятанный под "болезнью", не позволял никому из них найти для себя безопасный угол, как и дверь на выход.

Страж 5 подошёл к предпоследней «пациентке». Он уже знал, о чём девушка так долго думала: её малыш. Ребёнок, который разрушил всю её семью и которого она поклялась убить. Девочке было всего шесть, когда от мамы ушёл последний любовник. С тех пор заключённая свихнулась. Она перемещалась по всем временам с целью найти средство идеально быстрого убийства, даже успела перетащить дочь в прошлое и обвинить в том, что она колдует против церковных законов. В последний момент, когда она почти перевернула судьбу- а девочка в последствии должна была стать сильным политическим деятелем другого времени, Стражи забрали её. Без отмщения даже здесь ей не удавалось заснуть, а время шло всё медленнее, точнее, едва ли можно сказать, что оно вообще шло?

Воспоминания. Женщина почти забыла о том, что обещала и себе, и малышке. Ненависть, злость притупились за малый срок, но даже таким людям необходимо было напоминать об их эмоциях. Если бы Страж 5 видел иные зацепки воспоминаний, которые напоминали женщине, что она живая, он бы использовал их- по законам Безвременья отношение к детям было довольно лояльным, насколько это вообще было возможно.

В отличие от других, Пятый использовал брошь- посох ему не понравился с первого дня нахождения в Безвременье, и он потратил 150 лет на то, чтобы перепробовать всевозможные заклинания и создать своё на видоизменение объекта без потери его жизненных сил. Коснувшись его в форме меча с серым – в мире живых он бы был красным- камнем, петли света забрали женщину с собой в иллюзорное пространство.

Черноволосая дочка с тёмными, как ночь, глазами, смотрела на маму. Это был её сон – малышке он также был необходим, чтобы стать сильнее, потому Время разрешало вмешиваться в её пространство.

Женщина увидела дочь и рванула к ней навстречу. Она крепко обняла её, прижимая к себе и пуская слезу одну за другой. Казалось бы, зрелище было тем, в котором нуждался каждый ребёнок от малыша до взрослого возраста, но Страж знал, что на самом деле она стала делать. Малышка теснее прижималась, не ожидая подвоха от своей семьи

–Мамочка, а почему ты меня оставила тут? Дядя Маттео за мной приходил, он говорил, что согласен нас забрать вместе, если я буду много молчать и делать то, что он просит.

–Конечно. И мы будем с дядей Маттео счастливы, а ты, – Женщина сжала шею дочери крепче, уже намереваясь осуществить задуманное, как Страж вернул её из сна. Теперь у неё было желание вернуться на свободу, а пятый больше не нуждался в продолжении.

Умрёшь- то, что хотела сделать с ней родная мать

Номер 5 любил отвлекаться и читать детские сказки, скрывая своё хобби от других работников. Он знал, что мать и отец означают что-то любящее и хорошее, и у него они, наверное, когда-то были, поэтому девочку он частично оберегал так, как мог, от сумасшедшей женщины. Вскоре пришёл черёд следующего заключённого

– Вот и ты, мой последний путник, – Произнёс вслух Страж 5. Почти все их них говорили сами с собой, ведь никто не мог ответить на зов подобного собеседника.

Последнего мужчину совсем не так давно обрабатывал Хранитель 1, сообщив, что напомнил ему о воспоминаниях с его любимыми рыжими девушками. Пятого, как и второго, не интересовала чужая работа, если она не затрагивала его самого, потому, сосредоточившись на новом подопечном, мужчина вновь взялся за брошь в виде меча.

Изделие отливало ярким порывом лучей во тьме, и, хотя для Стражей внешне ничего не менялось, но люди, которые до этого не могли ничего видеть, на короткую долю секунды убеждаются, что они не спят. Это быстро стирается из памяти.

Две частицы одного луча, соединяющие брошь и путника, соприкоснулись, сливаясь воедино. Его живые воспоминания сплелись с тем, что ему было необходимо. Пятый уже проникал в разум этого человека: Мэйтленд, или, как звали всех заключённых, Путник, желал возыметь чужое золото от своих предков, но, не успев осуществить убийство для наследия, попал в Безвременье за преступления. Всё шло, как и обычно, до того момента, пока Пятый не схватился за голову. Прилив боли сказался на нём, пошатнув, и не позволив увидеть воспоминания, показанные заключённому.

Стражи знали: сильные магические существа, заключённые в тюрьме, могли не пускать в свой мозг и достаточно хорошо контролировать проникновения в него даже в измученном состоянии. Мэйтленд всегда позволял, но, вероятно, его биографию Пятому Стражу придётся изучить ещё раз, раз тот оказался волшебником. Выбора не оставалось, кроме как ждать, пока Путник очнётся от своего видения.

. . .

От лица Путника

. . .

Много лет я находился в заточении, но каждый раз они приходили, вновь и вновь стирая память, пока не одна ошибка. Они слишком расслабились в последние годы. Я не знаю, кто они и зачем пытают всех, кто здесь находится, но они не должны жить на наших землях. Если бы был выход их истребить, я бы отдал за это жизнь.

Темнота, которой они нас травят. Они знают, что мы не можем видеть, но я не сплю. И другие не спят, пусть и пытаются. Это время всех поглощает. Я пытался умереть, но сны про то, что я не закончил на Аэриаде, мучают меня. Я не обрету спокойствие в загробной жизни, пока не получу положенного и не окажусь на свободе, чего бы не это ни стоило.

Сколько попыток я потратил на то, чтобы этот безмозглый болван или болваны- они все так похожи, только магия позволяет понимать, что люди разные, чтобы этот придурок понял, что я в их власти. Понял, что я не противлюсь. Но им это не нужно. Я вообще не понимаю, что они от меня хотят, но возможность рассуждать во снах это единственное спасение.

Что снова? Я вижу эти лучи: они проникают внутрь меня и сжигают, напоминая о тех, кого я любил. И пусть мне пришлось пойти на этот шаг, они всё ещё мною любимы. Не здесь. Живы ли они и получу ли я своё? Я не знаю, сколько я здесь, но неделю, а может, месяц, я точно сижу. Они не появляются. Мои родные не явились, и я всё вижу.

Не знаю, чьи это глаза, но они меня ведут и показывают что-то. Это здание, и здесь словно бы всё создано из теней – вот где я. Это точно ошибка: люди слишком тщательно скрывают, чтобы мне такое показывать, но я должен всё запомнить, оно может пригодиться для побега. Если я не смогу сбежать и всё окончательно рухнет, я буду вынужден умереть. Лучше смерть, чем ещё дольше быть здесь, этот месяц невыносим.

Библиотека? Бумаги? Они здесь работают и кого-то держат. Я хочу развернуться и пойти в другое русло, но мне не дают. Кто-то или что-то решило мне это показать. Серебряный свет и очень красивая шкатулка. Кажется, такие называют ларцами. Это очень красивое и дорогое изделие может быть ключом к выходу. Точно, нужно найти способ его открыть и туда пройти.

Если делать шаги в сторону ларца, то ничего не будет возможно. Мужчина, высокий и красивый, идёт мне навстречу. Кажется, он меня не видит, но сердце уже успело уйти в пятки. Мне страшно, но они не должны об этом узнать. Он кладёт в карман ключ с пола. Я думаю, это касается ларца.

Всё исчезает. Нет. Нет. Я должен узнать больше, чтобы сбежать. Вдруг это не повторится, пожалуйста. Высшие силы, если вы есть, я вас прошу, я должен

. . .

-Здравствуйте, Страж 1 и Страж 2, вы пришли посмотреть над работой? – Уточнил Пятый

–Зашли касательно дел тюрьмы, как пленник?

–Он находится в состояние, внутрь которого я не был допущен, но процесс заклинания идёт успешно, почти подошёл к концу

–Если вам потребуется мои услуги, вы можете обратиться ко мне, – Для завершения процесса, номеру Пять оставалось коснуться своей броши ещё раз, и воспоминания окончательно отключились. На нынешний момент его работа подошла к концу, и он мог взять Книгу Жизни и спокойно почитать о судьбах поступивших мёртвых людей. Мужчина был готов уйти по делам, как брошь мигнула, оставляя его задержаться неподалёку

Страж 1 начал свой процесс именно с последнего путника, с которым только что завершили процесс воспоминания ценностей. Мужчина ехидно улыбнулся, произнося свои заветные слова: