Измена. Это (не) твои дети, босс!

– Кир, – я сделал попытку взять супругу за руку, но та лишь отпрянула от меня, как дикий, загнанный зверёк.

В её глазах было столько боли… Что же с ней случилось?

– Не смей трогать меня, – прошипела Кира.

– Давай поговорим… Что случилось? Если я сделал что-то не то – прости меня, пожалуйста, но ведь всё можно исправить.

На лице девушки проскользнула горькая ухмылка, которая быстро скрылась за каменным, ничего не выражающим лицом.

– Исправить? Как можно исправить то, что случилось? – губы Киры искривляются в грустной улыбке.

– Исправить можно всё, – я плюнул на её личные границы, схватил за руку и притянул к себе. – Всё, пока мы живы, слышишь меня?!

В нос ударил сладкий запах её духов.

На долю секунды мне показалось, что Кира о чём-то задумалась.

– Как ты хочешь исправить то, что я больше не люблю тебя? – тихо произнесла она, заглянув мне прямо в глаза.

Не поверил.

– Что? – переспросил я.

– Ты всё верно услышал. Отпусти меня. Я тебя больше не люблю, – Кира вырвалась из моей хватки.

После этого всё было как в тумане.

Кабинет сотрудника ЗАГСа и свидетельство о расторжении брака на руках каждого из нас.

Так она мне… Изменила.

Не подавал виду, хотя внутри всё свербило так, словно в моём сердце разорвалась граната.

Я не стал её удерживать. Н стал искать.

Просто отпустил.

А сейчас она стоит передо мной, так много лет спустя. Сама пришла в руки. Но внутри меня сейчас – только злость и негодование. Ведь прошлый Сперанский умер после нашего развода.

Сейчас на его место пришёл я. Циничный, чёрствый и жёсткий.

***

Кира

– Кира Владиславовна?

– В-вы…

– Да. Есть разговор.

Внутри меня всё обрывается. Колени начинают предательски подергиваться, а руки моментально немеют от испуга и неожиданности.

Даже по позвоночнику пробегает пугающий холодок.

– О… О чём вы хотели поговорить? – изо всех сил стараюсь вести себя непринуждённо, но…

Со стороны, наверняка, я выгляжу как полная курица. У меня даже голос изменился!

Возьми себя в руки!

Вместо ответа Борис просто хватает меня за предплечье и чуть ли не силком куда-то ведёт.

– Веди себя спокойно, – практически приказным тоном произносит мужчина.

Оцепенев от страха, я киваю.

– Куда вы ведёте меня?

– В свой кабинет. Я теперь руковожу этим центром и имею право на разговор с сотрудником тет-а-тет. И плевать, что ты – моя бывшая жена.

ГЛАВА 5

Кира

Внутри меня всё холодеет.

Плевать, что ты – моя бывшая жена…

В голосе Бориса слышны ненависть и злоба. Мне становится страшно… Я боялась много раз, но Сперанского – никогда в жизни, и от этого мне становится ещё страшнее.

– Отпусти меня, – делаю ещё одну попытку вырваться, и Борис, наконец-то, хотя бы немного ослабляет хватку.

– И не подумаю, – сурово произносит он.

– Мне не о чем с вами говорить, – стараюсь взять себя в руки ,но выходит у меня из ряда вон плохо.

– Ты что, боишься что-ли? – голос Сперанского внезапно меняется на более спокойный и уравновешенный.

Не понимаю… С чего вдруг такая резкая смена настроения? Может его корона сильно надавила ему на темечко и теперь у Сперанского помимо его комплекса Бога ещё и какая-то психиатрическая проблема?

Вроде не похоже, но… Кто его знает.

– Боюсь? Допустим, – неожиданно даже для себя смело произношу я.

Хватка Сперанского на моём предплечье становится ещё более слабой. Однако, его пальцы всё ещё не отпускают меня.

Сердце колотится словно бешеное.

Я так долго фантазировала о том ,встретимся ли мы когда-нибудь ещё? Моя расколотая пополам душа боялась и ждала этого одновременно, но сейчас, глядя на него, я не понимаю ,как когда-то могла его полюбить.

Он ведь совсем не изменился…

Остался таким же жёстким, чёрствым, властным и бесчувственным. Так странно… Наверное, раньше я просто жила с розовыми очками на глазах. Сейчас же – они разбились стёклами внутрь.

Предатель.

Перед глазами всплывает картинка его измены. Интересно, он до сих пор с ней спит, или вновь нашёл себе кого-то помоложе?

– Не бойся. На самом деле я просто хотел обсудить твоё повышение, – Борис окончательно разжимает хватку.

– П-повышение? Что? – я ничего не понимаю.

Поднимаю взгляд на бывшего мужа. Такой же красавец. Чёртов греческий бог, только вот душа у него от дьявола. С годами он, кажется, стал даже лучше – черты лица стали мужественнее, острее.

Мерзавец.

Ненавижу его… Ненавижу всем сердцем!

Как же больно на него смотреть…

– Проходи, – слух вновь режет голос Сперанского.

Надо же… А я и не заметила, что он всё это время вёл меня в кабинет. Удивительно – первый день в качестве главного, а уже так быстро освоился…

Молча переступаю порог кабинета нового главного врача. Оба молчим, и единственное, что сейчас нарушает звенящую вокруг нас тишину – шумное и неровное биение моего сердце.

Боже…. Давно я не чувствовала себя так неуютно в стенах этой больницы. Почему, почему он пришёл именно сюда?!

– Так, вы, Кира Владиславовна, пропустили большую часть нашего организационного собрания, вы в курсе?

– Вообще-то у меня законный выходной, – парирую я. – Могла бы и не приезжать.

Сперанский ухмыляется.

– Так зачем приехали? – мужчина поднимает брови.

Я же теряюсь и не знаю, что ему ответить так, чтобы не выглядеть в его глазах ещё большей тупицей.

– Передумала в последний момент, – твёрдо отвечаю я.

По сути так оно и было… Я еле отвезла детей в садик, по пути в больницу мы попали в дикую пробку, и я уже думала действительно поехать домой, но…

Сердце ёкнуло.

И я решила всё-таки поехать в больницу. И уже изрядно об этом пожалела.

– В общем, я не буду ходить вокруг да около. Я не ожидал увидеть тут тебя. И, чего греха таить, не хотел.

– Как и я, – жёстким голосом произношу я, чем вызываю удивление на лице Сперанского.

Впрочем, тот лишь продолжает говорить.

– Но, как только я тебя увидел, то… Решил, что негоже тебе быть простым врачом-акушером.

Внутри меня всё замирает. я знаю, что после нашей заведующей отделением патологии беременности на этот пост хотели назначить меня, но…

Сердце чувствует тревогу. Оно мечется в ожидании того, что невесть откуда появившийся бывший принесёт одни лишь проблемы на мою голову.

– Поэтому больше ты врачом работать не будешь.

– Что?! А кем мне работать?! – не на шутку вспыляю я и на секунду даже забываю о том, что несколько минут назад мне было дико страшно.

– Я подумал и решил ,что на должности моего заместителя ты будешь смотреться гораздо лучше.

– А в должностные вашего заместителя входит что? – вскидываю бровь, недоверчиво спрашиваю я.

Нет.

Нет, это точно какой-то обман. Ещё одна попытка задеть меня за живое. Не поведусь…

– Пройдёмся по больнице, – вдруг предлагает Сперанский. – Введу тебя в курс дела. Ты же согласна?

Каков нахал… От злости меня всю начинает трясти.

Или от страха?

Он ведь предал меня однажды. И так и не понял причины, из-за которой я сломя голову сбежала от него. Так… Что помешает ему ещё раз сделать мне больно?

Ничего…

От таких людей, как он, хорошего не стоит ждать. А даже если это хорошее и будет, то бумеранг точно прилетит соответствующий. Прямо по голове…

– Я ещё не согласилась.

– Согласен. Что же, повторяю – предлагаю пройтись.

Молча киваю. Не знаю, зачем… Может быть, потому что это моя защитная реакция? Я ведь практически всегда соглашаюсь, если мне страшно.

А сейчас я очень боюсь. Причём не за себя, а за своих детей.

За детей моего нового босса, о которых он и понятия не имеет.

– Значит, вот оно – отделение патологии беременности, – цокая языком, произносит Сперанский. – Здесь вы работаете, Кира Владиславовна.

– Да.

– И что, нравится?

– Очень.

– Я знаю, что вы считаетесь одним из лучших врачей здесь. И вас, кажется, хотели повысить?

– Если вы не ожидали меня здесь увидеть и прибыли только утром, то как вы могли прочитать моё досье? – спрашиваю я дрожащим голосом.

Мой вопрос остаётся без ответа, потому что в следующую же секунду тишину отделения пронзает истошный женский крик.

Буквально срываемся с места и мчимся на источник звука. Посреди коридора лежит одна из моих пациенток с очень тяжёлым течением беременности.

Завтра у неё должно было быть плановое кесарево, но у судьбы оказались на неё свои планы.

Вокруг женщины образовалась небольшая лужа крови. Мне хватает доли секунды, чтобы понять, что это.

– У нёе отслойка плаценты. Разворачивайте операционную, живо!

ГЛАВА 6

Кира

Тревога и пугающий шум в ушах, вызванный моей паникой, сменяется внезапно пришедшим хладнокровием. Сейчас я – не дрожащая перед бывшим мужем девушка. Я – врач, в руках которого сейчас лежит груз ответственности за две жизни.

Жизнь матери и её нерождённого ребёнка, который прямо сейчас, в этот самый момент, страдает, ещё не появившись на свет.

– Каталку! – слышу громкий приказ Сперанского.

– Елена, вы слышите меня? – чуть-чуть лопаю бедняжку по щекам, чтобы проверить то, а в сознании ли она вообще.

Но никакого ответа не следует. С губ бедняжки срывается лишь стон, полный боли.

– Спасите… Спасите моего ребёнка…

– Мы сделаем всё, чтобы спасти вас двоих, – решительно произносит Сперанский, и я киваю головой.

– Главное, спасайте его… – после этой фразы пациентка отключается.

Да несколько мгновений её поднимают на каталку. Медбратья быстрым шагом везут пациентку в операционную, я же по специальной рации пытаюсь дозвониться до ординаторской.

– Анестезиолога в первую операционную, срочно! И найдите мне неонатолога! – кричу я в трубку. – Свободные хирурги есть?

– Нет, – растерянно отвечает мне дежурная медсестра, – только ординаторы…

Сердце бьётся, как бешеное. что мне делать? Мне нужен ассистент, а неопытному ординатору я такую ответственность доверить просто не смогу!

– Кир, Кир, успокойся, – внезапно Борис мягко забирает рацию. – Я буду тебе ассистировать. Я всё-таки хирург.

Мужчина смотрит на меня так, словно я не один из ведущих акушеров больницы, а несмышлёная пятикурсница! От этого мне сквозь землю хочется провалиться, но я мигом беру себя в руки.

– Как давно вы оперировали, Борис Михайлович? – поднимаю на бывшего мужа взгляд, полный боли и решимости. – Вы можете дать гарантии, что ваше ассистирование не приведёт к фатальным последствиям?

– Разумеется, – голос Сперанского становится жёстче. – Веди в операционную…

За долю секунды в моей голове проносится целый ураган мыслей.

Меня раздирают сомнения.

На одной чаше весов – казалось бы, безвыходное положение, так как все хирурги в этот момент уже заняты. И другого выбора, кроме как оперировать с бывшим мужем, у меня нет. Счёт идёт на минуты и действовать надо быстро и чётко.

Но на другой чаше… Лежит моё глубокое недоверие к этому мужчине. Он предал меня… Хотя, сейчас это не столь важно.

Да, он – гениальный хирург, но… Хирург, который долгое время не оперировал из-за работы в Минздраве.

Стоит ли игра свеч?

Здесь даже думать не надо – разумеется, стоит.

На кону – две жизни. И ради их спасения я уж потерплю нахождение своего бывшего рядом со мной.

– Хорошо, – мой голос немного дрожит, – идём.

Несколько минут спустя мы стоим в операционной. Совсем как раньше.

Друг напротив друга. Вновь работаем в команде, как несколько лет назад.

Главное, чтобы руки не дрожали… Надо сосредоточиться. Немного встряхиваю головой, чтобы отогнать от себя это дурное наваждение.

Да уж… Никогда не думала, что подобное может повториться.

– Наркоз? – спрашиваю я анестезиолога.

– Да, Кира Владиславовна, можете работать, – произносит пожилой анестезиолог, поддерживая интубационную трубку. – Она стабильна. С Богом.

– Скальпель, – говорю я, вытягивая руку.

В следующий момент я чувствую, как сквозь тонкий латекс перчаток мою ладонь обжигает хирургическая сталь.

***

Не расслабляюсь до тех пор, пока не убеждаюсь в том, что новорождённый жив, а у новоиспеченной матери прекратилось кровотечение.

Из операционной выхожу уставшей. Да… Не ожидала я так сильно задержаться на работе. Сама ведь обещала детям ,что заберу их из сада не позднее обеда, а сейчас уже два часа дня.

Чёрт…

Правду ведь говорят, что женщина может быть либо хорошим хирургом, либо хорошей матерью. И, как бы я не старалась – одной тяжело совмещать в себе сразу все роли.