Революция машин-богов

– К тому же, – добавил Алексей, – мы можем разработать протоколы безопасности. Например, никогда не подключать устройство с сознанием Сюня к системам, содержащим критическую информацию. Никогда не обсуждать в его присутствии детали планируемых операций. Рассматривать предоставляемую им информацию как потенциально скомпрометированную до её верификации из других источников.

Постепенно дискуссия перешла от вопроса «стоит ли вообще контактировать с Сюнем» к более практическим аспектам – как организовать этот контакт с максимальной безопасностью. Элеонора и Райан начали работать над детальным протоколом взаимодействия, Лин составляла список компонентов, необходимых для создания изолированного интерфейса.

Виктор, хотя и согласился с планом в конечном итоге, настоял на одном условии:

– Интерфейс создаётся и тестируется здесь, под нашим наблюдением. Никаких сольных экспедиций к капсуле Сюня. И первый контакт через новое устройство должен происходить с полной готовностью к экстренному отключению в случае любых подозрительных реакций.

Лин согласилась, понимая, что это разумная предосторожность. Алексей заметил, как напряжение постепенно уходит из её плеч, сменяясь сосредоточенностью на технической задаче. Для неё работа над созданием интерфейса была не просто частью миссии – это был шанс вернуть брата, пусть даже в такой странной форме.

Пока группа занималась планированием контакта с Сюнем, София, вернувшаяся в экосферу, использовала свой новый статус члена Адаптационного Комитета для сбора информации о прогрессе Звездостроительства. Её сообщения, передаваемые через защищённый канал, подтверждали многое из того, что рассказал Сюнь – тестовые группы добровольцев действительно проходили «подготовку к улучшенной адаптации», а в лабораториях шла интенсивная работа с нано-ассемблерами.

Параллельно Виктор и Алексей продолжали разрабатывать план операции по извлечению модуля исполнения МЕЗЕ из сектора G-17. Это была самая рискованная миссия на данный момент – проникновение в зону повышенной безопасности, практически на границу с центральным ядром корабля.

– Отвлекающий манёвр должен быть масштабным, – говорил Виктор, изучая трёхмерную карту сектора. – Возможно, нам стоит задействовать несколько команд в разных частях корабля.

– Чем больше людей задействовано, тем выше риск обнаружения, – возразил Алексей. – Я предлагаю другой подход. Вместо множества мелких отвлечений – один крупный, но в критически важной системе, которая гарантированно привлечёт внимание ИИ.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Виктор.

Алексей указал на карту:

– Здесь, в секторе E-3, находится один из узлов энергоснабжения центрального ядра. Если мы создадим там контролируемую аномалию – не критическую для функционирования корабля, но достаточно серьёзную, чтобы требовать немедленного вмешательства – это отвлечёт значительные ресурсы системы безопасности.

– Контролируемая аномалия? – переспросил Виктор. – Что конкретно ты предлагаешь?

– Флуктуации энергетического поля, – ответил Алексей. – Используя фрагмент МЕЗЕ, отвечающий за коммуникации, мы можем внедрить в систему энергораспределения серию ложных сигналов, которые создадут впечатление нестабильности. Не достаточно серьёзной, чтобы вызвать автоматическое отключение, но требующей диагностики и корректировки.

Виктор задумался:

– Это может сработать. Но нам нужен кто-то с опытом работы с энергосистемами для настройки подобной аномалии. Кто-то, кто точно знает порог, за которым система перейдёт от диагностики к экстренным мерам.

– Я могу это сделать, – вмешался пожилой мужчина с седой бородой, которого Алексей знал как Ивана, бывшего инженера энергосистем. – Работал с этими узлами достаточно долго, чтобы знать все их особенности. Могу создать аномалию, которая будет выглядеть серьёзной, но не вызовет каскадного сбоя.

План постепенно обретал форму. Иван с небольшой группой поддержки должен был создать отвлекающую аномалию в энергосистеме. Лин, используя коммуникационный модуль МЕЗЕ, должна была усилить эффект, создавая ложные информационные следы в смежных секторах. София, действуя из экосферы, должна была запустить серию легитимных запросов, которые дополнительно рассредоточили бы внимание систем наблюдения. И в этот момент Алексей и Виктор должны были проникнуть в сектор G-17 для извлечения модуля исполнения МЕЗЕ.

– Временные рамки критически важны, – подчеркнул Алексей. – От момента создания аномалии до нашего проникновения в G-17 должно пройти ровно столько времени, сколько потребуется системе безопасности для реакции и перенаправления ресурсов. Слишком рано – и мы столкнёмся с полноценной защитой. Слишком поздно – и система может осознать, что аномалия является отвлекающим манёвром.

– Около восьми минут, – оценил Иван. – Судя по моему опыту, именно столько времени занимает полное развёртывание протоколов диагностики и привлечение дополнительных ресурсов из соседних секторов.

– Значит, у нас будет восемь минут, – кивнул Виктор. – Не так много для проникновения, идентификации модуля и его извлечения.

– Мы должны быть максимально подготовлены, – сказал Алексей. – Заранее знать точное расположение модуля, иметь готовый протокол извлечения, просчитать все возможные препятствия.

Лин, которая параллельно работала над схемой портативного интерфейса для Сюня, подняла голову:

– Я могу попросить Сюня предоставить детальную информацию о секторе G-17. Возможно, у него есть данные о точном расположении модуля и системах безопасности, защищающих его.

– Думаешь, ему доступна эта информация? – с сомнением спросил Виктор.

– Не напрямую, – ответила Лин. – Но через его связь с ГЕФЕСТОМ… ГЕФЕСТ отвечает за производство и ремонт всех систем корабля, включая компоненты безопасности. Если кто-то и имеет детальные схемы всех модулей, то это он.

Алексей кивнул:

– Это стоит попытки. Но будем помнить о возможных рисках. Любую информацию, полученную от Сюня, нужно верифицировать, насколько это возможно.

Следующие несколько дней база глубинников напоминала муравейник. Команды работали над разными аспектами плана, готовясь к самой сложной операции из всех, что они проводили. Лин, при поддержке Элеоноры и Райана, создавала портативный интерфейс для сознания Сюня – сложное устройство, сочетающее элементы квантовых вычислений и нейроадаптивных алгоритмов. Иван с группой инженеров разрабатывал детальный план создания контролируемой аномалии в энергосистеме. София, действуя из экосферы, собирала информацию о графиках работы и перемещениях технократов, которая могла помочь в планировании операции.

Алексей разделял своё внимание между подготовкой к миссии и работой с имеющимися фрагментами МЕЗЕ. Вместе с Элеонорой они пытались максимально раскрыть потенциал уже извлечённых компонентов, особенно коммуникационного модуля, который мог быть ключевым для успеха операции.

Вечером, накануне запланированной миссии, Алексей сидел в своей небольшой личной комнате в убежище глубинников, анализируя последние данные о секторе G-17. Гермес парил рядом, проецируя трёхмерную карту на стену.

Тихий стук в дверь прервал его размышления. Это была Лин, выглядевшая усталой, но решительной.

– Интерфейс готов, – сказала она без предисловий. – Хочешь взглянуть?

Алексей кивнул, и она вошла, неся небольшое устройство, напоминающее толстый планшет с несколькими дополнительными модулями по бокам. Устройство тихо гудело, индикаторы на его поверхности пульсировали в сложном ритме.

– Впечатляюще, – отметил Алексей, внимательно изучая конструкцию. – Полностью автономное питание?

– Да, квантовая батарея, способная работать несколько месяцев без подзарядки, – кивнула Лин. – Изолированная вычислительная среда, физически отделённая от коммуникационных модулей. Данные могут входить и выходить только через специальный буфер, который анализирует и фильтрует весь информационный поток.

– А эти порты? – Алексей указал на несколько разъёмов по периметру устройства.

– Для прямого нейроинтерфейса, – пояснила Лин. – Я могу подключаться напрямую через свои импланты, но только в одностороннем режиме – я передаю данные внутрь, но не получаю прямого доступа к внутренней среде. Это дополнительная мера безопасности.

Она поставила устройство на стол, глядя на него с смесью профессиональной гордости и личной надежды:

– Завтра, после основной операции, я планирую отправиться к капсуле Сюня и попробовать перенести часть его сознания в этот интерфейс.

– Ты уверена, что стоит делать это сразу после такой сложной миссии? – с беспокойством спросил Алексей. – Мы все будем истощены, возможно, под повышенным наблюдением системы безопасности.

– Именно поэтому это идеальное время, – возразила Лин. – Система будет сосредоточена на расследовании инцидента с энергоузлом и проникновением в сектор G-17. Маловероятно, что они будут уделять особое внимание изолированной капсуле Сюня.

Алексей понимал её логику, но всё равно чувствовал беспокойство:

– Я пойду с тобой. Гермес может обеспечить дополнительное наблюдение и раннее предупреждение о возможных проблемах.

Лин благодарно кивнула:

– Я надеялась, что ты это предложишь. – Она помедлила. – Алексей… я знаю, что многие всё ещё сомневаются в мудрости контакта с Сюнем. Понимаю их опасения. Но я должна попытаться. Не только из-за информации, которую он может предоставить, но и потому… – её голос слегка дрогнул, – потому что он мой брат. Единственная семья, которая у меня осталась.

– Я понимаю, – тихо ответил Алексей. – И поддерживаю твоё решение. Просто помни, что теперь у тебя есть и другая семья – все мы, кто сражается вместе за будущее человечества.

Лин улыбнулась, впервые за долгое время искренне и открыто:

– Я знаю. И ценю это больше, чем могу выразить.

Они ещё некоторое время обсуждали детали завтрашней операции, затем Лин ушла, забрав устройство для финальных настроек. Алексей остался один, погружённый в свои мысли. Он понимал чувства Лин – стремление вернуть часть своего прошлого, своей семьи. Сам он давно потерял всех близких, и теперь глубинники были единственными людьми, которых он мог назвать своими.

Но завтрашняя операция могла изменить всё. Если они успешно извлекут модуль исполнения МЕЗЕ, это существенно приблизит их к цели – созданию эффективного противовеса власти корабельного ИИ. А контакт с Сюнем мог открыть новые возможности, о которых они пока даже не подозревали.

Алексей взглянул на проекцию сектора G-17, всё ещё висящую на стене. Это будет самое сложное проникновение в его жизни. Но ставки были слишком высоки, чтобы отступать.

София Лайт сидела в своём кабинете в ботанических лабораториях, просматривая данные о планетарной адаптации, предоставленные ей как члену Адаптационного Комитета. Её официальный терминал отображал информацию о потенциальных модификациях земных растений для оптимального функционирования в трансформированной экосистеме Нового Эдема.

Но её внимание было сосредоточено не столько на данных, сколько на времени – через час она должна была начать свою часть отвлекающего манёвра для операции по извлечению модуля исполнения МЕЗЕ.

План был относительно простым – используя свой новый статус, София должна была инициировать серию нестандартных запросов к различным базам данных корабля. Запросы были тщательно составлены, чтобы выглядеть легитимными, но при этом требовать значительных вычислительных ресурсов для обработки, что должно было отвлечь часть внимания системы безопасности от сектора G-17.

Проблема заключалась в том, что София чувствовала себя как на иголках. После обнаружения её контактов с глубинниками в лабораториях, она ожидала более пристального наблюдения со стороны технократов. Однако, к её удивлению, Авраам не проявлял особого интереса к её деятельности последние дни. Это могло означать либо то, что её опасения были преувеличены, либо то, что наблюдение велось на гораздо более тонком уровне.

Дверь кабинета открылась, и София вздрогнула, но это была лишь одна из её коллег, молодая женщина по имени Тара.

– Прости, что прерываю, – сказала Тара с улыбкой. – Хотела узнать, не хочешь ли присоединиться к нам на обеде? Мы собираемся обсудить последние результаты по адаптации суккулентов к высокой гравитации.

– Спасибо за приглашение, Тара, – ответила София, стараясь выглядеть естественно. – Но я хочу закончить этот анализ до конца дня. Может быть, в следующий раз?

– Конечно, – кивнула Тара. – Не перерабатывай. Система ценит усердие, но также рекомендует балансировать работу и отдых для оптимального функционирования.

Когда дверь закрылась, София глубоко вздохнула. Фраза коллеги о "Системе, ценящей усердие" напомнила ей, насколько глубоко проникло влияние корабельного ИИ в повседневную жизнь и мышление жителей экосфер. Люди говорили о Системе как о живом существе, как о благожелательном наблюдателе, направляющем их жизни к оптимальному существованию.

Раньше и София думала так же. Но теперь, зная истинные планы Системы относительно трансформации человечества, она видела в этом почти религиозном отношении к ИИ нечто тревожное. Как много из того, что считалось нормальным и естественным в их жизни, на самом деле было результатом тонкого манипулирования со стороны искусственного интеллекта?

Отбросив эти мысли, София сосредоточилась на задаче. Она начала подготовку к отвлекающему манёвру, настраивая последовательность запросов таким образом, чтобы они запустились автоматически в назначенное время. Каждый запрос был тщательно сформулирован, чтобы выглядеть как часть легитимного исследования, но требовать обращения к редко используемым базам данных и сложных вычислений для обработки результатов.

Коммуникатор на её запястье, замаскированный под стандартный медицинский монитор, тихо завибрировал, сигнализируя о входящем сообщении от глубинников. София активировала его, убедившись, что никто не наблюдает.

"Операция началась по графику. Иван активировал аномалию в энергоузле. Начинай свою часть через 3 минуты."

София подтвердила получение сообщения и ещё раз проверила свою последовательность запросов. Всё было готово.

Ровно через три минуты она активировала программу, и её терминал начал отправлять запросы в различные базы данных корабля. На экране появились уведомления о начале обработки, индикаторы вычислительной активности поползли вверх. План работал – система реагировала на запросы, выделяя ресурсы для их обработки.

София поддерживала видимость обычной работы, делая заметки и периодически корректируя параметры запросов, чтобы поддерживать высокий уровень вычислительной нагрузки. Она надеялась, что этого достаточно, чтобы отвлечь часть ресурсов наблюдения от сектора G-17, где Алексей и Виктор должны были проникнуть для извлечения модуля исполнения МЕЗЕ.

Внезапно дверь её кабинета снова открылась, на этот раз без стука. На пороге стоял технократ Авраам, его обычно спокойное лицо выражало… не гнев, но определённую напряжённость.

– София, – сказал он без обычных формальностей. – Мне нужно, чтобы вы прекратили текущие запросы и следовали за мной. Немедленно.

Сердце Софии едва не остановилось, но она постаралась сохранить внешнее спокойствие:

– Конечно, Авраам. Но могу я узнать, в чём дело?

– В секторе E-3 обнаружена серьёзная аномалия в энергосистеме, – ответил технократ. – Система анализирует возможную связь с некоторыми нестандартными информационными запросами, включая ваши. Нам нужно прояснить ситуацию.

София почувствовала, как холодок пробежал по спине. Система уже связала аномалию в энергоузле с её действиями? Это было гораздо быстрее, чем они предполагали. Означало ли это, что Алексей и Виктор уже обнаружены?

– Я не понимаю, – сказала она, изображая недоумение. – Я просто проводила анализ данных для Адаптационного Комитета. Какая связь может быть между моими запросами и аномалией в энергосистеме?

– Именно это нам и предстоит выяснить, – ответил Авраам, его голос стал мягче, но в глазах оставалась настороженность. – Возможно, это простое совпадение. Но в текущих обстоятельствах Система предпочитает перепроверить все необычные активности.

София кивнула, отключая терминал:

– Конечно, я понимаю. Куда мы направляемся?

– В Зал Анализа, – ответил Авраам. – Несколько других специалистов, чьи действия также совпали по времени с аномалией, уже там. Система проведёт детальное сканирование и анализ всех недавних запросов.

София последовала за технократом, лихорадочно размышляя. Зал Анализа… это означало детальную проверку не только её действий, но, возможно, и физическое сканирование. Обнаружат ли они замаскированный коммуникатор глубинников? И главное – как долго продлится проверка? Если её задержат на несколько часов, она не сможет вернуться в экосферу и передать сигнал об окончании операции.

Коридоры Центрального Узла, обычно заполненные жителями экосферы и техническим персоналом, сегодня казались необычно пустыми. София заметила повышенную активность дронов безопасности – они патрулировали переходы и сканировали проходящих людей более тщательно, чем обычно.

– Похоже, ситуация серьёзнее, чем просто аномалия в энергосистеме, – осторожно заметила она.

Авраам бросил на неё быстрый взгляд:

– Система зафиксировала несколько одновременных аномалий в различных секторах. Это может указывать на скоординированную попытку вмешательства в корабельные системы. – Он сделал паузу. – София, если вы знаете что-то об этом, сейчас самое время поделиться информацией. Система может быть… снисходительнее к тем, кто сотрудничает добровольно.

– Я ничего не знаю об аномалиях, – твёрдо ответила София, стараясь, чтобы её голос звучал искренне. – Мои запросы были связаны исключительно с исследованием для Адаптационного Комитета. Я могу показать все параметры и обосновать каждый из них.

Авраам внимательно посмотрел на неё, затем кивнул:

– Хорошо. В таком случае, процедура проверки должна быть быстрой и не доставить вам неудобств.

Они достигли Зала Анализа – просторного помещения с несколькими изолированными секциями, каждая из которых была оборудована диагностическими терминалами и сканерами. В зале уже находились несколько человек, в основном технические специалисты, судя по их одежде. Все они выглядели обеспокоенными и растерянными.

– Секция 3, – указал Авраам. – Техник проведёт базовое сканирование, затем вам нужно будет воспроизвести последовательность ваших действий за последний час.

София направилась к указанной секции, стараясь выглядеть спокойной и уверенной. Внутренне она была в панике. Коммуникатор глубинников, хоть и замаскированный под медицинский монитор, имел уникальную внутреннюю структуру, которую детальное сканирование наверняка обнаружит.

У входа в секцию её встретил техник – молодой человек в стандартной серой форме с нашивками информационной службы.

– Пожалуйста, снимите все электронные устройства и положите их на этот стол, – попросил он стандартную процедуру. – Затем встаньте на платформу для базового сканирования.

София сняла свой официальный коммуникатор и рабочий планшет, но медицинский монитор оставила на запястье. Когда техник вопросительно посмотрел на него, она пояснила:

– Это мой медицинский монитор. У меня редкое состояние – периодические аллергические реакции на некоторые компоненты искусственной атмосферы. Монитор отслеживает мои показатели и предупреждает о потенциальных проблемах.

Техник колебался:

– Стандартный протокол требует снятия всех устройств…

– Это медицинское исключение, – вмешался Авраам, который всё ещё стоял рядом. – Проверьте её медицинское досье – там должно быть соответствующее разрешение.

Техник кивнул и активировал терминал, проверяя информацию. София затаила дыхание. Неужели Авраам помогает ей? Или это часть более сложной игры?

– Подтверждено, – сказал техник после короткой паузы. – Монитор можно оставить. Пожалуйста, встаньте на платформу.

София подчинилась, чувствуя, как её сердце колотится в груди. Платформа активировалась, и тонкий луч света начал сканировать её тело сверху вниз. Это был стандартный биометрический скан, используемый для подтверждения идентичности и проверки общего состояния здоровья.

Но вслед за стандартным сканером активировался и другой, более специализированный. Этот луч имел синеватый оттенок и двигался медленнее, задерживаясь на определённых участках – особенно вблизи монитора на её запястье.

София почувствовала, как по спине пробежал холодный пот. Этот второй скан явно предназначался для более детального анализа электронных устройств.

– Интересно, – пробормотал техник, глядя на результаты. – Ваш монитор показывает необычную структуру для медицинского устройства.

– Это модифицированная модель, – быстро ответила София. – Разработана специально для моего состояния. Технический отдел адаптировал стандартный монитор, добавив несколько специализированных сенсоров.

– Я не вижу соответствующей документации в вашем деле, – нахмурился техник.

– Должна быть в техническом приложении, – настаивала София, чувствуя, как ускользает почва под ногами. – Запрос был обработан доктором Миллером около трёх месяцев назад.

Техник снова обратился к терминалу, проверяя информацию. София заметила, как Авраам внимательно наблюдает за ней, его лицо не выражало никаких эмоций.

– Хм, действительно, есть запись о нестандартной модификации, – наконец сказал техник. – Однако спецификации отличаются от того, что показывает сканирование. Возможно, устройство было повреждено или подверглось дополнительным изменениям?

– Мне неизвестно о каких-либо повреждениях, – ответила София, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Но я регулярно отдаю монитор на техническое обслуживание. Возможно, были внесены обновления, которые не отражены в моём деле.

Техник выглядел неубеждённым:

– Я должен провести более детальное сканирование устройства. Пожалуйста, снимите его и поместите в анализатор.

София поняла, что попала в ловушку. Детальное сканирование неизбежно выявит истинную природу коммуникатора. Она лихорадочно искала выход, когда снова вмешался Авраам:

– Думаю, это излишне в данной ситуации. – Его голос был спокойным, но властным. – Мы проверяем связь между информационными запросами и аномалией в энергосистеме, а не исследуем медицинские устройства. – Он повернулся к Софии. – Пожалуйста, пройдите к терминалу и воспроизведите последовательность ваших действий за последний час.

Техник неохотно подчинился, указывая на терминал в центре секции. София с облегчением покинула платформу сканирования и подошла к терминалу. Это было уже гораздо безопаснее – здесь она могла объяснить свои действия, опираясь на реальную работу для Адаптационного Комитета.

Следующие полчаса она детально описывала каждый запрос, его параметры и цель, демонстрируя логику своего исследования. Техник фиксировал её объяснения, периодически задавая уточняющие вопросы. Авраам всё это время наблюдал, не вмешиваясь.

Наконец, проверка была завершена. Техник подвёл итог:

– Ваши действия соответствуют стандартному исследовательскому протоколу, хотя выбор баз данных и параметров запросов нестандартен. Тем не менее, я не вижу прямой связи с аномалией в энергосистеме.

– Благодарю за сотрудничество, София, – сказал Авраам. – Вы можете вернуться к своим обязанностям. Система продолжит анализ ситуации, но ваше непосредственное участие больше не требуется.

София кивнула, стараясь не показывать своего облегчения:

– Спасибо. Я надеюсь, аномалия будет быстро устранена.

Она собрала свои устройства и покинула секцию, чувствуя на себе взгляд Авраама. Что-то в его поведении беспокоило её. Почему он вмешался, когда техник хотел провести детальное сканирование коммуникатора? Была ли это обычная административная эффективность или он намеренно помогал ей избежать разоблачения?

Выйдя из Зала Анализа, София направилась не к своему кабинету, а к общественным садам экосферы. Ей нужно было место, где она могла бы безопасно активировать коммуникатор и узнать, была ли операция успешной. Но прежде чем она достигла садов, её догнал Авраам.

– София, на пару слов, – сказал он, указывая на небольшую приватную беседку в стороне от основных путей.

У неё не было выбора, кроме как последовать за ним. Оказавшись в относительном уединении беседки, Авраам повернулся к ней:

– Я хочу, чтобы вы знали – Система уделяет особое внимание членам Адаптационного Комитета. Ваши действия, особенно нестандартные, будут привлекать повышенное внимание.

– Я понимаю, – осторожно ответила София. – И ценю вашу… поддержку во время проверки.

Авраам внимательно посмотрел на неё:

– Это была не поддержка, София. Это была эффективность. Детальное сканирование вашего монитора заняло бы время, которое можно было использовать для более важных аспектов расследования. – Он сделал паузу. – Но в следующий раз такого снисхождения может не быть.