НеОля в плену Востока, или Личный библиотекарь Сулеймана

– Пора, Алие-хатун.

Оля поспешила покинуть покои Махидевран. Внутри всё замерло от страха и предвкушения. Петляя по коридорам, они дошли до небольшого пятачка, на котором стояли две женщины. Голос одной Оля узнала сразу и тут же была остановлена рукой Айлы. Задержав дыхание, они притаились в тени.

– Скажешь Сюмбюлю-аге, что я занемогла, поэтому не явилась к валиде-султан. Намекни, что до этого ко мне Махидевран заходила, а о чём говорили, ты не знаешь, – продолжала плести паутину интриг Хюррем. – Я не дам этой гадине спуска. Думает, что вернула былое расположение, пока я ношу под сердцем шехзаде? Не выйдет…

Голоса стали удаляться, и Оля, обменявшись со служанкой взглядами, направилась дальше. Покои султана охранял стражник, и это была удача, ведь стой на его месте Ибрагим-паша, лишних вопросов было бы не избежать. Судя по тому, что Оля знала о друге султана, он, как мог, берёг покой, желания и неприкосновенность своего повелителя. Стражнику же просто достаточно было увидеть, что девушку сопровождают евнух и служанка, и услышать, что султан ожидает.

Колени тряслись, сердце больно билось о рёбра. Сделав глубокий вдох, Оля шагнула за дверь и тут же оказалась в раю…

Покои Сулеймана, недаром вошедшего в историю как Великолепный, поражали своей роскошью. Высокие арочные своды, отделанные золотом, с которых на воздушных цепочках свисали лампады разных размеров. Сложная мозаика, сочетавшая в себе глубокий бордовый и все оттенки охры, мраморные полы, покрытые мягкими коврами. Огромная кровать была скрыта от глаз воздушными балдахинами, прикреплёнными к золочёным резным столбикам, а тишину нарушало приятное пение соловья, что гордо восседал на жёрдочке в золотой клетке.

Султан стоял у небольшого столика с яствами. Когда Оля вошла, он медленно повернулся и вперил в девушку испытующий взгляд. Айла поклонилась и исчезла за дверью, оставив их наедине. Невольно Оля отметила, что Сулейман, стоявший перед ней, значительно отличался от его экранного прототипа. Невысокого роста и среднего телосложения, с орлиным носом и широко посаженными карими глазами, султан не носил бороды, лишь пышные усы украшали его лицо. Однако весь его образ излучал силу и властность, заставляя робеть.

Судя по всему, открытый интерес девушки был понят Сулейманом по-своему.  Взгляд, испытующий, оценивающий, медленно прошёлся по её фигуре, даря отнюдь не приятные, колкие мурашки. Мужчина поставил на столик кубок, что держал в руке, и подошёл ближе, а Оля, опомнившись, опустила глаза в пол. Сулейман приподнял её подбородок двумя пальцами и слегка прищурился. Он изучал, считывал её эмоции, и на секунду Оле даже показалось, что правителю нравится, когда женщины его боятся.

– Алие-хатун, – произнёс Сулейман низким глубоким голосом. – Я ждал тебя.

– Повелитель, – Оля снова опустила взгляд, выражая покорность. – Благодарю.

В голове шёл мозговой штурм. Нужно было как-то увести султана от идеи лицезреть её танцы, но сделать это так, чтобы у него не пропал интерес.

Султан тем временем отошёл и сел в большое кресло, тем самым показывая, что ждёт от Алие представления. Времени оставалось всё меньше, поэтому Оля не придумала ничего лучше, чем, едва начав делать примитивные движения руками и шагая на повелителя, покачивая бёдрами, просто подвернуть ногу и упасть прямо в объятия Сулеймана. Ладонь коснулась мужской груди в прорехе распахнутого халата. Сердце бешено забилось. Оля подняла на султана испуганный взгляд, ожидая увидеть разочарование и злость. Однако повелитель смотрел жадно. На лице блуждала улыбка. Казалось, он разгадал её хитрость и теперь ждал, что же девушка выкинет дальше. И Оля выкинула.

– Простите, мой повелитель, – прошептала она. – Ваше величие снова вскружило голову, а великолепие вокруг затмило звёзды. Простите…

Она попыталась встать, но ступив на ногу ойкнула и опустилась на колени перед Сулейманом.

– Кажется, сегодня ваша Алие не сможет усладить взор танцами, – Оля изобразила гримасу боли.

Сулейман поднял её на руки и усадил в кресло.

– Я слышал, прекрасная хатун – мастерица играть на сазе и петь, – всматриваясь в её лицо, сказал султан.

Оля нервно сглотнула.

– Я бы могла усладить слух повелителя беседой. Если позволите.

Султан сдвинул брови.

Глава 5. Спать положите вы меня

Мужчина поднялся и принялся расхаживать по покоям, заложив руки за спину. Затем остановился и посмотрел на сидящую на полу Олю сверху вниз. Девушка была ни жива ни мертва от страха. Лицо султана вдруг смягчилось и посветлело. Сулейман склонился и поднял Олю на руки. Сердце девушки замерло, когда повелитель мягко опустил её на ложе. Он осмотрел лодыжку Оли и сказал:

– Может, стоит позвать лекаря?

Надо же, какой заботливый!

– Не стоит беспокоиться, повелитель. Я думаю, к утру заживёт.

Сулейман улыбнулся. Он придвинул столик с яствами и предложил Оле отведать фрукты, орехи и сладости. Чего-то в этом наборе не хватало. Ну конечно! Ни одного персика или абрикоса – ещё не сезон. Вздохнув, Оля разделила с султаном его вечернюю трапезу. Говорили о погоде, о надвигающейся грозе и удивительном пении соловья, ласкающем слух. Из открытого окна ветер доносил печальные звуки скрипки. Оля вдруг вспомнила своё детство. Как мама брала её с собой на работу в музыкальную школу. Как пронзительно и убийственно звучала скрипка из соседнего кабинета, когда там пытали инструмент первоклассники. Оля же мечтала заниматься бальными танцами, но эти уроки оказались неподъёмными для матери-одиночки, и выбор был сделан в пользу бесплатного музыкального образования. А именно домры, на которой играла мать Оли. Инструмент был всегда под рукой. Учитель тоже. Казалось бы, всё складывалось как нельзя лучше. За одним исключением. Домру Оля ненавидела. Но "Калинку" играть всё же научилась. А куда деваться?

Музыка смолкла. Блюдо на столике почти опустело, и надо бы переходить к главному. К тому, для чего нежная Алие-хатун и была отправлена к султану. Но… Оля в теле юной наложницы всеми фибрами души сопротивлялась. Ну не нравились ей восточные мужчины. Что уж тут поделать? Не изображать же сейчас боль в животе. Хотя после сегодняшнего отравления не мешало бы обратиться к профессионалу. Но не средневековому, конечно. А пройти полную диагностику на современном аппарате, сдать анализы.

Задумавшись, девушка не сразу поняла, что Сулейман протягивает ей… саз – музыкальный инструмент грушевидной формы с грифом и струнами. Оля нервно сглотнула. Нет, он, конечно, очень отдалённо напоминает домру, но… когда это было?

– Услади же слух твоего повелителя пением, прекрасная Алие-хатун, – в глазах султана читался неподдельный интерес.

Нет, "Калинку" Оля ещё, может быть, и вспомнит, но петь… В последний раз она пела прошлой осенью на дне рождения Светки. Отмечали в караоке, и Оле вдруг захотелось исполнить "Угонщицу". Попросили больше не петь. Но да ладно! Подёргав за струны, девушка поняла, что инструмент вполне держит строй. Султан опустился в кресло и выжидательно смотрел на неё. Оля закрыла глаза, позволив своим пальцам и слуху совершить невозможное – вспомнить мелодию. Её даже можно было узнать, несмотря на то, что несколько нот неизменно звучали фальшиво.

– Под сосною под зеленою спать положите вы меня, – начала несмело Оля, понимая, что вряд ли сейчас услаждает слух султана.

Как бы не казнил он её к утру. Уж лучше то самое…

– Никогда раньше не слышал эту мелодию, – признался Сулейман, вызвав своим спокойствием вздох облегчения у Оли.

– Русская народная, – пискнула девушка. – Меня мама научила.

Султан по-доброму улыбнулся. Он перебрался на ложе и лёг, попросив Алие-хатун сыграть что-нибудь мелодичное. Оля ещё какое-то время поперебирала струны, настраиваясь на минорный лад, и не нашла ничего лучше, чем сыграть арпеджио. Саз звучал так заунывно, что она не заметила, как, привалившись на подушки, уснула под мирный храп султана.

Сулейман разбудил её сам. С удивлением девушка обнаружила себя укрытой одеялом.

– Прошу разделить со мной завтрак, прекрасная Алие, – улыбнулся султан. – Так хорошо я отдохнул нынешней ночью под твою игру. Обязательно приходи и сегодня, – он протянул руку, помогая подняться. – Как нога? Позвать лекаря?

– Всё хорошо, повелитель. Ваша забота излечила меня, – девушка поклонилась, опустив глаза в пол.

Султан поднял её голову за подбородок.

– Не бойся смотреть на меня, Алие-хатун. Твой взгляд, как чистое небо над Истанбулом, как воды Босфора поутру.

Оля почувствовала, что её щеки залились румянцем. Сулейман пригласил девушку к столу. На завтрак принесли сыр, мясо, яйца и овощи. А в древности неплохо кормили!

Сулейман сам проводил Олю до дверей. Снаружи уже ждали. Бледная встревоженная Айла и евнух.

– Чего так долго? Госпожа места себе не находит, – шикнула служанка и, подхватив Олю под локоть, потащила прочь от покоев повелителя.

Евнух еле поспевал за девушками. Остановились только у двери в комнату Махидевран.

– На вопросы отвечай чётко. А лучше вообще молчи, – дала последнее напутствие Айла и постучала.

Открыла сама госпожа. На ней лица не было. Мешки под глазами, бледная кожа. Будто всю ночь не спала.

– Я глаз не могла сомкнуть, – призналась Махидевран. – Почему так долго?

Она грубо затолкала Олю в комнату и закрыла дверь прямо перед носом Айлы, а на молоденьких служанок шикнула так, что те юркнули в смежную комнату и не высовывали носа. Будто их и вовсе не было.

– Рассказывай, – приказала хасеки.

– Повелитель пригласил меня разделить с ним завтрак, – призналась Оля.

– Ты провела с ним ночь, а говоришь лишь о завтраке? – глаза Махидевран недобро сверкнули.

– Да ничего особенного. Я подвернула лодыжку и не смогла танцевать.

– Чем же ты тогда так удивила повелителя? – Махидевран больно схватила Олю за лицо, и она подумала, что эта госпожа не лучше Хюррем.

Жизнь в гареме будет несладкой и весьма опасной.

– Я играла на сазе. Султан уснул…

Госпожа с силой оттолкнула Олю от себя и принялась нервно ходить по комнате.

– Ладно. Аллах услышал мои молитвы, – наконец сказала она. – Переоденься и жди в соседней комнате. Айла позовёт тебя, когда придёт торговец тканями.

Подлетев к смежной комнатке, Махидевран распахнула дверь. Оля увидела испуганных девушек.

– Подберите что-нибудь попроще для Алие-хатун. Оденьте так, чтобы никто не узнал её, когда мы выйдем в сад.

Оставив Олю на попечение тихих служанок, Махидевран удалилась.

Скучать долго не пришлось. Солнце ещё не окончательно поднялось, как в покои заглянула Айла. Оценив новый наряд Оли, позвала девушек за собой. Шли извилистыми коридорами и как-то вдруг оказались в саду. Но Оля не могла оценить всей его красоты. Её вели всё время с опущенной головой и максимально закрытым лицом. По ощущениям путь был долгим. Приходилось то петлять по дорожкам, то огибать изгороди, то скрываться под кронами деревьев.

– Пришли, – услышала Оля над ухом голос Махидевран и наконец смогла поднять голову.

В большой беседке суетились две просто одетые женщины и мужчина. Они раскладывали рулоны тканей, отворачивая от них края, чтобы можно было посмотреть и потрогать. С появлением девушек пришлые встали, опустив глаза, поприветствовали поклоном.

Оля вдруг почувствовала себя на сочинском рынке. Девушки-служанки набросились на ткани, как саранча. Рассматривали, трогали, прикладывали к себе. Об Оле будто бы и забыли. Она стояла в стороне и смотрела на суету с удивлением.

– Пойдёмте, госпожа, я помогу вам, – подошла к Оле одна из женщин.

Хорошо, что Махидевран этого не слышала.

– Али, покажи-ка, что ещё у нас есть, – обратилась женщина к мужчине.

Тот подхватил один из рулонов и поднёс к Оле. Она подняла глаза – на неё смотрел ни дать ни взять знакомый таксист из города Сочи, который так настаивал на "пэрсиках".

– Олег? Что происходит? – достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание всех присутствующих, воскликнула Оля.

Глава 6. НеОлег

В саду воцарилась звенящая тишина. Казалось, даже птицы затихли в кронах пышных деревьев. Оля сразу поняла, что натворила, но было уже поздно. Девушки зашушукались, не выпуская из рук разноцветные лоскуты тканей. Айла подозрительно прищурилась, а сам торговец, бросив на Олю пронзительный взгляд, тут же отвёл глаза и, учтиво поклонившись, произнёс:

– Прошу прощения, госпожа. Кажется, вы меня с кем-то перепутали.

– Д-да, верно это так, – кивнула Оля, стараясь ничем не выдать своего волнения.

Торговец был не просто похож на Олега, он был его точной копией. Смуглая кожа, тёмно-карие, слегка раскосые глаза, гордый профиль с небольшой, едва заметной горбинкой, чётко очерченные губы, да и вся фигура в целом – ни дать ни взять сосед таксист. Кровь прилила к щекам. И когда она успела так хорошо изучить внешность раздражавшего своими нелепыми ухаживаниями кавказца?

– “Госпожа”? – властный голос Махидевран, в котором отчётливо слышалось раздражение и унизительная насмешка. – Расположение султана ещё не делает её госпожой.

Торговец отступил в сторону и склонил голову.

– Простите, моя госпожа. Я лишь…

– Ступай, Али, – не дала Махидевран ему объясниться. – Помоги Айле с выбором ткани.

Али послушался и удалился со служанкой в сторону снова разговорившихся девушек. Мир вновь обрёл краски и звуки, вот только Махидевран явно не планировала и дальше играть в “союзниц”. Подойдя практически вплотную, она прошипела Оле на ухо:

– Расскажешь, Алие-хатун, откуда ты так хорошо знакома с нашим дорогим торговцем? – она больно схватила девушку за локоть, не позволяя отодвинуться. – Али совсем недавно сменил почившего Джамиля, а ты уже успела так хорошо с ним сблизиться, что он даже зовёт тебя “госпожой”? Да кто ты такая? Моль.