Книга 1: Королева – вдова

– Я рада, ваша светлость, что вы знаете, что такое честь рода, – прервала его Лания. – Теперь я уверена, что вы сможете научить этому свою супругу, когда она у вас появится, и внушите вашей дочери. А мне про честь рода рассказывать не надо. Я не опозорила ни Вилленов, ни рода Мелибрандов, была верной и послушной женой. А теперь желаю быть хорошей матерью. И ради этого сделаю всё, чтобы сохранить наследие моего ребенка, чему вы, судя по всему, готовы препятствовать. И если вы не образумитесь, то я аннулирую свой первый и пока еще единственный указ. И тогда вы, – она сдержала усмешку, но с удовольствием произнесла, – можете пенять на собственную глупость и невоздержанность сколько угодно, потому что голоса в Совете у отца как не было, так и не будет.

Глаза Виллена округлились, ноздри расширились, и он, стремительно подступив, отвесил сестре пощечину. И тут же повалился на землю, потому что гвардейцы больше не медлили. Держась за щеку, Лания оторопело смотрела, как ее телохранители скрутили брата и насели на него.

Тяжело сглотнув, королева велела:

– Проводите его светлость до ворот дворца. Он более не имеет права посещать Двор.

Ранала подняли на ноги и потащили прочь. Он вывернулся и закричал:

– Кто ты без нас?! Ты совсем одна! Тебя сожрут живьем, и только ты сама будешь в этом виновата… королева! – Кто-то из гвардейцев, не церемонясь, отвесил ему затрещину, и до Ее Величества донесся рев брата: – Прочь, псы!

Лания добрела до скамейки, стоявшей невдалеке, тяжело опустилась на нее и закрыла лицо ладонями. Что она сейчас наделала? Может, и вправду лишила себя единственной поддержки? Возможно, надо было действовать иначе, мягче, гибче… хитрей, как она и хотела, но… Брат и вправду вывел ее из себя. Виновата ли в этом беременность или же попросту сейчас королева, как зверь, загнанный в угол, начала скалить зубы, но иначе она не смогла.

– Одна… – прошептала Лания и тут же ожесточенно мотнула головой.

Нет, не одна. У нее была Келла, был Радкис, а еще гвардейцы, которые открыто выступили на стороне своей госпожи. Были и другие сторонники, которые ждали от нее решения, как королевство будет жить дальше. Нет, она не была одна. «Его светлость, даже если и выразит неудовольствие, то ссориться с вами не станет, – вспомнились Ее Величеству слова советника, сказанные вчера в этом же парке. – Иначе он утеряет влияние, а, следовательно, мечты вашего батюшка разлетятся прахом. Он будет вынужден идти у вас на поводу».

– Вы совершенно правы, ваше сиятельство, – тихо ответила своим мыслям Лания и улыбнулась. – Если мой род желает остаться подле меня, то я вынужу их служить мне. Они для королевства, а не королевство для них. Именно так. – И усмехнулась: – Или же у меня станет еще на несколько врагов больше. Ох, богини, дайте мне сил, – и она вновь скрылась за ладонями.

– Ваше Величество, – позвал оставшийся гвардеец, – вам дурно? Я могу вам помочь?

Королева посмотрела на него, после встала и сжала ладонь.

– Ваша верность – лучшая помощь, – сказала она.

– Мы верны государям Северного королевства, – ответил телохранитель.

Лания улыбнулась ему и отступила. Верность государям – хорошо, но мало. Сменится государь, насильно или по закону, и верность гвардейцев тоже сменится. Да, прав был Радкис, и в этом тоже прав, ей нужно было больше, чем верность клятве, ей нужна была их личная преданность ей. Значит, и к этому совету она тоже прислушается.

– Ради тебя, – отойдя от телохранителя, шепнула королева и прижала ладонь к животу. – Ради тебя и во имя твое. Я сумею, клянусь. – А после, прикрыв глаза, вздохнула: – Всевышние, дайте мне сил, они мне необходимы.

Глава 13

– Ваше Величество, его сиятельство советник Радкис просит дозволения войти.

Лания оторвалась от чтения записей, посмотрела на барона Лекита – своего секретаря и не сразу сообразила, чего он от нее хочет. После кивнула:

– Передайте его сиятельству, что я готова его принять, – наконец сказала королева.

– Смею напомнить, что через четверть часа придет министр финансов с докладом, – произнес Лекит.

– Благодарю, я помню, – вновь кивнула Ее Величество, – пригласите советника.

– Слушаюсь, государыня, – поклонился барон и удалился из кабинета.

Лания полуобернулась и бросила взгляд на портрет супруга. Его повесили сегодня после того, как королева сделала свой выбор. Когда она вошла в кабинет после утренней поминальной молитвы, здесь уже стояли несколько портретов, подготовленных секретарем.

Ее Величество перешла от одного к другому, в задумчивости потирая подбородок, затем вернулась ко второму из пяти подготовленных и указала на него.

– Этот. Здесь Его Величество особенно хорош.

– Как пожелает Ваше Величество, – ответил Лекит, и вскоре портер Ангвира сменил портрет его отца.

Лания еще раз подошла к нему и застыла на несколько минут, разглядывая изображение почившего мужа. Портрет был написан вскоре после коронации. Что чувствовал в тот момент Ангвир, этого его вдова знать не могла, но художнику удалось передать умиротворенное, даже мечтательное выражение на лице молодого короля. Взор его был устремлен вдаль, и казалось, что уголки губ государя подрагивают от сдерживаемой улыбки. Королеве то и дело мерещилась эта едва приметная улыбка. И именно таким ей хотелось видеть своего супруга, когда она будет смотреть на него. Будто он говорит: «У вас всё получится, дорогая моя, всё будет хорошо».

– Я сумею, – уверила мужа Лания, оставив воспоминания о том, как портрет утвердился у нее за головой. После обернулась к двери и улыбнулась, потому что в кабинет вошел граф Радкис. – Проходите, ваше сиятельство, я рада вам.

Советник, не дойдя до стола, остановился и склонился перед королевой.

– Ваше Величество, – произнес он, распрямившись, – и я рад видеть вас в добром здравии и в заботах о государстве.

– И как вы находите меня в этом кресле? – полюбопытствовала Лания.

– Оно вам к лицу, Ваше Величество, – уголки губ графа дрогнули в улыбке. – Безмерно счастлив, что вы берете бразды власти в свои руки.

– Благодаря вам, дорогой граф, – ответила королева. – Прошу меня простить, много времени я вам уделить не смогу, но поговорить нам нужно.

– Как будет угодно моей госпоже, – советник вновь склонился. – Едва вы меня призовете, и я явлюсь.

– С чем же пожаловали сейчас?

– Принес, как вы просили, мои заметки о придворных, – ответил Радкис. – А еще хотел поддержать вас, государыня. В деловом крыле сейчас суматоха, Кабинеты готовят доклады, – он хмыкнул, – чиновники в волнении. Приятное зрелище, признаться.

– Правда? – щеки королевы мгновенно вспыхнули, и она, опустив взгляд в записи секретаря, перевернула лист, так пряча смущение.

– Не тревожьтесь, государыня, пусть тревожатся те, кто явятся к вам, – поспешил успокоить ее советник.

– Чего же им тревожиться? – Лания пожала плечами. – Они хотя бы понимают, о чем будут говорить, а мне еще только предстоит в этом разобраться.

– Они не понимают пока, что будет дальше, – ответил Радкис. – Многие ожидают, что вы отдадите управление вашей родне. Однако вчера произошел скандал, вы изгнали брата. Об этом жужжит весь дворец. А сегодня Кабинеты получили распоряжение готовить доклады и явиться в указанное время. Они не ждали подобного призыва, бумаги не приведены в порядок. Впрочем, они попросту не знают, о чем докладывать, потому что при вас служба только началась. Пожалуй, спокоен только министр финансов, он принял ваши слова о новой встрече к сведению.

– Он… – королева чуть помедлила, – на моей стороне?

– Он на стороне Северного королевства, – улыбнулся граф. – Так что можно сказать, что на вашей. Потому вышел к вам позавчера, и потому услышав ваши слова о скорой встрече, готовился.

– А его жена? – Радкис, услышав вопрос, в недоумении приподнял брови, и Лания пояснила: – Видите ли, ваше сиятельство, вчера мой брат объявил, что знает о поисках лекаря, который проводит Канлин. Сегодня, когда мы ехали в храм на поминальную молитву, я спросила принца, почему об этом известно даже Раналу?

Сама я не говорила об этом никому, кроме вас. Уверена, что и вы не делились с кем-то нашими беседами, – она замолчала и задержала взгляд на советнике, и тот, достав знак двух богинь, прижался к нему губами, знаменуя этим жестом клятву. Лания кивнула и продолжила: – Я так и думала. Так вот и Канлин уверяет, что ни с кем не делился своими намерениями. Он признался, что у него был свой врачеватель, которому он доверяет, но я потребовала выбор, и Его Высочество обратился к трем дамам, кто выносил и родил более двоих детей. Среди них была и супруга графа Нимуса, нашего министра финансов. И раз уж мой братец так быстро узнал о поисках принца, то передать ему это могла только одна из этих дам.

– Вы мыслите верно, государыня, – кивнул Радкис, – но не совсем. Дамы любят делиться со своими подругами или же хвастаться перед недоброжелателями. И раз уж Его Высочество ищет врачевателя для Вашего Величества и с этим подошел к ним, то поделиться они могли с кем угодно. Уж с мужем точно.

– Канлин уверял, что просил держать в тайне их разговор, – заметила королева.

– Прошу, Ваше Величество, назовите имена еще двух дам, с кем разговаривал Его Высочество, – попросил советник.

Лания уже собралась ответить, но взгляд ее упал на большие напольные часы, и она досадливо поджала губы.

– Ваше сиятельство, поговорим позже, – вместо ответа сказала королева. – Наша беседа важна, и обсудить мне хотелось не только это. Граф Нимус уже должен ждать дозволения войти. Не хочу, чтобы с первых минут он посчитал меня несерьезной особой. Пусть я и королева, но пока королева только по титулу.

Радкис поклонился:

– Вы совершенно правы, государыня. Я буду ждать вашего призыва.

– До скорой встречи, ваше сиятельство, – улыбнулась Лания, – и, пожалуй, заберите ваши записи. Лучше вы отдадите их мне, когда мы останемся наедине.

– Как пожелает Ваше Величество, – ответил советник, и вскоре его сменил министр.

Граф Нимус, войдя, склонился перед государыней, а после направился к ней. Взгляд его сиятельства скользнул за спину королеве, на миг задержался на портрете последнего государя, сменившем предыдущий, после вернулся к новой хозяйке кабинета и уже по сторонам не бегал.

– Доброго дня, ваше сиятельство, – первой поздоровалась Лания. – Как я и говорила, мы встретились с вами, и я готова выслушать ваш доклад. Однако у меня есть к вам одна просьба.

– Всё, что пожелаете, Ваше Величество, – министр финансов чуть склонил голову, но было видно, что он насторожился.

– Мы оба знаем, что я мало что понимаю в том, что вы сейчас будете мне говорить, – без обиняков произнесла королева. – Потому прошу вас рассказывать так, чтобы я смогла уловить суть. Не как с ребенком, но как с человеком, который малосведущ, однако желает разобраться в том, что он слышит.

– Признаться, я обдумывал, как мне выстроить свой доклад, – чуть растягивая слова, ответил Нимус. – Я постарался упросить свою речь… Простите меня, Ваше Величество, – поспешил добавить его сиятельство, – я не в коей мере не желал задеть вас или обидеть…

– Я не обижена, господин министр, – отмахнулась Лания. – Упростить – это именно то, что мне сейчас нужно. Пройдет время, и вам не придется ничего упрощать, а пока я хочу понять, о чем пойдет речь. Приступим.

– Как пожелаете, государыня, – вновь поклонился граф и раскрыл папку, которую принес с собой.

Лания отвела на первый доклад по полтора часа на каждого сановника, кто сегодня должен был предстать перед ней. Распределила время и очередность, а после отправила своего секретаря уведомить тех, кого ожидает. Первым, разумеется, выбрала того, кому уже обещала встречу. А пока ждала, когда настанет этот миг, начала читать то, что написал для нее барон Лекит.

Кое с чем Ее Величество успела ознакомиться еще вчерашним вечером, когда вернулась с прогулки, испорченной братом. Это были бумаги, прихваченные в кабинете вместе с письмами с соболезнованиями. Настроение Лании было прескверным, и она велела никого к ней не пускать. Она ожидала, что явится отец, чтобы отчитать ее или же попытаться загладить вину Ранала. Однако его светлость так и не пришел. А вскоре королева занялась изучением документов, и ей стало не до герцога Виллена, потому что она старалась вникнуть в то, о чем читала.

А утром, проснувшись раньше Келлы, снова засела за изучение бумаг. Ей хотелось хоть с кем-нибудь обсудить прочитанное, но утром королева могла поговорить лишь с деверем. С Канлином делиться своими размышлениями Лания пока не стала, для него имелся иной разговор, тем более он первым начал задавать вопросы.

– Простите, что сую свой нос, – произнес Его Высочество, – но то, как вчера выпроводили вашего брата за ворота дворца, стало причиной множества сплетен. Могу я узнать, что произошло между вами? Его светлость вас обидел?

– Вот об этом я и хотела поговорить с вами, – ответила государыня. – Будьте честны, братец, вы похваляетесь на каждом углу, что ищите для меня лекаря?

– С чего такие оскорбительные домыслы, сестрица? – кажется, искренне опешил принц. – Я вовсе ни с кем не говорил об этом. Скажу более, у меня уже был на примете один врачеватель, которому я всецело доверяю, потому что имел честь лично убедиться в его мастерстве. Но вы пожелали выбор, и мне пришлось искать тех, кого могу вам представить.

– Тогда почему Ранал вчера при нашем разговоре упомянул об этом? Ему ведь передали не вы, в этом-то я как раз уверена. Тогда кто смеет совать нос в дела королевского семейства? – с нескрываемым раздражением вопросила Лания.

Так и выяснилось, как Его Высочество решил разузнать о врачевателях, которые пользовали высокородных матерей, имевших нескольких отпрысков. И, как показалось королеве, Канлин был немало раздосадован произошедшим.

– Я выясню, кто нарушил данное мне слово, – заверил невестку наследник. – Не желаю, чтобы вы почитали меня за болтуна и хвастуна. Вы совершенно правы, совать нос в дела нашей семьи недопустимо, и кто-то ответит не только за длинный нос, но и за длинный язык.

На том мир между родственниками был восстановлен, но доверительного разговора более не было. Так, пустая светская беседа, которая закончилась у храма, а после не возобновлялась. Лания пребывала в душевном умиротворение и готовилась к дню, который должен был оказаться для нее нелегким. Но это было необходимо, потому что прятаться далее казалось невозможно. Королевство жило без правителя уже десять дней, и к чему дальнейшее затворничество могло привести, думать не хотелось.

О чем размышлял Канлин, его невестке было неведомо. Сам он больше поглядывал в окошко, чем на нее, и пребывал в задумчивости. А уже у дворца, принц, как обычно, помог королеве выйти, проводил ее до лестницы, и они разошлись каждый по своему делу. Она в кабинет, он… куда-то.

Пока Лания не спешила вникать в то, чем занимается ее деверь, и это тоже надо было исправить. Что поделывают ее новые родственники, пока находятся вне пределов видимости, монархини, знать было необходимо. И Лания оставила для себя пометку в голове, решив вернуться к этому позже.

А сейчас у нее продолжалась встреча с министром финансов. Его сиятельство и вправду хорошо продумал, как составить доклад. В отличие от секретаря, он не обрушил на королеву всё, что только пришло ему в голову. Говорил о насущном, пояснял, охотно отвечал на вопросы, если королева прерывала его. В общем, Лания была довольна и благодарна своему министру за разумный подход к их первой беседе.

– Ваше Величество, – чуть помявшись, вдруг произнес Нимус, когда передал принесенные бумаги королеве в окончании доклада. Она подняла на него взгляд, и граф продолжил: – Простите меня за дерзость, но позволено ли мне будет высказаться?

Лания чуть задержала на министре взгляд, раздумывая, что он хочет сказать. После кивнула и ответила:

– Говорите, ваше сиятельство.

– Речь пойдет о вашей свите… об обеих ваших свитах, – вновь растягивая слова, заговорил граф. Лания уже поняла, что так он делает, когда пытается подобрать слова, не желая показаться грубым, и она подбодрила:

– Говорите, ваше сиятельство, я готова вас выслушать.

– Да, государыня, – поклонился Нимус. Он прочистил горло и заговорил более уверенно: – По моему скромному мнению, мы можем сократить расходы дворца, урезав деньги на содержание сейчас ненужных людей, удалив часть из них от Двора. Тем, кто будет… на время удален, оставить лишь номинальное содержание, а кому-то и вовсе в нем отказать. Решать вам, государыня, но я считаю, что мы впустую будем расходовать немалые деньги на людей, в ком вы попросту не нуждаетесь. Я ни в коей мере не пытаюсь указывать вам, Ваше Величество, лишь делаю замечание, на чем мы можем сэкономить.

Содержание малого двора Его Высочества идет из его средств. Королевскую же свиту полностью содержит казна. Пока был жив государь, это имело смысл, но сейчас, пока вы не разрешились от бремени, да и после, пока ни придет время назначить придворных Его Величеству, содержание двойной свиты ляжет бременем… – он оборвал сам себя и склонил голову: – Простите великодушно, Ваше Величество, я не желал быть дерзким.

– Я услышала вас, ваше сиятельство, – ответила королева. – Признаю, ваши слова справедливы. Мне и вправду не нужны две свиты. Однако составляют их потомки древних родов. С этим тоже нужно считаться. Вы сами знаете, сколько они спесивы и обидчивы.

– Вынужден признать вашу правоту, – вздохнул министр.

– Но я подумаю о ваших словах, обещаю, – заверила Лания. – Выход должен быть, и я его найду. Вам есть, что еще мне доложить?

– Нет, Ваше Величество… то есть… – граф вновь замялся, и длилось это замешательство несколько дольше предыдущего.

– Выскажетесь, ваше сиятельство, – произнесла королева. – Я вижу, что вас что-то тревожит.

– Я бы не сказал, что тревожит, – вновь растягивая слова, ответил министр, – но спросить все-таки должен. Однако это неловко и, возможно, причинит вам боль… – В это раз Лания не ответила, но продолжала смотреть на Нимуса, ожидая продолжения. Он вздохнул, прижал ладонь к груди и заговорил: – Нижайше прошу простить меня за то, что посмел растревожить ваши старые раны, но… Государь когда-то назначил содержание одной… э-э-э… особе. Теперь, когда Его Величество почил, возможно, вы пожелаете отменить…

– Содержание его любовницы, – закончила государыня за министра и отвела взор к книжному шкафу, где ныне находилась шкатулка с миниатюрами, засунутая на книги, к которым вдова пока не собиралась прикасаться.

Она молчала, молчал и Нимус, ожидая, когда королева заговорит. Лания покусывала губы, раздумывая, наконец протяжно вздохнула и произнесла:

– Я не стану ни отменять, ни урезать содержания. Вряд ли оно может сравниться с содержанием моих придворных. Однако там растет сын государя, и я не могу оставить его в нищете. Как бы там ни было, но в его венах течет королевская кровь. Продолжайте платить этой женщине.

– Вы крайне великодушны и щедры, Ваше Величество, – с поклоном ответил граф.

– Пустое, – отмахнулась королева. – Главное, что этот ребенок не может стать соперником моему сыну, если, конечно, я вынашиваю сына. Если же дочь, то потом задайте ваш вопрос новому королю, а я хочу оставить, как есть. Теперь вы сказали всё, что хотели?

– Да, государыня, – сказал министр, на сегодня я сказал всё, что имел донести до вас. Но… Могу ли я позволить себе еще одну дерзость?

– Дерзите, ваше сиятельство, – улыбнулась королева, но взгляд ее стал пытливым.

– Великодушно простите меня, Ваше Величество, если слова мои покажутся вам обидными. Я вовсе не желаю оскорбить вас…

– Говорите же, – устало вздохнула Лания.

– Я рад, что вы решились взять управление в свои руки, – произнес Нимус. – Мне бы не хотелось делать доклады тому, кто сам обязан служить, а не повелевать. По крайней мере, не в королевском дворце и не королевством.

Королева расслабилась, она ожидала иного, даже совета не лезть в дела, в которых так мало понимает, а заботиться о своей беременности.

– Однажды на трон взойдет истинный государь, – сказала она. – Произойдет это вскоре или же спустя годы, станет известно лишь тогда, когда я разрешусь от бремени. Пока же на меня возложена обязанность сберечь для будущего монарха его королевство. Как же я могу осмелиться передать его кому-то, кто думает о себе больше, чем о землях, по которым он ходит? Смею надеяться, что Всевышние не оставят меня и ниспошлют достаточно мудрости, а верные люди, – она задержала пристальный взгляд на министре, – поддержат и помогут там, где это будет мне необходимо.

– Верные вам люди с вами, государыня, – поклонился Нимус.

– Я счастлива это слышать, – улыбнулась ему Лания. – И больше не задерживаю вас, ваше сиятельство.

– Да, Ваше Величество, – поклонился министр.

Следующим на прием к государыне был министр юстиции и правопорядка. Его доклад начался с расшаркиваний, пожеланий доброго здравия и уверений в желании служить государыне и Северному королевству. Лания милостиво выслушала, похвалила за рвение и перешла к делу:

– Расскажите мне, ваша милость, спокойно ли в нашем королевстве? Были ли происшествия?

– Всё спокойно, Ваше Величество, – заверил министр, – громких происшествий не было. Королевство скорбит вместе со своей королевой, – и он, вздохнув, потупил взгляд.

– Всевышним угодна скорбь подданных по государю, – ответила государыня. – Я готова выслушать доклад.

Барон Стимах ответил чуть удивленным взглядом:

– Так ведь спокойно всё, Ваше Величество, не извольте беспокоиться. Если же что-то и будет твориться неладное, так я приложу все силы. Вы можете быть во мне уверенной. Я не подведу вас. Во всем разберусь, и ваш покой не будет потревожен.

Лания откинулась на спинку кресла и, посмотрев на министра, поджала губы.

– Вы не подготовили доклад, – наконец произнесла она уверенным тоном. – Вам не хватило времени? Или же считаете, что меня не касается то, что происходит в королевстве, которое было доверено мне умирающим государем? Быть может, вы находите меня беспомощной или глупой?

Барон вскинул руки:

– Умоляю, Ваше Величество, не гневайтесь, вам нельзя! Это вредно! Я обещал вашему батюшке, что не расстрою вас. Его светлость позаботился…

– Что? – тихо спросила королева.

Она уперла ладони в поверхность стола, поднялась на ноги и, нависнув над ним, вопросила:

– Скажите мне, ваша милость, какую фамилию носит правящая династия в Северном королевстве?

– Мелибранд, Ваше Величество, – ответил барон.

– А какую фамилию носит его светлость? – чуть прищурив один глаз, полюбопытствовала государыня.

– Виллен, Ваше Величество, – произнес министр, но взгляд его вдруг стал настороженным.

– Тогда почему вы исполняете обещания, данные Виллену, но не спешите исполнить повеление Мелибранд?

– Но… – его милость замолчал и в растерянности потер лоб. – Вы ведь дали его светлости полномочия… Я же видел указ! – воскликнул министр, но это было адресовано скорей самому себе. – Там ведь было написано…

– Что? – вновь полюбопытствовала Лания. – Быть может, там было написано, что королева Лания Мелибранд передает власть герцогу Торону Виллену? Или Раналу Виллену? Или всему роду Виллен? Там было написано хоть что-то, что говорило бы о передаче власти?

Стимах приоткрыл рот, чтобы ответить, но быстро передумал и поджал губы. В указе Лании было написано лишь о том, что герцог Виллен назначен советником королевы, именно это давало ему право голоса в Совете. Иной должности у него не было. Однако, как советник, он и вправду мог совать нос в дела министерств и Кабинетов. И все-таки это не давало ему всей полноты власти, как, похоже, посчитал министр.

И если его милость пребывал в явной растерянности, не понимая, что ответить, то Ее Величество четко понимала, что сейчас чувствовала. И это была злость. На министра, на отца, а главное, на себя за то, что не дала ему отпор. Могла хотя бы отговориться тем, что не готова писать указы! Но она и вправду была сильно уязвима после нескольких дней безотчетного страха перед скорым будущим.

Негодование требовало выхода. Кажется, никогда еще милая и тихая Лания не ощущала, что ее распирает от злости, а сейчас поняла, что это означает. Даже узнав о любовнице мужа, она чувствовала разочарование и горечь, а сейчас готова была отхлестать по щекам совершенно постороннего мужчину, что вовсе не подобало благородной даме, тем более государыне. Впрочем, возможно, ее ярость и вправду усилила беременность, но королева сейчас балансировала на тонкой грани между «разорвать на кусочки» и «поплакать».

Неизвестно, в какую сторону склонилась бы чаша весов, но дверь неожиданно открылась, и взору взбешенной государыни предстал ее секретарь, одним своим видом разредив сгустившийся в кабинете воздух.