Охотники за звёздами

Эдуард Сероусов

Охотники за звёздами

Глава 1: Звёздный вор

Звезда не хотела уходить.

Эзра Нова чувствовал её сопротивление через модифицированные нейроинтерфейсы своего корабля "Жук-Скарабей". Звезда, маленькая и тусклая, класса М, казалось, цеплялась за своё место в пространстве всеми силами, которых у неё, по всем законам физики, быть не должно. Но Эзра давно перестал верить в незыблемость законов физики. Двадцать лет кражи звёзд научили его тому, что вселенная куда более странное место, чем думают даже самые продвинутые учёные Консорциума.

– Увеличить мощность гарпуна на двадцать процентов, – скомандовал Эзра, не отрывая взгляд от голографического экрана, где красным пульсировали предупреждения о нестабильности гравитационного коридора.

"Жук-Скарабей" ответил не словами, а непосредственным ощущением – нейроинтерфейсы перевели работу систем корабля в набор сенсорных импульсов, которые Эзра воспринимал как часть своего тела. Он почувствовал, как напряглись энергетические мышцы корабля, посылая больше энергии в массивное устройство, выдвинутое с носа корабля – звёздный гарпун, миниатюрную версию тех колоссальных станций, что использовал Консорциум для легальной транспортировки звёзд.

Тонкий луч гарпуна, невидимый человеческому глазу, но заметный в спектре, который улавливал кибернетический левый глаз Эзры, вибрировал, врезаясь в хромосферу звезды. Эта крохотная М-звезда не должна была доставлять столько проблем. Эзра крал звёзды покрупнее и поагрессивнее.

– Что с ней не так? – пробормотал Эзра себе под нос, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Анализ показывает аномальную активность магнитного поля, – отозвался "Улей", корабельный ИИ, чей голос ощущался не как звук, а как набор образов и понятий непосредственно в сознании Эзры. – Структура пятен не соответствует ни одной известной модели. Наблюдается нестандартный ритм пульсации.

– Пульсации? – Эзра нахмурился. – Это же не пульсар, а обычный красный карлик.

– Терминология неточна, – признал "Улей". – Но обнаружены ритмичные колебания в короне с периодичностью 4,7 секунды. Больше напоминает… сердцебиение.

Эзра фыркнул.

– Только метафор мне сейчас не хватало. Увеличить мощность гарпуна ещё на тридцать процентов.

– Это превышает безопасные параметры, – возразил "Улей". – Вероятность повреждения…

– Я заплатил за эту чёртову развалюху именно для того, чтобы не слушать предупреждения о безопасности, – огрызнулся Эзра. – Выполняй.

Он почувствовал, как неохотно корабельный ИИ подчиняется его приказу. "Улей" имел странную индивидуальность для искусственного интеллекта. Большинство ИИ были либо полностью покорными, либо активно сопротивлялись. "Улей" же действовал скорее как недовольный, но верный пёс, который может заворчать, но всё равно выполнит команду. Эта особенность и привлекла Эзру, когда он наткнулся на этот древний корабль на свалке космических кораблей орбиты Ио.

Гарпун загудел, вибрируя на критических частотах, и Эзра почувствовал дрожь во всём теле, когда энергия потекла через усиленные каналы. Звезда перед ним словно вскрикнула – по крайней мере, так это воспринял его мозг: внезапный всплеск электромагнитного излучения, настолько мощный, что даже защитные экраны "Жука-Скарабея" на миг мигнули.

– Что это было? – выдохнул Эзра, впервые за долгое время испытывая не просто рабочее напряжение, а настоящий страх.

– Неизвестно, – ответил "Улей", и в его мыслеобразах Эзра почувствовал нечто похожее на удивление. – Регистрирую формирование микрочервоточины. Процедура захвата началась.

На экране перед Эзрой пространство вокруг маленькой звезды действительно начало искривляться, закручиваясь воронкой вокруг точки входа гарпуна. Это было нормальной частью процесса – создание искусственной червоточины, через которую звезда будет перемещена в определённые заказчиком координаты. Но обычно этот процесс происходил плавно, почти изящно. Сейчас же пространство скручивалось рывками, будто сопротивляясь.

– Не нравится мне это, – пробормотал Эзра, активируя дополнительные защитные поля вокруг "Жука-Скарабея".

– Рекомендую прервать процедуру, – настойчиво произнёс "Улей". – Вероятность катастрофического искажения пространства-времени…

– Сколько?

– Семнадцать процентов.

– Терпимо, – Эзра откинулся в кресле, чувствуя, как биолюминесцентные татуировки-навигационные схемы на его коже начинают светиться ярче, реагируя на стресс. – Продолжаем.

Губы Эзры растянулись в напряжённой улыбке. Заказчик, некий коллекционер редкостей с Нептуна-VII, заплатил слишком хорошую сумму за эту конкретную звезду из этой конкретной заброшенной системы. Теперь Эзра понимал почему. Что-то было не так с этой звездой. Что-то необычное, а значит – ценное.

Возможно, стоило поторговаться и запросить больше, подумал Эзра, наблюдая, как червоточина наконец стабилизировалась, захватывая звезду в своё искривлённое жерло.

В этот момент произошло нечто, чего Эзра не видел никогда за свою карьеру. Звезда буквально содрогнулась, выпустив колоссальный протуберанец в направлении корабля. Инстинктивно Эзра дёрнул на себя виртуальный руль, заставляя "Жука-Скарабея" уйти в крутое пике, уклоняясь от раскалённой плазмы.

– Это… невозможно, – прошептал он, глядя, как протуберанец изгибается в пространстве, словно щупальце, пытаясь дотянуться до корабля. – Звёзды так не делают.

– Согласен, – ответил "Улей", и в его мыслеобразах читалось нечто похожее на благоговейный ужас. – Это противоречит всем известным моделям звёздного поведения.

Несколько невероятно долгих секунд Эзра маневрировал, уклоняясь от протуберанцев, которые продолжали вырываться из короны звезды. Затем, так же внезапно, как началось, всё прекратилось. Звезда будто обмякла, потускнела и позволила гравитационному захвату утянуть себя в червоточину.

– Перемещение завершено на 89 процентов, – доложил "Улей". – Стабильность коридора в пределах допустимого. Выход звезды в целевые координаты через семнадцать секунд.

Эзра выдохнул, только сейчас осознав, что всё это время задерживал дыхание. По виску скатилась капля пота, оставляя солёную дорожку на бледной коже, модифицированной для работы в открытом космосе.

– Что, чёрт возьми, это было?

– Недостаточно данных для полноценного анализа, – ответил "Улей". – Наиболее вероятная гипотеза: неизвестная форма звёздной активности, возможно, связанная с уникальным магнитным полем данного объекта.

– А наименее вероятная? – Эзра потянулся к фляге с синтетическим виски, закреплённой у пояса.

"Улей" помедлил, прежде чем ответить:

– Наименее вероятная гипотеза: сознательное сопротивление.

Эзра поперхнулся виски, закашлявшись.

– Сознательное? Ты предлагаешь считать, что эта чёртова звезда разумна?

– Я лишь сформулировал статистически маловероятную гипотезу, – в мыслеобразах "Улья" появилось что-то похожее на оборонительные нотки. – Вероятность составляет 0,0073 процента.

– Так я и думал, – хмыкнул Эзра, вытирая рот тыльной стороной ладони. – Запиши это в бортовой журнал как стандартную аномалию класса C. И ни слова заказчику, ясно?

– Принято, – ответил "Улей".

Эзра проверил показания систем. Всё выглядело нормально – звезда успешно переместилась в заданные координаты, в пустую систему, где коллекционер уже подготовил необходимую инфраструктуру для своей новой игрушки. Гарпун деактивировался, втягиваясь обратно в корпус корабля. Энергетические системы постепенно возвращались в режим обычного потребления.

– Проложи курс к "Перекрёстку", – скомандовал Эзра, имея в виду орбитальную станцию, служившую ему временным домом между заданиями. – Стандартная тяга, экономичный режим. Нет смысла тратить лишнее топливо.

– Проложено, – отозвался "Улей". – Расчётное время прибытия – 37 часов.

Эзра отстегнул ремни кресла и поднялся, чувствуя, как ноют мышцы от напряжения. Для рутинной операции это было слишком много адреналина. Ему нужен был душ и хороший сон, но прежде…

Он подошёл к задней стене рубки, где висела древняя бумажная карта звёздного неба. Настоящий раритет, один из немногих личных предметов, которые Эзра хранил все эти годы. Карта была исчерчена красными линиями – маршрутами его предыдущих краж. Сегодняшнюю операцию он тоже отметил, аккуратно проведя линию от исходной системы к точке назначения. Затем на мгновение задержал палец на тусклой красной точке, обозначавшей украденную звезду.

– Что ты такое? – тихо спросил он, не ожидая ответа.

"Улей" молчал, но через нейроинтерфейс Эзра почувствовал лёгкий импульс – будто корабль тоже задумался над этим вопросом.

Эзра тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Звезда как звезда, просто с необычной активностью. В конце концов, он не астрофизик, а всего лишь вор. Его дело – доставить товар и получить оплату, а не разгадывать космические загадки.

Он направился в свою каюту, но в дверях обернулся:

– "Улей", проанализируй во время перелёта все данные об этой звезде. Может, мы что-то упускаем, что-то ценное. Коллекционеры любят редкости, и если у этой малышки есть какие-то уникальные свойства, я хочу знать о них прежде, чем мы закроем сделку.

– Будет выполнено, – ответил "Улей". – Предварительные результаты предоставлю через шесть часов.

Эзра кивнул и, наконец, ушёл отдыхать, не подозревая, что этот день станет началом цепочки событий, которые изменят не только его жизнь, но и судьбу всей человеческой цивилизации.

Эзра проснулся от тревожного сигнала нейроинтерфейса. "Улей" пытался достучаться до его сознания, посылая импульсы с пометкой высшей срочности. Эзра резко сел на узкой койке, мгновенно перейдя от сна к бодрствованию – навык, выработанный годами жизни в постоянной опасности.

– Что происходит? – спросил он, активируя полное подключение к системам корабля.

– Получен приоритетный сигнал с Новой Терры, – ответил "Улей". – Отправитель – Мира Нова.

Эзра почувствовал, как внутри всё сжалось. Его сестра редко связывалась с ним, а приоритетный сигнал она не использовала никогда. С того момента, как Эзра передал ей коды экстренной связи, прошло восемь лет, и за всё это время Мира не воспользовалась ими ни разу.

– Воспроизведи, – скомандовал он, быстро натягивая одежду.

Перед ним возник голографический экран. Изображение подрагивало – сигнал прошёл через несколько ретрансляторов, прежде чем достиг "Жука-Скарабея". На экране появилось лицо женщины лет тридцати пяти, с тёмными волосами, собранными в практичный узел, и тонкими чертами лица, напоминающими черты самого Эзры. Но там, где его лицо было жёстким и угловатым, её черты казались мягче, несмотря на залегшие под глазами тени усталости.

– Эзра, – голос Миры звучал напряжённо, с хрипотцой, будто она долго кричала. – Надеюсь, ты получишь это сообщение. У нас беда. Наша звезда… с ней что-то происходит. Она угасает, Эзра. Не просто обычное остывание красного карлика – что-то совершенно аномальное. Наши астрофизики говорят, при таких темпах через три-четыре месяца температура на поверхности Новой Терры упадёт ниже точки замерзания углекислого газа. Мы все умрём.

Мира на секунду отвела взгляд, и Эзра увидел, как она сглотнула, пытаясь сохранить самообладание.

– Официальные каналы молчат, – продолжила она. – Галактический Совет игнорирует наши запросы, а у Консорциума, как обычно, нет ресурсов для "непрофильной колонии". – В её голосе прозвучала горькая ирония. – Эзра, мне больше некуда обратиться. Я знаю, чем ты занимаешься. Все эти годы я делала вид, что верю в твой "бизнес космического логиста". – Она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла кривой. – Если кто-то и может помочь нам с новой звездой, то только ты.

В кадр внезапно попал ребёнок – девочка лет семи с серьёзными глазами. Она что-то прошептала Мире на ухо.

– Да, милая, я скоро закончу, – мягко ответила Мира и снова повернулась к камере. – Эзра, это твоя племянница Лира. У меня ещё двое детей. Им нужен шанс на жизнь. Всем трём сотням тысяч колонистов нужен этот шанс. Пожалуйста, помоги нам. – Она опустила голову. – Я знаю, мы не общались все эти годы. Знаю, ты не простил мне то, что я выбрала Новую Терру вместо тебя. Но сейчас не время для старых обид. Если ты всё ещё считаешь меня сестрой… прилетай. Или найди способ помочь. Это всё, о чём я прошу.

Запись закончилась, и голографический экран растворился в воздухе. Эзра несколько секунд сидел неподвижно, глядя в пространство перед собой.

– Когда получено сообщение? – наконец спросил он.

– 47 минут назад, – ответил "Улей". – Задержка связи с Новой Террой составляет…

– Я знаю, сколько составляет задержка, – оборвал его Эзра. – Семь часов при использовании стандартных квантовых ретрансляторов. Значит, на самом деле там всё ещё хуже, чем она описывает. – Он встал и начал мерить шагами тесную каюту. – Что мы знаем о ситуации с их звездой? Проверь все доступные каналы информации.

"Улей" на несколько секунд замолчал, обрабатывая запрос.

– Обнаружено три упоминания аномальной активности звезды HD 271829, также известной как Новое Солнце, в закрытых научных каналах Консорциума. Доступ ограничен.

– Взломай, – коротко бросил Эзра.

– Это потребует значительных ресурсов и повысит риск обнаружения…

– Просто сделай это! – рявкнул Эзра, ударив кулаком по переборке. – Это моя сестра, чёрт возьми!

"Улей" не ответил, но Эзра почувствовал, как системы корабля переориентируются, направляя вычислительные мощности на взлом защиты Консорциума. Это было рискованно – "Астра Этерна" славилась своими киберзащитными протоколами и безжалостностью к нарушителям. Но выбора не было.

Пока "Улей" работал, Эзра активировал другую голограмму – карту сектора, где находилась Новая Терра. Колония располагалась в 17 световых годах от текущего местоположения "Жука-Скарабея", в системе с красным карликом, неприметной звездой класса М, похожей на ту, которую он только что украл. Такие звёзды считались идеальными для колонизации – стабильные, долгоживущие, хотя и не слишком яркие.

– Странно, – пробормотал Эзра. – Красные карлики не просто так умирают. Они должны жить триллионы лет.

– Доступ получен, – внезапно сообщил "Улей". – Загружаю данные.

Перед Эзрой развернулась серия графиков и диаграмм – научные данные, собранные автоматическими зондами Консорциума. Он не был учёным, но годы работы со звёздами научили его понимать основные параметры. И то, что он видел, не имело смысла.

Светимость Нового Солнца снизилась на 13% за последние три месяца. Температура фотосферы упала почти на 500 кельвинов. Магнитное поле демонстрировало странные флуктуации, не соответствующие ни одной известной модели звёздного поведения.

– Что говорят эксперты Консорциума? – спросил Эзра, пытаясь разобраться в потоке технических данных.

– Обнаружен внутренний меморандум, – ответил "Улей". – Цитирую: "Аномальное поведение HD 271829 демонстрирует сходство с другими случаями, зафиксированными за последние 7 месяцев. Рекомендуется классифицировать информацию как 'Ультра Сигма' и передать в проект 'Звёздная колыбель' для дальнейшего анализа. Эвакуация колонии Новая Терра признана экономически нецелесообразной. Рекомендовано наблюдение до финальной фазы для сбора максимального объёма научных данных".

Эзра почувствовал, как его захлёстывает волна ярости.

– Они просто будут наблюдать, как умирают триста тысяч человек? Ради сбора данных?

– Такова политика Консорциума в отношении непрофильных колоний, – бесстрастно ответил "Улей". – Новая Терра не входит в список приоритетных проектов. Её ценность как научного полигона…

– Заткнись! – Эзра сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Никто не будет использовать моих племянников как подопытных крыс. – Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться и мыслить рационально. – "Улей", ты упомянул, что это не первый случай? Были другие звёзды с подобным поведением?

– Утвердительно. В меморандуме упоминаются "другие случаи". Ищу дополнительную информацию… – "Улей" снова замолчал на несколько секунд. – Обнаружено. За последние 11 месяцев зафиксировано 7 случаев аномального затухания звёзд класса М. Во всех случаях процесс необратим и прогрессирует по схожей схеме. Конечная фаза наступает через 4-6 месяцев после начала аномалии.

– А наша звезда? Та, что мы только что доставили? У неё были схожие характеристики?

– Отрицательно. Украденная нами звезда демонстрировала повышенную активность, а не затухание. Однако, магнитные аномалии действительно имеют схожую структуру. Возможно, это связанные явления, находящиеся на разных стадиях одного процесса.

Эзра потёр виски, чувствуя приближение мигрени. Слишком много информации, слишком много совпадений.

– Значит, эти звёзды умирают, – пробормотал он. – Но почему? Что их убивает?

– Недостаточно данных для определения причины, – ответил "Улей". – Однако, в материалах проекта "Звёздная колыбель" обнаружена теоретическая модель, предполагающая возможность…

В этот момент корабль вздрогнул, и системы жизнеобеспечения на секунду мигнули.

– Что это было? – напряжённо спросил Эзра.

– Гравитационная аномалия, – доложил "Улей", и в его мыслеобразах Эзра почувствовал нечто похожее на тревогу. – Источник – наша недавно перемещённая звезда.

– Что? Но она в 30 световых годах отсюда! Как мы можем чувствовать её гравитационное влияние?

– Это не стандартное гравитационное воздействие, – пояснил "Улей". – Фиксируется искривление пространства-времени, похожее на микрочервоточину. Предположительно, остаточный эффект от нашего вмешательства.

Эзра выругался. Этого ещё не хватало. Если след их операции можно отследить по гравитационным возмущениям, у них будут проблемы с властями.

– Насколько это заметно для стандартных сенсоров Консорциума?

– Вероятность обнаружения патрулями составляет менее 3%. Возмущение слишком тонкое для большинства сенсоров.

Эзра немного расслабился, но затем нахмурился.

– Подожди. Ты сказал "микрочервоточина"? Это значит, что образовался тоннель между нашим текущим местоположением и той звездой?

– Теоретически – да, – подтвердил "Улей". – Но он крайне нестабилен и слишком мал для практического использования. Диаметр составляет около 0,004 микрона.

– Но это невозможно! – воскликнул Эзра. – Червоточины не образуются сами по себе. Для этого нужны колоссальные энергозатраты и…

Он вдруг замолчал, вспомнив странное поведение звезды во время кражи, то, как она будто бы сопротивлялась.

– "Улей", ты сказал, что наименее вероятная гипотеза – сознательное сопротивление звезды. А что если… что если звёзды не просто газовые шары? Что если они действительно… живые?

На несколько секунд в каюте повисла тяжёлая тишина.

– Вероятность составляет менее 0,1%, – наконец ответил "Улей". – Однако, научная парадигма периодически подвергается пересмотру при получении новых данных.

Эзра усмехнулся.

– То есть, ты допускаешь, что я могу быть прав?

– Я допускаю, что имеющиеся данные недостаточны для однозначного опровержения вашей гипотезы, – дипломатично ответил "Улей". – Требуется дополнительное исследование.

Эзра встал и решительно направился к рубке.

– Меняем курс. Идём на "Перекрёсток", но только чтобы пополнить запасы и собрать информацию. Затем – прямиком на Новую Терру. Мне нужно понять, что происходит, и помочь Мире.

– Смена курса подтверждена, – отозвался "Улей". – Время до "Перекрёстка" – 31 час.

Эзра сел в пилотское кресло, глядя на звёзды за иллюминатором. Они больше не казались просто далёкими огнями. Теперь каждая из них представлялась ему загадкой, возможно, даже угрозой.

– Если ты действительно живая, – прошептал он, обращаясь к недавно перемещённой им звезде, – то что мы наделали? Что я наделал за все эти годы?

Космическая тишина была единственным ответом.

Глава 2: Послание из дома

"Перекрёсток" появился в обзорном экране "Жука-Скарабея" как огромная металлическая паутина, раскинувшаяся в пространстве. Орбитальная станция представляла собой хаотичное нагромождение модулей, доков, антенн и солнечных панелей без какого-либо очевидного плана или архитектурной мысли. Она росла органически, десятилетие за десятилетием, с тех пор как первые контрабандисты и изгои выбрали этот безымянный астероид на пересечении трёх основных торговых маршрутов в качестве своей базы.

Эзра смотрел на приближающуюся станцию, чувствуя странное облегчение. "Перекрёсток" был единственным местом в галактике, которое он мог с некоторой натяжкой назвать домом – не потому, что любил это место, а просто потому, что нигде больше не задерживался настолько долго.

– Запрашиваю разрешение на стыковку, – произнёс "Улей", подключаясь к коммуникационной сети станции.

Через несколько секунд в рубке раздался скрипучий голос диспетчера:

– "Жук-Скарабей", вы в списке нежелательных посетителей. У вас долг перед администрацией за последнюю заправку.

Эзра закатил глаза.

– Фил, хватит прикидываться. Ты знаешь, что я всегда плачу свои долги.

– Знаю, знаю, – со смешком ответил диспетчер. – Просто хотел тебя позлить. Стыковочный шлюз 47-C свободен. Добро пожаловать домой, звёздный вор.

– Спасибо, – сухо ответил Эзра и отключил связь. – "Улей", выполняй стыковку. И подготовь списки всего, что нам нужно закупить. Мы отправляемся на Новую Терру, как только я соберу информацию.

– Принято, – ответил ИИ. – Расчётное время полного путешествия до Новой Терры составит около 42 дней при использовании стандартных двигателей. Если вам необходимо прибыть раньше, рекомендую поиск альтернативных способов перемещения.

Эзра нахмурился. 42 дня – слишком долго. По оценкам "Улья", звезда Новой Терры полностью потухнет через 3-4 месяца. Нужно найти способ добраться быстрее.

– Ищи любую информацию о прямых червоточинах или военных транспортниках, направляющихся в тот сектор, – скомандовал Эзра. – И закачай все данные по аномальным звёздам, которые сможешь найти.

– Выполняю.

"Жук-Скарабей" мягко вошёл в стыковочный док, и Эзра почувствовал лёгкий толчок, когда магнитные захваты закрепили корабль на месте. Он встал, потянулся, разминая затёкшие мышцы, и направился к выходу.

– Активируй полную защиту корабля, – сказал он перед тем, как открыть шлюз. – И держи канал связи открытым. Если что-то пойдёт не так, мне может понадобиться быстрое возвращение.

– Защита активирована, – подтвердил "Улей". – Желаете, чтобы я продолжал поиск информации о звезде Новой Терры через местные сети?

– Да, но будь осторожен. "Перекрёсток" кишит информаторами всех мастей. Не хочу, чтобы Консорциум узнал о моём интересе раньше времени.

"Улей" не ответил, но Эзра почувствовал лёгкое подтверждение через нейроинтерфейс. Он проверил энергетический пистолет на поясе, убедился, что скафандр находится в режиме экономии энергии, но готов к активации в любой момент, и наконец открыл шлюз.

Запах "Перекрёстка" ударил в ноздри – смесь озона, машинного масла, дешёвого синтетического алкоголя и пота тысяч тел разных рас, скученных в ограниченном пространстве. Эзра поморщился, но это была привычная гримаса. После стерильной атмосферы корабля запахи станции всегда казались слишком интенсивными.

Он прошёл по узкому коридору и оказался на главной торговой палубе – огромном пространстве с высоким потолком, заполненном киосками, магазинчиками и импровизированными барами. Здесь собирались контрабандисты, наёмники, беженцы и прочие обитатели галактического дна. Здесь можно было купить или продать почти всё – от редких артефактов до человеческих органов, от секретных технологий до рабов (хотя официально работорговля была под запретом даже на "Перекрёстке").

Эзра целенаправленно двигался через толпу, избегая ненужных контактов глазами. Его бледная кожа, биолюминесцентные татуировки и кибернетический глаз привлекали внимание, но холодное выражение лица и рука, постоянно лежащая на рукояти пистолета, отбивали у большинства желание вступать в разговор.

Его целью был "Слепой астроном" – бар, облюбованный звёздными ворами и картографами. Если кто-то и мог знать что-то о странном поведении звёзд, то именно завсегдатаи этого заведения.

Бар располагался в глубине станции, вдали от основных маршрутов. Чтобы попасть туда, приходилось спускаться на нижние уровни, где коридоры становились уже, освещение тусклее, а публика – опаснее. Эзра двигался уверенно, зная дорогу наизусть.

"Слепой астроном" встретил его приглушённым светом и негромкой музыкой – необычная роскошь для "Перекрёстка". Бар принадлежал бывшему астрогатору военного флота Консорциума, потерявшему зрение во время одной из колониальных войн. Возможно, именно из-за своей слепоты хозяин так настойчиво поддерживал особую атмосферу в своём заведении – минимум шума, максимум уединения. Идеальное место для тех, кто хотел обменяться информацией, не привлекая внимания.