Синичка. Здесь враг не прячется в тени

– Не видела я вашу мойву, не наблюдала, потому что не очень-то рыбу люблю, а вот зато точно знаю, что внесли недавно кролика. Вы можете на него успеть, если присоединитесь к столу. – Она игриво подмигнула мужчине и испугалась собственного поведения. Ей было всего семнадцать, ему – тридцать восемь. Пора было заканчивать всякое увлечение, но она не могла. Всё естество её не слушалось. Лиза, стоявшая рядом, снова потянула сестру за платье, канюча и умоляя сейчас же отправиться с ней играть. Она была сонной, поэтому сильно капризничала.

– Привет, Лизонька! Как дела? – Лиза посмотрела на Виктора Михайловича исподлобья, будто это он был виноватым в том, что ей не давали спать. Он подхватил её на руки, и Лиза, не сопротивляясь, тоже пожаловалась ему на родителей, которые никак не хотели везти её обратно в город. Девочка объясняла, что там, в квартире, на диване её ждёт тряпичная кукла Глаша и что ей срочно нужно ехать домой, чтобы накормить эту Глашу и рассказать ей сказку перед сном.

Когда Варвара хотела взять сестру у Виктора Михайловича, тот на неё вспылил, объяснив, что женщинам тяжести носить и вовсе запрещено. Девушка опустила голову, покорно отступая. Вскоре он поставил Лизу на пол, пообещал вернуться к разговору и скрылся в коридоре, где, по всей видимости, столкнулся в полутьме с супругой, так как через секунду Варвара услышала её до жути противный голос. Она не вслушивалась в то, что говорила эта отвратительная женщина; она села наконец за стол, и ей сразу же наложили огромную тарелку вкусностей, а в небольшой стакан налили водку.

– Ты чего это, Коля? Ты куда девке водку льёшь? Завтра поступление! Да и мала она для неё. – Дедушка, Максим Степанович, единственный, кроме Виктора Михайловича, трезвый мужчина среди всех, отодвинул от внучки стакан с водкой.

– Да куда, тестюшка, помилуй, Христа ради! У девчонки день завтра оказионный, это вот, на-ка ей, для храбрости. – Николай Петрович прыснул добрым смехом и налил водку в другой стакан. – Пей, Варюша, до дна!

Девушка обхватила стекло ладошкой и пятерней пальцев, соразмерила, сколько сумеет выпить, если вздохнуть единожды, улыбнулась и спрятала эту игривую улыбку за гранью стакана. Водка ужалила её, как пчела, которую долго гоняли и пытались прихлопнуть. Загорелось всё внутри: заболели щёки, заломило горло, жар полз по её нутру, сжигая на своём пути любые препятствия. Проснулся в ней и смех, и свойственный для молодости задор, возникли искры пред глазами, меж которыми мелькала Лиза, дувшая коралловые губы от обиды. Сразу начала закусывать едкость во рту солёным огурцом и кашлять. Виктор Михайлович, наблюдавший за всем этим действом с некоторым любопытством, тоже залился смехом.

– Совсем наша Варька взрослой стала. А ещё ведь недавно пешком под стол ходила. Помнишь, Петрович, как мы её на санях катали? Шарик с ней гонялся, тащил на себе. Давно это было. – Мужчина подставил кулак под щёку, отчего его улыбка вышла более вытянутой. Катя, явившаяся из кухни в фартуке и с банкой абрикосового компота, выглядела так, будто несла на стол главное блюдо сегодняшнего вечера. Споткнувшись о Лизу, которая в тот момент ползала на четвереньках по полу в безуспешной попытке отыскать, куда же на самом деле запропастился её красный бант, она еле-еле удержала эту банку и толкнула девочку в угол террасы.

– Вылейте своё пойло зловонное. Не уедем же отсюда утром! – Строго процедила Катя и с укором посмотрела на мужа, будто ругая его за то, что тот отважился ехать на этот никому не нужный праздник, где можно только наесться и напиться в честь окончания школы совсем не родной ему дочери Синичкиных. Догадывалась она, что сама девушка питала нежные чувства к Виктору Михайловичу, оттого и злилась, намереваясь доказать той, что тягаться с ней – дело бестолковое. – Витенька, голубчик, разлей мужикам компот. Хоть живыми доберутся потом, спасибо мне скажут.

– Здравствуйте, тётя Катя! – Из вежливости поздоровалась Варвара и помахала ей ладошкой, и женщина ей в ответ скривилась. Но рушить веселье не стала.

– Привет, Варюша, поздравляю. – С лёгкой надменностью наконец отозвалась Катя и вновь обратилась к супругу. – Витенька, ну что ты там? Пейте компот, товарищи! Сейчас как нагрянут с проверочкой, а у нас здесь свист и топот.

– Не гнусавь, иди сама выпей! – Позвал её к столу Николай Петрович, уже вполне себе похорошевший от самогона. Лицо его, толстое, круглое, красное, выражало истомную дремоту, готовившуюся наброситься на него совсем скоро. Ходил он почти вприсядку – у него были больные ноги.

Катя ему не ответила; она села рядом с Виктором Михайловичем и обняла его за предплечье, тотчас же возложив голову свою ему на крепкое плечо. Вновь заиграли на баяне. Звонко перебрасывались мелодичными звуками клавиши, меха растягивались, вбирая в себя мощь.

– Эх, яблочко, да на тарелочке, надоела жена, пойду к девочке, надоела жена, пойду к девочке… – Запели мужики, сливаясь тяжёлыми хриплыми голосами с баяном. Николай Петрович встал с места и стал мерить террасу огромными шагами, насколько ему позволяли ноги. Ксения Максимовна, супруга его да горячо любимая, была тут же схвачена за обе тёплые руки и отправлена в пляс, – эх, яблочко, куда ж ты котишься, к чёрту в лапы попадёшь, не воротишься7.

Варваре тоже хотелось танцевать, и она совсем не стеснялась, просто романс этот вызывал у неё смешанные чувства. Вот Катька – она жена, да, бесспорно. Аксиома! Вон она – девочка. К ней пойдёт Виктор Михайлович? Приласкает, обнимет, поцелует ли?.. Она не верит, стесняется, начинает подпевать. Лиза обиженно трясёт её за плечо, подобравшись сзади, теребит рукав платья, дёргает подол.

Сестра её не слышит или намеренно не слушает, потому что так увлечена собственными фантазиями, что не замечает, как всё вокруг меняется, мрачнеет, уходит земля из-под ног. Рушится терраса, бьются стёкла, осколки которых летят прямо на собравшихся гостей. Лопается струна у гитары. Ветер сносит со своего бесконечного пути палисадник. Нет там более цветущих кустарников с яркими кисло-сладкими ягодами шиповника. Откуда вся эта непогода взялась? Откуда к ним пришёл дождь, о котором не печатали в газетах? Варвара ловит в воздухе мамину шаль. Но где же сама мама? Где Лиза, папа, бабушка и дедушка? Где же они все?

– Яблочко, да на тарелочке… – Поёт знакомый мужской голос, – эх, яблочко цвета макова, ты любила их одинаково…8 – Её толкнули во тьму. Она не поняла, можно ли ей шевелиться. Всё давило на неё слева и справа. Подняла голову, а мгла уже её и там поджидала. Она стала молиться Богу, Иисусу Христу, но слышал ли Он её, если она сама себя не слышала? Варвара откуда-то узнала, что, если не сумеет выбраться из этого страшного места, оно не выпустит её, поглотит без остатка. Она прислушалась – где-то играла весёлая музыка. Кто-то, кажется, включил радио.

Ей сделалось не так жутко. Стал виден просвет, к которому девушка шла уже уверенно, даже если и не видела, куда погружались её ныне босые ноги. Ей было холодно. Промёрзло молодое тело. Вдруг её со спины окутало нечто бережное и осторожное, согревающее лучше, чем наброшенная на плечи в спешке шаль. Синичкина закрыла глаза от испуга, зажмурилась, что есть силы. Кто-то обнял её, оголил ей шею, мягко коснулся тёплыми губами.

– Это кошмар, tit9, всего лишь дурной сон. Всё, что в голове у тебя, то и пугает. – Мужчина уложил любимую обратно в постель, подвинул к ней поближе подушку, из которой чуть заметно торчали пёрышки. Немецкий говор ласкал ухо. Он всегда был другим рядом с ней, становился человечнее, гуманнее и не мог в это всё ещё поверить. Все знали его как грозного шуцхафтлагерфюрера, который частенько издевался над заключёнными, отдавал чудовищные приказы, расстреливал и четвертовал людей.

Но когда он возвращался домой, в небольшой коттедж в нескольких километрах от концентрационного лагеря, где его ждала русская пленная девушка, сидевшая около кровати его маленького сына и читавшая ему сказки на немецком, он становился самым обыкновенным, самым уязвимым созданием. Когда-то эта девчонка была рядовым солдатом, неплохим стрелком, но весьма неосмотрительным. Взять её на берегу Днепра с зажатой картой в зубах было делом любопытным, как он думал. Но это сотворил с ней не он, совсем нет.

Когда в концентрационный лагерь прибыл эшелон новых узников, Курт Дифенбах находился в отвратительном расположении духа. Перед ним, как на параде, выстроилась толпа избитых и униженных женщин и мужчин. Старики на трясущихся ногах стоять не могли, а дети, ковыряя свежие ранки, держались за руки матерей и в невинном страхе ожидали своей участи. Рапортфюрер плёлся за ним послушно, оглашая список тех, кто на сей раз пожаловал на исправительные работы. В тот день он оставил сына в кабинете дремлющим после обеда, поэтому был предельно внимательным и сосредоточенным.

Вот шуцхафтлагерфюрер замирает у детской линии, высматривает оттуда близнецов. Вольфганг Хазе фиксирует их имена в другой бумаге, особенной, предназначенной для экспериментов. Такой феномен требует разбирательств! Темноволосых ребятишек он рекомендует умертвить, кареглазых – передать доктору Хайдриху. Крепких пленников вновь бьют плётками, чтобы те забыли о том, что такое оказывать сопротивление. Пожилых лишают жизни на месте. Их окровавленные трупы падают наземь. Да, действительно. Хорошо, что Алекс остался в кабинете.

– Поймали русскую шпионку. Украла карту речного русла, где было принято закрепить положение и оттуда передавать фронту боеприпасы… – Тихо докладывает Хазе. Закат вот-вот разгорится и окрасит небо розовым цветом. Шуцхафтлагерфюрер мечтает поскорее закончить с делами и уехать. Сегодня к нему заявятся гости – несколько офицеров, достаточно талантливых и успешных. Для него это великая, почти непостижимая честь. Он ещё многое обязан сделать, чтобы удостовериться в собственной готовности к такому удивительному вечеру.

– Показывай. – Кратко приказывает Дифенбах, и Хазе отправляется к двадцать первому ряду. Тринадцатой стоит она. Красивая, миниатюрная, стройная славянская гурия. Её нижняя губа разбита, оттого и дрожит. Полевая форма надорвана, пропитана кровью – и её, и её товарищей. Она устало глядит на него, и он наверняка чувствует какой-то нездоровый надлом в своём далёком нутре. Затем кашляет в кулак. Такой слабости он не ощущал давно, это и дурманит, это и пугает. Рапортфюрер перекладывает с места на место седину, проявившуюся в его чёрных волосах совсем недавно. Поднявшийся ветер колышет их, и это отвлекает Дифенбаха от размышлений.

– Синичкина Варвара Николаевна. Солдат женской стрелковой бригады. Входила ранее в состав войск охраны тыла фронта. Была взята в плен после неудавшейся попытки украсть из передвижного штаба речную карту и папку с наблюдениями наших диверсантов. Вторая была убита штурмбанфюрером10, когда стала оказывать сопротивление. Из оружия у бойцов были только собственные кулаки. Их бригаду разбили накануне. – Посмеиваясь, докладывал Хазе, и шуцхафтлагерфюрер отмечал среди прочего интересные для него факты. Девушка держала марку: голова была приподнята, нос вздёрнут кверху, руки, грязные и израненные, покоились по швам. Ей хотелось есть, спать и в ближайшее время смыть с себя вязкую землю и пыль, отмыть тело, спасаясь от чужой крови. Но она лишь молча глядела на тех, кто теперь мог распоряжаться её судьбой.

– Отправить к прачкам. Напоить и накормить досыта. Дать сменную одежду, причесать, вымыть. А далее… Далее посмотрим. – Распоряжается он неожиданно. Остальные пленники начинают шевелиться, толкаться, не понимая, отчего к этой девчонке такая щедрость, возмущаются, вопят. Дифенбах выхватывает из-под бляшки ремня пистолет и наводит его открытым дулом на самого недовольного узника. Юнец испуганно пятится, но его это не заставляет сжалиться. Выстрел. Вальтер Р-3811

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Рапортфюрер (нем. Rapportführer) – особый офицерский чин в лагерной системе СС. Обычно его занимал унтер-офицер среднего уровня, который руководил группой блокфюреров, отвечавших за бараки в концентрационном лагере.

2

Шуцхафтлагерфюрер (нем. Schutzhaftlagerführer) – это начальник лагеря в нацистских концлагерях, отвечающий за хозяйственную функцию лагеря и поддержание порядка. Он получал приказы из центральных управлений СС в Берлине и отвечал за жизнь заключённых.

3

Фельдграу (нем. feldgrau, «серо-полевой») – основной цвет полевой формы германской армии с 1907 и, в основном, до 1945 года.

4

Капо – в 1940-е годы привилегированный заключённый, сотрудничавший с нацистской администрацией в концлагерях нацистской Германии.

5

Маршштифелы (нем. Marschstiefel) – маршевые сапоги вермахта или просто «кованые сапоги». Их носили немецкие солдаты во время Второй мировой войны.

6

Ленинград-1 (Л-1) – советский экспериментальный легковой автомобиль, выпущенный в 1933 году серией из 6 экземпляров на заводе «Красный путиловец» в Ленинграде.

7

«Яблочко» – русская песня-частушка, популярная среди революционных солдат во время Гражданской войны в России. Также под её мелодию исполнялся матросский танец.

8

См. примечание 7

9

Синица – перевод с немецкого

10

Штурмбанфюрер (нем. Sturmbannführer, сокращённо Stubaf) – звание в СС и СА, соответствовало званию майора в вермахте.

11

Вальтер Р-38 (нем. Walther P38) – немецкий самозарядный пистолет калибра 9 мм. Разработан фирмой «Карл Вальтер Ваффенфабрик» в г. Целла-Мелис в Тюрингии.