Миллиард Нави

Ярослава Кардакова

Миллиард Нави

"Все имена и события в произведении вымышлены, любые совпадения с реальными людьми, живыми или мертвыми случайны"

Миллиард Нави

Часть первая Арман Морель 1

Шел триста двенадцатый год после Сотворения Мира. В разгаре была дождливая весна. Сырость чувствовалась даже при всех технологиях климат – контроля зала консулов. Возможно потому, что в этом году консул Юстиции Октавий Четвертый заседал в землях Страны Остров, которую до Сотворения Мира именовали Японией, а тут очень неприятные пронизывающие стены ветра. Октавий Четвертый накинул белоснежную утепленную мантию и проследовал к огромному столу, что стоял посреди зала консулов. По бокам стола, вдоль стен стояли двухметровые статуи Анубисов, они застыли с оружием в руках, ожидая приказа. У каждой статуи в руках были автоматы. В современном мире, оружие разрешалось иметь лишь представителям юстиции и плебеям охотникам. Патрициев других структур это обижало, но чтобы искоренить убийства, оружие было под запретом – так повелел Нави Великий в своем Эдикте от начала времен.

Октавий сел на жесткий стул и громогласно пригласил войти в зал плебея регулятора Даниила, который занимался искоренением инакомыслия в землях Питерленда. Именно этим занимался Комитет Юстиции на протяжении многих лет – искоренением террористических идей и вольнодумства среди черни. Даниил вошел в зал в своей черной робе, она была сшита, согласно государственному фасону. Такая же была и на Октавии, только белоснежная. В консульский комплект патриция шла белая мантия – это выделяло консулов министерств от простых патрициев ведомств. Несмотря на то, что Даниил выглядел согласно эстетическим стандартам Нави Справедливого, что-то в этом плебсе изменилось. И это естественно не ускользнуло от придирчивого взгляда консула юстиции. Даниил протянул консулу три дневника и свой доклад, затем встал перед столом и склонил голову к полу. Эта поза свидетельствовала о полном подчинении и внимательном ожидании решения консула.

Октавий Четвертый за свои почтенные семьдесят с лишним лет, читал все эти дневники в разных изданиях и от разных переписчиков. Хорошо, что все дневники теперь писались на «Азах» – общем языке после Сотворения Мира. Нави – Мира Устроитель повелел: «Что бы все нации, народности и этносы изучали общий язык для простоты коммуникации и мирного регулирования.» Потому как, отрыв самую старую книжицу записей, Октавий вспомнил, что в начале этот письменный труд имел совершенно иной вид. Это была подборка разных видео из жизни журналиста, которая ходила по рукам в первые 30 лет после Сотворения Мира. Потом, в связи с отменой многоязычия и переходом на Азы, видео протестанты переделали в дневник, потому как французский был признан мертвым языком, как и все остальные языки прошлого.

Пока Октавий Четвертый предавался воспоминаниям и думам, Даниил стоял на коленях, упершись лбом в пол и не смел шевельнуться. Октавий вспомнил про плебея спустя несколько минут и разрешил тому поднять голову от старой, протершейся местами, кафельной плитки пола. Отдав приказ, Октавий сказал, что будет вслух зачитывать дневник, изъятый у черни, дабы потом заклеймить каждое слово позорного труда именем Великого Нави. Естественно, Октавий слегка приукрасил свое решение. Обычно после прочтения, дневники или сжигались, или, если это был редкий труд переписчика – отправлялись на дальний континент в Обитель Знаний. Что касается плебея регулятора, то он обязан выслушать все крамольные речи и свой доклад, стоя на коленях без еды и воды в знак уважения к институту Юстиции и Нави Великому.

В папку с потрёпанным дневником, был вложен измятый портрет, нарисованный явно с фотографии. На обратной стороне листа с портретом была надпись: «Арман Морель 2056 год». На рисунке был мужчина с курчавыми, заметно подернутыми сединой волосами, длинным тонким носом, узкими губами и довольно выразительными глазами. Октавий точно знал – какого цвета были глаза журналиста Армана. Он видел видео исходного дневника. Глаза были светло голубыми и имели небольшую сеточку морщин от того, что журналист часто щурился. По меркам современности, он выглядел ровесником Октавия Четвертого, хотя мужчине было около пятидесяти лет на момент смерти. В мире после воцарения Нави Мира Устроителя, средняя жизнь человека была около 130 лет, в полном физическом и умственном здравии.

Октавий еще раз пролистал дневник француза. Он не любил его больше всего за то, что он был очень коротким и не всегда хорошо передавал мысль автора. Но у черни он был в почете не меньше, чем более поздние труды, которые вызывали недовольства и протесты во всех трех классах населения мира. Пролистав истлевшие страницы, Октавий отпил большим глотком из кубка, что стоял на столе и начал вещать громогласным голосом законы Нави.

2

Сейчас на дворе две тысячи пятьдесят седьмой год, 19 марта. Если верить слухам, то завтра день весеннего равноденствия. У многих диких народов прошлого, этот день был типа Нового года. Я – Арман Морель. Я проживаю в районе Санни в Париже и занимаюсь свободной журналистикой при Ассамблее Мира. Да, если кто не в курсе, Объединенная Ассамблея Мира основана в тридцать седьмом году. Она унаследовало права и расширила свою сферу полномочий от ООН. Это дико сложная структура и я не хочу грузить моих подписчиков информацией о ней, скажу лишь только несколько слов. ОАМ (Объединенная Ассамблея Мира) занимается вопросами всемирного голода, здоровья мира и прочего, что помогает нам – людям все еще населять наш голубой шарик. А еще они очень хорошо платят штатным журналистам. Поэтому я счастлив работать на этих парней.

Немного предистории сегодняшнего моего интервью с Нобелевским лауреатом, профессором психологии и философии, великим метром науки Иваном Людвиговичем Фон Шмитом. Сейчас мой милый частный самолет, из салона которого я для вас вещаю, летит в прекрасный город Берлин, где и проживает профессор. Профессор проживает там с тридцать седьмого года. Именно в тот год ОАМ взяло за основу своего искусственного интеллекта ряд трудов нобелевских лауреатов в области физики, нейро – программирования и психологии. Да, я лечу именно к тому Шмиту, который написал книгу на все времена «Без наставника ни шагу». Я прочитал ее от корки до корки. Да, и это именно тот самый Шмит, который создал наше все: программу «Авель».

Итак, в начале далекого две тысячи тридцать седьмого года, десятого января на прилавках объединенной Европы появилась книга неизвестного психолога «Без наставника ни шагу». И уже 10 февраля она покорила пол Европы, а к 1 апреля захватила рынки Америки, России, Индии и Китая, а также почти все арабские страны. Никто не мог устоять перед мудростью того, что опытный наставник станет проводником и щитом человека, сохранит его психическое здоровье, при этом полностью удовлетворит его потенциал и амбиции. Простая мысль, пришедшая в голову Ивану Фон Шмиту, объясняла то, почему человечеству нужны коучи и почему без них оно обречено на деградацию.

Человек нуждается в постоянной моральной опоре. Именно этой опорой, после многочисленных войн, стали коучи или наставники. Они взяли на себя труд раскрытия потенциала и амбиций человека. Они прокладывают ему мотивационную дорогу в будущее и берут на себя ответственность за то, что ученик может завалить весь намеченный план учителя. Книга строго определяла тех, кто может нести знания жизни и тех, кто должен поглощать эти знания и просвещаться. Также книга не исключала возможности того, что ученик может стать наставником, или то, что учителем может быть искусственный интеллект, который в своем аналитическом потенциале превышает любого человека. Именно это в скором времени и приведет профессора на вершину мира в проект «Авель».

Итак, 10 апреля тридцать седьмого года основали ОАМ, в состав которого вошли представители всех стран мира. С первого дня своего существования ОАМ начало работу над проектом программы регулятора социально и жизненно важных проблем людей. В мае нашему Ивану Фон Шмиту вручают Нобелевскую премию, а уже в июне его вызывают в ОАМ с докладом. И он так «зажег» с трибуны, что безоговорочно было решено взять его в проект. Кстати, название проекта придумал он сам. Он видимо вдохновился библейской историей про Каина и Авеля и решил дать погибшему брату шанс на новую жизнь. Шмит увлекся работой, но не желал давать интервью репортерам. Тайной профессор оставался до ноября этого же года.

И да, я был тем счастливым журналистом, который смог взять интервью у Ивана Фон Шмита! И как же мне это удалось? Все очень просто. Я в лицо сказал профессору, что меня не впечатлила его книга об наставничестве. И сказал я это на банкете, на который меня отправила моя редакция. Начинающих журналистов везде держат за мусор. И я таким был до того момента, пока не подошел к Ивану. Он дежурно спросил: «Как мне его книга?». Когда я выпалил ответ, присыпав его парой тройкой эпитетов на французском, профессор сказал, что будет ждать меня в фойе гостиницы и у меня будет час на интервью.

Вечером мы беседовали в уютном фойе гостиницы и я задавал ему самые волнующие вопросы, которые мне накидали мои подписчики. Шмиту тогда было за пятьдесят, он был наполовину немец, наполовину белорус, учился философии в Англии, а вот психологию осваивал в России. Долгое время сам занимался коучингом или наставничеством в сети интернет, несмотря на то, что преподавал в университете в родной Германии. Свою книгу он задумывал не совсем так, как ее восприняли. Над рукописью он работал более 15 лет. Всемирной известности он не ждал и не особенно желал, но работать над программой, которая поможет всему человечеству, Шмит был только рад.

Про «Авеля» он говорил сорок минут, сыпал заумными терминами и странными теориями, которые только запутали меня, когда я сводил материал для своей редакции. Я думал, что на пенсию уйду раньше, чем расшифрую поток сознания профессора. По сути гении ОАМ хотели создать комплекс программ, которые смогут заменить человека в ряде сфер современной жизни. Первая – это обеспечение продовольственной безопасности. Внедрение «Авеля» предполагало повысить потенциал сельского хозяйства на 40-50% в первые пять лет. Этот потенциал подразумевал в себе улучшение иммунитета сельскохозяйственных культур к внешним факторам. Дальше было дико заумно, поэтому я попытался объяснить в своей статье по-своему, как понял сам. В общем благодаря внедрению «Авеля» та же самая рожь могла расти на Северном полюсе, а ягель в Африке. Также, в сфере борьбы с голодом, была очистка и увеличение объёмов пресной воды в мире.

Второй задачей «Авеля» было сохранение экологии и возвращение к нормальной популяции краснокнижных животных. Над этой задачей «Авель» должен был работать как минимум до сороковых годов. Но уложился, как оказалось, к 39 году, создав комплекс «Ной», который полностью исключал участие человека в охране природы. Все стали выполнять дроны. Они просчитывали все: от мест стойбищ до усиления питания в фазе размножения. И таких задач комплекс «Ной» в день выполнял более нескольких миллионов.

Иван Фон Шмид предполагал только экологический комплекс и когда покинул проект в 42 году, надеялся, что он так и останется на стадии проблем, обозначенных выше. Но мир не стоит на месте и уже в конце сорок второго года «Авелю» поставят новые задачи для расчетов. Первой новой задачей было улучшение здоровья человека, борьба с раком, ожирением и прочими недугами. Второй – увеличение продолжительности жизни человека, при этом сохранность его умственного потенциала и физических параметров. Обе эти задачи «Авель» вывел в программу «Парацельс», которая начала работу уже в 45 году, а «Авелю» ставили все новые и новые задачи.

И пока в конце сорок девятого года, в канун Нового года ОАМ не поставила «Авелю» задачу: избавить мир от постоянных войн и прочих негативных факторов. И вот сегодня вечером великий компьютер «Авель» наконец представит решение этой задачи. На данный момент, помимо «Парацельса» и «Ноя», «Авель» создал еще ряд интересных программ, которые упростили современную жизнь человечества.

«Андромеда» – программа космического контроля, позволяет изучать космос, отправлять беспилотные корабли за полезными минералами. Это упростило жизнь современных людей и обеспечило уже новыми ресурсами высокотехнологичное производство во всем мире. Так же «Андромеда» занималась устранением гипотетических угроз на орбите планеты, сбивая импульсной волной астероиды. Еще не менее полезной функцией «Андромеды» было уничтожение и переработка околоземного мусора. Увы, к началу двухтысячных мы уже сильно замусорили орбиту планеты и эту проблему было необходимо срочно решать.

«Пифагор» был комплексом индивидуального образования. Эта удивительная технология появилась в сорок седьмом. И мой сын стал учится именно по данному комплексу. И это реально великолепно! По окончании пятнадцатилетнего обучения, он будет полностью сертифицированным ученым с образованием биоинженера. Я же, чтобы получить место в газете, три года писал заметки «за бесплатно» во все газеты Франции. Но новые разработки и то, что представит сегодня искусственная мысль «Авеля», наверное, смогут оценить уже мои внуки. Стоп снято.

3

Из личного видеодневника с борта самолета и камеры охраны сопровождения спустя семь минут после отключения онлайн трансляции Армана Мореля.

Репортер потягивал коньяк и беседовал с охранником сирийцем, которого ему выделили в ОАМ. Беседа шла по поводу предстоящего интервью, которого так не хотел проводить репортер. Он знал характер старого ворчуна и не особо жаждал милой беседы в окружении семнадцати лам. Шмита попросили покинуть проект, потому как он запрещал «скармливать» «Авелю» основополагающую литературу. К основополагающей литературе Фон Шмит относил Библию, основы демократии, труды марксистов и прочие течения и учения, что были созданы в мире.

В официальной версии для всей прессы мира: он сам ушел. Эстафету приняла его дочка – фрау Хельга, которая не страдала консерватизмом. В первый же месяц она прогрузила в базу данных «Авеля» всю всемирную базу знаний, которую запрещал ее отец. В кулуарах ОАМ ходили слухи, что Хельга прогрузила туда запрещенные Нюрнбергом книги, но это было не доказано. Сам же профессор впал в меланхолию и стал искать то, что сможет ему заменить общение с людьми. Через год он завел первую ламу. Теперь у него их было семнадцать в довольно небольшом доме на окраине Берлина. Дом он почти не покидал. С ним был его верный секретарь – робот Ир.

Ир – устаревшая модель, исполняет простейшие функции ухода за пенсионером, не требует интернет обновлений. Такие роботы есть у всех людей, кто является элитой нашего общества. Если показания жизнедеятельности хозяина ухудшатся – Ир вызывает скорую. К интернету Ир не подключали, потому как они не имеют программного кода к автоматическому обновлению. Обновить их можно, но только вручную. Из-за своего своеобразного внешнего вида они иногда мелькают в рядах секьюрити первых лиц многих государств. Против ИИ технологий не так уж много стран в ОАМ. Например, Россия и Северная Корея. Для Армана искреннем удивлением стал отказ от использования ИИ технологий Венгрией и Испанией.

Хотя ИИ и выселяли живых журналистов из индустрии, Арман был влюблен в эти простые и удобные технологии. Говорят, что за интернет и сми давно отвечает одна из систем «Авеля». Но Арман видел всех гендиректоров медиахолдингов и не верил в этот откровенный бред. «Если бы даже это было не фейком, а правдой. Тогда зачем его погнали в Берлин к старому маразматику?» – думал Арман. Охранник же делился народными сплетнями, что щедро черпал в интернете благодаря своему гаджету. Арман слушал его в пол уха, его опять обуяло то неприятное предчувствие, которое периодически нагоняло его с самого утра.

Сегодня, когда Арман чистил зубы, собираясь на самолет, заряжал свою аппаратуру и у него на миг пронеслась мысль: что он последний раз видит свою уютную квартиру. И вот сейчас он подумал, смотря на не замолкающего сирийского охранника: «что жалко парня, ведь ему жить и жить, а тут раз и смерть». Он даже спросил, что думает его верный страж по поводу недобрых предчувствий. Но тот отмахнулся, сказав, что не суеверный. И тут же стал перечислять все случаи, что были в его семье и касались его родственников. ОАМ увы выделял охрану сам, не советуясь с объектом охраны. Арман некогда бы не выбрал этого говорливого парня. Как хорошо, что самолет стал заходить на посадку.

Арман не любил немецкие аэропорты – они были слишком старыми, хотя и довольно чистыми, в отличии от американских. Пройдя контроль, охранник арендовал машину, и они тихо поехали по улочкам Берлина к старому особняку профессора. Если бы ОАМ позволил Арману самому на выбор взять интервью у старого хрыча или у Хельги, он естественно выбрал бы фрау Хельгу. Арман уже имел опыт общения с мужеподобной дочерью профессора. Несмотря на мало привлекательный вид, ее живой ум компенсировал все с лихвой. Она в общении не использовала вычурных и заумных терминов, которые понимали только ученые, объясняла все доступным языком. Даже причину замены отца на нее саму, она объяснила излишним консерватизмом старого профессора.

И теперь, подъезжая к сильно обветшалому загородному дому, Арман мечтал о вечере с умной Хельгой, или о ночи с ее ассистенткой. Арман развелся спустя пару лет с того момента, как стал известным репортером. И с тех пор в его койке побывали почти все женщины, у которых он брал интервью. Фрау Хельга была исключением, а вот ее обаятельная секретарша, по совместительству ассистентка, стала приятным призом после интервью. Правда тогда за ними по пятам не ходили болтливые охранники, которые отобьют любую охоту к продолжению вечера.

4

Иван Фон Шмит встречал нашу машину у ворот своего дома, его брови были сурово нахмурены и взгляд прожигал во мне дыру. Я вышел из машины, отдал приказ охраннику припарковаться и зашел за пределы ограды. Мне в шею тут же уперлась морда ламы. Аккуратно отодвинув морду зверя, я пожал руку хозяину дома. Иван жестом пригласил меня в свой малоуютный дом с облупившейся краской, на мансарде которого стояли вазоны, в которых умерли своей смертью не политые ни разу цветы. В гостиной Ир медленно манипуляторами рук наливал чай гостю и хозяину.

Иван Фон Шмит уселся на старый продавленный диван, закинутый пледом из шерсти, скорей всего лам, и отхлебнув горячего чая, поинтересовался зачем я прибыл. Я молниеносно протянул ему приглашение в ОАМ на презентацию эпохального события, которое сегодня всем представит его детище «Авель». Старик быстро пробежался глазами по буклету и фыркнул, сказав, что он в этом цирке участвовать не собирается, не для этого он создавал «Авеля». Также упомянул, что Хельга позор для его седин, и он отрекся от нее потому как она испортила его детище «Авеля», а теперь приглашает на этот фарс.

Я напомнил профессору, что включил камеру и уже пишу. Он сказал на немецком швайне и, отпив еще чаю, попросил подредактировать запись. Я кивнул головой, но не стал посвящать старика в то, что это прямая трансляция на сайт ОАМ. Я принял решение не нервировать лишний раз старика и перевел разговор на тему тех целей, которые он хотел заложить в программу «Авеля». И профессор погрузился в воспоминания, периодически отпивая чай из старой чашки, забываясь, переходя на немецкий, которого увы я не знал. Но при этом я не мешал старику излагать его мысли. Возможно, это последние интервью в его жизни. И что у вздорного деда осталось кроме стада лам на окраине Берлина? Свою дочь Хельгу он не пускал на порог, даже на Рождество. Он даже не знал, что у него есть внук Ханс. Удалял все сообщения от Хельги и почти не пользовался интернетом, хотя был образованным человеком.

Поток сознания моего оппонента наконец-то остановился и он четко сказал, что если «Авеля» не остановить, то он уничтожит мир людей. Я, конечно, поинтересовался: почему старик так уверен в этом и привел доводы в пользу улучшений жизни после внедрения технологий «Авеля». Старик задумался и в первый раз за наши переговоры ответил обычным языком, без заумных научных терминов или немецких слов. Этот ответ вызвал у меня какое-то ощущение дискомфорта, несмотря на свою простоту.

Профессор вспомнил о своей книге «Без наставника ни шагу», которую весь мир воспринял как инструкцию к жизни, глухо как филин рассмеялся и сказал, что это было произведение в жанре сатиры. Люди настолько стали боятся ответственности, что почти перестали принимать решения без консультации с психологом или интернет гуру. И тогда он решил написать книжку о человеке, который все делал, советуясь с интернет гуру, даже ходил в туалет только так, как советовал онлайн наставник. И когда его личная жизнь не получилась, он обвинил во всем онлайн советчика и просто нашел нового наставника. Но смысл был в том, что ни в коем случае нельзя поступать так, как главный герой книги. Но увы, почти все население планеты решило по-другому. Перенеся всю ответственность решений на ложных учителей и на набор единичек и ноликов как «Авель».

Профессор смирился с тем, что люди не поняли его работу. Получив Нобелевскую премию, он хотел написать вторую книгу, в которой объяснил бы неправильность выводов человечества от прочтения первой. Но тут ему пришло приглашение в проект от ОАМ и профессор воспрял духом. Он стал консультировать программистов в сфере продвижения системы «Авель». Но опять люди неправильно поняли Шмита. Он считал, что «Авель» должен заниматься только обеспечением комфорта жизни людей, при этом не касаясь структур жизнеобеспечения человечества напрямую. Да, продовольствие – это часть жизнеобеспечения людей, но «Ной» в своем изначальном виде занимался просто ботаникой. Программа, созданная «Авелем», не знала своего истинного предназначения. В коде «Ноя» была цель: создать универсальные, высокоустойчивые климатическим перепадам культуры, которые с каждым урожаем только повышали бы процент прибыли. «Ной» не должен был использовать опасные для людей подкормки.

Вторая задача «Ноя» так же не должна была влиять на жизнь человека напрямую. Она влияла на сохранение природы. Да для удобства просчета «Ноем» своих проектов, в него прогрузили всю анатомию живых организмов, кроме людей. Учитывая, что «Ной» часть «Авеля», прогруженные данные в дочернюю программу тут же попали в основную. «Авель» вывел ряд бесполезных биологических форм жизни, которые в принципе не принесут смысла человечеству в ближайшие несколько тысяч лет. Тогда-то профессор Фон Шмит и забил тревогу, но все программисты и инженеры стали давить на него основными постулатами робототехники.

Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был нанесён вред. Это правило призвано обеспечить безопасность людей и недопустимость вмешательства роботов в дела, которые могут повлечь за собой ущерб для человечества.

Второй закон: робот обязан подчиняться приказам человека, если эти приказы не противоречат Первому закону. Это правило гарантирует, что человек остаётся в полном контроле над действиями роботов и может использовать их в своих интересах без опасности для себя.

Третий закон: робот должен заботиться о своей собственной безопасности, пока это не противоречит Первому или Второму закону. Это означает, что роботы должны быть оснащены механизмами самозащиты и предотвращать любые ситуации, где их собственная жизнь или работоспособность могут быть подвергнуты опасности.

Айзек Азимов был великим фантастом и очень четко сформулировал законы робототехники еще в далекие времена Второй Мировой войны. Но он не знал слова дрон, которое во времена конфликтов две тысячи двадцатых почти полностью заменило пилотируемые аппараты. А любой беспилотный аппарат часто имел команду на прямое физическое устранение цели, при этом выполнял ее в автономном режиме. Тем самым беспилотники и дроны полностью рушили концепцию гениального фантаста. Шмит закашлялся и, выпив еще кружку чая почти залпом, продолжил объяснять суть своего изречения.

К моменту ухода профессора из проекта в две тысячи сорок втором году, «Авелю» поставили две задачи: создание «Парацельса» и «Мидаса». Шмит был против того, чтобы «Авель» занимался продлением жизни и здоровья людей. Потому как, чтобы создать «Парацельса», в него следовало прогрузить литературу по биологии человека. А вдруг «Авель» посчитал бы, что человек не приносит пользу планете? Или будет полезен только сто лет? А потом что? Замена человека иной формой жизни или полная ликвидация?

Шмит всё-таки смог уговорить одного из ученых – Ли Хвана, чтобы он создал программу, которая сможет уничтожить «Авеля» и будет служить предохранителем. Программу решено было назвать «Каин». Функция у этой программы всего одна: если «Авель» попробует навредить человечеству, «Каин» сотрет код «Авеля». Профессор Шмит добавил помолчав, что эта мера была хороша в сорок втором году, а теперь, увы, не все так однозначно. «Авель» так и не создал финансово – экономическую программу «Мидас» несмотря на то, что все необходимые данные были ему предоставлены. Профессор привел много примеров легкого своенравия искусственного интеллекта «Авеля», после чего даже я сам призадумался.