
Полная версия
Сбои в матрице природы
Рождение ночной радуги – это не магия, хотя результат и кажется волшебным. Это высшая математика атмосферы, где все переменные должны сложиться в безупречное уравнение. Природа – строгий архитектор, и для создания этого явления она выдвигает три четких и обязательных требования.
Первый и главный ингредиент – мощный источник света. Им, вопреки названию, является не сама Луна, а Солнце, чей свет она отражает. Для возникновения радуги необходим яркий, концентрированный пучок лучей. Поэтому идеальным временем является ночь в фазе полнолуния, когда лунный диск освещен максимально и виден всю ночь. Чем выше Луна поднимается над горизонтом, тем короче становится тень от Земли и тем больше света она посылает на водяные капли. Однако здесь кроется и первое ограничение: даже полная Луна в 400 000 раз тусклее Солнца. Этот факт является фундаментальной причиной всей призрачной эстетики явления.
Второе условие – безупречная геометрия. Как и в случае с солнечной радугой, наблюдатель должен находиться строго между источником света и водяными каплями. Луна должна располагаться позади вас, не выше 42 градусов над горизонтом. Это критически важно, так как только при таком положении лучи, преломленные в каплях воды, смогут достичь ваших глаз под правильным углом, составляющим примерно 42 градуса от воображаемой линии, соединяющей вашу голову и лунную тень, то есть антисолнечную точку. Если Луна будет выше в небе, радуга уйдет за горизонт и станет невидима. Именно поэтому лунные радуги чаще всего видны не в полночь, когда Луна стоит высоко, а вечером или под утро, когда она находится ниже в небе.
Третий компонент – холст для света. Напротив наблюдателя, в направлении, куда падает его тень, должна находиться водяная взвесь. Это может быть уходящий вдаль ночной дождь, стена мельчайших брызг от мощного водопада (таких как Йосемитский в США или водопад Виктория в Африке), густой туман или даже океанский прибой, вздымающий в воздух миллионы соленых капель. Каждая из этих капель действует как крошечная призма, выполняющая свою часть работы по созданию магической картины.
Почему же это явление такое редкое? Комбинация этих условий складывается в природе нечасто. Во-первых, ночь полнолуния сама по себе случается лишь раз в месяц. Во-вторых, в эту ночь небо должно быть идеально ясным позади наблюдателя, чтобы ничто не мешало лунному свету, но при этом точно напротив должен идти дождь или находиться источник брызг. Чаще всего эти два погодных условия исключают друг друга: дождь обычно приносит облака, которые закрывают и Луну. Именно поэтому устойчивые источники водяной пыли и водопады являются более надежными местами для наблюдения, чем мимолетные ливни.
Наконец, последний барьер – физиологический. Человеческое зрение слабо приспособлено для восприятия цвета в темноте. Наши светочувствительные рецепторы – палочки и колбочки – работают по-разному. Колбочки, отвечающие за цветное зрение, требуют для своей работы много света и практически «отключаются» в условиях ночной освещенности. Включаются в работу палочки, которые гораздо более чувствительны, но видят мир только в оттенках серого. Именно поэтому невооруженный глаз чаще всего регистрирует лунную радугу как размытую, сияющую белую арку. Все цвета спектра в ней присутствуют, но наша сетчатка просто не в состоянии собрать достаточно фотонов, чтобы мозг смог их интерпретировать. Чтобы увидеть истинное цветное великолепие селены, необходимо использовать длительную выдержку фотоаппарата, который, накапливая свет, проявляет все то богатство, что скрыто от нас эволюцией.
За мистическим фасадом лунной радуги скрывается безупречная работа законов физики, которые едины для всей Вселенной. Явление, известное в науке как селена – в честь Селены, древнегреческой богини Луны, – подчиняется тем же принципам, что и ее дневная родственница. В его основе лежит не магия, а строгая геометрическая оптика.
Процесс рождения радуги, солнечной или лунной, всегда начинается с взаимодействия света и воды. Каждая отдельная капля дождя или тумана выполняет роль микроскопической призмы. Когда луч света – в нашем случае отраженный от Луны – попадает на сферическую поверхность капли, он преломляется, то есть немного меняет свое направление. Войдя внутрь, свет достигает противоположной стенки капли, частично отражается от нее и, выходя наружу, преломляется во второй раз. Именно в момент этого двойного преломления и происходит ключевое явление – дисперсия. Белый свет, как известно, является смесью всех цветов видимого спектра. Каждый цвет имеет свою уникальную длину волны, и поэтому преломляется под разным углом. Фиолетовые лучи, обладающие самой короткой длиной волны, отклоняются сильнее, а красные, с самой длинной волной, – слабее. В результате единый пучок света раскладывается на всем знакомую цветную полосу – спектр. Миллионы капель, расположенных под правильным углом к наблюдателю, вместе создают иллюзию одной гигантской светящейся дуги.
Почему же селена предстает перед нами не в виде яркого разноцветного моста, а как его бледный, почти монохромный призрак? Все дело в интенсивности источника света. Здесь цифры говорят сами за себя: полная Луна в 400 000 раз тусклее Солнца. Этого количества фотонов попросту недостаточно для полноценной работы нашего зрительного аппарата.
Сетчатка человеческого глаза содержит два типа фоторецепторов: колбочки и палочки. Колбочки, сосредоточенные в центральной зоне зрения, ответственны за восприятие цвета и мелких деталей, но для своей работы они требуют много света. Палочки, расположенные на периферии, гораздо более чувствительны и отвечают за ночное зрение, контраст и обнаружение движения, но они не способны различать цвета. В условиях слабого ночного освещения наши колбочки практически бездействуют, и основная нагрузка ложится на палочки. Именно поэтому мы видим лунную радугу как размытую, сияющую белую арку – наш мозг, получая сигнал только от палочек, интерпретирует ее как светлое образование на темном фоне, не в состоянии восстановить ее истинную цветовую палитру.
Но означает ли это, что цвета в селене нет? Совсем наоборот. Доказать его существование помогает фотография. Цифровая камера, установленная на штатив, может использовать длительную выдержку. Пока затвор открыт в течение 15, 30 или даже 60 секунд, матрица камеры продолжает накапливать попадающие на нее фотоны. За это время она собирает тот объем света, который наш глаз не в состоянии уловить за мгновение. И на итоговом снимке проявляется истинная сущность лунной радуги: та же самая последовательность цветов – от красного по внешнему краю до фиолетового по внутреннему, – что и в радуге солнечной. Фотографии, сделанные в таких местах, как водопад Йосемити или Кейтарочный водопад в Японии, служат не просто красивыми картинками, а научным подтверждением: цветовая информация присутствует в отраженном свете в полном объеме. Наше зрение является ограничивающим фактором, а не природа явления. Таким образом, селена – это не иллюзия, а реальное физическое явление, чья красота просто лежит на грани возможностей человеческого восприятия.
Редкость и эфемерная красота лунной радуги на протяжении веков не просто удивляла людей – она глубоко впечатывалась в их мифологию и культуру, становясь мощным символом, полным тайного смысла. В то время как наука объясняет механизм ее возникновения, человеческая душа искала в этом явлении куда более глубокое, метафизическое значение.
Во многих культурах мира появление селены считалось невероятно сильным предзнаменованием. Для кельтских народов, с их глубоким почитанием природы и лунных циклов, серебристая арка в ночном небе виделась мостом между миром живых и миром духов, между реальностью и потусторонним царством фейри. Увидеть ее означало получить благословение древних богов или же предупреждение о грядущих переменах. В славянском фольклоре, тесно связанном с природными явлениями, ночная радуга также наделялась магическими свойствами. Она могла трактоваться как знак, посланный ночными божествами или духами предков, указывающий на скрытые источники знания или предвещающий важные события в жизни общины. В Японии, где природные явления часто одухотворяются, наблюдение за этим редким феноменом могло рассматриваться как встреча с ками – божеством, воплощенным в самой радуге, знак особой чистоты места и благосклонности сил природы. Общей для всех этих традиций была мысль: тот, кто стал свидетелем этого чуда, прикоснулся к чему-то бесконечно большему, чем он сам.
В искусстве и литературе образ лунной радуги неизменно ассоциируется с чем-то недостижимым, мимолетным и прекрасным. Она становится метафорой иллюзорного счастья, мечты, которая манит, но которую невозможно ухватить; символом тайного знания, которое открывается лишь чистым сердцем или избранным судьбой. Ее призрачность и тишина создают настроение загадочности и глубокого размышления, контрастируя с яркой и жизнерадостной символикой солнечной радуги. Если дневная радуга – это обещание, то ночная – это тайна.
В современном мире селена обрела новое, актуальное значение. В наш век тотального светового загрязнения, когда городская засветка неба скрывает от большинства жителей планеты даже звезды, увидеть лунную радугу – это невероятная удача и четкий индикатор качества ночного неба. Это явление можно наблюдать только в местах с исключительно темным, чистым и прозрачным воздухом, вдали от огней городов. Таким образом, оно превратилось в символ борьбы за сохранение ночной среды, в живое доказательство того, что мы теряем, безвозвратно засвечивая небо. Охотники за астрономическими явлениями и защитники природы видят в ней эталон нетронутой природной красоты, который необходимо беречь.
Для тех, кто загорится желанием самому увидеть это чудо, существует несколько практических советов. Удача должна быть подкреплена подготовкой. Во-первых, необходимо сверяться с лунным календарем и выбирать ночи вблизи полнолуния. Во-вторых, идеальным временем года будет сезон дождей или период высокой влажности, обеспечивающий наличие водяной взвеси в воздухе. В-третьих, ключевое значение имеет локация: нужно найти место с темным небом и расположенным напротив источником воды – водопадом, морем с сильным прибоем или открытым пространством, где часто идут ночные дожди. И главное – запастись терпением. Глазам требуется не менее 20—30 минут полной темноты, чтобы палочки сетчатки достигли своей максимальной чувствительности и вы смогли разглядеть тонкое сияние арки. Такая охота – это медитативный процесс, который учит нас замедлиться, наблюдать и вглядываться в темноту, ожидая, когда она раскроет свое самое сокровенное сокровище.
Лунная радуга, или селена, предстает перед нами как один из самых совершенных и гармоничных союзов в природе. Это место, где встречаются и переплетаются, казалось бы, несовместимые начала: неумолимая строгость физических законов и трепетное, чистое поэтическое откровение. Она является живым доказательством того, что магия и наука – не враги, разделенные баррикадой, а два языка, на которых говорит вселенная. Один – язык формул, углов преломления и фотонов; другой – язык символов, мифов и безмолвного восхищения. Селена в совершенстве владеет обоими. Физика объясняет ее механизм с кристальной ясностью, но не может уменьшить тот трепет, который возникает в душе при ее виде. Именно это сочетание и рождает подлинное чудо – чудо, которое можно не только почувствовать, но и понять.
Таким образом, это явление становится мостом не только между миром людей и духов, как считали древние, но и между двумя способами познания действительности: рациональным аналитическим и эмоциональным образным. Оно напоминает нам, что поиск научной истины не отменяет способности восхищаться, а, напротив, углубляет ее, открывая новые слои сложности и красоты в, казалось бы, привычном мире. Древний миф и современная фотография с длительной выдержкой, оказывается, говорят об одном и том же феномене, просто делают это разными словами. И в этом диалоге – величайшая гармония.
Теперь закройте глаза и попробуйте представить эту картину во всей ее полноте. Вы стоите в прохладной ночной темноте где-то у подножия могучего водопада. Воздух густ от водяной пыли, которая оседает на вашей коже мельчайшей росой. Оглушительный рев низвергающейся воды наполняет пространство, становясь почти осязаемым. И над этим всем царит полная, яркая Луна, заливая все вокруг своим серебристо-холодным светом. Вы медленно поднимаете голову, позволяя глазам полностью привыкнуть к темноте, и тогда видите ее. Бледная, дрожащая, почти невесомая арка из лунного света, парящая в туманной пелене. Она кажется такой хрупкой, что вот-вот растает от порыва ветра.
Но помните: это не иллюзия, не игра воображения и не мираж. Это реальность. Это сложнейший оптический феномен, рожденный строгим расчетом природы, где каждая капля воды на своем месте, а каждый фотон света подчиняется неизменным законам. Это реальность, которая оказывается прекраснее и тоньше любой самой смелой легенды, сочиненной людьми.
Селена – это тихий, но настойчивый шёпот самой вселенной. Она напоминает нам, что мир переполнен невидимыми чудесами, ожидающими своего часа. Для их восприятия не нужны сверхспособности. Нужны лишь любознательность, дающая нам знание, где искать; терпение, позволяющее дождаться нужного момента; и, наконец, самое главное – умение видеть в темноте. Умение отключить городской шум внутри себя, замедлиться и позволить глазам и душе настроиться на тонкое, величественное сияние ночи, которое всегда было, есть и будет прямо над нашими головами.
Зеленая молния – изумрудная ярость вулкана

Ночь. Могучий вулкан пробудился от долгого сна. С оглушительным, идущим из самых недр земли ревом он выбрасывает в черное небо гигантский столб пепла, газа и раскаленных камней. Этот столб, подсвеченный изнутри багровыми всполохами магмы, похож на апокалиптический цветок, распустившийся на теле планеты. И вдруг сквозь этот первобытный, яростный хаос, прямо в самом сердце пепельного облака, проскакивает электрический разряд. Но он не привычно белый или голубоватый. Он яркий, чистый, насыщенный, изумрудно-зеленый.
Это зеленая молния. Редчайший, почти мифический гость, который приходит лишь в самые драматичные моменты, когда ад встречается с небом.
Чтобы понять уникальность этого явления, нужно сразу отделить его от другого, более известного феномена – «зеленого луча». Зеленый луч, который иногда можно увидеть над солнцем в момент его захода за горизонт, – это красивая оптическая иллюзия, вызванная преломлением света в атмосфере. Но зеленая молния – это не иллюзия. Это настоящий, физический электрический разряд, обладающий всей мощью обычной молнии, но по какой-то причине окрашенный в невероятный, почти противоестественный цвет.
Именно здесь и рождается глубокая научная загадка. Мы знаем, что цвет пламени или электрической дуги часто зависит от химических элементов, которые в ней сгорают. Так какая же тайная алхимия, какой уникальный химический элемент, присутствующий только в этом вулканическом пекле, способен окрасить разряд молнии в такой чистый, изумрудный цвет? Каков секрет этой изумрудной ярости вулкана?
Зеленая молния – это зрелище, которое длится всего долю секунды, но навсегда врезается в память. Главное ее отличие – это цвет. Это не слабый зеленоватый оттенок, а глубокий, чистый, насыщенный изумрудно-зеленый, иногда с переходом в бирюзовые тона. Он настолько ярок, что кажется почти искусственным, неоновым, особенно на фоне темного пепельного облака и багровых отсветов магмы.
Место ее рождения также уникально. Зеленая молния – это разновидность так называемой вулканической молнии, или «грязной грозы». Она никогда не бьет из обычных дождевых туч. Ее дом – это гигантский столб выброшенного из жерла вулкана пепла, газа и обломков породы. Она может бить как внутри самого пепельного столба, так и от его вершины к окружающей атмосфере.
Именно это и делает ее чрезвычайно редким явлением. Даже обычные, белые вулканические молнии – это большая редкость, которую можно наблюдать далеко не при каждом извержении. Для их появления нужны особые условия. А зеленые разряды – это настоящее чудо, «святой Грааль» для фотографов и ученых. За всю историю фотографии их удалось заснять надежно лишь несколько раз, что делает каждый такой снимок бесценным.
Поскольку зеленая молния – гость крайне редкий, география ее наблюдений очень ограничена и связана с самыми мощными и богатыми пеплом извержениями последних десятилетий. Познакомимся с ними.
Вулкан Чайтен, Чили (2008 год). Одно из самых знаменитых и хорошо задокументированных наблюдений произошло во время мощного извержения вулкана Чайтен. Именно тогда фотографу Карлосу Гутьерресу удалось сделать серию невероятных снимков, на которых сквозь апокалиптическое облако пепла пробиваются яркие, ветвящиеся зеленые разряды. Эти фотографии облетели весь мир и заставили научное сообщество всерьез заняться этой загадкой.
Вулкан Рэдаут, Аляска (2009 год). Год спустя, во время извержения вулкана Рэдаут на Аляске, феномен повторился. Пилоты и местные жители сообщали о странных зеленых вспышках в пепельном столбе.
Вулкан Сакурадзима, Япония. Этот один из самых активных вулканов Японии также известен своими частыми «грязными грозами». И хотя большинство молний здесь имеют обычный цвет, фотографам-энтузиастам, которые буквально живут у его подножия, иногда удается поймать в объектив и редкие зеленые разряды.
Чтобы понять уникальность вулканических молний, нужно знать один интересный факт. Обычные грозы рождаются в дождевых облаках благодаря столкновению и трению кристалликов льда и капель воды. Именно вода и лед являются главным механизмом разделения зарядов.
Но вулканическая гроза может быть абсолютно «сухой». Электричество здесь рождается в результате трения миллиардов крошечных, острых, как стекло, частиц вулканического пепла, которые с огромной скоростью выбрасываются из жерла и сталкиваются друг с другом в пепельном столбе. Этот процесс, называемый трибоэлектрическим эффектом, создает колоссальный статический заряд, который и разряжается в виде молний. Таким образом, вулкан сам порождает и «облако», и «гром», и «молнию», не нуждаясь в помощи обычной погоды.
Что же является тем таинственным «красителем», который превращает обычную молнию в изумрудную? На этот счет в научном мире долгое время существовало несколько гипотез, и битва между ними была не менее яростной, чем само извержение.
Гипотеза №1 (ошибочная, но красивая): медь.
Первое и самое логичное предположение, которое приходит на ум любому, кто знаком с основами химии, – это горение определенного химического элемента. Из школьных опытов и красочных фейерверков мы знаем, что разные металлы, сгорая, окрашивают пламя в разные цвета. Например, стронций дает красный цвет, а соли меди – тот самый яркий, насыщенный зеленый.
Поэтому первая гипотеза была проста: возможно, в магме и, соответственно, в вулканическом пепле тех вулканов, где наблюдались зеленые молнии, содержится аномально высокое количество меди. Разряд молнии, проходя через пепельное облако, просто-напросто сжигал эти частицы, создавая эффект гигантского зеленого салюта.
Однако эта красивая теория не выдержала проверки. Ученые провели детальный химический анализ образцов пепла, собранного после извержений вулкана Чайтен и других «зеленых» вулканов. Результаты оказались разочаровывающими: никакого аномально высокого содержания меди в них обнаружено не было. Ее количество было стандартным, и его было явно недостаточно, чтобы окрасить разряд такой мощности. Пришлось искать другого «виновника».
Гипотеза №2 (более вероятная): электрическое возбуждение кислорода
Современная и наиболее признанная теория уводит нас от химии горения в область физики плазмы и явлений, которые, казалось бы, не имеют к вулканам никакого отношения. Эта теория связывает зеленую молнию с тем же самым механизмом, который рождает одно из самых красивых зрелищ на планете – северное сияние.
Как это работает: мощнейший электрический разряд молнии, проходящий через воздух, несет в себе колоссальную энергию в сотни миллионов вольт. Эта энергия, подобно солнечному ветру, вызывающему аврору, буквально «бьет» по молекулам газов в атмосфере, в первую очередь – по молекулам кислорода и азота.
Этот энергетический удар «возбуждает» атомы, заставляя их электроны на кратчайший миг «перепрыгивать» со своих стабильных орбит на более высокие энергетические уровни.
Но это состояние нестабильно. Почти мгновенно электроны «падают» обратно на свое место. При этом они испускают излишек полученной энергии в виде фотона, то есть кванта света. И здесь вступает в дело фундаментальный закон квантовой физики: каждый химический элемент испускает свет строго определенной длины волны определенного цвета. Для атомарного кислорода (когда молекула O₂ распадается на отдельные атомы O) одна из самых ярких линий излучения приходится на длину волны 557.7 нанометра. А это – чистый, яркий зеленый цвет! Именно он и отвечает за самые знаменитые зеленые всполохи в северном сиянии.
Эта элегантная теория сразу же рождает главный, ключевой вопрос. Если зеленое свечение – это результат возбуждения обычного кислорода, который составляет 21% нашей атмосферы, то почему мы не видим зеленые разряды при каждой грозе? Почему обычные молнии – белые или голубоватые?
Ответ кроется в уникальном сочетании давления и температуры, которые создаются внутри вулканического столба.
В обычных грозовых облаках, в нижних, плотных слоях атмосферы, молекулы воздуха находятся очень близко друг к другу. Когда разряд молнии возбуждает атом кислорода, у него просто нет времени, чтобы из- " «лучить свой зеленый фотон. Практически мгновенно (за наносекунды) он сталкивается с соседними молекулами, чаще всего с молекулами азота. При этом столкновении он передает свою избыточную энергию им, и эта энергия рассеивается в виде тепла, а не света. Этот процесс называется «тушением свечения». Поэтому мы видим лишь ослепительно-белую вспышку от раскаленной плазмы, а не чистое свечение отдельных газов.
А вот внутри гигантского столба вулканического пепла, особенно на большой высоте в несколько километров, складываются совершенно иные, уникальные условия, которые поразительно похожи на условия в верхней атмосфере (ионосфере), где и рождается северное сияние.
Хотя пепельный столб выглядит плотным, на большой высоте воздух внутри него значительно более разрежен, чем у поверхности земли. Расстояние между молекулами газа увеличивается.
Одновременно с этим, газ внутри столба очень горячий из-за близости к жерлу вулкана.
Именно это сочетание низкого давления и высокой температуры и создает идеальную «лабораторию». Когда молния возбуждает атом кислорода, у него теперь есть достаточно времени, чтобы успеть из- " «лучить свой драгоценный зеленый фотон, прежде чем он столкнется с другой молекулой и «погаснет».
Таким образом, зеленая молния – это результат идеального шторма. Она может родиться только в том уникальном, адском котле, который создает вулкан: там, где мощь электрического разряда встречается с разреженным, но раскаленным воздухом, насыщенным пеплом. Именно эти, почти инопланетные условия и позволяют обычному кислороду на краткий миг засиять тем же волшебным, зеленым светом, что и в полярном сиянии на краю света.
Сегодня мы, вооруженные спектрометрами и знаниями о квантовой физике, можем объяснить зеленую молнию. Но давайте на мгновение представим себе, что видели в этом явлении наши древние предки, для которых извержение вулкана было не геологическим процессом, а проявлением гнева богов.
Для древнего человека, наблюдавшего за извержением с безопасного расстояния, это зрелище должно было быть абсолютным подтверждением существования мифических сил. Гора ревет и содрогается, из ее вершины вырывается черный дым, летят раскаленные камни. И вдруг в этом хаосе, в самом сердце дыма, вспыхивает яркий, неестественный, зеленый огонь.
Что это могло быть, если не дыхание гигантского, огнедышащего дракона, который живет в недрах горы и пробудился от сна? Или, может, это гнев самого бога вулканов, который в ярости мечет с небес свои волшебные, изумрудные копья, карая людей за их грехи? Вспышка зеленого огня, сопровождаемая грохотом и сотрясением земли, – это идеальный, готовый образ для рождения самых темных и величественных мифов и легенд.
Сам зеленый цвет во многих древних культурах нес в себе глубокую двойственность. С одной стороны, это цвет жизни, природы, весны и возрождения. Цвет молодой травы и листьев. Но, с другой стороны, это и цвет смерти, яда, гниения и сверхъестественного. Это цвет ядовитых змей, болотной тины и гнилой воды. Это цвет кожи гоблинов, орков и других потусторонних существ. Это призрачный, фосфоресцирующий свет блуждающих огоньков на кладбище.