Вечерний изумруд

– Влад, что случилось? Говори. Мы же решили, что я останусь в команде.

Влад грузно вздохнул:

– Ладно, раз ты ту бумажку не подписала, значит, ты числишься у нас. Но все-таки… Я должен сообщить командиру. А может, знаешь что, может, давай прямо сейчас поедем к нему, где вы все проясните?

– С-сейчас? – я сильно занервничала, понимая, что не готова к извинениям.

– Да, сейчас.

Рыжеволосый развернул машину, скрипнув колесами, и сменил маршрут по направлению к дому Мстислава.

– Погоди-погоди, ты же не… погоди…

– Что погоди? Страшно? Как говорить стрёмные вещи – так ты первая, а как отвечать за них… Тебе и завтра будет страшно, и послезавтра, и послепослезавтра.

– Но я даже не знаю, что мне говорить… Я не готова… Ты и сам сказал, что он меня даже на шаг к себе не подпустит…

– Аня, прекращай. Раз ты действительно сожалеешь и действительно так не думаешь, то слова сами найдутся. Если застать его врасплох – то он хотя бы растеряется и ты сможешь начать говорить.

Я поникла, нервно перебирая пальцы рук.

– Да не бойся, он на самом деле нормальный! Только кажется злым, но думаю, он тебя все-таки выслушает. Только постарайся не язвить, пока извиняешься. Знаю я тебя…

Мы доехали, как мне показалось, очень быстро. Даже слишком быстро. За время в дороге у Влада развязался язык – он рассказал мне чуть больше про прошлое командира, отчего мне стало еще больше стыдно за сказанные слова. То, что он пережил… Я никому такого не пожелаю.

– Ну? Ты выходить будешь? Мы уже минут пять как сидим с заглушенным двигателем.

От волнения я вся взмокла и наверняка побелела:

– А т-ты пойдешь со мной? – глазами, полными надежды, я впилась во Влада. Было видно, как он пытался сопротивляться, но в итоге сдался, утвердительно кивнув.

Еще до того как мы постучали, дверь квартиры Мстислава отворилась. Из проема показалась его растрепанная шевелюра.

– Какого черта ты мне и дома покоя не даешь, мало бы… ло… – он опешил, наткнувшись взглядом на меня, – А ты здесь какого черта?

Я от страха сделала шаг назад, инстинктивно пытаясь сбежать. Мстислав полностью вышел в тамбур, недовольно складывая руки на груди:

– Пришла рекомендательное письмо получить или что?

– Нет, я…

– Завтра в кадры занесу, будь спокойна – распишу в лучшем виде. Все? Я могу идти? – он язвил, даже не давая лазейки, чтобы подступиться к нему.

Мужчина уже было развернулся, хватаясь за ручку двери, но его тут же остановил Влад, перехватывая его руку:

– Да ну стой… Очевидно же, что мы не за этим пришли, не надо паясничать.

– Тебя не спросил, отвали. И вообще, не лезь в это, помогальщик хренов.

– Я знаю, что произошло на самом деле.

Мстислав замолчал, сильнее стискивая зубы. Было видно, что он зол и обсуждать это не хочет.

– Она хочет извиниться, Мстислав. Пожалуйста, хотя бы выслушай ее.

– Во-первых, мне не нужны извинения, – он раздраженно скинул его ладонь, – во-вторых, у нее самой что, язык отсох? И, в-третьих, это ее дело, что она обо мне думает. Переубеждать ее я не буду. А, и еще, тебе бы тоже не помешало извиниться. Какого черта ты треплешься где попало и кому попало о моем прошлом?

Тут даже Влад испугался, чуть отступив. Желто-зеленые глаза командира сочились ядом, полностью уничтожая нас прямо на месте.

– Я не треплюсь. Об этом много кто знает. Уж лучше я расскажу, чем тот же Олег, согласись. Да и ничего секретного я и не рассказывал, только то, что знают все.

– Угу. У тебя все? Короче. Я не понимаю, с чего я должен быть любезным и пытаться кому-то помочь, если тот не то что не видит этого, так и совершенно точно не ценит. Ты и я знаем, что с прошлым у этой девушки не все гладко. Прикрывая ее, я лишь вписываю… нет, уже вписал себя в дерьмо, которое не разгребу. Больше нянчиться с ней я не желаю. Я доходчиво разъяснил свою позицию?

– Более чем, – я не узнала свой голос, который был скован страхом и чуть ли не дрожал, – а теперь я хочу, чтобы ты и меня выслушал. Каждый имеет право быть услышанным, так?

– Нет. – отрезал он.

– Мстислав…

– Все в порядке, Влад. Думаю, ты можешь возвращаться. Он прав – у меня словно язык отсох. Позволь мне пройти хотя бы в прихожую, не хочется о таких личных вещах говорить в тамбуре.

– Ого, наш мышонок осмелел, да? Ладно, твоя внезапная храбрость меня подкупает. Что ж, пройдем.

Он потянул дверь на себя, пропуская меня внутрь.

– Точно все нормально? – обеспокоенно спросил Влад прежде чем уйти.

– Да. Спасибо, что поддержал меня.

– Я жду в машине.

– Не жди, я отвезу ее. Уже поздно, отдохни перед завтрашним собранием.

– Но…

– Пока, Влад.

Мстислав захлопнул за нами дверь.

Вся моя недавно появившаяся смелость вновь улетучилась, как только я осталась с ним наедине. Его аура давила на меня, словно я и правда маленький глупый мышонок, нечаянно забежавший в клетку с черной пантерой. Снова все слова разбежались из моей головы, как только я ощутила на себе его прожигающий взгляд.

– У меня мало времени, говори, что хотела и проваливай, ой, извините, я снова грублю.. и будь любезна покинуть мой дом.

Я набрала побольше воздуха в легкие и тут же начала выпаливать первые попавшиеся слова друг за другом:

– Я сожалею о том, что сказала тогда, я просто испугалась не только за себя, но и за тебя, я побоялась пойти, но отпускать тебя одного было неправильно и я на эмоциях выпалила то, что и не думала, пытаясь остановить ужасными словами, я и правда не знаю, что произошло и не имела права судить, и тогда, на тренировочном поле, я вела себя глупо, я хотела тебя позлить, потому что не понимала, что ты не просто так мне решил докучать, а тебе действительно было важно увидеть мои способности, ведь ты несешь ответственность за жизни людей, да и вообще, все это время я вела себя отвратительно, упивалась своим горем и ситуацией, в которой я не хотела быть, упивалась ненавистью к охотникам, а ты показался мне самодовольным ублюдком, который потешается надо мной, я совершенно не хотела видеть, что ты пытаешься помочь, а еще, я нечаянно подслушала ваш разговор с Владом в больнице и мне стало неприятно, что ты меня жалеешь, хотя сейчас я понимаю, что это адекватная жалость, при которой я не чувствую себя ничтожеством, а, и еще, я так очень благодарна тебе за сестру, – воздух в легких закончился, и я с шумом выдохнула, переставая тараторить.

Найдя в себе смелость, я подняла на командира глаза, ведь пока я говорила, я нервно перебирала край своего пальто, впившись в него взглядом.

Впервые на его лице я видела такие эмоции: его глаза округлились, брови были изломлены в удивлении, а рот слегка приоткрыт. Он словно завис, не ожидая от меня такого перфоманса.

Когда молчание слишком затянулось, я нарушила его, добавляя:

– А, и последнее. Никуда переходить я не собираюсь и ту бумажку подписывать не буду. Я знаю, что завтра какое-то важное собрание, Влад теперь с чистой совестью сможет меня посвятить в детали, раз уж ты теперь в курсе. Спасибо, что выслушал меня, мне правда очень жаль и очень стыдно за свои слова и поведение. Это все, что я хотела сказать, теперь я пойду. Сейчас и правда поздно, поэтому не стоит тратить свое время на проводы, я доберусь сама. Я же не совсем беспомощная. До завтра.

Сейчас, наконец, я почувствовала облегчение. Пусть мужчина никак и не прокомментировал мою исповедь, одно лишь то, что она была услышана, заставило почувствовать себя легче. От эмоций меня трясло, я была готова вновь разрыдаться, но не хотела делать это при нем. Поэтому, воспользовавшись тем, что командир все еще пребывал в состоянии шока, я ловко проскользнула к двери, быстро дернула ручку и буквально выскочила вон из квартиры.

Не успела я покинуть тамбур, как дверь позади хлопнула. От неожиданности я вздрогнула, оборачиваясь.

– М-мстислав?

– Я же сказал, что отвезу.

Он на ходу накинул пальто, оставаясь все в том же домашнем одеянии.

– Ты в тапках.

– К черту тапки, пошли.

Как я и думала, Влад так и не уехал, ожидая меня и нервно нарезая круги вокруг своей машины. Как только он увидел нас, то все, что смог сказать – это удивленное: «О!»

– Ты почему еще здесь? Сказал же тебе домой ехать.

– Ну, я переживал. Не знал, на какой ноте вы закончите.

– А то, что я пообещал отвезти ее тебе ни о чем не сказало?

– Ну… мало ли…

Командир закатил глаза, направляясь к своей машине.

– Так я же не уехал, куда ты-то собрался на ночь глядя?

– Еще раз повторяю: я сказал, что отвезу, значит отвезу. К тому же, раз она не собирается покидать наш отряд, надо посвятить ее в детали. И делать это должен командир.

– Ну так давайте тут обсудим, а потом мы спокойно поедем.

Мстислав молча посмотрел на своего зáмкóма, от чего тот все понял без слов, и, кивнув, сел в свою машину.

– Садись, – уже обращаясь ко мне, сказал черноволосый.

Я тоже, как болванчик, кивнула, и со скоростью света загрузила себя на пассажирское сидение. Меня все еще трясло, а от нахождения рядом с ним трясло еще больше. Его аура подавляла, полностью подчиняя себе. Мышонок теперь был не в клетке, а прямо в пасти пантеры – осталось только зубы сомкнуть. Было страшно сделать что-то не так, ведь испытывать на себе его взгляд было словно пытка.

Он закурил, заводя мотор. Машина Влада стартовала сразу за нами.

– У тебя еще есть шанс уйти из-под моего руководства. Уверена, что не хочешь им воспользоваться? Больше я тебе таких возможностей не дам.

– У-уверена, – пискнула я.

– А что с голосом? Там, в прихожей, ты вон как отчеканила все, словно скороговорку. Я даже половину не разобрал, что-то там про «не такой уж я плохой» было, да?

– Не было такого, – я чуть улыбнулась, отворачиваясь к окну. Я уловила его настроение – он хотел разбавить атмосферу и звучал совершенно не сердито и уже не обиженно.

– На самом деле, я был удивлен. Я не думал, что ты вообще будешь переживать о произошедшем и уж тем более извиняться. Я правда не самый приятный в общении человек и так далее, и делать что-то с этим не планирую. Люди вольны думать обо мне что хотят, я не собираюсь вписывать свое поведение в их ожидания. В общем, ты меня удивила. После того, что я услышал от тебя тогда, я разозлился. Я подумал, что зря столько времени пытался помочь такому человеку, мне стало даже как-то обидно за себя. Чувствовал себя одураченным собой же. Но то, что ты все равно пришла, зная какой я человек, и учитывая то, как я тебя раздражаю – значит, тебе действительно искренне жаль. Я понял, твои слова достигли меня. Ты порадовала меня сегодня.

Не знаю почему, но мне было приятно это слышать. Я и не подозревала, что мне так важно мнение этого человека, ведь, как мне казалось, я его терпеть не могла. Однако сейчас я чувствовала себя маленьким ребенком, получившим долгожданную похвалу.

– Ты плачешь?

– Что? Я не…

На ладонь упало что-то теплое. Я недоумевающе коснулась щеки пальцами – влажная. Я и не заметила, как начала плакать. Это были накопившиеся слезы: и облегчения, и страха.

– Я опять сказал что-то не то? Прости. Я не хотел тебя обидеть.

– Нет, я…

Я закрыла лицо ладонями – мне не нравится, когда люди видят мои слезы – так я чувствую себя уязвимой. Мои слезы и мольбы видели очень много людей в прошлом, но они лишь потешались над ними, считая их поводом для насмешек и унижений. И никогда еще мои слезы и мольбы не были услышаны.

Я почувствовала, как машина отклонилась вправо, к тротуару, и затормозила.

– Зачем мы остановились?

– Не могу вести машину, пока рядом носом шмыгают, – мужчина потянулся в бардачок, доставая оттуда упаковку салфеток, – вот, держи.

– Все в порядке, я не плачу вовсе, просто что-то с глазами.

– Ага. Соринка в глаз попала, да? – хмыкнул он, – Не надо постоянно пытаться быть сильной. Это только сломает тебя когда-нибудь, вот, как сейчас. С нормальными людьми можно иногда и показывать слабость.

– Слабость – это уязвимость. Люди просто обернут ее против тебя.

– Я же сказал – с нормальными. С теми, кому ты можешь доверять. Ну все, не веди себя снова как принцесса Вредность, – он аккуратно отнял мои ладони от лица, – передо мной тебе нет смысла постоянно быть сильной.

– Почему?

– Ну… потому что я не стану осуждать тебя и не стану пытаться использовать это против тебя. Может я и не самый очевидный пример «нормальности», но все же. Давай, позволь мне помочь по-нормальному, а не как обычно. Хотя понимаю, что такое может сказать любой подонок и ты вправе не верить мне сейчас.

Он промокнул салфеткой мою щеку. Было странно и сильно неловко от того, что он был так рядом. Я снова могла учуять этот хвойный запах, исходящий от него, который теперь смешался с запахом сигарет. Я чувствовала, как мое лицо становится красным, как и уши. Я уперлась взглядом в его воротник, потому что смотреть в глаза было слишком неловко и страшно.

– Ну вот, хотя бы перестала плакать. Стало легче?

Он чуть коснулся моего лица кончиками пальцев, пытаясь повернуть его и посмотреть мне в глаза; я же до отметин вцепилась ногтями в свои брюки, будто превратилась в камень – только не его взгляд, только не этот мягкий желто-зеленый яд, который наверняка сейчас утопит меня в себе.

Нас отвлек шум снаружи, после чего дверь в салон открылась, спасая меня от (вероятного) сердечного удара, ведь то, как колотилось мое сердце в тот момент, не было нормальным. Владу хватило пары секунд, чтобы начать громко возмущаться:

– Какого черта, Мстислав, ты и секунды прожить не можешь, чтобы никого до слез не довести? Что ты опять натворил, а? Давай, вылазь, видимо мне надо с тобой снова поговорить по поводу приемлемого поведения.

– Да успокойся ты, я ничего не делал.

– Ну да, а чего она тогда плачет?

– Я не плачу.

– Не защищай его.

– Боже, просто возвращайся уже обратно в свою машину. Этот день вообще закончится или нет? – Мстислав обреченно вздохнул, откидывая голову на спинку сидения.

– Влад, все правда в порядке, в этот раз он и правда ничего такого не сказал мне.

– «В этот раз», – обиженно фыркнул темноволосый.

– Ладно, – было видно, что Влад все еще не верит нам, но все же он сдался, захлопывая дверь и возвращаясь обратно.

– Вот и славно. А теперь, Христа ради, давайте уже доберемся до общежития.

Мстислав снова завел двигатель, оставляя меня бороться с через раз бьющимся сердцем.

Глава 9. Тахикардия.

Приехав, наконец, в общежитие, мы все расположились в моей комнате. Слава Богу, что я еще не успела развести кругом бардак, иначе сейчас было бы очень неловко. Мстислав и без того скептически огляделся вокруг, как только переступил за порог.

– У меня есть чай, будете? – предложила я.

– Да, я бы не отказался.

– Никакого чая. Хватит. Давайте быстро все обговорим и разойдемся, чай потом попьете, – отрезал командир, скрещивая руки на груди и опираясь о подоконник.

– Вот ты… черт! Самый настоящий! Нафига вообще поперся с нами, могли бы все в машине решить! – начал возмущаться Влад.

– Я тебе уже сказал почему. Отстань.

– Серьезно? Из-за того, что пообещал отвезти Аню? Ну ты и … а, ладно, черт с тобой.