Нити ярче серебра

Офицеры сказали, что желают ознакомиться с досье, составленным Ио по делу Исидоры Магнуссен, но девушка уже догадалась: они хотели проверить ее. Она была резчицей – и этого было достаточно, чтобы записать ее в подозреваемые. Ио могла бы сбежать с места преступления до приезда полиции, но какой в этом смысл? Там были свидетели, которые наверняка запомнили ее лицо. Офицерам хватило бы просто просмотреть реестр рожденных мойрами, чтобы узнать ее адрес: никакой конфиденциальности для инорожденных – спасибо Соглашению о родстве. Кроме того, она хотела убедиться, что о Нине как следует позаботятся.

Ио обошла сестру и принялась шарить в ящиках стола под кроватью-чердаком. Пока она искала чертову папку, чтобы отдать ее офицерам, прошли две долгие минуты, в течение которых она с мучением наблюдала, как те изучают квартиру.

– Ты тоже мойра? – спросил Аву полицейский, ощупавший взглядом каждый дюйм их жилища.

– Ага. – Сестра стояла, прислонившись к кухонному островку. Зеленый атласный халат приоткрывал длинные ноги. Она вызывающе приподняла бровь. – Мои документы тоже показать?

Документы инорожденных, представлявшие собой частично свидетельство о рождении, частично – медицинские записи, частично – заверенную судом справку о состоянии психического здоровья и практически полностью – клеймо позора, устанавливали характер их способностей и содержали контакты известных родственников. Инорожденные всегда шли комплектом: двое, трое и более братьев и сестер, происходящих от богов, которые тоже были друг другу братьями и сестрами. В мифах сообщалось о существовании и других богов, но только те, кто имел сестер или братьев, могли наделить своих потомков могуществом. Некоторые считали, что их сила слишком велика для того, чтобы ее унаследовал только один человек, но Таис с этим не соглашалась. «Сила во множестве, – говорила она. – Вместе мы сильнее».

Офицер, не обращая на Аву внимания, крикнул в другой конец комнаты:

– Нашли что-нибудь интересное, капитан?

Его напарница листала страницы дела Магнуссена, прищурившись и приподняв брови, словно сомневалась в каждом написанном слове. Ио стояла, вытянувшись в струнку, и уговаривала себя не набрасываться на полицейских. Все, что ей оставалось, – лишь ждать, пока это унижение закончится. Оно может продолжаться достаточно долго – в зависимости от того, насколько жесткими решат быть копы, – но рано или поздно оно должно было закончиться. Дела Ио вела дотошно, а ее документы инорожденной были безупречны: с ними разобрались еще до ее появления – в семье уже были две дочери, способные видеть Полотно, а это значило, что скоро появится и третья. Такие, как они, всегда рождались по трое – как и сами мойры, богини судьбы.

Первая дочь была прядильщицей: она плела новые нити. Вторая – замерщицей: она могла удлинять или укорачивать нить, усиливая или ослабляя соответствующее чувство. А третья, самая младшая, была резчицей, способной оборвать любую нить, какую пожелает, – даже нить жизни.

Резчицы были опасны. Именно они всегда оказывались злодейками в радиосериалах и главными подозреваемыми при расследовании преступлений. И именно их сопровождали домой, чтобы проверить их документы, даже если у них была при себе действующая лицензия частного детектива, а дюжина очевидцев подтверждала их невиновность.

Но Ио умела использовать терпение как оружие. Ежедневные слежки и чтение судебных протоколов часами напролет, признаться, были самой любимой частью ее работы. Ио сняла кожаную куртку и взяла с кухонного стола кусок сырного пирога со шпинатом. Божественно свежее филло[1] громко хрустнуло у нее на зубах. Офицер перевел взгляд с сестры на нее.

Ава спросила:

– И что же натворила, сестра моя?

Ио пожала плечами. Самым спокойным, самым размеренным тоном, каким только могла, ответила:

– Я ничего не натворила. Меня наняли следить за одним мужчиной, и сегодня ночью его убила какая-то старуха. После этого она напала на меня и сбежала. Офицеры хотят изучить мои записи по этому делу.

– Мимо них ни одна мышь не проскочит, не так ли? Герои нашего города, – сладко проворковала Ава. Затем тревожно добавила: – Тебя пыталась убить старуха?

– Это еще не самое страшное. Нить ее жизни была перерезана. Просто свисала из ее руки.

– Не может быть. Она была бы мертва.

Ио пробрала дрожь.

– Тем не менее она была жива.

– Дух. – Это сказала женщина-офицер. Она была айенкой – белая кожа, темные глаза и мускулистое телосложение, которое выгодно подчеркивала полицейская форма. – Так вы назвали ее в своих показаниях, мисс Ора. Седовласый дух.

Ио этого не помнила. Она вообще мало что помнила после того, как старуха выпала из окна, – лишь бешеный стук сердца, боль в месте царапин, залитые слезами щеки ассистентки мистера Магнуссена Нины, шок от встречи с парнем на другом конце ее нити судьбы.

– Интересное описание, – сказал мужчина-офицер, стоявший в проходе. – Почему именно дух, резчица?

– Звучит лучше, чем «призрак», – ответила Ава, перебрасывая свои черные кудри через плечо, чтобы обнажить выбритую часть головы. Ио знала, что она сделала это специально: верхнюю часть ее уха скрывал медный кафф, характерный приглушенный цвет которого указывал на принадлежность сестры к банде «Фортуна».

Глаза офицера расширились, он что-то прошептал своей напарнице. Та хмыкнула и сунула папку с делом Магнуссена под мышку.

– Это я забираю. А вам, мисс Ора, рекомендую не уезжать из города. Возможно, через несколько дней мы с вами свяжемся.

Не сказав больше ни слова, они ушли. Даже полиция побаивалась Бьянку Росси, хозяйку «Фортуны» и бесспорную королеву мафии Илов.

Ава закрыла за ними дверь и посмотрела на Ио.

– Все хорошо?

Она кивнула. Царапины пульсировали, в затылке стучало. Ио впервые увидела свою нить судьбы! Но все будет хорошо. Стоит лишь запереть двери и окна – и удушающее чувство в груди пройдет. Оно всегда проходит. Вот только сейчас не время отдыхать. Ио направилась к выходу.

– Ты куда?

– К жене Магнуссена, – объяснила Ио, набрасывая на плечи свою любимую поношенную куртку. Когда-то она принадлежала ее матери – слишком маленькая для Авы и слишком не в стиле Таис, так что в итоге досталась ей, – обноски, преподнесенные ей как подарок. Она не возражала; запах старой потертой кожи был для нее одним из самых приятных. – Нужно обо всем ей рассказать, прежде чем меня выставят главной злодейкой в этой истории.

Ава обеспокоенно нахмурилась.

– Я пойду с тобой.

Вдруг в дверь постучали.

– Ну что еще… – пробормотала Ио себе под нос. Она открыла, не снимая цепочки.

В дверном проеме стоял он.

Парень, которого она встретила после схватки со старухой. Тот, с кем ее соединяла нить судьбы.

Боги, неужели ей придется разбираться еще и с этим?

Он стоял поодаль, словно пытаясь уменьшить угрозу, которая исходила от его массивной фигуры. У него была смуглая кожа, пронзительные карие глаза и коротко стриженные тугие кудри. С петли на ремне свисал кастет. Взгляд Ио остановился на оружии – именно такое предпочитали члены банды «Фортуна», – и у нее перехватило дыхание. На его коже красовался изогнутый отпечаток кастета – метка королевы мафии.

– Эдей? – удивленно произнесла Ава из-за спины Ио. – Эдей Руна, что ты здесь делаешь?

Воспользовавшись тем, что дверь полностью скрывала ее от глаз гостя, Ио едва слышно прошептала: «Какого черта тут происходит?» Ей стоило немалых усилий почти три года избегать того, к кому вела ее нить судьбы, – а теперь оказывается, что Ава его знает? И она с ним на «ты»? Наглое предательство – вот что это такое.

Эдей Руна приветственно кивнул.

Он бросил на Ио короткий взгляд и тихо произнес:

– Босс хочет тебя видеть.

Глава 3. Правильное решение

Ио лгала не часто, но если все же случалось, то подходила к этому делу основательно. Практически каждый день она лгала себе: ей плевать на нить судьбы.

Первой ее заметила Таис, когда той было восемнадцать, а Ио – десять – всего через год после смерти их родителей. Они тогда сидели на террасе своего старого многоквартирного дома, бездельничая в первый по-настоящему теплый день после неумолимого двухнедельного неомуссона. Ветер разносил по всему городу весеннюю пыльцу из садов Района-на-Холме, заставляя Ио безостановочно чихать.

– Странно, – сказала Таис, перебирая пальцами одну из нитей Ио. – Кажется, она ведет в неизвестность. – Сестра натянула ее, чтобы показать ей: нить, словно серебряный луч, выгибалась дугой над городскими крышами и уходила вдаль, исчезая за горизонтом. – Должно быть, это нить судьбы. Как интересно: моя наставница-мойра говорила, что даже закат всех трех лун – более частое явление, чем это.

Ио вскочила на ноги: возбуждение Таис оставляло на языке приятную сладость. Она обожала такие моменты: когда Таис, развернув Полотно, обучала ее премудростям рожденных мойрами, когда Таис была взволнована, когда Таис улыбалась.

– А что такое нить судьбы? – спросила Ио.

Таис прислонилась спиной к покосившейся плитке.

– Нити соединяют людей с тем, что им небезразлично. Это может быть человек, которого ты встретила, или предмет, который использовала, или место, где побывала. Если ты питаешь к ним искреннюю любовь, появляется нить. Но иногда – это бывает очень редко – нити возникают до того, как формируется привязанность. Они ведут к вещи или человеку, которого тебе суждено полюбить.

– Как твоя нить дома?

У Таис тоже была редкая привязанность, о которой их мама рассказывала всем при любом удобном случае: «Я говорила, что у моей Таис появилась нить дома? Вот что значит настоящая любовь, верно? Это преданность нашему дому, Аланте. Однажды моя малышка будет вершить в этом городе великие дела, вот увидите». Аланте был частью Таис, ядром ее души.

– Нет, это совсем другое. – Таис бросила нить Ио. – Я заслужила свою нить. Я доказываю свою любовь этому городу каждый день. А что сделала ты, чтобы заслужить свою?

И она ушла, а Ио почему-то стало стыдно.

Но забыть тот самый первый восторг было невозможно. Страсть, с которой ей предстояло встретиться. Любовь, которую ей суждено было испытать. Это знание успокаивало ее, словно пробуждение после особенно красочного кошмарного сна. По мере ее взросления нить судьбы может открыть множество возможностей: она создаст новое ремесло, найдет неугомонного друга или давно потерянного родственника, который вытащит их из зыбучих песков нищеты. Или – при мысли об этом она краснела – встретит кого-то, кто обнимет ее и поцелует, прямо как в радиосериалах.

Однажды, когда ей было пятнадцать, в груди у Ио стало… покалывать. Нить судьбы пробудилась. Каждый день после школы она поднималась на крышу их дома и смотрела, как приближается то, что скрывалось на другом конце нити. Она и ее прекрасный незнакомец были небесными телами, стремившимися друг к другу, обреченными на столкновение.

Он появился за день до Зимнего пира.

Таис рухнула на диван, измученная двойной сменой. Ее одежда пропахла чем-то жареным. Она закинула ногу на колени Ио – поверх тетради с домашней работой, которую та делала.

– Это парень. Нить твоей судьбы.

Ио, не поднимая глаз от тетради, пыталась проглотить шок, – будто это была порция горького лекарства.

– Откуда ты знаешь?

– Не могла смотреть, как ты каждую ночь томишься на крыше, – еще помрешь от тоски. Я проследила, куда ведет твоя нить. На том конце – парень.

Ава, которая помешивала фасолевый суп в кастрюле, заулюлюкала:

– Парень! Выкладывай все до последнего слова!

Таис бросила на сестру презрительный взгляд.

– Рассказывать особо нечего. Он молод, ровесник Ио – может, на год старше. Только что приехал в город, провел все утро в иммиграционной службе у Западных ворот. – Она снова посмотрела на Ио, и ее взгляд смягчился. – Прости, но… он был не один, Ио.

Ио поджала губы, пытаясь придать лицу бесстрастное выражение. В ее голове бушевал непонятный вихрь. Она ведь даже не знает этого парня – значит, не должна чувствовать себя преданной. Но все же…

– И что? – спросила Ава.

– В смысле – «и что», ты, дикарка? – вознегодовала Таис. – Что бы ты подумала, если бы к тебе подошла незнакомка и заявила, что ты – ее судьба?

– Зависит от того, насколько она симпатичная.

Таис закатила глаза.

– А он-то симпатичный? – поинтересовалась Ава, поигрывая бровями.

Ио внезапно почувствовала себя очень маленькой и очень одинокой.

– Ава, перестань.

– Да ладно тебе, сестренка. – Ава махнула в ее сторону поварешкой. – Ну и что с того, что он был не один? Разве он не заслуживает знать, что вы связаны судьбой? Может, эта нить даже не подразумевает любовь – что вполне вероятно, ты же знаешь. Может, он твой будущий лучший друг, или надежный союзник, или верный деловой партнер, или твоя… муза. Нельзя же вечно прятаться за своими страхами – надо найти его и все рассказать.

– Оставь ее в покое, Ава, – вмешалась Таис. – Если бы кто-то подошел к твоей подруге и сказал, что он ее родственная душа, – это не показалось бы тебе жестоким?

– Ладно. – Ава комично опустила уголки губ, изображая гримасу смущения.

Таис кивнула. Ее материнский инстинкт был удовлетворен.

– Посвящать его в это неправильно.

Давление в груди у Ио ослабло – значит, верное решение все же есть. Ну конечно, есть! И, конечно, Таис оно известно.

– И что же мне делать? – спросила она, желая поскорее решить эту нежелательную проблему.

– Обрежь нить. Освободи его.

Тело Ио мгновенно отвергло эту идею: грудная клетка сжалась, мышцы напряглись, словно в ожидании удара. Она не могла ее обрезать. Целых пять лет нить судьбы была ее якорем, постоянным напоминанием о том, что, какие бы тяготы ни сулила ей жизнь – смерть родителей, финансовые трудности, печаль в глазах сестер, – ее все же ждало что-то хорошее. Нить судьбы манила ее, сверкая серебром. Однажды это случится – однажды она будет счастлива. Это ее судьба – невозможная, неземная, уготованная лишь ей одной. Нет, она ее не обрежет.

Таис читала каждую мысль, каждую эмоцию на лице Ио. Она наморщила лоб.

– Будет непросто, но это к лучшему, сестра моя. Ты же не хочешь лишать его выбора?

Ио ничего не ответила.

Через некоторое время Таис встала и пошла умываться. Они поели фасолевый суп, обсудили новый детективный сериал. В последующие месяцы Ио стала игнорировать нить. Теперь, когда ее судьба в лице незнакомого парня оказалась так близко, это было особенно тяжело. Ио предположила, что он обосновался в Илах: Ава часто видела его в закусочной, где обслуживала столики. Нить судьбы тянула Ио за собой – и часто, не в силах удержаться, она делала шаг в указанном ею направлении, даже не успевая осознать этого. Однако безжалостно честная Таис была права: у этого парня был выбор – и он выбрал другую. Ио придется с этим смириться.

Но она тоже могла выбирать: обрезать нить или оставить ее. Нити судьбы ведут к тому, что человек любит, раскрывают его истинную сущность. Ио должна была узнать, какова ее судьба, кем ей суждено стать. Эта загадочная нить была ярче, чем все остальные ее нити, вместе взятые, – она была и якорем, и маяком, и обещанием лучшего будущего. Ио решила не обрезать ее.

Она вообще перестала упоминать о нити при сестрах, опасаясь, что Таис начнет убеждать обрезать ее, а Ава – уговаривать разыскать парня на другом конце. Но через год после того, как он приехал в Аланте, Таис покинула их – и вместе с ней ушел и страх Ио.

Иногда она замечала, что Ава краем глаза поглядывала на нее, и слова закипали на губах сестры, готовые вот-вот сорваться.

Даже теперь, почти три года спустя, Аве иногда не удавалось сдержаться и она выпаливала: «А я видела его сегодня!»

Ио всегда молчала в ответ.

– Разве ты не хочешь узнать, кто он такой, чем занимается?

– Мне все равно, – лгала Ио, надеясь, что однажды так оно и будет.

Глава 4. Трон, украшенный выбитыми зубами

Никто не отказывал в услуге ни королеве мафии, ни ее гонцам, которых она посылала к дверям. Те, кто когда-либо осмеливался на это, в конце концов лишались языка и больше не могли сказать ей нет. Поэтому, увидев на пороге Эдея Руну – подтверждение того, что она приняла неверное решение, – Ио закрыла за собой дверь, не обращая внимания на возражения сестры, и последовала за ним. Для здоровяка из компании Бьянки Росси он был на удивление вежлив: замедлил шаг, чтобы идти с ней рядом; удерживал висячий мост, пока она шла по нему; не пялился на нее, а поглядывал, лишь чтобы убедиться, что она не отстает. Ио это вполне устраивало: злоупотребление зрительным контактом или его полное отсутствие вызвало бы у нее подозрения.

Ее вдруг пронзила мысль: опасаться ведь нечего! Зачем она так пристально за ним наблюдает? Ответ пришел к ней через долю секунды: нить судьбы. Интересно, знает ли он об этом? Связано ли это с тем, что он появился тогда в том доме напротив заброшенного театра?

Она украдкой поглядывала на него, изучая каждую мелочь. Вырез шерстяного свитера. Бледнеющий синяк на подбородке. Рабочие ботинки – такие массивные, что звук его шагов должен был перебудить всех соседей, но все же не перебудил. Какое-то пахучее масло, блестевшее на его тугих кудрях. Нос, длинный и прямой, полные губы…

«Держи себя в руках, Ио».

Но она потеряла себя: утратила связь с реальностью в тот самый момент, когда увидела его в темном коридоре, сразу после того как спаслась, будучи на волосок от смерти. Теперь Ио знала, как он выглядит, как его зовут и где он работает. Она шла рядом с ним – и весь мир будто перевернулся.

Он ведь не в курсе, да? Ава и Таис ни за что бы ему не рассказали. В городе было еще несколько мойр, способных определять нить судьбы, но Эдей не был похож на того, кто стал бы тратить сумасшедшие деньги на гадалок.

Стоит ли ей сказать ему? Боги, от одной лишь мысли об этом уже становится страшно. Сначала она узнает, зачем ее вызвала королева мафии, а потом уже примет решение.

Они поднялись к Северному проходу и увидели, что там собралась толпа. Банда маргиналов установила плату за проход – и это часто приводило к насилию. Ио предложила поискать другой путь, но Эдей надел кастет и принялся отбивать по ближайшему уличному фонарю замысловатый ритм: четыре длинных удара – пауза – два длинных удара – пауза – три коротких удара.

Откуда-то из соседнего квартала донесся ответный стук – и через несколько минут из переулка появился патруль «Фортуны». Пятеро из подошедших были вооружены железными прутьями. Они были в Илах кем-то вроде правоохранителей: полиция редко появлялись в этом месте, затопленном приливом и населенном химеринами – маленькими кровожадными гибридами животных, которые скрывались в глубоких водах Аланте, – только когда устраивала рейды. Бьянка Росси буквально правила Илами и, признаться, неплохо справлялась с этой задачей: она не позволяла грабить мосты, выгоняла из района мелких преступников, выслеживала самых опасных химерин, прежде чем те успевали проголодаться и начать охоту на людей. Она даже поддерживала профсоюзы.

Увидев их, маргиналы сбежали с той добычей, которую смогли собрать. Эдей провел Ио к освободившемуся проходу, и ребята из «Фортуны» отсалютовали ему, вскинув кастеты ко лбу.

Кто же он в иерархии банды? Кастетный стук знал каждый член «Фортуны» – даже Ава, которая была всего лишь певицей в их клубе и не участвовала в их грязных делишках. Но Эдей Руна знает не только стук. Видимо, он занимает достаточно высокое место в свите королевы мафии, раз его приветствуют другие ее члены.

В поле зрения появился клуб «Фортуна»: два вышибалы охраняли главный вход на крыше, купаясь в фиолетовом сиянии неоновой вывески. Клуб считался одним из самых модных мест в Илах, хотя, по мнению Ио, выглядел слегка безвкусно. Кирпичные стены покрыты черной краской, окна обрамляет золото, стекла затонированы в темно-серый. Тут и там виднелись электрические провода – словно вены, питающие люстры, микрофоны и десятки игровых автоматов внутри. Два моста на крыше, соединяющие клуб со зданиями по другую сторону улицы, были разводными – напрасная трата денег, типичная для более богатых районов, – наверняка это стоило Бьянке Росси целое состояние. Ходили слухи, что после ее прихода к власти во время Бунтов лунного заката – восьмидневной ожесточенной войны между бандами, которая разгорелась двенадцать лет назад и практически уничтожила Илы, – она жила в постоянном страхе, ожидая нового нападения.

Вышибалы ринулись обыскивать Ио – в «Фортуну» не впускали с оружием, – но Эдей кивнул им, и двое мужчин отошли в сторону и придержали дверь. Он вел Ио по устланным коврами коридорам; из игорного зала на первом этаже доносилась фортепианная музыка. Он постучал в неприметную дверь и тут же вошел, не дожидаясь ответа.

Кабинет Бьянки Росси был таким же вычурным, как и весь клуб. Стены и потолок покрывало изысканное черное дерево – излишне экстравагантно, учитывая, как быстро его испортит царящая в городе влажность. Посреди комнаты лежал пушистый белый ковер, окруженный массивной мебелью: диван, два кресла, барный стеллаж, заставленный бутылками, письменный стол, украшенный чем-то вроде чешуи левиафана. Позади располагалось вытянутое окно.

Восходящее солнце заливало офис темно-красным светом, отчего белокурые волосы Бьянки Росси приобрели огненный оттенок. Королеве мафии Илов было чуть за тридцать; она была гибкой, словно кошка, шею и руки покрывали бледные пигментные пятна: люди называли их «поцелуями Эрсы» – в честь самой большой луны Аланте. По легенде, эти светящиеся пятна были следами от обломков, упавших с небес в ночь, когда одна луна разделилась на три.

Бьянка носила строгие костюмы, специально сшитые так, чтобы подчеркивать талию и длинные ноги. Сегодня на ней был костюм из темно-зеленого бархата, а дополнял образ повязанный на шее шелковый галстук лаймового цвета. С тех пор как Ава начала петь в «Фортуне», год назад, она каждый день возвращалась домой с новой историей о том, какой у нее классный босс, но Ио все же сомневалась в этом: Бьянка Росси сидела на троне, украшенном выбитыми зубами.

Королева мафии оторвалась от бумаг и заговорила с сильным ильским акцентом – растягивая каждую гласную.

– Ио Ора.

Ио заняла кресло, на которое указала Бьянка, заметив, что Эдей остался у двери.

– Зачем я здесь? – спросила она чуть резче, чем хотела.

Лицо Бьянки просияло.

– Вы мне очень нравитесь, сестры Ора. Прямолинейные, почти грубые – но никогда не переступаете черту. Однажды к твоей сестре приставал клиент – она когда-нибудь рассказывала эту историю? Я отправила ей на подмогу Эдея, но он и подойти не успел – Ава уже сломала наглецу нос о стол. Когда я спросила, почему она не дождалась подкрепления, знаешь, что она ответила? «Мама учила меня не брать пленных». Ты тоже приняла слова матери близко к сердцу, Ио?

Королева мафии Илов словно подлизывалась к ней – вероятнее всего, так оно и было.

– Зачем я здесь, мисс Росси?

Бьянка склонила голову влево. Это движение было наигранное, театральное, и Ио задумалась о том, зачем она это сделала. Чтобы запугать ее? Она не осмелилась натянуть Полотно и взглянуть на нити Бьянки. Королева мафии наверняка заметила бы неестественный блеск серебра в глазах Ио. Она вспомнила бы, что Ио – резчица – жестокая и неумолимая. «Терпение – это оружие», – сказала себе Ио. Терпение всегда окупается.

– Мне сообщили, что ты сыщица. – Ио выжидательно кивнула. Не поэтому ее привели сюда в такую рань. – И что прошлой ночью на тебя напал необычный преступник. – Это тоже не главная причина. – К счастью, мы не такие бестолковые, как городские чиновники. – По кивку Бьянки дверь в кабинет распахнулась. – Смотри, что Эдей поймал для тебя.

Это была та самая старуха. Дух.

Двое членов банды – рыжеволосый парень и темнокожая девушка в облегающем спортивном костюме – подтолкнули женщину вперед длинными медными прутьями. Кабинет мгновенно наполнился едким запахом гнили – он исходил от старухи. Она выглядела как оборванка: с плеч свисали лохмотья, промокшие туфли были перепачканы грязью, мокрые волосы прилипли к бледной коже.

Взгляд Ио остановился на Эдее – она осмотрела его с головы до ног. На нем был шерстяной свитер – не тот, в котором она видела его в первый раз; его ботинки оставляли на темном деревянном полу едва заметные мокрые следы. Так вот куда он исчез сразу после нападения – нырнул за духом? Их глаза встретились – Ио покраснела и перевела взгляд на старуху.