Извините. И еще раз извините

– Приятного аппетита, – забрала я свою тарелку с чашкой, и пошла мыть, а то это может длиться вечность. Ин Су так и до завтра может сидеть.

Пока я мыла посуду, в коридоре что-то зашумело. Сначала затарахтело, потом громко упало. Потом был чих от всей души, а затем ругательства. Слов слышно не было, только недовольный тон. Минут через пять в дом зашла бабушка.

– Ты кто? – удивилась она, увидев Ин Су.

Я выскочила из-за печки, в той стороне у нас рукомойник, и отчиталась о приезде друга. Я все это рассказывала бабушке раньше, но она может легко забывать такие вещи. Ин Су лишь с удивлением слушал наш разговор.

6. Знакомьтесь – Варвара Петровна

Вообще, моя бабушка – Варвара Петровна – это моя бабушка по папе. Если бы вы смотрели на ее фотографию, то увидели бы вполне себе спортивную, но не худую, женщину в возрасте, вероятнее всего в полукомбинезоне, пуховике, валенках и с сумкой через плече. Она бы вам улыбалась. Хотя, нет, она бы смеялась, она это любит.

Так вот, моя бабушка обладает какой-то странной памятью. То она помнит все на свете, даже как она в детстве оторвала пуговицу на пальто, то все разом забывает. Забывает она чаще всего, когда сосредоточена на чем-то важном для нее. Сейчас деревня готовилась к новогодним праздникам, и бабушка активно принимала в этом участие. А еще она очень хорошо поет и вяжет. Из-за того, что мои родители постоянно в разъездах, я живу вместе с ней. Хотя, на самом деле, бабушка Варя сама не часто бывает дома. Она легко может ночевать у подруги или вообще уехать в соседнюю деревню или город. Она любит говорить, что скучают скучные люди. А она у меня никогда не скучает. В общем-то, как и я. Только у нее друзей намного, намного больше, чем у меня. И вяжет она лучше, чем я.

А еще, моя бабушка хорошо разбирается в чудесах. Но, в самом деле, относится она к ним слишком не серьезно, по-детски. Она, даже не задумываясь, может принести домой банку со злобыдрами или натереть золотой пылью колеса на велосипеде и уехать в Тамбов. Чтобы вы понимали, велосипед после золотой пыли не начинает лететь, он едет так же, как и любой другой велосипед, только сам. Остановить его в это время не так-то просто, проще самому спрыгнуть с него. Бабушка тогда пересчитала все кочки по дороге, а когда вернулась, неделю отлеживалась в горячей ванне с солью. В общем, бабушка у меня, хоть уже и бабушка, но ведет себя иногда как дитя малое.

Вот и теперь, она совсем забыла, что должен приехать Ин Су, хотя я две недели об это рассказывала.

– Бабушка, это мой друг из Кореи, Ин Су. Он, как и я, интересуется грибами. Мы с ним общались по переписке, а теперь он к нам приехал на каникулы.

– Ах, да, что-то такое ты говорила. Прости, я слишком занята сейчас, все вылетает из головы. Да. – Она сделала странный жест, показывая пальцем вверх, залезла в стол, достала какие-то банки, уложила их в сумку, и попрощалась. – Сегодня меня не ждите, я буду ночевать у Маргариты Львовны. Я думаю, вы сами справитесь.

Через минуту она уже заперла дверь, и след ее простыл. Это и есть моя бабушка – деревенская кочевница, как ее называют ее же подруги. Я посмотрела на Ин Су, он лишь вздернул плечами.

– Ну, что, пойдем. Я покажу тебе твою комнату.

– А что это такое? – остановился Ин Су между моей комнатой и комнатой бабушки.

Между нашими комнатами стоит большой шкаф с множеством выдвижных ящичков. Это картотека, в которой бабушка хранит свои воспоминания.

– Никогда не прикасайся к этой штуке, иначе сильно пожалеешь.

– Почему? – удивился Ин Су.

– Бабушка складывает сюда все свои воспоминания. Порой это бывают невыносимые вещи. Это – картотека воспоминаний.

– Правда? А как это работает?

– Как живой хаос. Бабушка в эти ящики складывает все, что угодно: голоса, рецепты, заклинания, вкус прошлогоднего мороженного и вопли лишайников.

Стоит ли мне сказать, что Ин Су меня не послушал? Наверное, да, ведь это многое говорит о нем. Пока я отвернулась, чтобы идти дальше в его комнату, он открыл один из ящичков. Послышался довольно знакомый щелчок кочерги. Когда я обернулась, все лицо Ин Су было в саже. После этого на весь дом раздался дикий хохот бабушки, который не прекращался до полуночи. В этот ящик бабушка помесила воспоминание о том, как еще в молодости, когда они с дедушкой только заехали в этот дом, он впервые чистил печку. Это было перед сезоном отопления. В трубе что-то застряло. Дедушка засунул голову в печку, чтобы посмотреть, что там, подцепил что-то кочергой и оттуда выпало гнездо, а вместе с ним старая сажа, прямо ему на голову.

После того, как Ин Су умылся, я, наконец, показала ему его комнату, пока бабушкин голос периодически посмеивался из картотеки. В его комнате вполне неплохо: железная кровать с сеткой и мягким матрацем, письменный стол, комод для вещей и шкаф с дедушкиными книгами, кресло-качлка. Единственное, весь потолок там увешан бабушкиными травами. Но Ин Су не спать на потолке, так что, все в порядке.

7. Утренняя почта

Следующее утро началось с грохота.

– Севка! – возмутилась я, открыла глаза, встала и вышла на кухню. В окно во всю силу барабанило письмо.

Так мог сделать только Севка. Когда он помогал бабушке разносить почту, он не приходил в каждый двор, и не опускал письмо в почтовый ящик. Он втирал золотую пыль в адрес и капал на уголок конверта зелье нетерпимости. Его часто используют с ростовиком, чтобы густо цвели цветы. Из-за этого письма как сумасшедшие врезались в окна и барабанили, что есть мочи, в стекла.

Из комнаты вышел заспанный Ин Су.

– Что случилось? – спросил он, протирая глаза.

– Ничего, – буркнула я. – Эх, надрать бы ему уши! – обула я валенки, накинула пальто и шапку, и пошла доставать письмо.

Оно так и будет барабанить в окно в одно и то же место, пока не разобьет стекло. Было высоко, пришлось искать лестницу. Севка, гад! Его бабушка и дедушка таким не промышляют, честно разносят письма и посылки по адресам. Севка говорит, что они это делают только потому, что собирают все новости и сплетни по округе. Ну, так и хорошо, пусть собирают! Все лучше, чем разбивать соседям окна. Вообще, все в семье Севки работают на почте. Целая почтовая династия. Папа у него забирает письма и посылки с поезда и привозит на почту. Потом они с Севкиной мамой все сортируют, а бабушка с дедушкой носят по адресам. Севка иногда сам просится им помогать, но не из-за того, что сильно хочет помочь, а потому, что ему нравится, как летают письма и бегают по деревне посылки. Лучше бы натер золотой пылью валенки и побегал по деревне сам, а теперь мне из-за него на лестницу лезть. У нашего дома фундамент такой высокий, я еле достала письмо. Оно еще и брыкается!

Это письмо от мамы.

«Катя, нас с папой не будет до конца марта. Обязательно поливай сектаторы на чердаке, не забывай. Хоть и зима, но раз в неделю их надо поливать. В тепло не заноси, пусть стоят там.

Мама».

– Что там? – с любопытством спросил Ин Су, когда я зашла в дом.

– Мама. Напоминает, чтобы я полила ее цветы. Даже не поинтересовалась, как у меня дела. Хоть бы раз спросила: как ты, Катя? Ее только цветы и заботят.

– А что за цветы?

– Какие-то сектаторы.

– Сектаторы?

– Угу, – я взяла лейку и полезла на чердак. Там у нас небольшая комната. В ней прохладно, градусов десять, не больше. Но эти цветы стоят зеленые, ни один листик не замерз.

За мной поднялся Ин Су. Пока я их поливала, он внимательно смотрел на цветы.

– Катя, они за тобой следят, – сказал он.

– Бабушка удобряет только фиалки.

– Нет, ты не понимаешь. Это такие цветы. Ты следишь за ними, а они следят за тобой. Видишь, у них возле листиков мелкие отростки с такой точечкой. Эта точечка работает как зеркало. Если правильно использовать корень этого цветка, то можно следить за тем, кто к нему подходит. Я читал про такое растение в одной книжке. Его корень может жить очень долго, и он держит связь со своим основным корнем. Если за ним хорошо ухаживать и правильно подобрать колбу для хранения, то в ней можно будет увидеть тебя.

– Ты хочешь сказать, что мама следит за мной с помощью цветка?

– Думаю, да. Для того, кто хорошо разбирается в волшебстве, это просто. И она может увидеть, как ты на самом деле себя ведешь, если ты не знаешь, что цветок следит за тобой. В письме ты еще могла бы соврать, а тут нет. Такие цветы используют в некоторых школах, чтобы следить за учениками.

– То есть, моя мама не доверяет мне? – возмутилась я.

– Может, она просто не хочет, чтобы ты думала, что она тебя контролирует или чересчур опекает.

– Не могу сказать, что я прямо сильно удивлена. Но, наверное, стоит передать ей привет.

8. Гира

Мы с Ин Су спускались вниз, пока я обдумывала, какой же привет передать маме. Я обязательно отправлю его письмом. Может, взять что-нибудь из бабушкиной картотеки воспоминаний? Мои размышления прервал грохот внизу.

– Гира! – вскрикнула я, быстро спустилась и побежала на звук.

Шум прозвучал из спальни Ин Су. Я открыла дверь, там была тишина.

– Смотри внимательно, что стоит не на месте, – сказал я другу и сама стала искать, что этот негодяй мог перевернуть.

– Я не знаю, будто все на месте, – бормотал Ин Су, рассматривая комнату.

Мы залезли под ковать, рассмотрели под столом и шкафом, залезли на стол, чтобы посмотреть на шкаф и нашли следы. Гира был на шкафу и перевернул несколько дедушкиных камней, который тот привез из экспедиции.

– Смотри, – сказал Ин Су, доставая монету из-под одного из камней.

– Опять. Я же тебе говорила.

Это началось чуть больше года назад. Как-то во дворе у забора я нашла небольшую золотистую монету. С одной стороны на ней были просто точки. С другой стороны какие-то закорючки. Мне показалось, что это игрушечная монета, хотя на вид она была похожа на металлическую. Я положила ее в свой сундучок. У меня осталась моя детская копилка, в которую я когда-то складывала монетки. Через неделю я опять нашла монету во дворе, но чуть дальше. Я опять вкинула ее в копилку. В тот момент я потрусила сундучком, как делала когда-то в детстве, чтобы услышать дрязг монеток. Но там был звук только одной монетки. Тогда я открыла сундучок, и там действительно была только одна монета. И какая-то труха. Пыль. Другой монетки не было. Я искала ее, вдруг она выпала. Но монетки не было.

Потом, когда я начала находить больше монеток, поняла, что эти монетки превращаются в пыль. Я решила, что это чья-то дурацкая шутка, и перестала искать монетки. Тогда в доме появился странный шум. То ни с того, ни с сего упадет книга, то перевернется кружка, то заскрипит стекло. Я стала внимательно следить за происходящим и, наконец, увидела Гиру. Сначала я совсем не понимала, что это, потому что когда упала кружка, я заметила на стене странное пятно, похожее на светло-серый пластилин. Я потянулась за кухонной лопаткой, чтобы отодрать его, но «пластилин» резко превратился в шар неправильной формы. Оторвавшись от стены, он упал на пол, отскочил аж до двери, и исчез. После этого и началась моя слежка. Сначала я искала, что это такое и поняла, что это гриб. Но гриб не обычный. Потом я пыталась понять, откуда он взялся, зачем преследует меня, зачем заманивает монетами. А он именно заманивал. Из-за монет я поняла, что он понимает, что делает, что у него есть цель. Только вот какая? Он не разговаривал, чем-то был похож на бабушкины фиалки, только шустрый и быстрый. И, видимо, он был один. Теперь он опять влез в дом и опять оставил монету.

– А покажи остальные монеты, – попросил Ин Су, крутя в руке ту, которую он нашел.

– Там же просто пыль.

– Все равно покажи.

Я принесла сундучок и отрыла его. Сундучок был размером с конверт и высотой в половину длины карандаша. На дне было уже около сантиметра пыли, коричневатой, похожей на труху дерева.

– Много было монет, – сказал Ин Су, взглянув на пыль. – А она никак не действует на предметы?

– Ну, сундучок-то стоит спокойно, – пожала я плечами, заглядывая внутрь.

– А куда он тебя пытался отвести?

– В лес.

– В какую сторону?

– В сторону болота.

– Ты туда ходила?

– Нет, – возмутилась я, – зачем? Чтобы утонуть там?

– Чтобы посмотреть, зачем он тебя зовет.

– А если это какая-то хитрая приманка?

– Но это же настоящий гриб? – переспросил Ин Су.

– Да, – ответила я.

В этом Ин Су был прав. Гриб был настоящий, он существовал в природе и мог действовать самостоятельно. Это я узнала от Матильды.

9. О грибах

И как всегда бывает в такие моменты, когда кого-то вспоминаешь, человек сам объявляется. Опять на весь дом раздался грохот. В окно судорожно стучало письмо.

– Ну, Севка! – пробурчала я.

Вместо того чтобы рассортировать все письма, а потом отправлять их, он рассылал их по одному. Я, ругаясь, опять оделась, обулась, пошла на улицу, взяла лестницу и достала стучащий в окно конверт. Это было письмо от Матильды. Я взяла стекло и мы с Ин Су стали читать, о чем же она писала.

«Катя, я узнала кое-что интересное, но ты должна быть осторожна. Если ты помнишь, у Fabulousus fungus или гриба Великолепного, есть защитный механизм, он может создать «дымовую завесу», чтобы защитить себя. Но это еще не все. Доктор Пиньо обнаружил, что этот гриб способен вводить в заблуждение. Попросту врать! Ты мне писала, что Гира тебя пытается заманить куда-то. Так вот, доктор Пиньо, проводя свой эксперимент, поместил один экземпляр в закрытый ящик из-за того, что тот ему выпустил порошок прямо в глаза и доктор три дня не мог ничего видеть. Поэтому пришлось изолировать подопытного, но… Гриб притворился мертвым! Он лежал как тряпка, сдулся, и не подавал никаких признаков жизни. Доктор аккуратно пытался двигать его стеклянной округлой палочкой, чтобы не повредить, но гриб лишь болтался как неживой предмет. Когда Пиньо открыл ящик, гриб резко надулся как шар, подпрыгнул, отскочил от стенки и был таков. Судя по всему, среди этих грибов существуют какие-то социальные роли. То есть, вероятно, среди них есть что-то вроде стражей, вождей, рабочих. Это еще предстоит выяснить, но уже понятно, твой Гира не единственный, кто умеет хитрить и подкладывать монеты. Считаю, ты должна это знать и быть очень аккуратной.

Матильда».

– Стражи? – удивилась я, дочитав. – А бандитов среди них случайно нет? Фальшивомонетчиков? Чего же он добивается?

– Надо выяснить, – с энтузиазмом сказал Ин Су.

– Как?

– Пойти туда, куда он зовет.

– Что? Ты с ума сошел? Мы же только что читали…

– Ты теперь не одна. Я иду с тобой. Мы только посмотрим, куда он хочет тебя привести. Если мы увидим что-то опасное, сразу же вернемся назад.

– А если этот Гира лишит нас зрения своей «дымовой завесой»?

– Но мы же опыты над ним не проводим. Я бы тоже лишил зрения того, кто надо мной собирается проводить опыты.

Ин Су в этот момент уже надевал куртку.

– Ты собираешься в этом идти?

– А что? – непонимающе спросил он.

– Там холодно. Надень мой старый свитер и валенки. И вот, дедушкина шапка, она теплая.

Мой старый свитер был растянутый и болтался на нем. Валенки были впритык, а меховая шапка совсем большая, но другой не было. Надо было связать.

Как только мы вышли за калитку, на нас напала стая снеговиков и стала забрасывать снежками. Отбиться возможности не было, их было намного больше, поэтому пришлось убегать. Бегать они умеют, но очень медленно, слишком короткие ноги. Ин Су постоянно спотыкался, из-за того, что шапка спадала ему на глаза. Когда мы, наконец, оторвались и остановились отдышаться, услышали смех откуда-то сверху улицы. Местные хулиганы, это они насыпали на снеговиков золотую пыль. Ну, ничего, я им еще преподам урок.

– В какую сторону он тебя пытался заманить?

– Туда, – указала я в сторону болота.

Мы стали медленно продвигаться к нашей цели, пытаясь рассмотреть хоть какие-то следы, оставленные Гирой.

10. Ночные ужасы

Как мы ни старались, ничего особенного не увидели. Везде лежал пушистый снег. Под его тяжестью низко висели ветки сосен, небо стало ясным, казалось, холодает.

Мы пробирались по сугробам с трудом переставляя ноги. В какой-то момент снег начал сыпаться в валенки, так много его нападало.

– Может, нам вернуться? – стала я упрашивать Ин Су.

– Еще рано, мы можем еще пройти немного, – не хотел он сдаваться.

Следов никаких не было, была только зимняя тишина в лесу. Мы дошли к месту, где должно начинаться болото.

– Здесь. Дальше мы не пойдем, – уверенно сказала я.

– Ты думаешь, он хотел привести тебя сюда? – оглядывался Ин Су, осматривая все вокруг.

– Я не знаю, может у него есть какое-то тайное место. Но он раскидывал монетки в эту сторону.

– А где живут эти Великолепные грибы? Что они любят?

– Не знаю, – задумалась я.

– Ты разве не спросила это у Матильды?

– Ты же читал мои письма. Нет. Я была занята его поведением. Тем, что он от меня хочет.

– Понятно.

– Что понятно?

– То, что у нас мало информации. Пока мы не знаем, куда он хочет тебя привести, мы можем только фантазировать.

Ин Су развернулся и пошел обратно по своим следам, набирая снег в валенки.

– А я тебе говорила, что не знаю, а только догадываюсь.

– Значит, когда он объявится, надо пойти за ним.

– Это если он объявится. Зима все-таки. Может, он живет где-нибудь под домом, – рассуждала я, а сама еле волокла ноги.

Зима выдалась знатная, из сугробов с трудом можно вытащить валенки. Казалось, снежинки звенят как битые стеклышки, настолько стало холодно. Мы, конечно, не сильно замерзли, поскольку двигались, но все равно наши носы были красными.

Пока мы пробирались сквозь лес, начало темнеть. Единственным нашим ориентиром были наши же следы, и надо было успеть до темна, чтобы не потеряться. Но темнело как назло быстро. Когда вдалеке показался свет окон, на снегу уже невозможно было ничего разобрать.

– Надо писать письмо Матильде и выяснить, в каких местах живут эти Великолепные грибы, – продолжал настаивать Ин Су.

– Да в тех же, что и любые другие грибы, в сырых, – ворчала я, потому что уже устала.

– Но Гира не любой другой гриб. Гира умеет быстро перемещаться. У него, может, нет проблем с жильем. Он может жить и у вас дома, под мойкой или ванной.

Это предположение меня насторожило, но Ин Су явно ни чуть не смутился и продолжил.

– Но мы не знаем, как выглядят его родственники и где они живут. Ведь если у них есть социальные роли, то и жить они могут немного по-разному.

В этот момент речь Ин Су резко оборвалась. За нами, немного в стороне, громко треснула ветка.

– Кто здесь? – не задумавшись, выкрикнула я.

Было тихо. До деревни было еще больше километра. В этом месте деревьев не много, но уже было темно. Мы и друг друга то особо не видели, не то что вокруг.

– Пойдем быстрее, – командовал Ин Су.

– Легко сказать, ноги уже совсем не идут, – пыталась я двигаться шустрее, но не попадала в свои следы, а снова грузла в снегу, из-за чего получалось не быстрее, а медленнее.

Опять послышался треск. Уже не такой громкий, но ближе, чем раньше. На небе стала виднеться луна и бледные лучи падали сквозь ветки. Мы увидели чей-то силуэт и с испугу стали бежать. Точнее, мы стали, спотыкаясь и падая на снег, периодически ползти, периодически бежать. До домов было совсем близко, но тот, кто нас преследовал, был еще ближе. Я так и думала, что это была плохая идея идти по Гирыным следам. Он заманил нас в ловушку.

– А-а-а, – вдруг, закричал Ин Су.

Мое сердце заколотилось и я упала на спину. Надо мной висела… Женская ночная рубашка. Несколько секунд я вообще ничего не соображала. Затем, наконец, я поднялась и увидела перед Ин Су мужские подштанники с вытянутыми коленями и белую майку. Потом ночная рубашка резко опустилась и ударила меня по голове, пытаясь на меня накинуться. Точнее, она пыталась надеться на меня. Одеть меня в себя. В общем. Это было замерзшее постиранное белье, которое почему-то сорвалось с веревки. Ну, как почему-то, конечно же потому, что на него натрусило золотой пыли! Теперь это белье нашло себе новых хозяев и пыталось гоняться за ними. За нами. Как же утомляют эти проделки!

Мы с Ин Су, уставшие и мокрые, еле доползли до дома и, вывесив свою промокшую от снега одежду над печкой, легли спать. Проснулась я оттого, что на весь дом раздавался звук кашля.

11. Малиновое варенье

Я вышла на кухню. Ин Су заваривал чай и разглядывал фиалки, а они разглядывали его.

– Ты заболел? – спросила я, засунув нос в стол и разыскивая малиновое варенье.

– Горло болит, – ответил он и опять закашлял.

– Хм, пойдем, поищем малиновое варенье, здесь его нет. Одевайся.

– А мы куда?

– В погреб.

Я взяла небольшой ящик для инструментов, в котором инструменты мы не хранили, а носили банки из погреба. В нем носить удобнее.

Во дворе уже прочищены дорожки, странно. Может, бабушка приходила, когда мы ходили к болоту? Я подошла к погребу и стала открывать дверь.

– Но-о-о-о… – неуверенно произнес Ин Су, – разве это не туалет?

– Это, – посмотрела я на привычное деревянное строение, в котором обычно бывает туалет, – нет. Туалет у нас в доме. Это погреб. Просто бабушке так больше нравится. Как говорит она сама: меньше лазить будут.

Я открыла дверь и стала спускаться вниз, Ин Су шел за мной по деревянной лестнице. Затем я открыла нижнюю дверь и направилась к полкам. Ин Су крутился посреди квадратного помещения погреба рядом с бочками для капусты и яблок, разглядывая полки у стен.

– Откуда здесь свет?

Свет в подвале был секретом еще одной постройки во дворе. Когда в подвал открываешь нижнюю дверь, открывается затвор в небольшом сарае, где одна стена сделана из окон. Это все дедушка. Он в том сарае летом рыбу сушит. А еще это окно для подвала. Там какие-то зеркала, пружины, рычаги. Дедушка такое очень любит.

– Ищи малиновое варенье, – скомандовала я, и сама стала искать банку.

Кабачки острые, кабачки с огурцами, баклажаны с чесноком, лечо, повидло из шишек. Повидло из шишек тоже хорошо при простуде, но малиновое варенье вкуснее. Квашеные помидоры, квашеные огурцы, квашеная капуста…

– Что это? – показал мне Ин Су банку.

– Это слизь улиток. Это бабушке зачем-то надо, поставь на место.

Ин Су удивленно посмотрел на банку и понес на полку.

Моченые яблоки, персики в сиропе. Это надо. Я поставила банку с персиками в ящик. Томатный сок, томатная паста, заправка для борща. Квашеные букаши, соленые бородавки. Фу. Бабушка ними отпугивает улиток с огорода. Гадость.

– А это что? – опять Ин Су принес пол-литровую банку.

– Рыбьи глаза в рассоле. Даже не знаю. Надо спросить у дедушки. Ищи малиновое варенье, а не всякую ерунду.

Грибы маринованные. Брусничное варенье с кедровыми орехами. Мед с еловой живицей. Полезно, но не очень вкусно. Будто елку ешь. Яблочное пюре, повидло яблочно-шоколадное. Это тоже нам пойдет.

– А это что? – снова принес Ин Су банку.

– Это шелуха окуня. Дедушкино добро. Оставь.

Клюквенный сок. Бр-р-р. Смородина. Сушеные опарыши. Они когда-то сушеными не были. Дедушка их приготовил, когда собирался на рыбалку, но его вызвали по работе. На рыбалку он так и не поехал, опарыши высохли, а бабушка сказала, пусть стоят, ждут своего хозяина. Опять квашеные букаши.

– Они живые? – услышала я Ин Су и у меня сердце ушло в пятки.

– Не двигайся, – вскрикнула я и подбежала к нему. – Ну, бабушка. Я так и знала! Аккуратно, отдай мне.

– Что это? – протянул мне банку Ин Су.

– Как что? Злобыдры!

Маленькие червячки, размером с мизинец, с заостренным хвостом и округлой головой, на которой были большие глаза с милыми ресничками, смотрели на меня. Они разноцветные. Одни – полосатые, как носки, радужной расцветки. Другие – темно-фиолетовые, с сиреневой крапинкой. Самое жуткое в них было то, что они выглядели очень мило и влюбленно смотрели на того, кто на них смотрит через стекло банки. В этот момент так и хотелось их выпустить. Это худшее, что можно сделать.

– А что такое эти злобыдры? – смотрел внимательно Ин Су, как я аккуратно несу банку со злобыдрами в отдельный ящик, где у нас летом хранятся арбузы.

– Это такие тварючки, которых еще поискать надо. Это все бабушка. Когда ей надо съездить в город, она берет их с собой, чтобы не стоять в очередях. Кинет такую злобыдру кому-нибудь на ноги или за шиворот, она укусит его, и все, скандал. Пока все в очереди ссорятся, бабушка спокойно решает свои дела. У нас многие так делают, кто в город едет. Но с этими злобыдрами всегда проблемы. Они любят тех, кто их выпускает, и первое время стараются вернуться к ним. Так, однажды, бабушка притащила одну злобыдру с собой из поликлиники. Как же они с дедушкой в тот день ссорились, выясняя, у кого больше ноги болят, у нее или у него. Это продолжалось до того момента, пока я не поняла в чем дело, и не нашла злобыдру. Найти ее не так просто. Она может укусить, а потом сидеть тихо в углу или спать под печкой. Может даже в кармане лежать. Так что всегда надо быть внимательным и следить, чтобы в доме не было злобыдр. Тот, кого она покусала, обычно не замечает, что что-то не так, думает, это все виноват кто-то из домашних. А на самом деле это все зубы злобыдры, на которых находится яд злобства.