Эффект Фостера

Эффект Фостера в деле. Иногда я сама чувствовала на себе его влияние.

***

В середине дня у меня образовалось окно, преподавательница по теории международного права слегла с кишечным гриппом. Я решила провести это время на стадионе школы, где тренировались футболисты и группа поддержки.

Я заняла место в центре первого ряда с альбомом и занялась эскизами.

– Барбара, засними нас, пожалуйста! – крикнула Отэм, отвлекая меня от эскиза. Я удивленно вскинула одну бровь и потрясла в воздухе альбомом.

– Я занята.

– Пожалуйста, ворчунья. Всего один раз.

Я вздохнула, отложила альбом в сторону и стала снимать программу группы поддержки на телефон.

Отэм была капитаном чирлидеров, а еще моей лучшей подругой. Мы были знакомы с начальной школы и всегда недолюбливали друг друга. Она казалась мне слишком заносчивой и много командовала, Отэм же обо мне отзывалась, как о высокомерной выскочке. В седьмом классе учительница распределила нас в одну группу для выполнения проекта. Мы стали проводить много времени вместе и тогда я поняла, что Отэм хорошая девчонка. Совсем не заносчивая, однако, все же любила командовать.

Мой взгляд прошелся по красно–белой форме ребят выполняющих невероятные акробатические элементы. В центр вышла Челси и начала под энергичную музыку делать свое «соло», как она его называла.

Челси тоже была чирлидером. Вот только если Отэм участвовала в этом только из собственного желания и искренней любви к чирлидингу, то Челси приходилось заниматься в группе поддержки только ради будущей стипендии в колледже. Чирлидингом она не горела, но номера отрабатывала на все сто процентов.

Я досняла программу группы и отложила телефон в сторону, снова принимаясь за эскиз, но снова отвлеклась, когда услышала голоса Челси и Отэм. Они о чем–то спорили.

Две совершенно разные девушки и обе были моими подругами. Совместить их в одну компанию было крайне тяжело. Челси долго не могла принять Отэм. Одно время она даже перестала разговаривать со мной и поставила ультиматум: либо она либо Отэм. Но я слишком рано столкнулась с манипуляциями в своей жизни, ведь мой отец был просто кролем манипуляций, поэтому такие приемчики на меня не действовали. У меня был иммунитет. И когда Челси это поняла, извинилась и приняла Отэм. Прошло столько лет, но Челси до сих пор иногда находила проблемы на пустом месте и начинала ругаться с Отэм.

У Челси часто случались моменты, которые ни я, ни Отэм понять не могли. Она могла сорваться на нас из–за пустяка, обидеться и перестать разговаривать, а через два дня вести себя, как ни в чем не бывало. Однажды после очередной ссоры Отэм сказала мне, что Челси завидует нам, однако видимых признаков этого я не замечала. Да и чему было завидовать конкретно мне? У меня был деспотичный отец, и не было мамы. Не думаю, что это повод для зависти. Если завидовать, то только Отэм, ведь у нее была полная семья, и оба родителя любили ее, считались с ее желаниями и мечтами. При этом семья Отэм была очень почитаема в городе. Ее отец был членом Законодательного собрания штата Юта от Республиканской партии, а мама адвокатом по уголовным делам.

– Рассуди нас, стоит делать пирамиду в конце? – присаживаясь рядом во время минутного перерыва, спросила Челси. По другую сторону от меня опустилась Отэм, ее русые волосы, собранные в хвост на макушке, развевались на ветру, обдавая меня шлейфом духов с нотками груши и клюквы. Подруга беспардонно заглянула в мой альбом, где был эскиз платья.

– Ты решила спросить это у человека, который совсем ничего не понимает в чирлидинге, – заметила я.

– Пирамида – это традиции, – вмешалась Отэм.

– Многие традиции не помешало бы сменить, – фыркнула Челси.

– Пирамида останется!

– И почему же?

– Потому что я капитан.

Я усмехнулась, наблюдая за их перепалкой, и продолжила рисовать. В этом вопросе я не собиралась занимать ничью сторону, потому что, во–первых, они обе были моими подругами, а во–вторых, я ни черта не понимала в чирлидинге. Я не видела в этом спорте прелести, в отличие от Отэм, но и заниматься им, как Челси, ради стипендии мне не нужно было, ведь отец оплатит любой университет, в который меня примут, единственное, что выбор специальностей был крайне ограничен.

– Кое–кто уже пять минут наблюдает за тобой вместо того, чтобы тренироваться, – карикатурно–сексуальным голосом протянула Челси. Я медленно подняла взгляд и заметила на поле Кая Данкрафта – квотербека футбольной команды школы. Их тренировка подходила к концу, поэтому он был без шлема. Его черные влажные волосы торчали во все стороны, на губах была маленькая улыбка, пока он смотрел на нас. Внешне он был милым, симпатичным и смазливым, однако характер у Данкрафта был отвратительный, а его грязные поступки говорили сами за себя.

– Он постоянно так смотрит, будто хочет меня съесть, – фыркнула я. – И даже то, что я в отношениях с Мейсоном его не волнует.

– Футболисты, – фыркнула Отэм. – Самодовольные придурки.

– Эй! Я попросила бы! – Челси послала воздушный поцелуй другому футболисту – своему Билли. – Не все они придурки.

– Нет, все! И твой Билли не исключение, – смело заявила я.

Челси показательно сжала губы и отвела взгляд. Она не любила когда люди говорили ей правду, я же наоборот предпочитала выкладывать все карты на стол. Ложь разрушает наш мир.

– Значит, хотите сказать, что бейсболисты лучше футболистов? – провокационный взгляд Челси остановился на моем лице.

Отэм рассмеялась, будто бы Челси спросила о чем–то, что было известно даже маленьким детям.

– Именно так. Бейсболисты не такие заносчивые, все еще сексуальные и не лишены мозгов. – Я кивнула, соглашаясь с Отэм, Мейсон действительно был парнем мечты, но я не стала бы обобщать. Парень Отэм, который тоже состоял в команде по бейсболу, был полной противоположностью Мейсона.

– Особенно твой Леви. Ты же в курсе, что он купил эссе у Райта Хендриксона?

– Это вранье! Леви достаточно умный, чтобы написать эссе самостоятельно.

– Но недостаточно хорош, чтобы ловить мячи.

– А твой Билли лучше? На прошлой игре его завалил парень сантиметров на двадцать ниже его!

Я не слушала больше девочек, поглядывая на Кая. Мне совсем не нравилась его улыбка, предчувствие чего–то нехорошего возникало в моей груди каждый раз, стоило мне заметить ее.

Глава 10

Барбара

Я критично оглядывала манекен, на котором были трусики и бюстгальтер, склеенные из крафтовой бумаги. Задание на ближайшую неделю было относительно простым – сделать из кружевной ткани комплект белья.

Занятия по дизайну одежды проходили два раза в неделю в главном корпусе Университета Юты в центре города. Они обходились в целое состояние, но отец исправно пополнял мой счет, а переводом занималась я сама. Правда, он думал, что я оплачиваю и посещаю бизнес–курс, который понадобятся мне для поступления в университет, но я немного схитрила.

– Барбара, так никто не делает, ты должна снимать мерки, – сказала миссис Коттон – преподаватель курса, в ее говоре ярко выделялся британский акцент.

– Я сниму, но пока я просто пытаюсь понять, как должно выглядеть белье.

Она медленно подошла ко мне. Юбка ее хлопкового платья была очень пышной и пружинила от каждого шага. Преподавательница выглядела прямо как Коко Шанель, только была англичанкой, а не француженкой.

– Смотри, чтобы не получилось так, как с рубашкой, – шепнула она, вскидывая свои тонкие брови. Это не было насмешкой, обычно, когда миссис Коттон что–то говорила, она не закладывала в слова двойного смысла. Но девочки с курса услышали ее фразу по–своему и стали хихикать, поглядывая на меня.

Я гордо вскинула подбородок и принялась за работу, не обращая внимания на смешки. Если все время зацикливаться на том, что подумают другие, можно пропустить жизнь.

***

– Юта не сделает этого… – уныло протянула Отэм, взволнованно прижимая руки к губам. Голубые глаза подруги увлеченно следили за полем, где бейсбольная команда нашего штата играла с Калифорнийцами.

Из–за слов Отэм в самом центре моей груди плескалось два чувства: волнение и гнев. И если с первым я могла справиться, то второе сжигало меня изнутри, а подруга вдобавок поднесла к этому всполоху канистру бензина. Ведь произнести эти слова она додумалась тогда, когда бита была в руках моего Мейсона, а сам он стоял в «доме»18, готовясь нападать на другую команду, а если простыми словами, отбить мяч и заработать очко для команды.

– Они точно не сделают этого, если ты будешь болтать, – фыркнула Челси, которая расположилась по другую сторону от меня.

Яркие красные неоновые цифры на табло показывали равное количество ранов19. Это был девятый иннинг20 и если Мейсон не отобьет мяч, то судья назначит еще один, а значит, у Калифорнии будет шанс обойти нас.

Матч двух штатов город ждал давно. Поэтому сегодня городской стадион Смита был заполнен под завязку.

– Давай, давай, – шептала я, сверкающими глазами наблюдая за Мейсоном, готовившимся отбить мяч. И даже в такой волнительный момент я не могла не отметить то, как потрясающе он выглядел. На нем была форма команды – белые брюки, которые к концу игры были испачканы землей и сине–белая рубашка с названием штата и номером двадцать девять на его груди.

Большими руками в кожаных перчатках он сжимал биту, все его тело было напряжено, а взгляд сосредоточен, и, признаться честно, ничего более завораживающего я не видела в своей жизни.

Женская половина трибун думала также. Все они смотрели на него, на лучшего аутфилдера нашей команды, выдающегося молодого игрока Юты и пускали слюнки. Но он был моим, был влюблен в меня, а не во всех этих фанаток. И я солгала бы, если б сказала, что совсем не чувствую гордости, что смогла подцепить такого парня.

Питчер21 Калифорнии сделал последний замах, пафосно задирая ногу выше, чем девчонки из команды болельщиц и бросил мяч.

Трибуны замерли. Секунды растянулись, становясь невыносимо долгими, пока каждый на поле и на трибуне следил за траекторией одного мяча. Даже с такого расстояния я хорошо видела, как Мейсон сжал биту руками, казалось, даже слышала легкий скрип кожаных перчаток, и то, как он сделал вдох. В его глазах промелькнуло уже знакомое мне сияние, которое означало, что он точно возьмет этот мяч. Мейсон замахнулся и отбил, отправляя мяч в полет. В следующее мгновение он бросил биту и, улыбаясь во весь рот, медленно побежал.

Почему он медлит?

Отэм и Челси, а также все окружающие меня болельщики вскочили со своих мест. Челси потянула меня за руку, а когда я встала, набросилась на меня и начала обнимать.

– Хоумран! – завопила подруга. Я мягко оттолкнула ее и взглянула на мяч, который вылетел за пределы игровой зоны и приземлился прямо в большую перчатку болельщика.

Я запрыгала на месте от радости, попутно обнимая подруг. Толпа вокруг нас ликовала. Мейсон добежал до «дома», ребята из команды накинулись на него, принимаясь обнимать и поздравлять с великолепный ударом. Из–за радостных воплей и криков не было слышно голоса комментатора из динамиков, но все и так было ясно. Юта на один шаг ближе к первому месту, а Калифорния заканчивает свое состязание в чемпионате.

***

Прикрыв глаза, я наслаждалась энергичными мотивами клубной музыки. Танцпол был заполнен сотнями веселящихся молодых людей. В зале пахло сигаретным дымом и комбинацией из разных женских парфюмов. Даже в туфлях на тринадцатисантиметровых шпильках я чувствовала, как вибрирует пол подо мной.

Клуб, где мы остановились, находился в Ривертоне. Сегодня здесь было открытие, именно поэтому зал был заполнен посетителями.

– Знаете, они еще пожалеют, что решили кинуть вас, – прокричала Челси, стараясь быть громче музыки.

– Они не кидали нас. Просто вечеринка только для команды, – ответила Отэм.

– Утешай себя, – усмехнулась Челси.

Как бы мне не хотелось занять сторону Отэм, я была согласна с Челси.

После игры Мейсон сообщил мне, что команда хочет отметить важную победу. И где это могут сделать лучшие бейсболисты–старшеклассники штата, как не в загородном мужском клубе, принадлежащем отцу Леви Джексона – кэтчера22 команды и по совместительству парня нашей Отэм. Вечеринка была закрытой, только для команды, только для парней, поэтому я и Отэм остались за бортом.

Я не сильно расстроилась, ведь меньше всего мне хотелось находиться в обществе придурков, а многие игроки из бейсбольной команды штата были именно придурками. Бейсбол в этой стране любили, и парни, которые были уверены, что попадут в команду первого дивизиона университетского бейсбола, не стеснялись распускать свои павлиньи хвосты. Мейсон не был таким, а вот Леви Джексон, в которого Отэм угораздило влюбиться, был ярким представителем семейства фазановых.

– Наверняка они уже кувыркаются с целым взводом девочек по вызову, – поднося к губам коктейль из водки и клюквенного сока, ядовито выдала Челси.

Отэм уныло застонала, прикрывая лицо руками.

– Хватит, Челси, – резко сказала я. – Зачем ты это делаешь?

– Я делаю? Разве нормально то, что они не взяли вас с собой?

Отэм вскинула голову, возвращая взгляд на Челси.

– Да, это нормально, потому что вечеринка «только для команды» означает, что там будет исключительно команда, это ведь даже не наши школьные бейсболисты, – сказала я.

– Тебе будто все равно, – фыркнула Челси, откидывая темные пряди за спину. В свете неоновых «бегающих» по залу лучей ее бежевое обтягивающее платье казалось совсем прозрачным.

Отчасти она была права, я не ревновала Мейсона так, как Отэм ревновала Леви. Но всему виной была не безграничная вера в Мейсона, а моя уверенность в себе. Мейсон влюблен в меня настолько, что никогда не станет участвовать в чем–то, что могло хоть немного расстроить меня.

– Мне не все равно, но можешь ты просто перестать додумывать? Отэм и без этого беспокоится, – сказала я.

– Плевать, – фыркнула Челси. – Я танцевать, вы со мной? – Отэм отрицательно дернула головой. Я тоже отказалась, и Челси ушла танцевать одна.

– Она права, парни могут сейчас развлекаться с девочками, – как только Челси скрылась из виду, уныло протянула Отэм.

– Просто перестань думать об этом.

– Мне кажется, он изменяет мне.

– Леви? – мои брови в удивлении сошлись на переносице. – Не думаю.

– Это точно, я чувствую это. Может, я недостаточно хороша для него?

Я бегло прошлась взглядом по стройной фигуре Отэм, изумрудного цвета платью и роскошным волосам. Моя подруга была эталонной красавицей, нежная, но при этом холодная красота. Кожа Отэм была светлой, без единой родинки или веснушки, завершали эту картину голубые глаза холодного оттенка с зелеными крапинками в них.

Леви многие считали привлекательным, он был высоким, спортивным и с крепкими ногами, всегда модно одет и ухожен, но все портило по–детски смазливое личико, и полная недоразвитость механизма «сначала думай, затем делай».

В отличие от Отэм, которая с утра до ночи занималась, чтобы попасть в лучшую юридическую школу штата, Леви просто был Леви. Играл в бейсбол и во всем надеялся на папочку.

– У нее были съедобные трусики и задница как у бразильянки, – послышался звонкий мужской голос, и по тому, как этот голос тянул гласные, стало понятно, что его обладатель уже изрядно пьян.

Кстати об обществе придурков. Челси почему–то решила, что втроем нам будет очень скучно, поэтому позвала с нами своего парня футболиста – Билли, его дружков – Купера и Кая.

– Барбара, как поживаешь сестренка? – Рядом со мной расположился Кай Данкрафт – любитель съедобных трусиков и поп как у бразильянок. Не церемонясь, он расположил руку на спинке дивана позади меня и прислонился к моему боку своим телом. Карие глаза замерли на моем лице, а с его тонких губ не сходила довольная улыбка, от него пахло алкоголем и женскими духами, а значит, он успел с кем–то перепихнуться в туалете. От этой мысли меня затошнило, и я отодвинулась от него.

– Я тебе не сестренка, и еще раз коснешься меня, не сможешь играть в футбол минимум неделю.

Данкрафт рассмеялся, запуская по всему моему телу неприятные мурашки. Он не принял мои слова во внимание, либо был тупым, либо из–за громкой музыки просто не услышал, вместо этого приблизился к моему уху и прошептал:

– Ты всегда нравилась мне, принцесса.

– А ты мне всегда нет.

Кай плотоядно ухмыльнулся, словно я только что пригласила его в игру «залезем в трусики к Барбаре». Билли и Купер с ехидными улыбочками наблюдали за нами, заставляя меня злиться еще сильнее. Подобные нападки не пугали меня. Я росла рядом с человеком, который одними насмешками не отделывался. Фостер любил переходить к действиям, проехаться передо мной на велосипеде по луже так, что вся грязь и вода оказывались на мне, или бросить снежок мне в лицо было чем–то вроде утреннего ритуала для него.

Почему все мои мысли, так или иначе, возвращались к Фостеру?

Кай стал проявлять ко мне внимание с пятого класса. Но для меня его внимание было в точности как персиковая косточка в горле. Если бы только Кай был нормальным парнем, мы могли бы подружиться. Но дружба между нами была невозможна, и дело было не во мне. Он изначально выбрал неправильные методы привлечения к себе внимания. Вместо того чтобы как Мейсон носить мою сумку и сопровождать меня в столовую, Кай хватал меня за волосы, а когда мы стали старше, мог сделать мне непристойное предложение.

Вообще все дети Данкрафтов отличались совершенно неконтролируемым поведением. У Кая был старший брат Колби, так вот Колби был еще более тронутым, чем его младший братишка. И это не удивительно, ведь Колби и Джефри учились в одном классе, и долгое время были друзьями, пока однажды не подрались. Ну как подрались, Джефри избил Колби. Парню шесть швов на бровь наложили.

– Да брось ломаться. Я могу устроить тебе потрясающий вечер.

Схватив его за край футболки, я прошипела:

– Ты устроишь мне потрясающий вечер, если отвалишь от меня, Данкрафт!

Кай сузил глаза, идиотская улыбка, наконец, испарилась с его губ, он медленно взглянул на мою руку и зажатую в ней ткань его футболки. В его глазах промелькнуло нечто опасное, что заставило меня на секунды подрастерять свой боевой настрой, однако внешне я никак не показала этого.

– Хорош, друг, – сказал Билли, опуская тяжелую руку на плечо Данкрафта. Кай прожигал мое лицо взглядом еще несколько секунд, прежде чем переключиться на свое пиво и отодвинуться от меня.

– Я говорила, что втроем нам будет лучше, – фыркнула Отэм, прежде чем спрятаться за стаканом с коктейлем.

– Барбара, Отэм! – закричала Челси, пробираясь к нашему столику сквозь толпу танцующих. – Вы просто обязаны это видеть.

Подруга передала мне свой телефон. Отэм оттеснила Кая и села рядом со мной. Но и остальные присутствующие подтянулись, чтобы взглянуть на то, отчего Челси так взбудоражилась. На экране было видео – вечеринка бейсболистов, которая прямо в этот момент проходила в загородном клубе отца Леви. Парни кричали и смеялись, а на небольшой сцене в центре комнаты у шеста танцевали две стриптизерши. Все, как и говорила Челси.

Глава 11

Барбара

Я сглотнула, покрепче хватая телефон, ведь тот чуть не выпал из моей руки. Видео было выложено с аккаунта одного из кэтчеров команды. Это явно было не празднование победы, это вечеринка для избранных с алкоголем, стриптизом и всеми вытекающими.

Танцующие у шеста девушки были практически обнаженными, камера сдвинулась в сторону и показалась другая часть комнаты, где было еще три танцующие девушки.

Мейсона на видео я не заметила, однако это не избавило меня от странного сжимающего грудь давления.

Я думала мне все равно, но оказалось, мои чувства были задеты куда больше, чем я предполагала. Ревность это или нечто другое понять было тяжело, но я могла сказать точно, что после увиденного чертовски разозлилась.

Отэм рядом со мной всхлипнула, ведь в следующем кадре показался Леви, запихивающий в трусы стриптизерше сложенную пополам купюру. Он провел пальцем по бедру сексуальной мулатки в серебристом костюме, состоящем из корсета и маленьких трусиков.

Видео почти кончилось, и в самый последний момент я услышала смех Мейсона. А потом увидела кадр, где он падает в кресло, и к нему подходит одна из танцовщиц. Видео оборвалось.

Что осталось за кадром?

Боже… В моей голове было столько мыслей, одна ужаснее другой.

Я отдала телефон Челси обратно. Меня бросило в жар. Платье–мини на мне, казалось шерстяным пальто. Пришлось даже обмахнуться рукой, чтобы избавиться от этого неприятного ощущения.

Слева от себя я услышала очередной всхлип Отэм. Ее лицо покраснело, а по щекам текли слезы. И почему–то это разозлило меня еще сильнее.

Что она оплакивает? То, что Леви настоящая скотина?

– Я говорила вам, – самодовольно пожала плечами Челси. Ее я–все–знала лицо меня совсем не успокаивало.

– Дерьмо, вот это настоящая вечеринка! Где сейчас отдыхают бейсболисты? – спросил Билли.

Челси возмущенно сдвинула брови к переносице и одарила своего парня убийственным взглядом.

– И зачем ты спрашиваешь?

Билли развел руки в стороны и неестественно рассмеялся.

– Да я же шучу, конфетка.

– Я бы с таким не шутил, так где развлекаются бейсболисты? – поигрывая бровями, спросил Купер.

Отэм снова всхлипнула, и я почувствовала, как чаша моего терпения вот–вот переполнится. Я искренне недоумевала, почему она испытывает печаль, а не обиду и злость как я. Челси окинула подругу сочувствующим взглядом и потянула ее к себе, начиная что–то приговаривать в попытке успокоить ее.

– Значит, ты теперь свободна, – медленно, растягивая гласные, проговорил Кай

Я даже не взглянула в его сторону, обмахивая себя руками. Кай, по всей видимости, решил помочь, потому что в следующее мгновение он тоже стал обмахивать меня руками.

– Может отвести тебя туда, где ты сможешь скинуть с себя это платье? – коснувшись кончиком носа моей щеки, спросил Данкрафт. Рука его бесцеремонно накрыла мое бедро и сжала. Я обернулась к нему всем телом, представляя, как будет смотреться красный отпечаток моей руки на его светлой коже. Но вдруг мне в голову пришла просто потрясающая идея.

– А знаешь, давай, – улыбнулась я.

Глаза Кая загорелись в предвкушении. Он думал, что рыбка у него на крючке, однако не учел, что удочку держала я.

– Барбара? – Челси непонимающе вскинула брови, подслушав наш разговор.

– А что? – с напускным недоумением спросила я. – Мейсону можно тусоваться на вечеринке со стриптизершами, а мне нет? – И ведь я всегда говорила, что Мейсон не такой. Напиться на вечеринке и утыкаться лицом в грудь стриптизерш это в духе другого Фостера.

Осмелев, Кай сжал рукой мою задницу и потянулся к моим губам. Но я легко оттолкнула его.

– Не так быстро. Ты обещал отвести меня в укромное местечко, – невинно захлопав глазами, протянула я.

– Да. Наверху есть приватные комнаты.

– Подходит, возьми нам одну. Найдешь меня на танцполе, – сказала я и, подхватив под руки успокаивающуюся Отэм и хмурую Челси, направилась в середину зала.

– Я не хочу танцевать, – сопротивлялась Отэм, вытирая щеки.

Я уже говорила, что Отэм очень педантична и старательна? Ее макияж не сильно пострадал, ведь даже слезы она лила с особой аккуратностью.

– Тебе это нужно. Пошли эти бейсболисты в задницу, – фыркнула я.

– Ты действительно собираешь пойти в приватную комнату с Каем? Я, конечно, ничего не имею против, твой выбор и все дела, но… с Каем? Барбара, он полчаса назад трахнул какую–то девку в туалете.

– Скажи, я похожа на медузу без мозгов? – изумилась я.

– Нет…

– Тогда почему ты думаешь, что я стану спать с Каем?

– Зачем тогда приватная комната?

– Узнаешь, – загадочно улыбнулась я.

Музыка сменилась. Заиграла песня Crying in the Club – Камилы Кабелло. Я чувствовала вибрацию басов музыки, путешествующую по всему моему телу, вызывающую непередаваемое чувство расслабленности и блаженства, и медленно начала покачиваться под ритм, позволяя моему телу самому выбирать нужные движения.

С лица Отэм, наконец, пропало это страдальчески–печальное выражение лица. Она прикрыла глаза и начала двигаться. К Челси подошел Билли и закружил ее в своем танце для парочек.

Алкоголь играл в моих венах, наполняя мою грудь желанием танцевать, отдавшись мгновению и раствориться в волнах музыки. Я была пьяна, чего я обычно не позволяю себе, ведь отец не одобрил бы.

Несмотря на неприятнейшую ситуацию с Мейсоном и бейсбольной командой, я не собиралась позволять этому влиять на меня. Я разберусь со своим парнем завтра, а сегодня вечер будет моим. Я могла, наконец, признаться самой себе, что устала от постоянных книг по экономике, менеджменту и маркетингу, устала изучать основы управления и принципы функционирования крупной компании. Отец сильно наседал, желая вылепить из меня хорошего управляющего. Но в очередной раз, когда я закрывала глаза и думала об этом, меня накрывало отчаянием и безысходностью. А еще была школа, и мои собственные хобби, на которые у меня оставалось все меньше и меньше времени, Мейсон и, как ни странно, Фостер. Я знала, что в ближайшее время не встречусь с ним, но мои мысли все равно продолжали возвращаться к нему.