Великий Дух

– Не волнуйтесь! Это обычный мёбедон! Они регулярно забредают в город. Бессмертные их просто прогоняют, чтобы не натворили ничего. И мы тоже стараемся не вызывать всеобщее раздражение лишними убийствами. Поверьте, за все годы моего наместничества здесь не произошло ни одного несчастного случая. Главное, не приближайтесь к ним! Они хоть медленные и ничего не соображают, но они запросто могут переварить вашу руку или ногу, если зазеваться! А жрут они всё без разбора! Всё съедобное, что бросишь в него, там и сгинет за секунду. Но повторюсь, что здесь это нормальное явление и не повод для паники! – спокойным и даже весёлым тоном поведал префект, хотя понятно, что гости были далеки от того, чтобы посчитать подобное нормальным. – А вот и наши спасители подоспели!

На сигналы датчиков незамедлительно откликнулась пара хранителей, находившихся поблизости. Они подошли вплотную, перевели оружие в нужный энергорежим и ударили средним по силе разрядом по одноклеточному, заставив того развернуться и направиться на выход из негостеприимного города.

– Вот так это и делается, дамы и господа! – смело воскликнул один из хранителей, обращаясь к звёздной толпе, моментально заразив её собственным восторгом, несмотря на всю банальность сказанного. Судя по его приятной внешности, энергичности и той лёгкости, с которой он обратился к собравшимся, он явно был родом из центральных районов Экзилона. Хранители, как и всегда, были облачены в абсолютно чёрные защитные костюмы – лёгкие, высокотехнологичные и практически неуязвимые для любого оружия. Но их лица в данный момент не скрывали шлемы. Они были закреплены на спинах чуть ниже шеи.

– Как тебя зовут, солдат? – спросил префект.

– Алсидор! А моего друга зовут Кроэндони! – ответил он с улыбкой. Алсидор явно умел располагать к себе и был из той категории вояк, кого служба не превратила в жестокого безумца.

– Ты ведь не из тех, кто прибыл вчера? Ты уже давно здесь служишь? – продолжал спрашивать Аллазар, подойдя ближе к хранителям.

– Верно, уже год здесь! Но много где успел побывать за восемьдесят лет службы, префект!

– Я тебя узнал! Ну и как, ты подтвердишь мои слова? Это же самое спокойное место во всей системе, не считая, конечно, наш прекрасный Экзилон?

– Однозначно! Можете ни о чём не волноваться! Вы в надёжных руках! – И Алсидор показал на себя и своего напарника, который тоже улыбался и не демонстрировал смущения, но явно не хотел привлекать к себе внимание и что-либо говорить.

– На самом деле, это тоже была важная часть нашего экскурса, хоть и не запланированная! – произнёс Аллазар, обращаясь уже к гостям. – Мы увидели то, как работают наши замечательные хранители! И даже сумели пообщаться с одним из них. Не правда ли, превосходный бонус?

– Кстати, я же вас узнал! – вновь воскликнул Алсидор, обратившись к трансляторам. – Тимель, Марсис и Амиса, если не ошибаюсь?! Вы же ведёте трансляцию? Можно передать привет?! – с умилительной непосредственностью попросил он.

– Конечно, можно! – поспешил ответить Тимель.

– Будем только рады! – добавила сияющая Амиса.

– Хочу передать привет всем родным и друзьям с Близнебесного района, своей жене и детям, братишке и сестрёнке! Как видите, у меня всё прекрасно! И совсем скоро я вернусь домой, так что готовьтесь гулять неделю напролёт!

Большинство собравшихся ответило доброжелательными улыбками на эту сцену и совсем не жалело о потраченном времени. Алсидор был безмерно счастлив в эти мгновения, но внезапно что-то изменилось. Он внимательно осмотрел толпу, и в какой-то момент его взгляд остановился на человеке, стоявшем где-то вдали. Он резко изменился в лице и на несколько секунд словно потерял связь с реальностью. Сказать, что он был шокирован, ничего не сказать. Алсидор даже не услышал то, как префект обратился к нему, чтобы поблагодарить и попрощаться. Лишь после повторного обращения он среагировал и ответил, но уже совсем другим тоном. Толпа продолжила своё движение, тот человек прошёл на значительном расстоянии и не стал приближаться к хранителю, который проводил его безумным взглядом и продолжил стоять как вкопанный. Небожители не обратили внимание на эту мелочь, зато напарник Алсидора поспешил подойти к нему и заговорил максимально серьёзным тоном:

– Что с тобой? Ты что, призрака увидел?

– Если бы, – после приличной паузы ответил Алсидор. Теперь это был совсем другой человек, в котором не было и следа радости и уверенности. Кроэндони ждал разъяснений после столь загадочного ответа, но не дождался.

– В каком смысле? Да что с тобой?!

– Мне показалось, что я увидел человека, которого здесь никак не может быть.

– Показалось?

– Да. Я не уверен. Потому что это абсолютно невозможно.

– Может, расскажешь?

– Нет. Сначала я должен убедиться.

И после этой реплики Алсидор развернулся и ушёл в противоположном от звёздных гостей направлении. Он был сам не свой, и его друг понимал, что такую реакцию у достойного ветерана, за восемьдесят лет службы прошедшего бесчисленное множество сражений, могла спровоцировать только потенциальная угроза. Но какого рода? Кого он мог увидеть? И как он собирался убедиться? Кроэндони терялся в догадках.

Тем временем экскурсия продолжалась. В течение пяти минут не происходило ничего интересного – южная окраина была, пожалуй, наименее примечательной частью Града бессмертных. Но затем у них появился повод обратить внимание на одно из зданий. В какой-то момент Амиса увидела небольшой дом – возможно, самый маленький во всём городе. Он был идеально круглым и предельно невзрачным, с ровными стенами без окон и намёка на какую-либо эстетику бессмертных. Благодаря единственному дверному проёму, который ничем не прикрывался, можно было увидеть, что дом совершенно пуст, что там не было ничего, кроме песка, грязи и голых стен. И эта гнетущая атмосфера намекала на то, что там никто не жил. Не было ни одной причины заострять на нём внимание, поэтому процессия во главе с Аллазаром последовала дальше. Но вдруг Амиса наполнилась непреодолимым желанием остановиться и попросить рассказать про это здание, словно какая-та неведомая сила внушила ей его. Это было так странно, и это наверняка стало бы поводом для страха, но та же сила заставила её моментально отвлечься от этого осознания и принять его как незначительную мелочь, которую не стоит оставлять в памяти.

– А что это за здание? – громко спросила Амиса, заставив всех остановиться. Префект, как и все вокруг, посмотрел на неё с явным удивлением и даже на секунду задумался о том, чтобы просто отшутиться, дабы не затягивать это шествие ещё сильнее, но всё же не смог преодолеть рабочий рефлекс и ответил с тем же уровнем серьёзности и профессионализма, с которым отвечал на все предыдущие вопросы:

– Это дом Великого Духа.

– Дом Духа? Какого ещё Духа? – с искренним изумлением переспросила она. Это было максимально неподходящее название для столь маленького и невзрачного здания.

– Никакого. Его просто так называют.

– И кто же там живёт? – продолжала машинально спрашивать Амиса, не осознавая того, что и это желание ей внушает кто-то другой.

– Никто. Это самый обычный заброшенный дом. Бессмертные не хотят говорить о том, почему его так называют. Можете сейчас спросить наших спутников, но они посмотрят на вас так, будто вы спрашиваете о том, почему вода мокрая! Любой более-менее сложный вопрос вызывает в них недоумение, и мы к этому привыкли. По всей видимости, это какой-то символ из далёкого прошлого. Возможно, единственный символ во всём городе, хотя совершенно непонятный.

Все посмотрели на пару бессмертных, надеясь хоть на какую-то реакцию, но её не последовало. Мидом и Дорио оставались такими же отрешёнными от всего внешнего, словно ничего не слышали. А после небольшой паузы кто-то из команды Огастима спросил:

– А это как-то связано с мифом и сектой Великого Духа?

После этого вопроса префект наполнился очевидным напряжением, пожалуй, впервые за весь этот путь. Похоже, что именно этого он и боялся, когда Амиса спросила про дом. Она попыталась вспомнить о том, что это за миф и секта, но безуспешно. Она явно что-то слышала об этом, но в голове не сохранилось никакой конкретики – в любом случае, это были какие-то малозначительные новости, которые не должны захламлять память человека, рождённого, чтобы кайфовать. Поэтому она внимательно слушала Аллазара, который отвечал с явной неохотой:

– У нас нет никаких доказательств того, что это как-то связано. Миф был широко известен испокон веков на всех планетах, за счёт чего и приобрёл дополнительную славу в последнее время, ведь это невозможно объяснить с научной точки зрения. А секта Великого Духа, тоже имеющая относительную, но всё же известность, совершенно точно никак не связана с бессмертными. Она проявляла активность и совершала свои гнусные преступления на других планетах. У нас ничего подобного не происходило. И здесь просто не могут появиться какие-то сомнительные люди из других миров.

– Это что-то вроде храма? – спросила Амиса после небольшой паузы.

– Нет. Может, он когда-то им был, но за все эти годы местные жители не проявляли к нему никакого интереса и тем более религиозных чувств. Так что это самый обычный заброшенный дом, и я абсолютно уверен в том, что никакой значимости он не представляет. Поэтому давайте не будем терять время и пройдём дальше!

Пусть и с неохотой, но Амиса покорилась воле большинства и пошла вместе со всеми, больше не задавая вопросов, но продолжая смотреть на загадочный дом. Отвлечься её заставил только логичный вопрос широко улыбающегося Майкджо:

– И что это было? Тебе стало невыносимо грустно от того, что прогулка подходит к концу, и ты захотела продлить её?!

– В смысле?

– Это же просто какая-та грязная лачуга! Зачем тебе понадобилось спрашивать про неё?

– Не знаю. Просто захотелось.

Экскурсия действительно близилась к завершению – через десять минут они достигли границы Экзилонского района. Продолжалась она чуть больше трёх часов, и всё увиденное даже превзошло ожидания – причудливость этого города не могла оставить равнодушным даже самого пресыщенного Небожителя. Это было так непохоже на их родную цивилизованную планету. Восьмёрка трансляторов вернулась в отель, после чего несколько часов были посвящены обеду, отдыху, обсуждению всего снятого и дальнейших планов. Затем началось подробное изучение арены, где будут проходить соревнования, и их рабочего зала, который, конечно же, был большим и уютным. В нём отдыхали десятки биокамер, хранилось много прочей техники, а огромные экраны облегчали контроль всего, что происходило на арене. Они сделали несколько красивых фото, дабы похвастаться перед обожателями, и вышли на связь с начальством с Экзилона, под контролем которого состоялась масштабная репетиция. И по её итогам они убедились в том, что всё работает прекрасно и можно спокойно ждать первую игру. Далее был совместный монтаж отснятого материала и релиз самых ярких моментов экскурсии в ЭкзоТрансе. Всего за несколько часов они создали обзоры высшего класса, искренне наслаждаясь процессом.

Вечер наступил незаметно, до заката оставалось несколько часов, они совместно поужинали и организовали новые сборы, чтобы провести ещё одну запланированную трансляцию. На этот раз им пришлось воспользоваться небольшим летающим кораблём, чтобы покинуть город и преодолеть приличное расстояние до нужного места. Жара заметно ослабла, но всё равно без телесных кондиционеров была бы невыносимой. Трансляторы взяли с собой несколько хранителей для безопасности, одного из помощников префекта и ту самую пару бессмертных – Мидома и Дорио, опять-таки, в качестве эффектных статистов. Они подлетели к небольшой впадине, окружённой каменистыми холмами, совершенно непримечательной на первый взгляд, но вдали виднелись те создания, ради которых трансляторы и проделали этот путь. Корабль приземлился на одном из холмов, и после непродолжительной суеты съёмка стартовала.

– Смотрите! Кажется, началось! Мы как раз вовремя! – радостно прокричала Амиса, указывая в нужную сторону, и камеры тут же устремили туда своё жадное внимание.

Через минуту команда трансляторов нашла подходящую точку и Амиса начала заготовленную подводку:

– И снова привет! Мы подготовили для вас небольшой сюрприз. Бессмертные любезно привели нас к этому месту, находящемуся в нескольких километрах от их города, которое они сами регулярно посещают в это время года. И всё ради этих удивительных существ, что обитают здесь. Возможно, вы слышали о них. Слово, которым местные жители обозначают их, можно перевести как «художники неба». Прямо сейчас, накануне заката, они начинают свой прекрасный танец, который знаменует высший момент их жизни и в то же время момент смерти. Для них это сезон размножения, и они даруют жизнь потомкам, жертвуя собой.

Художники неба отличались своеобразной красотой – они были высотой в метр, летали на четырёх крыльях средних размеров, могли похвастаться способностью к прямохождению, но чаще передвигались на всех четырёх конечностях, причём передние можно было назвать полноценными руками и весьма ловкими. Каждый имел неповторимую окраску, у большинства преобладали красные, малиновые, сиреневые и прочие яркие оттенки. Их тела были покрыты неким подобием пуха, весьма приятным на вид. Подвижные и изящные, их полёт действительно можно было назвать завораживающим танцем. На голове была видна пара огромных чёрных глаз, но, несмотря на отсутствие зрачков, они были по-своему выразительными в сочетании с чертами лица. У них не было рта, зато было три больших хоботка на голове, а также множество мелких по всему телу, которыми они могли впитывать любые мельчайшие частицы, не только молекулы, но даже атомы экзома. Но уникальность их состояла в том, что они питались не какими-то стандартными веществами – можно сказать, что они питались самой красотой мира, они буквально впитывали её, причём для каждого художника была своя красота. Кто-то любил краски неба, кто-то частицы звёздного света, закаты и рассветы, кто-то водоёмы, горы, счастье и любые положительные эмоции других живых существ. И они синтезировали собственные образы из всего, что удавалось найти на этой невзрачной планете. Эта энергия была их единственной пищей, и они являли собой мечту многих авторов среди людей – они жили в непрерывном творческом экстазе.

Вот только их жизнь была короткой – всего несколько лет. После этого срока, когда начинался новый брачный сезон, они дарили миру свои шедевры, знаменующие их смерть в момент наивысшего блаженства, не требуя ничего взамен. Их дети выходили из яиц, которыми была усеяна впадина, ещё слишком маленькими и слабыми, они не умели летать, но им была так необходима энергия для начала жизненного пути. И вот в закатные часы день за днём над ними парили их родители, которые исторгали частицы накопленных красок, эмоций, чувств, всего того, что радовало их за те несколько лет, и этот дождь вскармливал молодь. Эти частицы создавали настоящие картины в небе, перед глазами зачарованных экзилонцев возникали грандиозные пейзажи, миражи, самые сказочные места на планете, окрашенные закатами и рассветами из прошлого, водоёмы и горы, а также какие-то сложнейшие образы, происхождение и смысл которых невозможно было постичь. Они быстро рождались и быстро умирали вслед за смертью художников, тела которых буквально рассыпались, не оставляя даже скелетов. Они растворялись в этом танце, преисполненном также любви друг к другу и тем краскам, что насобирали другие особи. Среди них не было боёв за самок, и каждый по ходу жизни находил себе лучшую пару, чтобы затем подарить жизнь потомству и умереть в момент творческого экстаза без старости, немощности и клыков хищников.

В эти минуты воздух наполнился неописуемой смесью запахов – словно все лучшие парфюмеры Экзилона собрались и создали величайший шедевр, использовав ароматы сотен самых прекрасных цветов. И вслед за этим началось самое главное и удивительное – люди тоже ощутили счастливое опьянение, в них проникали чувства этих существ, красота и любовь в чистом виде. Все творения человеческих рук вдруг померкли, и трансляторам казалось, что ничто не сможет сравниться с этим. Внезапно они ощутили столь незнакомое душевное успокоение. Им совсем не хотелось что-либо обсуждать и как-то шутить, они просто стояли и любовались этими миражами. Кто-то с трудом сдерживал слёзы. И так целый час до наступления темноты. Они ощущали полёт, то, как ветер ласкает их тела там на недостижимой высоте, и всё это на такой предельно надрывной ноте, вопреки всем трагедиям мира, предательскому чувству брошенности, чувству, что творец оставил всех нас, ничего не объяснив. В эти минуты были только краски, свет, счастье, сотни оживших историй, воспоминания всей планеты – совершенный сгусток всего самого прекрасного, накопленного многими поколениями.

Это был вихрь лучших частиц экзома, которые не могли быть добыты людьми самостоятельно, но которые могли быть украдены. Специальные установки собирали эти крупицы, чтобы затем люди увезли их на Экзилон и продали за бешеные деньги. Они пытались приручить художников, увезти их в свой мир, куда более прекрасный, где должно быть гораздо больше источников вдохновения, чтобы они расплодились, и тем самым заработать миллионы. Но эти существа не могли творить на Экзилоне, не могли творить в неволе, и никакие уловки людей не могли обмануть их, избавить от этого осознания. Они быстро старели и умирали самыми несчастными существами на земле, ощущая, что то прекрасное предчувствие шедевра, с которым они пришли в мир, оказалось обманом. И трансляторы чётко осознавали, что те смеси, которые можно было вкусить на Экзилоне, пусть и казались божественными и заслуживали статус одного из лучших и наименее вредных наркотиков, дарили лишь одну сотую долю того блаженства, что можно было ощутить в считанных метрах от этих существ. И впервые в карьере Амиса осознала, что ей по-настоящему тяжело говорить, что опьянение настолько сильно, что сложно объяснить самой себе, зачем делать свою работу и продолжать бороться за внимание и прибыль. Пауза была незапланированно долгой, но затем она всё-таки смогла вспомнить, кто она и чего хочет, или точнее, чего должна хотеть, и всё-таки начала говорить, глядя в камеру:

– Как же жаль, что вы не можете ощутить этот волшебный аромат… Поверьте на слово, вы лишаете себя такого удовольствия! Хотя нет, минуточку! Вы можете испытать те же эмоции, что испытываем мы, если установите приложение Всечувствования от нашего партнёра! За смешную ежемесячную плату в год жизни вы сможете получать на свой чип все импульсы, сигналы, чувствовать всё, что чувствует любой транслятор! – она произнесла это с привычной обаятельнейшей улыбкой, но всё же не столь уверенно и её голос заметно дрогнул, потому как она внезапно ощутила, что не может заниматься обманной рекламой в такую минуту, ведь она знала, что на самом деле это приложение передаст лишь ничтожно малую часть того, что испытывают они. И почему раньше её это совсем не волновало? Почему сейчас она делает очередную паузу и забывает о том, что это ещё не весь текст заготовленной рекламы? Почему она не боится лишиться гонорара? – Поверьте, мы все сейчас ощущаем неповторимое наслаждение, я бы назвала это любовным опьянением. Не в том смысле, что ты возбуждаешься и готовишься наброситься на какого-нибудь красивого парня! Нет, ты ощущаешь какой-то удивительный покой, облегчение, ты преисполнена убеждённостью в том, что тебя все любят, всегда любили и будут любить, что в жизни не может произойти ничего печального, и ты тихо любишь всех без всякой корыстной мысли. Спасибо художникам за эти шедевры, которые сделали всех нас счастливыми в эти минуты. И я смотрю на своих коллег и понимаю, что мы все сейчас мечтаем об одном – о том, чтобы это опьянение больше никогда нас не покидало…

Примерно через пять минут Амиса осторожно спустилась с холма и подошла к ближайшему детёнышу. Он был всего несколько десятков сантиметров в высоту с неокрепшими сияющими крыльями – такой милой бабочкой, грациозной и пластичной. Художники совсем не боялись людей, и он спокойно позволил Амисе подойти. Она сказала несколько ласковых слов и аккуратно взяла его на руки, против чего тот тоже не возражал. К ним подлетели камеры, она улыбнулась и сделала селфи, которому были обеспечены миллионы симпатий в сети. После этого Амиса начала восторженно обсуждать происходящее с коллегами и не заметила, как маленький художник протягивает один из своих больших хоботков к её левой руке, которая его чем-то очень сильно заинтересовала. Его привлёк её экран, а точнее, связь с миллионами людей на далёкой планете, которые в данный момент наблюдают за ним. С одной стороны он, конечно, не мог осознать это, но в то же время на каком-то недоступном человеку уровне он почувствовал каждого из них. В этом экране было столько энергии, столько жизни, столько разных судеб и воспоминаний, столько бесценного материала для создания картины. И вот хоботок прижался к экрану и начал незаметно впитывать молекулы и экзом прямо из тела Амисы. Через несколько секунд она наконец-то заметила его интерес к своему экрану, что показалось ей забавным и крайне интригующим. Но вскоре её наполнило странное чувство, которое никак нельзя было назвать приятным. Она ощутила дискомфорт и лёгкое недомогание, которое постепенно усиливалось. Но она не могла догадаться о том, что именно происходит, пока не начались проблемы с экраном. Сперва он просто тормозил, но через минуту случилось нечто немыслимое – он выключился. Что не могло не напугать, ведь этого никогда не происходило за всю её жизнь – телесная техника была безупречной и никогда не ломалась. Но детёныш впитал слишком много молекул, чтобы экран мог продолжать работу. Амиса не успела понять это, но она поняла, что это плохой знак. Она поспешила посадить художника на землю, почти отбросила его, и сделала несколько шагов в сторону, не волнуясь о том, что съёмка продолжается. А малыш жадно смотрел на неё, расстраиваясь от того, что его лишили такого источника пищи, из которого он сможет создать лучший шедевр, когда обработает все эти образы.

Амиса с ужасом смотрела на руку, надеясь на то, что болезненное недомогание отпустит само – этого не происходило, но, по крайней мере, ей не становилось хуже. Она отправила мысленный запрос системе и получила ответ через наушники, что количество экзома на её счету сократилось на несколько месяцев. Теперь всё стало ясно – этот милый детёныш забрал часть её тела, души и времени. И как они могли не предусмотреть подобное?! Всё-таки пора начинать серьёзнее относиться к работе и готовиться ко всяким неожиданностям! Тимель, Майкджо и Экзилио подошли к ней и вопросительно уставились на экран, после чего начали успокаивать её, повторяя, что заменить его – не проблема. Они действительно были уверены в том, что ничего по-настоящему страшного не произошло, и потому не стали останавливать трансляцию, ведь это была такая интересная сцена с потенциалом для обсуждений и мемов. Через минуту Амиса успокоилась и смогла завершить трансляцию на той же возвышенно-позитивной ноте, с которой она началась. В ней вроде бы и успела зародиться вспышка гнева в сторону этого маленького негодника, но смесь опьянения и умиления позволила быстро погасить её, к тому же несколько месяцев это сущие копейки для неё.

На пустыню опустилась тьма, оставшиеся художники устроились на земле и быстро погрузились в сон, а это означало, что трансляторы могли отключить камеры, отключить телесные кондиционеры и лететь обратно в город. Шестеро из восьми поспешили в свои номера, чтобы начать отдыхать и готовиться ко сну, а Амиса с Майкджо отправились в рабочий зал на арене, чтобы заменить экран. Наконец-то они остались наедине, и он не мог не воспользоваться этим. Майкджо специально делал всё максимально размеренно и вдумчиво – техник с его уровнем мастерства мог бы провести эту простейшую процедуру минут за десять, но в итоге он растянул её почти на целый час, ощущая вдохновение и наслаждаясь флиртом. И странно, под действием того же опьянения он уже не казался Амисе таким банальным и пошлым, как это было в последние недели, когда они готовились к этому приключению, и в предыдущие месяцы, когда они периодически встречались в офисе. Сейчас ей было приятно его внимание, и это было важно, ведь она должна была чувствовать себя предельно комфортно в столь интимный момент – он разбирал её руку. Он снял старый экран, подробно изучил его, якобы надеясь починить и понять, что же именно произошло, но в конце концов лишь объявил, что с виду с ним всё нормально. После этого Майкджо заменил несколько проводов, уходивших вглубь её тела, и по ходу этого процесса ему была видна её обработанная плоть, все крошечные механизмы, которые позволяли хранить запасы в сотни и даже тысячи лет.

– Странно, ещё никогда я не испытывала такие противоречивые чувства от осознания, что я киборг, – в какой-то момент медленно и вдумчиво произнесла Амиса, внимательно изучая свою разобранную руку.