Трансформация

Ирина Кошелева

Трансформация

Вельямина оглянулась, стараясь смотреть вниз из-под полуприкрытых век. Так, на всякий случай, может, еще ничего страшного. Негромкий сухой стук за ее спиной повторился, вроде бы какая-то тень скользнула за дверь, но могло и показаться. «Ведь зарекалась же уже не делать подобных вылазок, – совестила и, вместе с тем, успокаивала себя девушка, – ведь ясно же, до добра они не доведут». Старательно проговоренные про себя клише, которые использовала еще ее бабушка, а за ней и мама, в случаях, когда ее нужно было от чего-то предостеречь, или пожурить за уже содеянное, действительно помогли побороть подступающий страх. Теперь – повернуть назад, и… Для начала, неплохо бы вернуть голову в нормальное, прямо смотрящее положение, так сказать, лицом по ходу движения. Шея затекла, такое простое и незаметное движение вдруг оказалось затруднительным, голова, шея, да и все тело не желали слушаться ее мыслей…

Ее мыслей… А кто, собственно она такая, и откуда ей известно, что мысли – ее? «Твои, твои, не сомневайся, чьи же еще?» Это немудреное утверждение насторожило Вельямину, вроде бы ничего особенного, ей и раньше случалось разыгрывать для своего собственного убеждения и монологи, и диалоги, и, даже, так сказать, полилоги (она проходила интенсив по французскому языку, словечко было из этого курса, тогда этот метод был в моде). Но сейчас «ее» внутренний голос звучал как будто бы не в ее голове, а где-то совсем в другой точке пространства, или, кто знает? – подпространства.

Дурацкая все же была идея – пойти и проверить, что это за заброшенная «стекляшка», – так в советское время называли небольшие постройки, где, как тогда казалось, преобладало стекло, а не бетон, размещающие продуктовый магазин, – что это за заброшенная стекляшка такая, где до сих пор можно услышать, как какая-то девушка всхлипывает, и что-то невнятно бормочет, плача и умоляя, и ей отвечает грубый мужской голос, довольно громко, но тоже невнятно произносящий какие-то, судя по интонации, угрозы. О заброшенном этом магазине ей рассказала подруга, недавно переехавшая из центра города, где они обе и родились, и ходили в одну школу, и … еще много всего, в один из старых, давно обжитых микрорайонов. Но для нее этот район был мало знаком. Подруга ее, Раечка, занялась его изучением на предмет расположения жизненно важных для нее объектов, то есть, продуктовых подешевле, салонов красоты поуютней, кафе с определенными особенностями интерьера (Раечке нравился полумрак, свечи на столе, стены с кирпичной или деревянной отделкой) и крепким кофе. Она просто проутюжила весь район, и нашла эту заброшенную стекляшку по пути с мини-рынка, расположенного недалеко от ее дома, к автобусу до центра. Чтобы не делать пересадку, она пошла на довольно далеко расположенную остановку и на относительно безлюдной дороге (встретилось ей по пути человека два, не больше, они заметно куда-то спешили и не обратили на нее внимания) вдруг отчетливо услышала громкие угрозы и жалобные всхлипывания. Раечка призналась Вале (так она называла свою подругу со школьных лет), что здорово струхнула. В этот момент на тропинке (она шла дворами) никого не было. Звук исходил, как ей показалось, из припаркованного рядом со стекляшкой автомобиля. Стекла машины то ли были опущены, то ли вовсе отсутствовали. Раечка пригляделась, и поняла, что автомобиль этот стоял там давно, а может очень давно. Шины были слегка приспущены, пыль густо покрывала потускневшую краску. В автомобиле никого не было. Стоявший за ним заброшенный продуктовый проверять не стала – боязно. Ругань возобновилась, слова, интонации были вроде бы те же самые, она не была в этом уверена, – напугавшись сильнее, она прибавила ходу, и почти бегом пустилась к остановке, до которой добралась уже без приключений и успокоилась среди мирно ожидавших автобус людей. Долго ждать не пришлось, и она благополучно добралась до нужного ей места.

Подруга рассказала о своем приключении Вельямине уже с месяц назад, добавив к рассказу о пережитом страхе легенды о этом месте, которые ей в свою очередь, передала соседка по площадке, с которой она подружилась, и которой рассказала о случившемся. Соседку Раечки эта история нисколько не удивила, оказывается, Рая была далеко не единственная, кто слышал у заброшенной многоэтажки, где было безлюдно, угрозы и плач. Звук производил угнетающее впечатление на проходивших мимо, которые все как один, со слов соседки, утверждали, что народу вокруг никого не было, из жилых домов неподалеку никто не выходил, никто не крутился во дворе, было совсем тихо. В сезон летних отпусков это никого особенно не насторожило, но вдруг разорвавшая тишину запись (многие решили, что это была именно магнитофонная запись, ведь поблизости никого не было, а звук телевизора, если бы и прервался так внезапно, то сопровождался бы каким-нибудь щелчком, вздохом, шлепаньем тапочек, наконец) напугала всех, кто проходя мимо одноэтажного магазина и припаркованного рядом автомобиля, по виду оставленных людьми много лет назад, всполошила всех. И все, утверждала соседка, женщина средних лет, жившая в этом районе города с детства, все решили поскорее убраться подальше от странного места, выйти на люди, отгоняя от себя мысль о том, чтобы подойти поближе, проверить, не требуется ли кому помощь. Женские всхлипывания как раз говорили о том, что, скорее всего, помощь нужна, но если это запись…Короче, связываться с рискованной ситуацией никто не захотел. Поговаривали, что место заколдованное, что буквально накануне закрытия магазина, лет пятнадцать назад, там произошел какой-то странный и, мягко говоря, неприятный инцидент. Подробностей не рассказывали, во всяком случае, ничего вразумительного. Добавляли только, что решившего разобраться, откуда в тишине ругань, осмелившегося все внимательно осмотреть и выяснить, не нужна ли кому помощь, или убедиться, что это просто дурацкий розыгрыш, ждет, так сказать, сюрприз, что-то такое, что может оказать благоприятное влияние на его дальнейшую жизнь, оказаться поворотом к лучшему, в общем, ждет удача.

«Да, – подумалось тогда Вельямине, – кого-то любопытство разбирает, а ты иди, таскай ему каштаны из огня». Но эта рассказанная с большим количеством подробностей история, на взгляд не побывавшего на месте слушателя не особенно примечательная, зацепила девушку. Очень уж эмоционально подруга описывала происшествие, краснела и прерывисто дышала даже, когда говорила, как ей тогда стало страшно. Конечно, Вале было известно о склонности Раи преувеличивать, раздувать незначительные события, особенно, если ничего интересного и значимого долго не было на горизонте. Да и склонность Раечки ко всякого рода метафизике, так сказать, ее увлечение гаданиями, талисманами на удачу … казались подруге какими-то неестественными, надуманными, немного смешными. Вельямина, помнится, тогда спросила Раю, что та об этом думает сейчас, по прошествии времени. «Да ничего не думаю, – ответила Рая. – Обошлось, и ладно. Не хожу больше той тропой, и все».