Игла Зингера. Триллер

Побежать было некуда. Сзади – тупик. Волков сжал в кулаке иглу-стилет. Его единственное оружие.

Глава 14

Поединок в подвале.

Маршал не говорил лишних слов. Его атака была молниеносной и безжалостной. Удар ногой – Волков едва увернулся, почувствовав ветер у виска. Второй удар, рубящий, – пришлось принять на скрещенные руки. Боль пронзила до костей.

Он был сильнее, тяжелее, профессиональнее. Волков отступал, пользуясь тем, что противник не ожидал активного сопротивления. Он пустил в ход обрезок трубы, валявшийся на полу. Маршал лишь усмехнулся, отбивая атаку с устрашающей лёгкостью.

– Кончаем игры, капитан, – впервые прозвучал его низкий, хриплый голос. – Отдай то, что взял в ячейке. И умрёшь быстро.

Волков молчал, экономя силы. Он заметил слабину – старую травму ноги у Маршала, он немного припадал на левую сторону.

В следующий момент Маршал пошёл в решающую атаку, решив не церемониться. Его пальцы, сложенные в «коготь», рванулись к горлу Волкова. И в этот миг Волков сделал то, чего тот не ожидал. Он не отпрянул, а рванулся навстречу.

Острая, как бритва, игла-стилет в его руке скользнула под ребро Маршала. Тот замер от неожиданности и боли. Его глаза расширились от изумления. Он посмотрел на торчащую из его тела рукоятку, на Волкова.

– Это… не по правилам… – выдохнул он и рухнул на колени, а затем на пол.

Волков, тяжело дыша, отступил. Он убил человека. Не в бою, а в подлом подвале. Но это была война. Война без правил.

Обыскав карманы Маршала, он нашёл лишь один предмет – билет до Харбина на имя коммерсанта и несколько монет. Ничего личного. Только работа.

Он понимал, что теперь он – официально убийца. Его будут искать свои и чужие. Дороги назад не было. Только вперёд. В Харбин. К «Лекарю». Он должен был узнать, какой «образец» они собираются доставить в самое сердце России.

Он вышел на перрон, оставив тело в тёмном подвале. Новый поезд уже подавал сигнал. На восток.

(Продолжение следует: Харбин – логово разведок, встреча с коварным «Лекарем» и проникновение в лабораторию, где создаётся «образец». )

Часть V. Логово «Лекаря»

Глава 15

Харбин. Октябрь 1917.

Город был призраком. Рожденный сталью Транссиба, он висел в дымной дымке на стыке Российских владений, Китая и японских интересов. Здесь правил хаос: белоэмигранты, китайские бандиты, японские офицеры, агенты всех разведок мира. Идеальное логово для «Лекаря».

Волков, под именем купца второй гильдии Семена Нестерова, снимал комнату в грязноватой гостинице «Под знаком Зодиака» в районе Пристани. Отсюда был виден филиал «Зингер и Кº» – солидное здание с массивной вывеской. Его план был безумен: проникнуть внутрь.

Он провел три дня в наблюдении. Управляющий филиалом, некто доктор Альбрехт Мангейм (тот самый «Лекарь»), был человеком привычек. Каждый день в 17:30 он выходил из здания, садился в рикшу и уезжал в свой частный санаторий на окраине города.

Идея родилась сама собой. Не проникнуть в контору. Проникнуть в его дом.

Глава 16

Санаторий «Хейлунцзян». Кабинет доктора Мангейма.

Кабинет больше походил на лабораторию алхимика. Пахло формалином, травами и чем-то сладковато-приторным. На полках стояли банки с заспиртованными образцами тканей и органов. Но Волкова интересовал не это.

Пока Лекарь был на ужине, Волков (проникший через окно в кабинет) обыскивал стол. Среди трактатов по медицине и коммерческих отчетов «Зингера» он нашел блокнот с пометкой «Особые поручения. Фармакология».

Страницы были испещрены формулами, графиками и пометками на немецком и русском. Он пролистал до последних записей. И замер.

*«Образец „Урожай-7“. Штамм высоковирулентен. Инкубационный период – 72 часа. Летальность – 85%. Путь передачи – воздушно-капельный, контактный. Антидот – отрицательный. Испытания на подопытных (партия №3) завершены. Результаты удовлетворительные. Готов к передаче. Транспортировка в герметичных колбах, нитриловые перчатки. Малейшая неосторожность – смерть носителя». *

Волков понял всё. Это была не просто диверсия. Это была пандемия по заказу. «Образец» должны были доставить в Благовещенск, а оттуда – по всему Дальнему Востоку и вглубь России. Ослабленная войной, революцией страна не пережила бы такой удар. Это был конец.

Внезапно он услышал шаги в коридоре. Голос Лекаря что-то говорил прислуге на ломаном китайском. Дверная ручка медленно повернулась.

Волков мгновенно юркнул за тяжелую портьеру у балкона, затаив дыхание. В кармане его пальцам нащупал холодный металл иглы-стилета.

Глава 17

Ночь в логове.

Лекарь вошел не один. С ним был японец в безупречном костюме – представитель Квантунской армии.

– …ваше правительство будет довольно, генерал, – говорил Лекарь, расстегивая перчатки. – «Урожай» созрел. Через неделю его доставят вашим курьером в Благовещенск. Ваши люди обеспечат его распространение в Хабаровске и Владивостоке.

– А гарантии? – спросил японец холодно. – Наши испытания на заключенных показали летальность лишь в 70%.

– Это был ослабленный штамм для тестов! – вспылил Лекарь. – «Урожай-7» не оставит шансов. Это идеальное оружие. Не оставляет следов. Выглядит как природная эпидемия. Россия… она просто вымрет по краям. Как гнилой фрукт.

Они договорились о встрече завтра для передачи первой партии. Японец ушел. Лекарь остался один. Он подошел к сейфу, скрытому за картиной с анатомическим рисунком, и начал набирать код.

Волков из-за шторы видел всё. Сейф открылся. Внутри, в подсвеченном неоновым светом отсеке, стояли три стеклянных цилиндра, заполненных прозрачной жидкостью. На них была биологическая маркировка: «Urozhai-7».

Его сердце бешено заколотилось. Он был в шаге от цели. Осталось лишь дождаться, когда Лекарь уснет, и уничтожить это пекло.

Но судьба распорядилась иначе. Забывшаяся в спешке горничная зашла в кабинет, чтобы поправить занавески. Ее взгляд упал на ботинок Волкова, торчащий из-под портьеры.

Она вскрикнула.

Лекарь резко обернулся. Его рука потянулась к ящику стола, где лежал пистолет.

– Кто здесь?! – крикнул он.

Прятаться было бессмысленно. Волков выскочил из-за шторы и бросился к балкону. Выстрел прозвучал оглушительно громко в ночной тишине. Стекло на балконной двери звонко треснуло.

Волков был уже на улице, бежал через сад к глухой стене. Сзади поднялась тревога. Залаяли собаки. Загорелись фонари.

Он перелез через стену и рухнул в темную, вонючую канаву. Он был ранен. Пуля задела плечо. Но он был жив. И он знал. Знает всё.

Теперь он должен был украсть «Урожай-7» и уничтожить его. До завтра. Или умереть, пытаясь это сделать.

(Продолжение следует: подготовка к краже, предательство японского союзника, отчаянный штурм санатория и погоня по ночному Харбину с смертельным грузом в руках.)

лальше

Хм, пользователь запрашивает продолжение шпионского триллера, основанного на исторических данных с инвертированными ролями. Предыдущие части уже установили напряженный сюжет с заговором сети «Зингер», биологическим оружием и погоней по Харбину.

Нужно развить кульминацию: Волков ранен, но должен остановить передачу «Урожая-7» японцам. Важно сохранить динамику, добавить новые повороты (например, предательство японского генерала) и вывести историю к финальной конфронтации.

Учту, что пользователь ценит детализацию и исторический антураж. Можно использовать элементы харбинской атмосферы 1917 года: рикши, чайна-таун, железная дорога. Финал должен быть открытым для возможного продолжения, оставляя угрозу сети «Зингер» не до конца уничтоженной.

Логично разделить заключительную часть на две главы: отчаянную кражу цилиндров и финальную погоню с оставлением одного цилиндра как зацепки для будущего. Диалоги должны быть резкими, действия – динамичными.

Часть VI. Урожай смерти

Глава 18

Харбин. Чайна-таун. Ночь на 11 октября 1917.

Кровь сочилась сквозь пальцы, пропитывая дешёвую ткань куртки. Волков, прижимаясь спиной к глиняной стене какого-то лаохута, пытался перевести дух. Лай собак и крики на непонятных языках приближались. Он был как загнанный зверь. Раненый. Один. С безумным знанием, которое могло убить его раньше любой пули.

Мысль была одна: нельзя дать «Урожаю-7» уйти в Благовещенск. Уничтожить. Любой ценой.

Он порвал рубаху, сделал давящую повязку на плечо. Боль притупилась, сменилась ледяной ясностью. Он вспомнил план санатория. Подвал. Там должны быть котельная, склады. Силовой узел. Если нельзя украсть цилиндры – нужно уничтожить всё вместе с ними. Огонь и пар – лучшие союзники против невидимого врага.

Его взгляд упал на бочку с отработанным машинным маслом у ближайшей мастерской. И на ящик с тряпками. Примитивно, но эффективно.

Через пятнадцать минут, движимый адреналином и отчаянием, он уже бежал обратно к стене санатория, неся в руках самодельную зажигательную смесь в глиняном кувшине.

Глава 19

Подвал санатория «Хейлунцзян».

Охранники рыскали у главного входа и в парке. Они ждали попытки прорыва, а не возвращения. Волков, словно тень, проскользнул через тот же служебный вход у мусорных ям и оказался в лабиринте известковых подвальных коридоров.

Пахло сыростью, лекарствами и углем. Где-то шипели трубы. Он шёл на звук, на гул котла. Сердце колотилось, отдавая болью в раненом плече.

Дверь в котельную была не заперта. Внутри, в полумраке, пыхтел огромный паровой котёл, освещаемый пламенем топки. Рядом – угольная яма, штабеля дров, канистры с мазутом для резервного генератора.

Идеальное место.

Он поставил кувшин с маслом, достал спички. Оставалось лишь разбить его у топки и швынуть горящую тряпку…

– Оставьте это, капитан. Пожалуйста.

Голос прозвучал сзади, тихий и вежливый. Волков медленно обернулся.

В дверном проёме стоял Лекарь, доктор Мангейм. В его руке был не пистолет, а странный пистолет-шприц с длинной иглой. Он смотрел на Волкова не со злостью, а с холодным научным интересом.

– Вы удивительно живучи. Как таракан. Это ценно для моих исследований. Но игра окончена. Отойдите от котла.

– Вы понимаете, что несёте? – хрипло сказал Волков, не двигаясь с места. – Это же чума. Та, что вымрет сама.

– О, нет! – глаза Лекаря загорелись фанатичным блеском. – Это искусство! Высшая форма селекции. Слабые умрут, сильные – возможно, выживут. Но империя… да. Она не переживёт этого. Новый мир будет стерилен и чист.

Внезапно снаружи донесся шум, крики на японском. Послышались выстрелы. Лекарь на мгновение отвлёкся.

Этого мгновения Волкову хватило. Он изо всех сил швырнул глиняный кувшин не в топку, а в самого Лекаря.

Тот инстинктивно отпрянул, прикрываясь руками. Сосуд разбился у его ног, вонючее масло забрызгало его белый халат. Лекарь вскрикнул от ярости и брезгливости.

Волков чиркнул спичкой. Пламя коснулось промасленной тряпки.

– Прощайте, доктор.

Горящий факел полетел в лужу масла у ног Лекаря. Вспыхнуло мгновенно. Огонь побежал по полу, лизая канистры с мазутом.

Волков бросился назад, вглубь подвала, ища выход. Сзади раздался душераздирающий крик Лекаря, охваченного пламенем, и тут же – оглушительный взрыв. Волна горячего воздуха швырнула Волкова вперёд.

Канистры рванули одну за другой. Огненный смерч вырвался из котельной, пожирая всё на своём пути. Сработала противопожарная система, но было поздно – пар и кипяток добавили хаоса.

Волков, оглушённый, почти ослепший, выбрался на улицу через запасной выход. Он оглянулся. Санаторий «Хейлунцзян» полыхал, как гигантский факел, освещая ночной Харбин зловещим заревом.

Он сделал это. «Урожай-7» должен был сгореть вместе со своим создателем.

Но его торжество было коротким. Из-за угла, не спеша, выехал чёрный автомобиль. Из него вышел тот самый японский генерал. Его лицо было каменным. В руках он держал… один неповреждённый стеклянный цилиндр с прозрачной жидкостью.

– Благодарю вас, капитан, – сказал японец на идеальном русском. – Вы устранили ненадёжного партнёра и конкурента. Доктор Мангейм стал требовать слишком много. А его смерть… прекрасно скроет кражу образца. Его возьмёт моя курьерная служба.

Волков понял всю глубину провала. Он сыграл на руку им. Он уничтожил лабораторию, но самый ценный груз – «образец» – был украден у него из-под носа.

Японец сел в машину. Цилиндр был уже в специальном кейсе. Автомобиль тронулся и растворился в переулках.

Волков остался один на холодной улице. Перед ним горели обломки его надежд. Позади был мёртвый город. Впереди – вся японская разведка, уносящая смерть в Благовещенск.

Он посмотрел на свои пустые руки. Он проиграл. Но война ещё не была окончена. Она только начиналась.

(Финальная часть следует: отчаянная погоня за японским курьером, последняя схватка на границе у Амура и решение, которое определит будущее России.)

Часть VII. Последний рубеж

Глава 20

Вокзал Харбина. 12 октября 1917. 04:30.

Рассвет застигал город в дыму и пепле. Пожар в санатории еще не потушили. Волков, закутавшись в чужой плащ, украденный с веревки, наблюдал за особым составом у платформы №3. Японский военный эшелон. Никаких опознавательных знаков, только закрытые вагоны и бдительная охрана.

Его рана горела огнем, каждый шаг давался с трудом. Но мысль о том, что в одном из этих вагонов везут «Урожай-7», придавала ему силы, граничащих с безумием. Он провалил задачу в Харбине. Но он не мог допустить, чтобы смерть ушла на запад.

Он заметил группу японских офицеров, грузящих тот самый массивный кейс в бронированный вагон-салон. Генерала среди них не было. Курьером явно был кто-то другой. Младший офицер, ничем не примечательный, кроме слишком уж бесстрастного лица.

Поезд дал свисток. Волков принял единственно возможное решение. Он должен был быть на этом поезде.

Пока охрана отвлеклась на последние приготовления, он, используя суматоху и предрассветные тени, подкрался к последнему вагону – товарному, прицепленному в хвосте. Защелка двери поддалась после нескольких ударов плечом. Он ввалился внутрь, в темноту, пахнущую кожей и маслом. Ящики с амуницией. Укрытие.

Поезд тронулся. Миссия «Перехват» началась.

Глава 21

В поезде. Путь к границе.

Путь до границы занимал меньше суток. Волков понимал, что времени в обрез. Он пролезал по крышам вагонов, цепляясь за ледяные поручни, пытаясь заглянуть в окна салон-вагона. Охраны было много. Слишком много для простого курьера.

Кейс нигде не было видно. Значит, он был в сейфе. Или при курьере.

Под утро он увидел их. Через щель в шторке купе. Курьер – тот самый офицер – и двое его подчиненных. Они не пили чай, не спали. Они сидели напротив кейса, поставленного на стол между ними. И время от времени один из них вставал и проверял температуру специальным термометром. Они боялись своего груза. Это было его слабостью.

Волков вернулся в свой товарный вагон. Его план был прост и самоубийственен. Он не мог в одиночку взять штурмом охраняемое купе. Но он мог остановить поезд.

Он начал раскачивать тяжелый ящик с патронами к краю двери. Если сбросить его на полном ходу под колеса, мог произойти сход с рельсов. Отчаянный, почти безумный план. Но другого не было.

Поезд уже шел по территории, прилегающей к Амуру. До Благовещенска – несколько часов.

Он из последних сил толкал ящик. Мускулы горели, рана разошлась, кровь проступала сквозь повязку. Еще немного…

Внезапно дверь вагона с грохотом отъехала. На фоне несущегося пейзажа стояли трое японских солдат с винтовками. Они проверяли вагоны. Его нашли.

Прозвучала команда на японском. Винтовки поднялись. Волков отпрыгнул за ящики. Первые выстрелы пробили дерево над его головой.

У него не было оружия. Только нож и отчаяние. Он рванул брезент, накрывавший соседние ящики. И замер. Это были не патроны. Это были ящики с динамитом. Видимо, для диверсий в прифронтовой полосе.

Новый план родился мгновенно. Он выдернул чеку из одной из шашек, чиркнул ножом о ботинок – искра, тление шнура…

– Прощайте, господа, – прошептал он и изо всех сил выкинул шипящую шашку в сторону солдат.

Те в ужасе отпрянули. Волков рванулся к противоположной двери, откинул засов и выпрыгнул на ходу на насыпь.

Удар о землю был страшным. Он кубарем покатился по камням, мир превратился в боль и звон.

Сзади раздался оглушительный взрыв. Затем второй, третий. Целый каскад. Динамит сдетонировал. Огненный шар поглотил хвост поезда. Вагоны, сходя с рельсов, летели под откос.

Волков, полуживой, поднял голову. Поезд был уничтожен. Пламя пожирало обломки. Никто не выживет. Ни охранники. Ни курьер. Ни «Урожай-7».

Он сделал это. Ценой всего. Он спас Россию от невидимого врага. Но он знал, что это лишь одна битва. Война с Тенью «Зингера» только началась.

Он посмотрел на зарево пожара, на восходящее над Амуром солнце. Он был один. Весь в крови и боли. Но он был жив.

И пока он жив, у них не будет покоя.

Эпилог. Новая нить

Владивосток. Портовый кабак «Тихий океан». 1 ноября 1917.

Влажный, соленый воздух смешивался с запахом дешевого табака, водки и пота. Волков сидел в углу, лицо скрыто воротником потрепанного бушлата. Перед ним стояла недопитая кружка пива. Рука, перевязанная грязным бинтом, лежала на столе, пальцы непроизвольно сжимались в кулак.

Взрыв под Благовещенском отнял у него последние силы. Неделю он скрывался в приамурских плавнях, скрываясь от японских патрулей и белых отрядов, шедших на запад – наводить порядок в рушащейся империи. Он был призраком, тенью, которая сама охотилась за тенями.

Но даже призраку нужно было есть. Нужны были деньги, документы, информация. И он нашел единственного человека во Владивостоке, кто мог ему помочь. Человека из прошлой жизни.

В дверях кабака появилась высокая, худая фигура в форме капитана 2-го ранга, но без погон. Лицо изможденное, с острыми скулами и умными, усталыми глазами. Борис Игнатьев, бывший начальник дальневосточного отдела контрразведки, а ныне – такой же отщепенец, как и он сам.

Игнатьев подошел к столу, молча сел, заказал водки. Долго смотрел на Волкова.

– Думал, тебя черти уже давно унесли, Дмитрий, – хрипло проговорил он, осушая стопку.

– Не торопились, – буркнул Волков. – Отчитайся. Что в столицах?

Игнатьев мрачно усмехнулся.

– Столиц больше нет. Есть Петроградский совет и какая-то кучка авантюристов, которая готовится взять власть. Твои друзья из «Зингера», похоже, добились своего. Россия… Россия кончилась.

Волков молча покачал головой.

– Нет. Не кончилась. Пока мы живы – нет. Они проиграли один раунд. Но игра не окончена. «Зингер» здесь. Во Владивостоке. И японцы здесь. И все остальные стервятники. Они будут рвать то, что осталось.

Игнатьев внимательно посмотрел на него.

– Что тебе нужно, Дмитрий?

– Все, что у тебя есть. Все данные по филиалам «Зингера» в регионе. По японской агентуре. По всем, кто вербует, подкупает, готовит диверсии. И человек. Один. Надежный.

– Данные… данные есть, – Игнатьев понизил голос. – У них здесь главный – некий «Таможенник». Сидит в своем офисе, будто царь, все нити в его руках. А насчет человека… – он надолго замолчал. – Есть одна. Не наша. Американка. Журналистка. Эвелин Роуз. Любопытная, как сорока. Лезет во все дыры. Ненавидит японцев. И, кажется, что-то знает про «Зингер». Рискнешь связаться?

Волков взглянул в запотевшее окно. В бухту заходил японский эсминец. Серый, холодный, как игла.

– Риск – это все, что у меня осталось, Борис. Дай мне ее адрес.

Игнатьев что-то написал на салфетке, просунул ее Волкову.

– Что будешь делать?

Волков встал. Боль в боку притупилась, уступив место знакомому холодному огню.

– То, чему меня учили. Наводить порядок. Одна нить за другой.

Он вышел на улицу. Ветер с океана бил в лицо. В кармане его пальто лежала заветная салфетка и крошечная, почерневшая от копоти шпулька от машинки «Зингер» – трофей с того самого поезда.

Он не видел всей картины. Не знал всех игроков. Но он знал главное: сеть «Зингера» не уничтожена. Она ранена, но жива. И пока она жива, его война не окончена.

Где-то в городе была американская журналистка, которая знала слишком много. Где-то в порту ошвартовывался японский корабль, везущий новый груз для «Таможенника». Где-то в офисе на Светланской улице заседал сам «Таможенник», плетя новую паутину.

Волков закурил, спрятавшись от ветра в проходном дворе. Первая нить была у него в руках. Пора было начинать ткать ответный узор.

Конец первой книги.

Продолжение следует в книге второй: «Агент „Игла“: Узор „Таможенника“».

Книга II: Агент «Игла»: Узор «Таможенника»

Пролог

Владивосток. Особняк на Алеутской. 5 ноября 1917.

Кабинет был обит дубом и кожей. Пахло дорогим табаком «Дукат» и властью. Хозяин кабинета, человек известный в городе как коммерсант Павел Игнатьевич Громов, а в узких кругах – как «Таможенник», просматривал шифрограмму. Депеша из Цюриха была лаконичной:

*«Потеря „Урожая“ unacceptable. „Лекарь“ ликвидирован по своей неосторожности. „Маршал“ missing. Ваша задача – стабилизировать ситуацию в регионе, восстановить цепочки. Новый груз („Ткань-5“) arrives с „SS Mikawa“ 10.11. Примите, обеспечьте сохранность. „Патрон“ недоволен. – Z»*

«Таможенник» сжал телеграмму в кулаке. Провал под Благовещенском ударил по его репутации. Но он не собирался терять контроль. Владивосток был его вотчиной. Здесь сходились нити из Японии, Америки, Китая. Здесь он был царь и бог.

Он подошел к окну. Город жил своей жизнью: гудки пароходов, крики торговцев, марши немногочисленных пока еще верных Временному правительству частей. Скоро все изменится. Скоро здесь будет править хаос. А хаос – лучшая ткань для того, чтобы сплеть новый узор.

Он позвонил в колокольчик.

– Приготовьте мой автомобиль. И вызовите ко мне представителя Квантунской армии. Пора укрепить наше… партнерство.

Часть I. В паутине порта

Глава 1

Владивосток. Гостиница «Версаль». Номер 17. 6 ноября.

Эвелин Роуз печатала на старой «Ремингтон» с такой яростью, что кажется, клавиши вот-вот полетят во все стороны. Ее статья для «Chicago Tribune» была гневной и беспощадной: о японской экспансии на Дальнем Востоке, о коррумпированных чиновниках, продающих Россию по кускам, о странной пассивности американских властей.

Дверь в номер тихо открылась.

Эвелин вздрогнула и резко обернулась, рука потянулась к ящику стола, где лежал маленький браунинг.

В дверях стоял мужчина. Высокий, истощенный, с темными кругами под глазами и перевязанным плечом. Его одежда была поношенной, но глаза… Годы работы репортером научили Эвелин видеть людей. А в глазах этого человека была такая концентрация боли, ярости и решимости, что ей стало не по себе.

– Мисс Роуз? – его голос был низким, хриплым, как скрип несмазанной двери. – Меня прислал Борис. Игнатьев.

– Капитан Игнатьев арестован вчера вечером, – холодно парировала Эвелин, не отпуская браунинг. – Так что ваша легенда провалилась с треском. Кто вы?

Тень удивления мелькнула на его лице, но тут же исчезла.

– Меня зовут Волков. И его арест лишь подтверждает, что я говорю правду. У вас есть пять минут, чтобы меня выслушать. Или вы можете выстрелить, и тогда вы никогда не узнаете, кто на самом деле травит китайских докеров в порту и зачем японский транспорт «Микава» везет не уголь, а оборудование для химической лаборатории.

Он сказал это спокойно, почти буднично. Эвелин замерла. Она неделю пыталась выяснить, что за груз на «Микаве». Безрезультатно.

– Говорите, – наконец сказала она, опуская пистолет. – Но если мне что-то не понравится, я не стану стрелять. Я просто позову людей с улицы. И поверьте, ваша история станет достоянием общественности быстрее, чем вы успеете моргнуть.

Волков усмехнулся – коротко и беззвучно.