Белая радуга

Аэлита Смирнова

Белая радуга

ПОСВЯЩЕНИЕ

Всем моим главным учителям – тем, кому ещё нет восемнадцати, и тем, кому тот самый «внутренний восемнадцатилетний» до сих пор время от времени устраивает забастовки.

Ваши истории, ваша искренность и ваш уникальный взгляд на мир стали красками для этой книги. Особенно хочу поблагодарить вашего Внутреннего Ребёнка – того самого упрямца, мечтателя и почемучку, – который знает правду: что лучший подарок для него не игрушка, а фраза: «Я вижу тебя. Я слышу тебя. И мне важно то, что ты чувствуешь».

Надеюсь, эта книга станет для вас таким желанным «признанием».

Эпиграф:

«Самая редкая радуга – та, что видна лишь тому, кто не боится посмотреть на свет сквозь собственную бурю».

ГЛАВА 1. БЕЛАЯ РАДУГА

На вопрос «какая ты?» губы Маши выдавали бы невнятное: «Ну… странная». Мысли – под стук дождя, смех – под его же потоки. Вкусы – мороженое с солёной карамелью и горький перец. Противоречия – ненавидела взгляды, но одиночество сжимало горло.

Могла часами растворяться в одном иероглифе, тонуть в династии Тан. А потом – резкий поворот. Взгляд – осколки стекла. Тишина внутри рвалась на лоскутки, и рождалась другая – острая, готовая рубить правду-матку. Мама звала это «меланхолик с приветом». Папа уточнял: «Невероятностная бомба. Со взрывателем где-то в душе».

Сейчас взрыватель тикал. Коридор Восточного факультета на Большом проспекте В.О., 71 пах старыми книгами, воском и… страхом. Не её – чужим, выдохшимся, въевшимся в стены. Маша вжималась в стену, стараясь стать незаметной. В ушах – гул, скрип дверей. Внутри – тихий визг: внутренний аналитик бился в истерике, а клоун-кривляка глушил его плоскими шутками.

Пальцы нашли на запястье белый браслет – гладкий, прохладный. Бабушкин подарок. «Белая радуга, – говорила она, – видишь её только тогда, когда готов увидеть неочивидное. Как свет, преломлённый в дожде». Якорь.

– Эй, ты из какой группы?

Голос сбоку – насмешливый, но без злобы. Она обернулась. Парень. Не студент. Слишком… спортивный. Куртка, мятые джинсы. Конопатое лицо, улыбка наполовину. Глаза быстрые, светлые.

– Чего тут забыла? Из тех, кто словари наизусть штудирует?

– Маша, – выдавила она. Голос будто не её. – Сдаю экзамен.

– Я Лёша. Не бойся, я не кусаюсь. Друга жду, – он кивнул в сторону аудитории. – Он у вас китаистом стал. А я тут как потерянный.

Он оказался тем, кто любит говорить. Травил байки про плавание, как проспал тренировку и приплыл первым «на зло тренеру». Маша слушала, сама удивляясь своему молчанию. Обычно внутренний критик рвал бы таких на части. Сегодня – нет. Ей нравилось слушать. Смотреть, как двигаются его руки. Видеть, как смеются глаза.

– Вам, умникам, легко, – сказал он вдруг. – Вы всё наперёд знаете. А мы, простые смертные, на ходу придумываем.

Она фыркнула:

– Легко? Я однажды так задумалась о тонах, что доехала до Ладожской. Вместо университета.

Лёша рассмеялся – громко, заразительно.

– Я на соревнованиях перепутал дорожку и уплыл не в ту сторону. Но мне один кореш старый фишку рассказал. Называется «перезагрузка».

Он посерьёзнел. Неожиданно.

– Чувствуешь, что накрывает – говоришь себе: «Стоп. Это же просто энергия. Дикая. Давай направим её в дело». И мозг ведётся. Проверено. Ты попробуй.

Перед аудиторией она попробовала. Вдох. «Волнение – это просто ток. Дрожь – это готовность». И – о чудо – тишина. Голоса смолкли. Руки не тряслись. Она вошла.

После экзамена он ждал у выхода. Прислонился к стене, смотрел на неё.

– Ну что? Помогло?

– Вроде да, – она улыбнулась сдержанно, хотя внутри всё кричало. Он ждал. Меня. – Кнопку нажала.

– Офигенно. Значит, должна мне. Сходим на скалодром?

Она взяла листок, написала свой Telegram.

На ступенях факультета, как и договаривались, её ждал отец. Он стоял, засунув руки в карманы весеннего пальто, и смотрел на лёгкие облака в майском небе. Увидев её, лицо его расплылось в тёплой улыбке – их безмолвном приветствии.

– Генерал, доложи обстановку, – сказал он, когда они направились к трамвайной остановке.

И она рассказала. Про экзамен, про странного парня Лёшу, про его совет про «энергию» и «перезагрузку». Папа слушал молча, внимательно, как всегда.

Это было сродни ритуалу – верному, нерушимому, подобному вечности после серьёзных испытаний – неспешная прогулка пешком с Большого проспекта вглубь острова, к рынку на Большом, 16. Папа считал, что быстрая езда в трамвае не даёт «переварить» впечатления, а вот пятнадцать минут шагом – самое то. Они шли мимо старых лип, уже выпустивших первые липкие листья, и он рассказывал истории про эти дома, про свою юность. Дорога стала частью их таинства.

К фуд-корту, где пахло морепродуктами и специями, где они всегда брали две порции рамена в качестве гостинца маме и сестре, а себе заказывали ещё две.

– Перенаправление энергии… – задумчиво протянул отец, пока они ждали заказ. – Здравая мысль. В моей практике это называется «найти обходной манёвр вместо лобовой атаки». Если мальчик не просто трепло, то ты нашла интересного собеседника.

Дома, на кухне, пахло имбирным печеньем. Мама расставляла тарелки, а младшая сестра Алёна уже вертела в руках палочки для еды.

– Ну, наши путешественники вернулись! – улыбнулась мама, забирая у них пакеты с едой. – Как наш китаист? Сдала?

– Вроде да, – улыбнулась Маша, чувствуя, как наконец-то расслабляется.

– И даже познакомилась с каким-то Лёшей, – с намёком добавил папа, пока мама разливала суп по пиалам.

– С Лёшей? – удивилась мама. – И с чего это вдруг?

– Он дал мне совет, как не волноваться. Сказал, что волнение – это просто энергия, и её можно перенаправить.

Мама задумалась на секунду, помешивая суп.

– Бабушка называла это «искусством белой радуги», – сказала она наконец. – Умением увидеть возможность там, где другие видят только тупик. Видимо, твой Лёша мудрее своих лет.

Что чувствовала Маша (рефлексия): Глубокое-глубокое облегчение. Не только от сданного экзамена. От этого – отцовской руки на плече, их общего неторопливого шага по весеннему проспекту. От того, что он всегда тут. Он такой… краш. Нет, не то слово. Основа. Самая надёжная. Тот, кому можно в плечо упереться, и он просто поймёт. Или промолчит. Но будет рядом. Лёша – как вспышка, яркая и тревожная. А это – как тихий, прочный свет.

Мысль-анализ, пришедшая позже, когда она перебирала в памяти детали дня:

Он – чистый сангвиник. Я видела это по бабушкиной книге «Темперамент для чайников» с забавными схемами. Его энергия – это не просто болтовня. Это постоянный поток, быстрый, как горная река. Он не говорит – изливается. А я… я – иное. Смесь. Вспышка меланхоличной глубины и неожиданных флегматичных пауз. Наши полюса должны были оттолкнуть друг друга. Но почему-то… сложились. Как паззл.

Что чувствовал Лёша (рефлексия, позже, по дороге домой):

Лёша шёл и улыбался. Эта тихая девочка с внезапной сталью в голосе зацепила его. Она была полной противоположностью его шумному миру бассейна, и в этом был свой интерес. С ней не скучно. Молчит, а глазами всё считывает. Как будто видит тебя насквозь. Даже немного непривычно… но круто.

Мысль Маши, от которой зависает мозг:

Он сказал «энергия». И я представила… будто во мне не куча противных голосов, а просто шумят разные инструменты. Одни громкие, другие тихие. И можно не кричать на них «замолчите!», а попробовать… дирижировать. Дать каждому сыграть свою ноту. Да даже страху. Ведь и тишина – это тоже музыка. Я же это знаю.

В кармане у Маши вибрировал телефон. Она уловила понимающий взгляд отца и улыбнулась в ответ.

Это он. Наверное, спросит про скалодром, – мелькнула мысль, и от этого стало тепло и тревожно одновременно.

Она достала телефон, чтобы быстро скинуть отцу улыбающийся смайлик в ответ на его немой вопрос, и замерла.

На экране горело уведомление от Лёши. Но не просто «привет» или «как дела?».

Всего одна строчка:

«А ведь я тебя раньше видел. Один раз. Но ты вряд ли помнишь».

Маша почувствовала, как пол уходит из-под ног. Весь уютный вечерний миг вдруг накренился, как палуба корабля, попавшего в внезапную волну.

Практика «Твоя личная магия» от Лёши (и не только):

Если эмоции зашкаливают, не давите их. Включите свою суперсилу – умение колдовать над энергией:

Поймайте за хвост. Назовите чувство без оценки: «Тревога. Злость. Паника».

Переверните. Скажите себе: «Стоп. Это не проблема, а чистая сила. Моя личная магия!».

Перенаправьте. Задайте вопрос: «Куда я могу вложить этот мощный ток прямо сейчас, чтобы сделать крутое?». В дело? В движение? В крик в подушку? В глубокий вдох?

Это не про контроль. Это про волшебство воли. Про то, как сделать из внутренней бури – свой личный ураган силы.

ГЛАВА 2. СЕКРЕТНОЕ ОРУЖИЕ

«Нельзя оставаться прежним, встретив кого-то, кто увидел тебя настоящим»

(по мотивам «Холодного сердца»)

Их странная дружба – тихие глубины Маши и взрывные берега Лёши – стала фактом. Как закон физики, который не доказывают, а просто принимают. Они были двумя ключами, повёрнутыми в одном замке, который открывал что-то новое в каждом из них.

Как-то раз Артём, их спокойный и вечно витающий в облаках друг, признался, смотря куда-то в пол около своих кед:

– Я влип. Меня… затянули на этот конкурс чтецов. А я там, наверное, просто в ступор впаду. Или расплачусь.

Лёха влетел в ситуацию, словно ураган, сметающий все сомнения:

– Да брось! Мы с Машкой тебя научим. Помнишь, та фишка с полярностью? Всё же проще, чем кажется!

Маша добавила тише, но так, что слова легли точным весом:

– Твоё волнение – это просто сила. Невыпущенная. Давай перенаправим.

Репетировали в парке.

Лёша, настоящий сангвиник, превратил всё в игру:

– Представь, что ты не Артём, а крутой рэпер. Твои стихи – это биты, а публика ждёт твоего хита.

Артём смущённо улыбнулся, но попробовал – и вдруг голос приобрёл металл, стал твёрже, увереннее.

Маша, как всегда, поймала самую суть:

– Ты боишься, что тебя оценят. А попробуй читать не для судей, а для одного человека. Для того, кто точно поймёт.

Лёша тут же подхватил, выхватив из памяти яркий образ:

– Точно! Я на заплывах всегда так: плыву не ради места, а чтобы потом увидеть, как мама улыбнётся, гордая.

Работали втроём.

Лёша заряжал энергией, Маша выстраивала стратегию, Артём медленно раскрывался, как бутон под майским солнцем. В какой-то момент Лёша вытащил из рюкзака два мячика для тенниса – потрёпанный жёлтый и почти новый синий.

– Вот. Условно. Твои эмоции. Радость и тревога. Держи. Какую выберешь?

Артём, почти не думая, взял жёлтый – и прочитал стихотворение так, что даже воробьи на ветке притихли.

На конкурсе он не победил, но получил специальный приз – «За искренность и проникновенность». После выступления он подошёл к Маше и Лёше, и голос его не дрожал:

– Вы – моё секретное оружие. Я теперь точно знаю: тихие – не значит слабые.

Лёша широко улыбнулся:

– Всё просто: чтобы не бояться, найди тех, кто верит в тебя сильнее, чем ты сам.

Маша кивнула, и в её глазах мелькнуло понимание:

– И запомни: даже самые улыбчивые сангвиники иногда трясутся. Просто они научились это хорошо прятать.

Что чувствовала Маша (рефлексия):

Она наблюдала за Артёмом и ловила себя на мысли, что видит в нём себя – того, прежнего, который боялся собственной тени. Но сейчас это чувство не вызывало паники, а рождало тихую, спокойную уверенность. «Страх можно не подавлять. Его можно… переодеть в другую одежду. Сделать своим союзником». Она смотрела на Лёшу, который дурачился с мячиками, и думала о том, что его внешняя лёгкость – тоже своего рода защита. Возможно, самая прочная.

Что чувствовал Лёша (рефлексия):

Он видел, как Артём сжимается от страха, и в его памяти всплывали собственные старты – тошнотворное чувство перед заплывом. Его бравада была не притворством, а инструментом, козырём, который он вытаскивал, чтобы победить сначала себя, а потом уже остальных. «Главное – сделать первый шаг. А там уже понесётся». Он смотрел на Машу, объяснявшую всё одной фразой, и чувствовал: их дружба – самый крутой командный зачёт в его жизни.

Мысль Маши, от которой зависает мозг:

Настоящая дружба – это алхимия. Она не стирает слабости, а переплавляет их в новые элементы. Моя тишина становится глубиной, его вспышка – энергией действия. Вместе мы создаём ту самую «белую радугу» – невидимую для других, но самую настоящую.

Практика «Секретное оружие» (для друзей и не только):

Если ваш друг в стрессе, не говорите «успокойся». Предложите сыграть:

Смена полярности: «Давай представим, что твой страх – это просто лишняя сила. Куда её можно прицельно направить?»

Роль на 5 минут: «Притворись на пять минут тем, кто абсолютно уверен в себе. Как он стоит? Как дышит? Как говорит?»

Фокус на одного: «Говори/действуй не для всех, а для одного человека – того, кто точно тебя поймёт и поддержит».

Это не про обман. Это про то, чтобы найти скрытый люк в собственной крепости.

P.S.

Позже, по дороге домой, Лёша признался Маше, что лазает по скалам именно потому, что до жути боится высоты. А она сказала, что учит китайский, потому что в детстве сильно заикалась и боялась собственного голоса. Их главный секрет оказался прост: они не бегут от своих слабостей. Они берут их с собой в дело и делают своим секретным оружием.

Когда Маша пришла домой, на столе лежал конверт. Необычный, плотный, с рельефным оттиском в виде радуги. Внутри – единственная фраза: «Твоя белая радуга – не метафора. Ищи того, кто боится твоего света». Ни подписи, ни обратного адреса. Только лёгкий запах моря и старых книг, точно как в бабушкиной шкатулке.

ГЛАВА 3. ПРАВИЛА ИГРЫ – ТАМ, ГДЕ ИХ НЕ БЫЛО

«Настоящая игра начинается, когда ты отказываешься быть пешкой в чужой»

Лёша обожал сюрпризы. Но тот, что преподнесла ему судьба в лице новичка Артёма, оказался с горьким привкусом. Тихий, замкнутый мальчик с глазами испуганного лемурёнка стал мишенью. Сергей и его группа – рослые, громкие, пахнущие дешёвым энергетиком – считали, что сила в подавлении. Их авторитет держался на страхе, липком и сладком, как разлитая кола.

Маша наблюдала. Внутри закипала знакомая алхимия – холодный анализ и беспомощная ярость, смешиваясь в коктейль, от которого сводило челюсти. Лёша, всегда стремившийся всех примирить, впервые выглядел потерянным. Он видел: Артём не просто пугался – он растворялся, будто его стирали ластиком по контуру.

– Надо что-то делать, – твёрдо сказала Маша, вцепившись в ремень рюкзака.

– Знаю. Но если полезем в драку – станем такими же, – ответил он, теряя лёгкость, и в его глазах мелькнула тень отцовских упрёков. – Значит, придумаем другие правила. Те, где мы сильны.

Что чувствовала Маша (рефлексия):

«Я ненавидела эту серую, удушливую ткань школьной иерархии. Мне хотелось взять ножницы и разрезать её. Но я помнила слова отца: «Лобовая атака – удел тех, кто не видит обходных путей». Нужно было найти такой путь, где наша странность станет оружием».

Что чувствовал Лёша (рефлексия):

«Меня разрывало. С одной стороны – жгучее желание врезать Сергею, решить всё одним ударом. С другой – острое, почти физическое понимание, что это будет поражение. Поражение наших же правил. Я должен был выиграть, не став при этом копией того, кого презирал».

Вечер у Маши дома пах яблочным пирогом и тишиной. Её родители не предлагали решений – задавали вопросы, будто аккуратно поднимали дно у реки, чтобы вода стала прозрачнее.

– Что чувствуете, когда нападают на друга? – спросила мама, разливая чай.

– Бессилие, – честно призналась Маша, и это слово повисло в воздухе тяжёлым шаром.

– А если вы не «против» них, а «рядом» с Артёмом? Что изменится? – добавил папа, глядя на них поверх очков.

На следующий день они подошли к Артёму у раздевалки.

– Слушай, – начал Лёша, отводя его в сторону. – Эти ребята… Они не сильные. Они просто играют в силу по своим примитивным правилам. Ты им нужен, чтобы чувствовать себя круче. Без тебя их игра не работает.

– Но как это остановить? – прошептал Артём, и его голос дрогнул.

– Перестанем играть по их правилам, – сказала Маша, и её тихий голос прозвучал твёрже стали. – Создадим свои. На нашей территории.

И они придумали план. Не конфронтации, а элегантного перевода внимания. Лёша организовал турнир по настольным играм в библиотеке – там, где важна стратегия, а не кулаки. Маша стала заниматься с Артёмом историей – и он неожиданно блеснул на олимпиаде. Сам Артём, капля за каплей набираясь их уверенности, начал меняться: не стал дерзким, но приобрёл внутренний стержень, крошечный, но уже свой.

Мысль-вспышка Артёма (после олимпиады):

«Они не бросили. Маша смотрела на меня так, будто видела того, кем я могу стать. А Лёша смеялся так, будто верил в меня сильнее, чем я сам. Значит, и я могу».

Сергей почувствовал угрозу. Его власть, построенная на страхе, дала трещину. Однажды после уроков он подошёл к Артёму в пустом коридоре, загородив выход.

– Думаешь, твои дружки-ботаники тебя спасут? – его шёпот был тихим и острым, как лезвие. – Посмотрим, как ты завтра на контрольной выступишь… один.

Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног, а за спиной холодок от кафельной стены. Где-то вдали звенел звонок, звук казался таким далёким, будто из другого мира.

Практика «Новые правила» (от Маши и Лёши):

Если чувствуете, что вас втягивают в чужую игру на поражение:

Смените поле. Перенесите взаимодействие туда, где вы сильны (интеллект, творчество, юмор).

Создайте свою команду. Даже один надёжный человек – уже сила.

Помните: агрессия – это часто крик о помощи того, кто сам напуган. Ваша задача – не спасать его, а защитить себя.

Артём, прижатый к стене, вдруг заметил в конце коридора тень. Это была не Маша и не Лёша. Это был кто-то третий. Невысокий, в кепке, с фотоаппаратом на груди. Незнакомец поднял объектив, и вспышка на секунду ослепила Сергея. Пока тот моргал, незнакомец исчез так же быстро, как и появился.

На следующий день в школьной группе в Telegram появилось чёрно-белое фото: Сергей, с искажённым злобой лицом, надвигается на Артёма. Подпись: «Сила? Или слабость? Выбирайте»