Остров четырех стихий. Нэнси

Мы с Майком переглянулись.

– Он сообщил… что исполнит желания детей. Всех.

Я медленно повторила ее слова про себя. А потом посмотрела туда же, куда смотрела Барбара.

На Роуз.

Она всё ещё сидела в тени. Качала Амадео младшего, напевая ему что-то. Её лицо было стройным, умиротворённым.

Мне стало не по себе.

Глава 7: Спасение утопающего.

Солнце медленно опускалось к горизонту, окрашивая небо в тёплые персиковые оттенки. Всё казалось немного ненастоящим – будто нарисованным акварельными красками.

На импровизированную сцену на пляже вышел ведущий в голубом костюме со сверкающими в закатных лучах стразами. Он показывал движения какого-то ритуального танца. Дети и некоторые взрослые старательно повторяли за ним.

Мы – расслабленные, ленивые и довольные пили своё пиво, болтали и шутили. Вскоре к нам все же присоединились Стейси с Максимом. Они рассказывали о том, как прошла встреча и заселение гостей и о своих планах по улучшению гостиничных домиков.

Майк наклонился ко мне и тихо шепнул:

– У тебя волосы в замке платья застряли.

Прежде чем я успела что-то ему ответить, он уже бережно постарался вытянуть застрявшую прядь. Его пальцы коснулись моей шеи, и я неожиданно для себя, вздрогнула.

Воспоминания хлынули волной.

Зима. Свадьба Стейси и Максима.

Это был мой первый выход «в одиночестве» за несколько лет. Без Эммы. Я оставила её на выходные у мамы и сбежала. Мне очень хотелось танцевать, пить вино, и почувствовать себя собой.

И там был Майк. Громкий, нелепый, наглый. Он сразу показался мне невыносимым. Но, как это иногда бывает, с каждым глотком вина его шутки становились всё смешнее. А потом я уже смеялась с каждой, даже с самой идиотской.

Мы танцевали медленный танец. Его ладони на моей талии, дыхание у самого уха. Мне было тепло и легко…

А потом – гостиничный номер. Всё как в размытой фотографии: запах его кожи, поцелуй, красное платье на полу. А затем туман.

Утром – пульсирующая боль в голове и острое, колючее чувство вины. Я дала ему несуществующий номер, прыгнула в такси и исчезла.

Я вернулась в настоящее. Солнце почти спряталось за океан. Барбара повернулась ко мне и радостно сообщила:

– У Авалона всё получилось. Дух сказал, что доволен. И ритуалами. И тем как его славят.

– Ух ты! Вы с ним как киты что-ли общаетесь? Эхолокацией? – пошутил Майк.

Я смотрела на неё с растущим беспокойством. Всё ли с ней в порядке? Голоса в голове – не просто странность. Это может быть чем то серьезным…

Ведущий тем временем объявил в микрофон:

– Пришло время очищения! Прошу всех, друзья мои, пройти к океану и смыть с себя всё, что мешает вам двигаться вперёд!

Эмма подбежала ко мне – потная, лохматая и безумно счастливая:

– Мам! Пойдём купаться!

Все вокруг направлялись к воде, даже Роуз с младенцем.

– Нет, солнышко. Я не взяла купальник.

– Ну мааам!

– Хочешь, я с тобой пойду? – вмешалась Барбара.

Эмма одарила меня разочарованным взглядом, но согласилась:

– Ну пойдём!

Я осталась одна на берегу. Подошла ближе к кромке воды и уселась на песок. Волны тихо шептали о чём-то своём. Слышались детские крики: «Марко!» – «Поло!»

Из воды на берег вышел Майк.

В одних шортах, без дурацкой гавайской рубашки. Я оценила, что у него достаточно красивое тело. Видимо этот «одинокий волк» не только загорает, но и достаточно времени проводит в спортзале. Конечно, чем же ещё заниматься безработному.

Он стряхнул с себя воду, словно пёс. Капли долетели до меня.

– Ну честное слово, ты как собака! – заворчала я, прикрывая ладонью лицо.

– А ты почему не купаешься?

– Купальник не взяла.

– В платье купайся.

– Оно почти новое, мне его жалко.

– А, новое… Тогда, конечно, не стоит. – Он сказал это, медленно обходя меня сзади.

Я напряглась.

– Ты чего задумал?

Он резко подхватил меня, перекинул через плечо и потащил к воде.

– Отпусти! А то не поздоровится! – я кричала и дергалась, пытаясь высвободиться.

Мы с шумом плюхнулись в океан.

– Ты ненормальный! – я изображая крайнее возмущение, развернулась и пошла к берегу.

Он вдруг вскрикнул:

– Ой. Сердце…

И ушёл под воду.

Я замерла.

– Перестань, Майк! Это не смешно!

Ничего.

– Брось, здесь не глубоко! Невозможно утонуть при всем желании! – я сказала как можно громче.

Он не всплывал.

– Ну ладно, говнюк! Надеюсь у тебя и вправду отказало сердце!

Я набрала воздух и опустила лицо воду, пытаясь рассмотреть силуэты вокруг. И тут – кто-то больно ущипнул меня за ягодицу.

Я вынырнула. Он стоял прямо за мной и задыхался от смеха: «Пока ты решалась, я б уже десять раз успел утонуть!»

– Всё! Сейчас ты у меня поплатишься! – я набросилась на него, стараясь притопить.

Он схватил меня и мы ушли под воду вместе.

Мы брызгались и барахтались, как дети. Без мыслей и целей.

Мы вышли на берег, когда солнце уже полностью скрылось за горизонтом. Пляж был залит светом от горящих факелов, расставленных по всему пляжу. Кто-то разжег костры. Мы подошли к одному из них и сели в круг.

К нам наконец присоединились Максим и Стейси. Они принесли с собой сосиски. Дети насаживали их на длинные палки, жарили на костре и спорили, какая прожарка вкуснее – медиум или хард.

Неожиданно на мои плечи легла сухая рубашка. Майк молча накинул её на меня. Я уже открыла рот, чтобы съязвить, как обычно, но он заговорил первым:

– Зачем ты тогда солгала? Дала мне не свой номер?

Я посмотрела в костёр. Задумалась.

– Я подумала, что это было ошибкой. Я не была готова… ни к чему.

– Хм… А для меня это не было ошибкой. Это было… настоящее. За долгое время.

– Честно… я почти не помню, что тогда было.

Он перевёл взгляд с огня на меня:

– Ты правда не помнишь ту ночь?

Я усмехнулась.

– А ты считаешь себя гениальным любовником? Женщины должны помнить каждую деталь ночи с тобой всю жизнь?

Он вскинул брови и посмотрел в огонь. Я ждала что он ответит что-то не менее колкое в ответ. Но он промолчал. Мне кажется на его лице было что-то вроде ухмылки.

Напротив нас сидели Стейси и Максим. Она облокотилась на него и что-то оживлённо рассказывала, а он гладил ее волосы и внимательно слушал.

Мне нестерпимо захотелось тоже на кого-нибудь облокотиться. И что б этот кто-то гладил меня…

Наверное мне пора пора возвращаться к Нику…

Глава 8: Седая волосинка.

Асам развозил нас по островкам, высаживая на пристанях у домиков. Наш остров был последним в очереди.

Вымотанная эмоциями Эмма уснула, свернувшись на двух сидениях, как маленький котенок.

– Вот, возьми, спасибо, – я сняла рубашку и протянула ее Майку.

– Оставь, прохладно же. Завтра отдашь.

– Нет-нет. Бери сейчас. Мне и правда не холодно.

– Ну а что насчёт завтра? Может, увидимся?

– Не уверена… У меня запланировано много дел.

– Какие ещё дела могут быть на этих островах?

– Вообще-то, рабочие. Работа, слышал о таком?

Он усмехнулся и, не споря, надел рубашку.

– А какой у тебя номер домика? – спросила я, как бы между прочим.

– Понятия не имею… Асам, какой у меня номер домика? – крикнул он, обращаясь к управляющему.

– Третий! – отозвался тот.

– А у нас второй. Значит, соседи, – улыбнулась я, и тут же подумала: только бы ему не вздумалось заглянуть с неожиданным визитом.

Катер остановился у нашего пляжа и мы сошли на песок. А затем завелся и резво ушел от берега, оставив нас в тишине. Разбуженная мною Эмма недовольно шаркала ногами по песку.

На веранде нас ждал Ник. Он стоял, оперевшись на перила, освещённый мягким светом фонаря над входом.

– Папочка! – воскликнула Эмма и чуть ускорила шаг.

Он подхватил её:

– Ну как мои девочки провели день?

– Отлично. Мы танцевали, плавали… – Эмми пересказывала весь день, сбиваясь с одного события на другое.

– Я в душ, – коротко бросила я и, не дожидаясь реакции, прошла в дом.

Я стянула с себя голубое платье и на мгновение замерла. Поднесла его к лицу. Лёгкий, но отчётливый аромат мужского парфюма. Сладковатый, с дешёвыми мускусными нотками – духи, какими обычно пользуются студенты на первом свидании, что бы соблазнить подружек. Я невольно улыбнулась.

Какой же он всё-таки нелепый этот Майк.

Слишком много мыслей об этом парне. Надо переключиться на Ника. Это с ним мы собираемся строить счастливую семью.

Я встала под душ и дала воде стекать по лицу, будто надеялась, что она смоет не только усталость, но и лишние эмоции. Закрыла глаза. Мысли всё равно продолжали шуметь, как волны за окном.

Выйдя из душа и замотавшись в полотенце, я остановилась у зеркала. По длинным мокрым волосам стекали капли, собираясь у ключиц. Я наклонилась ближе и…

– Что?.. – прошептала вслух.

Сквозь густые чёрные пряди отчётливо поблёскивала седая волосинка.

Это что, какой-то намёк от жизни?

Ты – взрослая женщина, возьми себя в руки и мысли трезво…

Я выдернула волосинку с корнем, натянула пижаму и прошла в детскую. В полутьме Ник сидел на краю кровати Эммы и смотрел на неё.

– Уснула, пока тебя ждала, – тихо сказал он. – Вымоталась.

– Да, день был насыщенным, – я наблюдала за тем, как он бережно гладит её по спинке. В такие моменты он был таким замечательным – нежным и добрым. В такого я когда-то влюбилась.

Он повернулся ко мне и глазами указал: «Пойдем».

Сев на кресло, стоящее у окна, он похлопал себя по коленям:

– Иди ко мне.

Я послушно присела. Его руки обвили мою талию.

– Ты хорошо провела время? – спросил он, внимательно всматриваясь в мое лицо.

Я кивнула.

– Было очень весело. И красиво. Зря ты с нами не пошёл.

– Я не мог. Ты же лучше других понимаешь, что такое вести свой бизнес, – произнёс он, и в его голосе снова появилась какая-то усталость и натянутость.

– Понимаю. Мне кажется, я сегодня впервые за несколько лет смогла хоть немного расслабиться… Кстати, нужно проверить почту! – я дёрнулась, собираясь встать, но он удержал меня на месте.

– Подожди, Нэнс… побудь со мной. Я скучал по тебе…

Он наклонился и прижался губами к моей шее. Тепло его дыхания, его кожа, прикосновение…

Я вздрогнула, и вскочила на ноги..

Он смотрел на меня в замешательстве:

– Что это было?

А я не знала, что ответить… Я сделала это неосознанно. Словно моё тело само за меня решило.

Я занервничала.

– Ты пойми… за эти годы мне пришлось научиться жить без тебя, – прошептала я. – Я не могу включать чувства, как свет, по щелчку. Дай мне немного времени. Я стараюсь. Правда.

Ник кивнул, не глядя на меня.

– Я тоже стараюсь, – сказал он немного повысив голос. – очень стараюсь, Нэнс!

Он поднялся и ушёл на кухню. Я услышала, как открылась бутылка пива. Потом – тишина.

Я поняла, что он не собирается возвращаться. Пошла в детскую и легла рядом с Эммой. Она прижалась ко мне и что-то промурлыкала. Я закрыла глаза. Рядом с ней мне всегда становилось спокойнее.

Она – мой якорь в бушующем океане.

Я не знала, каким будет завтрашний день. Но уже точно понимала: воссоединение – это не лёгкий путь. Это не "вернуться к тому, что было". И даже не начать с нуля. Скорее с глубокого минуса.

Глава 9: Кофе и попугай.

Я проснулась от звонка мобильного. Не пения птиц, не ласковых лучей солнца и даже не оттого, что Эмма хочет мне срочно что-то рассказать.

А от резкого, невыносимо звонкого, делового:

– Нэнси, здравствуйте. Это Кристина. Нам срочно нужно решить вопрос с таймингом! Музыканты снова всё сдвинули, и нам нужно…

– …всё переделать, да, конечно, – пробормотала я в трубку и села на кровати, зарываясь рукой в волосы. – Да, я сейчас со всеми согласую…

– Я знаю, что Вы сейчас в отпуске, но у нас форс-мажор. Ваша помощница Софи не выходит на связь…

– Ничего, я всегда на связи – выдохнула я и потянулась к блокноту, на первой странице которого, Эмма нарисовала пальмы. – Говорите, к какому времени перенести фокусника…

В это время в дверь спальни просунулся по-утреннему растрёпанный Ник.

– Сколько сахара тебе в кофе? – спросил он.

Я повернулась на него с той самой гримасой, которую он за годы брака должен был выучить наизусть: немного прищуренные глаза, вытянутое лицо, уголок губ дёргается. Это значит – не сейчас, Ник. Не сейчас!

– Да, Кристина, записала. Тогда торт пусть подвозят к десяти…

– Тебе сливки в кофе добавить? – продолжил Ник.

– Ник, ты сейчас серьёзно? У меня звонок. Работа. Десяток человек ждут моего ответа, а ты спрашиваешь, сколько сахара? Мы вместе прожили семь лет, ты каждый божий день варил мне кофе, и ты не помнишь?!

Он на секунду застыл, потом пожал плечами и спокойно ответил:

– Прости, что хотел тебя порадовать, забыл, что ты не умеешь радоваться! – в его голосе угадывалось раздражение. Он пытался его сдерживать, но я слышала.

Я закончила разговор с Кристиной, сделала еще несколько звонков подрядчикам и вышла на кухню. Ник сидел в плетенном кресле и смотрел в ноутбук. На столе стояла кружка с кофе.

Я взяла её и сделала глоток. Кофе успел остыть. И он был не сладким. Он не положил сахар. Я люблю с двумя ложечками.

– Остыл уже…

– Угу.

– И вообще… ты же знаешь прекрасно как я нервничаю, когда меня отвлекают… Не первый день же знакомы! Я же боюсь что-то перепутать или забыть! Не отвлекай. Это важно! – Я постаралась смягчить конец своей тирады мягким тоном.

– Угу.

Он не поднимал взгляд от ноутбука.

– Доброе утро! – в кухню влетела Эмма, босая, с растрёпанными кудрями и горящими глазами. – Мам, пап! Знаете, что на этом острове растёт орхидея, которую опыляют только ночные мотыльки? Они прилетают всего на пару часов в год!

Она говорила это с таким энтузиазмом, что казалось сейчас взорвется.

– Пойдём в лес! Там, за деревьями, точно можно найти что-нибудь удивительное! Здесь много разных животных и птиц!

Я посмотрела на Ника. Он даже не притворялся, что заинтересован:

– Я пешком не хожу. Ты же знаешь. По кустам лазить в поисках каких то зверушек – нет, спасибо, – ответил он. – К тому же у меня куча работы.

– Знаешь, у меня тоже работа, – резко сказала я. – Но я как-то нахожу время для дочери. И, если честно, вообще не понимаю, зачем ты приехал, если не выходишь из дома?

Ник медленно поднял глаза. Взгляд – стальной, уставший.

– Я приехал, потому что хочу быть рядом. Мне нужно ещё пара дней, чтобы закрыть все вопросы. И тогда – я с вами. Обещаю.

Я кивнула.

– Пойдём, моя юная исследовательница джунглей, – сказала я Эмме и взяла её за руку. – Вперёд, в чащу, к неизвестным цветочкам и мотылькам.

Она радостно захлопала босыми пятками по деревянному полу. Я, перехватив рюкзак и бутылку воды, оглянулась на дом. Ник уже снова уткнулся в экран. Мы вышли, и сразу за верандой нас встретил лес – мягкий, влажный и живой. Тени качались на листьях, а воздух был густой и влажный.

И хоть я всё ещё злилась – идти рядом с Эммой и слушать её восторженные рассказы о каждом жучке казалось куда важнее, чем самые важные договоры и созвоны.

Мы шли вглубь острова. Никакой тропинки не было и нам приходилось прокладывать себе путь самостоятельно. Тропический лес дышал, словно живой организм. Всё вокруг щёлкало, щебетало и постукивало.

Над головой пронеслась большая синяя птица. В кустах шевельнулась ящерица с гребнем на голове. На одном из стволов мы увидели огромных жуков с панцирями, имитирующими кору дерева.

Эмма не останавливалась ни на секунду:

– Мам, подожди, смотри! А это что за насекомое такое? Надо поискать в интернете… А это что, орхидея? А это – уф, с шипами какими!

– Эм, ты хоть смотри под ноги… – предостерегла ее я и в ту же секунду сама наступила на сухую ветку – и с треском, будто выстрел, сломала её под подошвой кроссовка.

И вдруг – бах! – над нами будто с шумом сорвалась крышка. Из верхушек деревьев, с гортанным воплем, вспыхнули и взмыли в небо десятки крупных попугаев. Я никогда не видела такого: они были огромные, с пестрыми крыльями – синие, зелёные, жёлтые, как фейерверк.

Крики, взмахи, вихрь перьев… и они разлетелись куда-то по сторонам, оставив после себя только колышущиеся листья и дрожащий воздух.

– Ты видела, мам?! ВИДЕЛА?! – Эмма подпрыгивала на месте. Её глаза горели, щеки раскраснелись, и она выглядела так, как должна выглядеть девочка, увидевшая настоящее чудо.

Я тоже застыла с открытым ртом. Это было невероятно красиво даже для взрослого.

Но тишина длилась недолго. Где-то рядом раздался тонкий писк – жалобный и настойчивый. Мы переглянулись.

– Ты слышишь? – спросила я.

Эмма кивнула, и мы медленно пошли в сторону зарослей высокой травы.

Писк вёл нас дальше. Мы прошли мимо дерева с воздушными корнями, пригнулись под низкими ветками… и наконец увидели маленькое, дрожащее красное пятнышко в траве.

Это был  попугай. Совсем небольшой, скорей всего птенец.. крылышко как-то неловко оттопырено в сторону. Он отчаянно пытался взлететь, но только хлопал по земле и жалобно попискивал.

– Он не может взлететь… – прошептала Эмма. И в тот же миг – я увидела, как слева шевельнулась тень.

В нескольких метрах от нас медленно вышел варан – тёмно-зелёный, тяжёлый, наверное с метр длиной. С языком, как тонкая вилка, он медленно покачивал головой. Его холодные глаза были прикованы к птенцу.

– Мам! – Эмма вцепилась в мою руку.

– Не бойся. – Я схватила палку с земли и со всей силы стукнула по земле перед вараном. Тот отпрянул, пару секунд колебался – но все же решив не связываться со мной, уполз обратно в кусты.

Эмма подошла к птенцу ещё ближе, стараясь разглядеть..

– Теперь нужно решить, что с ним делать…

Он сидел, поджав лапки, будто оглушённый.

– Может домой заберем и почитаем в интернете как за ним ухаживать? – предложила Эмма.

– У меня есть идея получше! Отнесем его к нашему соседу Майку! Он говорил, что работал ветеринаром.

– Думаешь он сможет помочь? – Эмма оживилась.

– Надеюсь. Он же настоящий доктор для животных и птиц. С дипломом. А это уже что-то да значит, – я ухмыльнулась, скинула с плеча рюкзак и распахнув его, двинулась к птенцу.

Попугай, увидев, что я приближаюсь, вдруг сорвался с места и побежал. Да-да, побежал! Кто бы мог подумать, что эти пернатые умеют так быстро шуровать по земле.

– Лови его! – крикнула я.

Мы с Эммой гонялись за ним несколько минут. Он юлил между корнями и прятался в кусты. Но в какой-то момент, видимо, устал. Забился около гигантской пальмы и тяжело дышал.

Я аккуратно взяла его, усадила в рюкзак и застегнула, оставив щель для воздуха. Он только тихонько пищал.

– Вот и всё. Теперь в дорогу, – сказала я, вытащив из наружного кармана рюкзака сложенный вчетверо буклет с картой островов.

Наш домик – номер два. Майка – номер три. Мы можем вернуться к нашему домику и пройти вдоль берега направо… Вроде не далеко..

Когда мы дошли до пляжа, я заглянула в окно нашего домика.

Ник был в кухне. Он ходил по кругу с телефоном у уха и, судя по лицу, вёл переговоры на повышенных тонах. Рука жестикулировала в воздухе. Лицо было сосредоточенное, напряженное. Ни нас, ни мира вокруг он не замечал.

Я решила не привлекать внимание и мы быстро прошмыгнули мимо, после свернули и пошли вдоль пляжа, а затем наш путь снова пролегал через заросли, но уже не настолько густые, как те, в которых мы только что гуляли. Здесь даже запах отличался, он был кисловато-сладким – возможно, из-за падали фруктов.

Я держала рюкзак перед собой, как ценный груз. Время от времени приоткрывала молнию, чтобы заглянуть внутрь.

– Мам, а он точно выживет? Майк ведь точно сможет помочь? – в голосе Эммы было много тревоги.

– Конечно поможет! Он наверняка целую кучу животных разных спас.

– А откуда ты знаешь?

– Просто знаю, – подмигнула я.

Через пару минут мы вышли на территорию домика номер три. Пляж ничем не отличался от нашего: те же камушки, тот же мягкий песок и платформа в воде. А вот сам домик был заметно меньше.

Я очень надеялась, что его хозяин дома.

Глава 10: Ветеринар и белые булки.

Мы подошли к его двери и постучали. Один раз. Второй. Ничего.

– Подожди, – я прислушалась.

Изнутри доносилась музыка. Тихая, расслабленная. Джаз вроде бы. Значит кто-то определённо был дома. Но ни шагов, ни «секунду», ни даже раздражённого «чего?!» не последовало.

Я постучала настойчивее, подождала ещё…

– Стой здесь, Эмма. Я обойду сбоку. И посмотрю в окно. Но ты так никогда не делай! Это очень не прилично!

– Мам… – начала она, но я уже отошла.

Домик был уже нашего, и буквально через несколько шагов я оказалась у панорамного окна в пол – спасибо архитекторам за это великое изобретение для всех разведчиц. Я заглянула внутрь, прижав ладони к стеклу.

И долго искать не пришлось.

Майк.

Развалился на широкой кровати, раскинув руки и ноги, как звезда. Лежал на животе. Голый. Ну, конечно.

Его загорелое тело резко обрывалось двумя бледными полумесяцами – единственными не загорелыми участками на нём. Я усмехнулась: хоть загорает в шортах – и на том спасибо!

И вообще, выглядел он мирно. Почти мило. Спал, как щенок после прогулки. Если не учитывать, что этот щенок был здоровым голым мужиком.

Я вернулась к двери и дернула ручку. Естественно не заперта. Некоторые люди будто нарочно просят, чтобы в их домах появлялись неожиданные гости.

– Эмма, милая, подожди ещё пару минут. Я сейчас зайду внутрь, разбужу Майка, и тогда позову тебя.

– Ну мааам! Почему я не могу с тобой? Я тоже хочу его разбудить!

– Поверь, иногда это не так уж приятно. Просто подожди, хорошо?

Она надулась, скривила губы в хрестоматийной детской гримаске «я-недовольна всем», но осталась на месте.

Я ступила внутрь – деревянный пол заскрипел под ногами.

В комнате пахло солёным потом и солнцем. Майк продолжал спать, развалившись в своей эпичной позе. Лицо зарыто в подушку, волосы взлохмачены, спина равномерно обгоревшая, и вот эти две фарфоровые булки – сверкают, как маяки.

Я постояла у кровати секунду. Потом ещё. Потом…

– Майк. – Тишина.

– Майк! – уже громче.

– Майк! Проснись, пожалуйста! Бездельник! Уже за полдень, а ты всё дрыхнешь!

Он дёрнулся, пробормотал что-то невразумительное и, не открывая глаз, перевернулся на спину.

О нет.

Я резко отвернулась, уставившись в абстрактную картину на стене.

– Господи, ну хоть простыню бы… Ты вообще в отпуске или в диком племени?!

– Ммм? – донёсся с кровати глухой голос. – Нэнси?..

Он, наконец, начал соображать. Я услышала, как он хлопает руками по кровати, что-то нащупывает.

– Есть тут… какой-нибудь… чёрт, где у меня…

Шелест ткани – и, слава небесам, звук натягиваемых шорт. Я краем глаза убедилась: теперь его можно смотреть без цензуры.

– Ты чего тут делаешь? Не припомню, чтобы мы опять засыпали вместе.

Я проигнорировала его шуточку и сразу перешла к делу:

– Прости, что ввалилась. У нас тут небольшая… экстренная птичья ситуация. Мы нашли раненого попугая. Совсем молодой, не может летать. Думаем, у него травмировано крыло. И его чуть не сожрал варан.

Он смотрел на меня с удивлением.

– Ты – наш единственный знакомый ветеринар в радиусе нескольких островов. Прости, что без записи. Птенец, кстати, в рюкзаке, с Эммой. На крыльце.

– Ладно. Позови их, – он встал, потянулся и надел тонкую зеленую футболку. Всё-таки чертовски спортивный, гад.

Я выскочила на крыльцо. Эмма сидела на ступеньке, ковыряя палочкой песок. Я взяла рюкзак и махнула ей, приглашая в дом. Майк стоял у кухонного стола, как у операционного. Я поставила рюкзак перед ним. Он бережно вытащил птенца и усадил его на расстеленное полотенце.

Он внимательно осмотрел его.

– Ara chloropterus… – пробормотал Майк. – Красный ара. Где вы его нашли?

– В лесу, чуть выше нашего домика. Стая взлетела, а он остался. Видимо, выпал. А потом – варан.

– Ну что, малыш, – Майк аккуратно взял его в руки, поднёс к лицу. – Посмотрим, кто тебя обидел…

Он работал ловко, уверенно. Ощупал крылья, лапки, заглянул в клюв. Попугай удивительно спокойно сидел, будто каждую неделю ходил на прием к доктору.

– Мне кажется, крыло не сломано, – наконец сказал Майк. – Просто ушиб и испуг. Пару дней покоя, и он снова будет в небе.

Я выдохнула: