Щель. Дорога

Юрий Буреве

Щель. Дорога

Акт 1. Тень Искушения

Воздух был пропитан запахом пасты с трюфелем и тонким ароматом дорогого белого вина. Алиса, измождённая, но всё ещё безупречная в своём шёлковом халате, медленно ела, глядя куда-то мимо Фёдора. Он, ухоженный и полный огня, с горящими глазами рассказывал о новом проекте – слиянии двух крупных IT-компаний.

– …и представь, Камский хочет лично вести переговоры. Я там на хорошем счету, ты же меня знаешь! Если мы справимся, моя должность взлетит на новый уровень. Подключатся представители дочерней компании, чтобы улучшить менеджмент. Другой масштаб, другие бонусы. Можем, наконец, присмотреть ту самую квартиру в «Зарядье».

Его слова лились потоком, но Алиса ушла в себя. Её мысли были далеко, в тёмных уголках вчерашнего вечера. Тело ныло, напоминая о том, что произошло. Вчера она подвозила незнакомца домой. Вначале он казался жалким – в старомодном костюме, с портфелем, под дождём. Но у его подъезда всё изменилось. Его прикосновения, словно молнии, пронзили её кожу, заставив закрыть глаза и отдаться этому вихрю. Его руки, уверенные и жёсткие, исследовали её границы, словно искатель, нашедший скрытый клад. Она замерла, позволяя этому урагану захватить её.

Позже, в его квартире, всё стало ещё более диким. Это было как столкновение двух стихий – грубое, болезненное, но манящее. Она цеплялась за холодный металл стойки, стоявшей у кровати, а её взгляд упирался в ящик с обувью в прихожей. Её тело отвечало на его напор, поддаваясь ритму, словно корабль, подхваченный штормом. Всё было грязно, но в этой грязи была странная, почти животная притягательность.

Когда всё закончилось, она молча ушла, не спросив ни имени, ни номера. Уже в машине её пальцы скользнули вниз, пытаясь унять внутренний жар, но облегчения не пришло.

– Это прекрасно, Федя. Я рада за тебя, – произнесла она, поднося вилку ко рту и глядя через его плечо на дверной косяк. В углу прихожей стоял ящик с обувью, почти такой же, как вчера. Только цвет другой.

"Какие они все одинаковые", – подумала она с горькой усмешкой.

Её взгляд скользил по идеальной кухне: глянцевые фасады, встроенная техника, дизайнерский свет. Всё такое правильное, такое… мёртвое. Она считала трещинки на плитке фартука. Их было три. Как и прошлой ночью. Вчера они ели пережаренное мясо, и это было единственным отличием.

Фёдор не замечал её отстранённости.

– А что у тебя? Как прошёл тендер на музейный комплекс?

– Отложили. Снова. Вся команда в ярости. Я три месяца работала над концепцией, а они просто взяли и отложили. Новый зам весь на пафосе. Сказал, что сосредоточимся на микрорайоне, а мелкие проекты пока не в приоритете. Пока не соберём все ресурсы для нового направления.

Алиса, сама того не ожидая, выдала длинную речь, почти как на презентации. Фёдор смотрел ей в губы, вспоминая, как неделю назад их страсть захлестнула его с головой, оставив сладкое послевкусие. Он был доволен.

– Ничего, прорвёмся. Главное – не сбавлять темп. Завтра обсудим детали, хорошо?

– Чего обсуждать? У нас разные компании. Я не имею права голоса.

– Я не про это. Про квартиру. Надо бы присмотреться, прицениться. Есть ли рядом спортзал?

– Зачем тебе спортзал?

– В смысле? Качаться.

– Можно дома стойку поставить. Качайся сколько угодно. Люди ставят. Что тебе мешает? Или там на других смотреть?

Её лицо стало каменным, и это напугало Фёдора. Он привык видеть её улыбку, а не этот холодный взгляд. Он коснулся её руки. Прикосновение было привычным, но не давало ни тепла, ни тока. Она посмотрела на его пальцы, на обручальное кольцо, которое они выбрали «на будущее», и внутри что-то сжалось.

– Хорошо, Федя. Обсудим, – сказала она, смягчая тон, но чувствуя вину за то, что позволила другому пересечь границы, о которых Фёдор лишь мечтал.

"Почему он не может просто взять то, что хочет?" – подумала она, вытирая губы салфеткой.

Она встала и посмотрела в окно без занавесок. Люди, как муравьи, сновали внизу, машины заезжали и выезжали со двора. Это движение вскружило ей голову. Она схватилась за виски.

– Тебе плохо?

– Ерунда. Просто устала. Сегодня и вчера. Работаешь весь день, будто тебя… выжимают до капли.

Её слова прозвучали буднично, без эмоций, и Фёдор не обратил на них внимания. Он взял телефон и начал листать экран, а Алиса подняла ногу на табуретку, бросив на него взгляд, полный вызова. Её глаза были сильнее слов. Он замер, словно подчинённый её воле.

Шёлковый халат с узорами распахнулся, словно занавес перед началом спектакля. В тусклом свете комнаты её кожа сияла, как перламутр, будто выточенная из лунного камня. Сердце Фёдора заколотилось, отбивая неистовый ритм. Он боялся шевельнуться, чтобы не нарушить эту хрупкую картину.

Её движения были медленными, почти ритуальными. Пальцы скользили, словно художник, рисующий невидимые линии на холсте. Тишина в комнате стала осязаемой, прерываемая лишь её глубоким дыханием. Алиса не отводила глаз, в них плескалось нечто большее, чем стыд или желание – это была власть.

Её обнажённость преобразила кухню, сделав её центром притяжения, словно редкий хрустальный сосуд, который все боятся тронуть. Фёдор протянул руку, чтобы коснуться её щеки, но замер, не решаясь. Она слегка наклонила голову, её губы приоткрылись в едва заметной улыбке, словно подталкивая его к действию.

Пустая бутылка вина на столе стала частью их безмолвного диалога. Алиса взяла её, провела губами по холодному горлышку, а затем поставила на стул. Её движения были медленными, почти гипнотическими. Она опустилась, словно танцуя с невидимым партнёром, её тело напряглось, а взгляд не отрывался от Фёдора. Он смотрел, не понимая, должен ли вмешаться, или это её сольный танец.

Холод из открытого окна пробирал до дрожи, её кожа горела, требуя внимания, но она не получила того, чего ждала. В следующий момент она резко встала, отбросила бутылку в мусорку и ушла к спальне.

– Будешь кофе? – спросила она, будто ничего не произошло.

Фёдор молчал, чувствуя себя актёром, провалившим роль. Алиса прошла в спальню и легла, раскинув руки и ноги, словно цветок, распустившийся под ночным небом. Внутри зияла пустота.

По улице проехала машина с сиреной, и Алиса не могла понять, полиция это, скорая или пожарная. Сердце сжалось от тревоги. Она вспомнила два месяца работы, бессонные ночи, отчёты – и руку начальника, перечеркнувшую всё одним движением. Премия, на которую она рассчитывала, испарилась в слове «потом». А «потом» – это никогда.

*Кто я? Через год? Через пять?* – думала она, глядя на тень от штор на своей ладони. Она вспомнила Фёдора – их разговоры под пледом, смех. Это было так давно. Теперь она пыталась полюбить его снова, но не могла. Она тонула, сгорала, погибала. Будет ли он рядом через десять лет?

Она уснула быстро, но пробуждение было резким. Ночь принесла с собой жар, словно раскалённый клинок, пронзающий её тело. Она лежала, притворяясь, что ей всё равно, но каждый толчок отдавался болью и пустотой. Её безразличие ранило Фёдора, разрушало прошлое, настоящее и будущее – будущее, которого она рядом с ним не видела.

Она сдерживала крик, впиваясь зубами в подушку. Тело изгибалось, сопротивляясь, но жар нарастал, пока не захлестнул её полностью. Когда всё закончилось, тепло стекало по её коже, словно жизнь, покидающая её. Она закрыла глаза и провалилась в сон.

Сны, которые всегда её сопровождали, в эту ночь не пришли. Осталась лишь тишина и пустота.

Акт 2. Огни Запретного

Дождь, начавшийся ещё на выезде на скоростную трассу, превратился в настоящий потоп. Алиса сжимала руль, борясь с желанием остановиться, переждать бурю или вовсе развернуться. Позади осталась вся её прежняя жизнь, сжатая в тугой ком воспоминаний, который с каждой милей становился всё меньше, растворяясь в серой пелене ливня. Дворники метались по стеклу, словно обезумевшие, но не справлялись с потоками воды, заливающими лобовое стекло.

Слёз не было. Они высохли ещё в идеальной московской квартире, когда она, не думая, бросала вещи в сумку. Сумка, будто хранительница её боли, цеплялась за прошлое, но внутри Алисы была лишь густая, ватная пустота. В ушах монотонно звучал трип-хоп – один и тот же альбом, зацикленный на повторении. Менять трек не хотелось. Зачем? Всё равно ничего не будет идеальным. Биты и шумы сливались со стуком капель по крыше машины, создавая странную, почти гипнотическую симфонию. Она мчалась в никуда, пытаясь оставить позади не город, а саму себя – ту, что всегда соглашалась на «обсудим завтра». Впереди ждала дорога, манящая и пугающая одновременно, как тёмный лес, полный неведомых обещаний.

Из мрака ливня, словно призрак, вынырнул первый мотель. Вывеска «Транзит» с перегоревшими буквами мигала тусклым светом. Обычный придорожный хостел с кафе неподалёку выглядел как временное убежище, но не как дом.

– Добрый вечер. Есть свободный номер? – спросила Алиса, стараясь скрыть усталость в голосе.

– Добрый вечер. Конечно. Вы долго в пути? – ответил администратор, невысокий мужчина с усталыми глазами.

– Не поняла.

– Я имею в виду, долго ехали?

– Какое это имеет значение? – её тон был резким, почти колючим.

– Да никакого, просто подумал, что, если вы устали, могу предложить номер получше, с ортопедическим матрасом.

– Давайте этот, с матрасом.

Опираясь на ручку чемодана, она добавила:

– Почти весь день в дороге. Из соседнего города. Вымоталась.

– Понимаю. У нас есть одноместный номер с удобствами за 1800 рублей. С завтраком?

– Не знаю, дорого это или дёшево.

– Поверьте, номер стоит своих денег. Есть и попроще, за 1300.

– Нет, давайте этот.

– Картой?

– Да. И с завтраком, пожалуйста. Хочу хоть немного расслабиться.

Оформление прошло быстро. Алиса получила ключ от номера 12 на втором этаже, узнала пароль от Wi-Fi и попросила фен с горячим чаем в номер. Администратор, хоть и с оговоркой, согласился выполнить её просьбу.

– Постель свежая, горячая вода круглосуточно. Если что-то понадобится, звоните на ресепшен, кнопка на тумбочке, – добавил он, провожая её взглядом.

– Спасибо. Очень устала, мечтаю просто лечь и отключиться.

– Отдохните. Спокойной ночи.

Номер оказался простым, но чистым. Ожидания насчёт удобств не оправдались, но Алиса не искала роскоши. Заперев дверь на щеколду, она поставила сумку на стул, пропитанный запахами прошлых постояльцев, и села на край кровати. Та жалобно скрипнула, словно протестуя против её тяжести. Алиса не стала раздеваться. Она просто сидела, разглядывая трещины на потолке – убогие, бездушные, временные, как отражение её внутреннего состояния.

Пробуждение было резким. Шум в коридоре, то затихающий, то нарастающий, вырвал её из забытья. Голод накатил быстрее, чем она успела прийти в себя. На часах – 22:27.

"Чай так и не принесли, хотя обещали. Ладно, сама схожу", – подумала она, поднимаясь.

На ресепшене, как его гордо называли, её встретил молодой парень, выглядящий сонным и слегка растерянным.

– Извините, кафе уже закрыто?

– Да, до 21:00 работает. Но, если хотите…

– Где можно хотя бы кофе взять?

– Чуть дальше есть автомат. Он работает.

– Спасибо.

Она обернулась, ожидая продолжения, но парень замялся и замолчал. Вернувшись в номер с бумажным стаканчиком кофе, Алиса снова села на край кровати. Шумы в коридоре исчезли, и тишина стала почти осязаемой, давящей. Ей даже показалось, что всё это могло привидеться. Но в этот момент в дверь постучали.

– Войдите, – сказала она, не понимая, чего ожидать.

В дверях стоял мужчина, чьё лицо скрывала тень. Его голос был низким, с хрипотцой, словно он долго молчал.

– Простите, я по поводу… Это…

– Чего? – Алиса прищурилась, чувствуя, как внутри поднимается странное предчувствие.

– Вы… проститутка?

Вопрос ударил, как пощёчина, но она не растерялась.

– С чего вы взяли? – её тон был холодным, но внутри всё сжалось от неожиданности.

– Я вызывал девушку, обещала приехать, но не могу найти. Это вы?

Алиса замолчала, обдумывая ответ. Её разум метался между возмущением и странным желанием подыграть.

– Ну, я, да, – сказала она, сама не понимая, почему. Возможно, это была шутка, но мужчина воспринял её слова всерьёз.

– Я сначала один, потом ещё двое придут. Мы перегоняем машину.