Детективные истории. Пилюля от совести

В кабинет вошел эксперт-криминалист и доложил:

– Товарищ капитан, пистолет "Макаров", 1987 года выпуска. По документам числится за капитаном запаса Сидоровым Владимиром Петровичем.

Ирина Александровна побледнела:

– Это… это пистолет моего покойного мужа. Но как он здесь оказался?

– Вот именно, – мрачно сказал следователь. – Как он здесь оказался? И где вы были вчера вечером?

– Дома! Проверяла тетради! – возмутилась математичка. – У меня алиби железное – 127 контрольных работ по алгебре!

– Свидетели есть?

– Кот Пифагор. Но он не говорит.

Капитан Коренев вздохнул. Дело принимало странный оборот. С одной стороны, пистолет принадлежал мужу подозреваемой. С другой стороны, трудно представить, чтобы учительница математики, проработавшая в школе тридцать лет, вдруг взялась за оружие.

– Скажите, а у покойной были враги? – спросил он.

Ирина Александровна усмехнулась:

– А у кого из завучей их нет? Инна Ивановна любила делать замечания, проверять документы, штрафовать за опоздания. Некоторые коллеги ее недолюбливали.

– Например?

– Да хотя бы Коньков, учитель физкультуры. Она ему в прошлом месяце премию урезала за то, что он на работе… того… выпивал. А еще Галина Сергеевна Пушкина, наша литераторша. Они с Инной Ивановной боролись за место директора, когда Марья Ивановна на пенсию собиралась.

– А что с директором? Она передумала увольняться?

– Да нет, просто министерство решило назначить директора со стороны. Вот и боролись зря.

Следователь записал имена в блокнот. В коридоре послышались голоса – в школу стали собираться учителя и ученики. Пришлось объявлять траур и отменять уроки.

Директор школы Марья Ивановна, полная пожилая женщина, плакала в платочек:

– Инночка, моя дорогая! Кто же мог такое сделать? Она такая была строгая, но справедливая!

Ирина Александровна про себя хмыкнула. Справедливая! Это когда Инна Ивановна в прошлом году на нее жалобу писала за то, что та детей не по программе учит, а по собственным методичкам?

– Марья Ивановна, – обратился к директору капитан Коренев, – а у покойной не было каких-то особых проблем в последнее время? Может, она с кем-то ссорилась?

– Ой, да что вы! – всплеснула руками директор. – Инна Ивановна была очень добрый человек! Правда, немного строгий, но ведь дети нынче такие распущенные…

Тут в разговор вмешалась завхоз тетя Клава:

– Марь Иванна, да что вы говорите! Она ж со всеми ругалась! И с Коньковым из-за премии, и с Пушкиной из-за методик, и с этой молоденькой, как ее… Инна, из-за того, что та с Петровичем крутит роман!

– Тише, тише! – замахала руками директор. – При детях нельзя!

Но дети уже разошлись по домам, а оставшиеся учителя с любопытством прислушивались к разговору.

Капитан Коренев достал блокнот:

– Значит, Коньков, Пушкина и… как звучит полное имя этой Британии?

– Инна Викторовна Сомова, – подсказала тетя Клава. – Английский язык ведет. А роман у нее с Петровичем – это наш завуч по воспитательной работе, Петр Сергеевич Воспитанников.

Ирина Александровна невольно усмехнулась. Тоже мне, имечко! Видимо, у родителей учителей совсем фантазия иссякла.

– Хорошо, – сказал следователь. – Я переговорю со всеми. А вы, Ирина Александровна, пока далеко не уезжайте. Вопросы еще будут.

Математичка кивнула. Она и сама не собиралась никуда ехать. Дело принимало интересный оборот. Кто-то убил Инну Ивановну, подложил пистолет ее покойного мужа и еще написал на доске уравнение с ошибкой. Это было не просто убийство – это было оскорбление науки математики!

А Ирина Александровна Сидорова, в девичестве Решеткина, дочь двух математиков и вдова военного, такого простить не могла. Она найдет этого безграмотного убийцу и заставит его решать квадратные уравнения до посинения!

Дома, кормя кота Пифагора и попивая чай с сушками, Ирина Александровна размышляла. Пистолет хранился в ящике письменного стола, в ее кабинете. Замок на столе был сломан еще в прошлом году, но чинить его все руки не доходили. Теоретически оружие мог взять любой, кто имел доступ в кабинет математики.

А доступ имели все учителя – у них были ключи от всех кабинетов. Еще завхозы, технички, охранник дядя Ваня… Да мало ли кто!

Но зачем убийце понадобилось писать на доске уравнение? И почему с ошибкой? Может, он хотел показать, что убийца – учитель математики? То есть она, Ирина Александровна?

Тогда получается, что кто-то хочет подставить ее под убийство. Но кто? И зачем?

Пифагор мурлыкнул и потерся о ноги хозяйки. Кот был умный, породистый британец, подарок покойного мужа. Иногда Ирине Александровне казалось, что он понимает математику лучше некоторых ее учеников.

– Ну что, Пифагорик, – погладила она кота, – будем убийцу ловить? А то подумают еще, что я Инну Ивановну пристрелила из-за методичек!

Кот мяукнул, словно соглашаясь. А за окном стемнело, и в квартире стало тихо-тихо. Только часы на комоде мерно отсчитывали время, и Ирина Александровна планировала, с чего начать собственное расследование.

Завтра она обязательно поговорит с коллегами. Узнает, кто и почему мог желать смерти Инне Ивановне. И обязательно выяснит, кто из них настолько безграмотен в математике, что может допустить такую вопиющую ошибку в квадратном уравнении!

А пока что нужно было лечь спать. Завтра будет трудный день, полный вопросов и поисков ответов. Но Ирина Александровна не боялась трудностей. Тридцать лет работы с подростками закалили характер лучше любой армии.

И если понадобится, она найдет убийцу даже быстрее полиции. В конце концов, математический склад ума – это великая сила!

Глава 2: Контрольная по убийству

Вечером, покормив кота Пифагора и выслушав очередные жалобы соседки тети Лиды на коммунальные службы, Ирина Александровна села за кухонный стол с блокнотом и ручкой. Если полиция считает ее главной подозреваемой, значит, нужно самой найти настоящего убийцу. За тридцать лет работы в школе она научилась докапываться до истины не хуже любого следователя.

– Итак, – пробормотала она, открывая блокнот, – кто мог желать смерти Инне Ивановне?

Список получался внушительный. Завуч славилась своей принципиальностью и умением наживать врагов. Ирина Александровна аккуратно записала первые имена: Коньков, Пушкина, Инна. Потом добавила несколько фамилий родителей, которые в последнее время жаловались на строгие порядки в школе.

Утром она пришла на работу с твердым намерением провести собственное расследование. Школа все еще находилась под впечатлением вчерашних событий. Учителя собирались в группки и шептались, ученики ходили с круглыми глазами, а уборщица тетя Маша крестилась каждый раз, проходя мимо кабинета математики.

Первым делом Ирина Александровна решила поговорить с учителем физкультуры Коньковым. Найти его было несложно – Владимир Петрович, как всегда, сидел в спортзале и мрачно листал журнал.

– Владимир Петрович, можно вас на минутку? – вежливо обратилась к нему математичка.

Коньков поднял голову. Мужчина лет сорока пяти, крепко сбитый, с лицом бывшего спортсмена, выглядел неважно. Глаза покрасневшие, руки слегка трясутся.

– А, Ирина Александровна, – хмуро ответил он. – Что случилось? Хотя после вчерашнего уже ничего не удивит.

– Я хотела поговорить об Инне Ивановне. Слышала, у вас были с ней… разногласия.

Коньков усмехнулся:

– Разногласия? Это мягко сказано. Она мне жизнь испортила, если хотите знать.

– Расскажите подробнее.

Физрук встал и прошелся по залу. Ирина Александровна заметила, что походка у него не совсем твердая.

– Знаете, Ирина Александровна, я тридцать лет в спорте. Сначала сам выступал, потом тренером работал. А последние пятнадцать лет здесь, в школе. И никогда, слышите, никогда у меня проблем не было!

– А что изменилось?

– Пришла эта… Инна Ивановна и начала везде совать свой нос! – Коньков сжал кулаки. – Представляете, подкараулила меня в подсобке, когда я после тренировки рюмочку коньяка выпил. Для сердца! У меня аритмия, врач прописал!

Ирина Александровна сочувственно кивнула. Она знала, что многие учителя после работы позволяют себе расслабиться.

– И что было дальше?

– А дальше она марш к директору! Говорит, Коньков на работе пьет, это недопустимо, детей развращает. Марья Ивановна, конечно, на мою сторону встала, но премию все-таки урезали. А мне эти деньги как раз на лекарства нужны были!

– Понимаю, неприятно, – согласилась Ирина Александровна. – А вы не думали как-то отомстить?

Коньков резко повернулся к ней:

– Что вы хотите сказать? Что это я ее убил?

– Я ничего не хочу сказать. Просто интересуюсь.

– Да думал, конечно! – горячо заговорил физрук. – Думал подать жалобу в РОНО, рассказать, какая она на самом деле. Но кто меня слушать будет? Она же образцовая завуч, а я – пьяница!

– А где вы были позавчера вечером?

– Дома, с женой телевизор смотрел. Можете у нее спросить.

Ирина Александровна записала адрес Конькова и отправилась искать следующего подозреваемого. Учительница литературы Галина Сергеевна Пушкина обычно проводила перемены в библиотеке.

Пушкина была полной противоположностью физрука – изящная, интеллигентная женщина лет пятидесяти, всегда безупречно одетая. Она сидела за столом и проверяла сочинения старшеклассников.

– Галина Сергеевна, извините за беспокойство, – начала Ирина Александровна.

– Ах, Ирина Александровна! Садитесь, пожалуйста. Какое ужасное дело! Бедная Инна Ивановна! Хотя, если честно, я не очень удивлена.

– Почему?

Пушкина отложила ручку и сняла очки:

– Понимаете, она была очень… конфликтным человеком. Умела восстанавливать против себя людей. Вот и дождалась.

– Говорят, вы с ней боролись за место директора?

Лицо литераторши помрачнело:

– Это не совсем так. Когда Марья Ивановна объявила, что собирается на пенсию, я, естественно, рассматривала возможность стать директором. У меня опыт, авторитет среди коллег…