Иван Орец
Волхв
Свадьба
Яркое, еще теплое осеннее солнце заливало поляну, на которой раскинулась дивная картина. Девки и парни носились в хороводах и плясали, заливались хохотом и радовались жизни. Скоморохи пели и корчили рожи, развлекая всех смотрящих, накрытые столы ломились от яств. Год был хороший, урожайный и теперь, когда были закончена жатва, настала пора играть свадьбы. Звероловы наловили много дичи, которая была щедро представлена на столах в разных видах, от колбас и копченых окороков, до просто жаренных туш, с которых стекал топленый жир.
Сдвинутые вместе столы длинной линией разрезали поляну от края до края. Людей было так много, что даже местные дивились, что столько народа приехало. Было не мудрено, ведь староста деревни выдавал старшую дочь замуж, да не за кого-то, а за местного воеводу.
Молодожены сидели во главе стола, невеста была счастливой и румяной. Вся её жизнь была еще впереди, и она была счастлива, так как матушка с отцом нашили ей такого завидного мужа. У них была богатая деревня и она всё разрасталась. Люди постоянно приходили к ним, убегая от войн и распрей князей, поэтому она быстро росла, и староста решил породниться с местным воеводой, предложив ему богатое приданное, надеясь взамен получить от того защиту. Войны с соседними княжествами постоянно приносили горе и обездолили огромное количество людей. Староста очень этого боялся, а у местного князя дела шли хорошо, своими походами он постоянно расширял своё влияние. Иметь такого союзника косвенно, через его человека, было выгодно.
– Выпьем же за молодоженов! Да дарует им матерь Макошь крепкое потомство и богатый очаг! – Староста сиял от радости и не мог нарадоваться своему счастью. Он был уже не молод, но еще крепок телом. Его усы намокли от браги, и он изрядно охмелел, но продолжал бдительно следить за местными парнями и мужиками, как бы они не наделали делов.
– Да, папаня, – бодро воскликнул жених, он еле сидел на скамье, и широкими жестами так и норовил опрокинуть утварь на землю. Его русые волосы были убраны назад, а на голове блестел серебренный обруч. – Мы теперь одна семья, пусть только кто посмеет косо глянуть на эту землю, будет мне кровный враг.
Его кубок постоянно наполняли и тот еле-еле успевал его осушать. Периодически он прижимал к себе невесту и пытался попасть своими устами в её, но получалось у него через раз. Та лишь хихикала и жеманилась, сияя от счастья. Справа от него сидела его мать и старшие дружинники, которые ни в чем себе не отказывали и периодически поглядывали на местных девок, выбирая, с какой из них бы повеселиться ночью.
Приглашенный народ веселился и пил вволю, это была не первая свадьба за осень, но самая пышная из всех, что они видели. Все были веселы и хмельны. Старики постоянно ходили к кумирам, которые возвышались поодаль, они тоже были украшены венками из цветов и возле них горело яркое пламя кострища. Местный волхв приносил жертвы, которые приносили местные, желая умилостивить богов. Тут выполнялось сразу несколько задач; во-первых – их благодарили за обильный урожай и хорошую погоду, во-вторых – славили их, чтобы те дали такой же урожай в следующем году.
– Зарина, доченька – к невесте подошла мать, уже в который раз, она поправила дочери волосы и со слезами на глазах продолжила. – Еще вчера ты была маленькой крошкой, моей малышкой, которая всё хватала, а теперь ты писанная красавица и умница, будь опорой мужу и хранительницей его очага. Как ты была мне опорой и поддержкой, так и мужу ты служи верно. Если тот серчает, оставь разговор на потом. Если он бодр, сослужи ему службу как хозяйка и жена.
Девушка слушала мать и не знала, как ей правильно ответить. Разные чувства переполняли её. Последнюю ночь она проводила в родной деревне, где родилась и выросла. Тут она была счастлива, тут были её мать с отцом. Душу её обняла печаль и в то же время она была в предвкушении семейной жизни. Муж её был богат и хорош собой. Вся деревня завидовала её счастью и было завидовать чему.
– Что ты, маменька, я всегда буду твоей доченькой. Я всегда буду любить тебя. – Девушка обняла мать и они, заливаясь слезами уткнули лица в плечи друг друга.
– Ну что вы, обе две. В самом деле, как на похоронах. – Громким басом проревел купец Ингвар. Он сватал эту свадьбу и занимал почетное место за столом. Он долгие годы торговал солью, пушниной и мёдом, возя его в портовые города, изрядно на этом озолотившись. Он уже давно приметил эту деревню и местного старосту Божена. Он развернул тут свою деятельность и собирался заработать тут ещё больше.
Когда зашел разговор о защите, он думал нанять наёмников. Тут подвернулась удача и как-то через деревню шла дружина князя. Тогда то, Владимир и увидел Зарину. В личном разговоре тот обозначил свое желание, что было бы не плохо завладеть такой девушкой. Тут-то Ингвар всё и придумал. Владимиру было глупо отказываться от предложения, ему дали богатое приданное и первую красавицу в округе, а за это ему нужно было только обозначить свою позицию по вопросу защиты деревни. Поэтому состряпать свадьбу оказалось делом плёвым и крайне выгодным.
– Горько! Горько! Горько! – Призывающе прокричал Ингвар, все подняли свои кружки и кубки.
Где-то на другой части поляны мужики подняли шум. В чем причина начала веселья, было не ясно, то-ли девку не поделили, то-ли кто кого словом обидел. Но возле кричащих уже начали стягиваться мужики, закатывая свои рубахи в надежде на грядущее веселье. Такое событие было грешно пропускать, и на поднятый шум обратили внимание все за столом.
– Вот и радость! – Владимир хотел было подняться с места и начал было уже закатывать рукава в надежде набить морду местным крестьянам. Тут же со своих мест повыскакивали дружинники. Все гости пришли в движение.
Когда Ингвар вставал, то чуть было не упал, зацепившись за скамью и не снес маленькую девчушку, сестру его новоиспеченной благоверной супруги. Она была еще была мала и не в соку, но даже в хмелю он на мгновение застыл. Ирина, младшая дочь старосты, уже была хороша собой, а через год-другой она созреет и своей красотой затмит свою старшую сестру. У неё была густая, толстая русая коса, которая лежала на её плечах и заканчивалась у пояса, изумрудные, горящие юностью глаза и чистая кожа. Что-то ёкнуло внутри Владимира и его тут же подхватили боевые товарищи, и так они ушли к толпе мужиков, которые уже становились друг на против друга, собираясь идти стенка на стенку.
– Сестра, как я рада и как мне горько, что мы расстаемся. – Ирина обняла сестру, которая наконец-то осталась одна. Они были очень близки и всегда друг-другу помогали. Всем они делились и вместе они мечтали, как вырастут, как у них будут прекрасные женихи, и сколько детей они им нарожают. Все они делали вместе, и не могли помыслить, что судьба их в итоге разведёт.
– Как я буду без тебя тут совсем одна. – Младшенькая заревела и взяла в объятия старшую. Они обе лили слезы, понимая, что грядущего не избежать. – Мы же клялись вместе воспитывать наших детей, и мужья наши должны были быть братья. Как так-то?
– Не реви, Ирина, – Староста подошел к дочерям и обеих обнял. – Это на благо нашей деревни, и у тебя будет прекрасный муж, красавец, воин! Не реви ты, доча.
– А может, он будет знатный купец! – Подмигивая старосте прокричал Ингвар, который был не дурак и везде искал свою выгоду. Нужно быть полным идиотом, чтобы не видеть, в какую красавицу вырастет девчонка, а у него было двое сыновей, которые были далеко не такими опытными дельцами как он, но могли служить выгодными мостами в дальнейшем.
Тем временем мужики сходились в рукопашной схватке, весело летели кулаки. Правда никто не допускал побоища, ибо старшие боялись, как бы дружинники не разошлись, или их кто не обидел. По пьяни мужики могли взять на себя лишнее, и уже бывали случаи, когда веселье перерастало в кровавое побоище. К счастью, все закончилось мирно и мелкими синяками. Двое местных силачей решили помериться силой, им было мало и встали один на один. Мальчишки тут же начали созвать болеть то за одного, то за другого.
К этому времени к столу подошел волхв, который был приглашен в деревню как раз к свадьбе. Его звали Богомил, и он всегда был добрым и отзывчивым. Он подошел к невесте и ещё раз благословил её именем Белобога и матушки Макошь.
– Хорошую жизнь я предрекаю тебе и мужу твоему. – Волхв улыбался и что-то шептал. – Чти богов своих предков и помни Род, а остальное приладиться.
– Да будет так и быть добру! – Радостно подтвердил слова жреца Божен. – Да и нам бы в следующем году хороший урожай, богатую добычу.
– Это как боги захотят, а сейчас они злы. Князья все чаще несут веру чужую в наши края. Пришлые волхвы жечь кумиров говорят и рубить капища. Вот в соседнем княжестве пришел такой в деревню, обряды свои провел, а потом девка понесла двойню и их удавила, а потом и сама удавилась. Будут знать как мать Макошь гневать.
– До нас пока дойдет, уже князья перебесятся! – Уверенно возразил Ингвар, который не любил разговоры о богах. Он был как и все суеверен, но его вера касалась только практической части жизни. А то, чем занимаются сильные мира сего, его не волновало и не касалось. – Мы веру предков сохраним, а остальное приладится.
Волхв одобрительно закивал и еще раз посмотрел на гостей. Работы у него в этом году было много, и он с радостью её исполнял. Осенние и весенние обряды и праздники были всегда в радость и разбавляли рутину с приговорами и жертвоприношениями.
К столу вернулись Владимир и дружинники, они были веселы и довольны увиденным кулачным боем. Шумно рухнув на свои места, они тут же осушили кубки и стали обсуждать драки.
Праздник шел до позднего вечера, потом мать невесты со старшими женщинами встали со своих мест и ушли готовить супружеское ложе. Другие гости уже поутихли, кто напился и валялся, кто попарно пытались уединиться, а взрослые пристально следили за тем, чтобы их чада не наделали необдуманных глупостей.
Когда пришло время, волхв встал со своего места, бабка повитуха подошла к молодожёнам и начала нашептывать веды на отгон злых духов. Пьяному жениху помогли встать, и отец невесты с близкими людьми проводили их до спальни. Когда они подходили к дому старосты, к дому прилетел ворон и несколько раз громко каркнул. Староста напрягся и с опаской поглядел на волхва. Но тот сказал, что это к добру и сам Велес пришел благословить новобрачных.
Как только они оставили их наедине, то стали ждать, чтобы все прошло хорошо, в то же время охраняя молодоженов. В идеале было бы прекрасно, если невеста в ту же ночь понесла от мужа. Тогда брак считался благословленным богами. К счастью для всех, так и произошло.
Чужак
Гулкий стук разносился по лесу, методичные удары, за которыми шел характерный треск разрубленного дерева. Высокий, крепко сложенный мужчина спокойно рубил валежник и сносил его в стопки. Его движения были уверенными и спокойными. Его тело блестело от пота, стояла жара, которая пробивалась даже сквозь плотные шапки берез. Нарубив бревен, мужчина сел в яму, которую сам до этого и вырыл. Он протер пот с лица и отпил воды из мехов.
В этот момент сквозь лес раздался хруст и через несколько минут перед ним появился мужчина в возрасте с ещё парой человек. Один из его сопровождавших был бортник, который, собственно, всех и привел. Его звали Вятик и он с братьями ставил пчелиные улья в этом лесу, в надежде сбора хорошего урожая. Тут-то они и встретили странного мужика, который появился пред ними как тень.
Старший брат Вятика был против того, чтобы они переносили ульи в эти места, так как издревле говорили, что тут рожа Велса и без спроса ходить туда было делом гиблым. Но Вятик принес пред входом в лес богатые дары, они поставили там бочку браги и закололи несколько кур, дабы умилостивить местного лешего.
Как только они установили последний улей, Вятик пошел к повозке и раздался его крик. Все время, что они работали он мог покляться, что чувствовал, как кто-то из леса пристально на них смотрит. Несколько раз он видел какой-то силуэт, который был слишком темным и слишком большим, чтобы быть человеческим.
Он взял инструменты и пошел к повозке, когда из-за ней вышел он. Воин, это был точно воин, так как все его естество говорило об этом. То, как он смотрел на всех, одним взглядом измеряя силу и ловкость, горящий взгляд с ледяным прищуром. Все его тело говорило о том, что оно умеет убивать и сделает это моментально, как только появиться лишь малейшая тень опасности. Движения рук и походка были больше хищника, чем человека. Черные с проседью волосы гривой лежали на голове, а борода торчала лопатой продолжая выдвинутую вперед челюсть. Человек этот был одет в рубаху с закатанными рукавами до локтей и широкие плотные штаны. Его лицо и руки покрывали множество разного размера шрамов.
– Здорова работяги. – Спокойно и тихо поприветствовал он Вятика, который в этот момент кое как подавил вырвавшийся крик. Вятик был на две головы ниже пришлого и вдвое его меньше. Он на инстинктивном уровне понимал, что в случае опасности он не спасется от этого человека, которого немедленно про себя назвал лешим во плоти.
Тут же на крик прибежали братья, которые угрожающе держали палки и деревянные молотки. Как только они увидели причину крика брата, то один даже выронил инструмент из своих рук. Что-то в мужике им не нравилось и заставляло трепетать.
– Кто ты, человече? – Дрожащим голосом спросил Вятик. Он еле-еле поборол ужас, который внушал ему гость. Что-то похожее он испытывал после того, как два года назад он видел на свадьбе воеводу Владимира с его головорезами, но даже те не выглядели так угрожающе как этот человек. Вокруг него как бут-то тускнел свет, как в сосновом лесу. Никогда еще он не встречал людей, от которых исходила бы такая ужасающая аура крови, жестокости и дикой силы.
– Я с миром в мир. Поживу тут и пойду своей дорогой. – Говорил чужак спокойно и властно, тоном, который не подразумевает пререканий. – Хорошее место вы выбрали.
После этого человек быстро, но досконально осмотрел братьев и продолжил.
– Лес любит плату, но и должным быть не любит. В следующем году, меняйте место, а пока пользуйтесь. – Чужак говорил с легким акцентом, но понять каким мужики не могли. Ясно было как день, что он не местный.
– Хорошо-хорошо, раз лес говорит, значит так и будет. – Сглотнув сказал Вятик. – Нам чужого не надо и худого мы не делаем, дарами леса живем, богов почитаем.
– Вот и славно. – Сказал пришлый и прошел возле них, а потом скрылся в лесу. Исчез он также как и появился. Оставшись на едине с собой, братья какое-то время молча стояли как вкопанные, но спустя время наваждение их отпустило, и они устало опустились на сырую землю.
Они решили никому не говорить о случившемся, так как боялись, что тот странный мужик, был не мужик вовсе, а леший. Лично Вятик в это безоговорочно верил и держал язык за зубами, но вот его младший брат, разболтал все своей жене. Та в свою очередь все рассказала остальным жинкам и девкам, таким образом уже вся деревня была в курсе, что три здоровенных лба испугались невесть чего.
Инцидент так и оставался бы не замеченным, если бы к старосте не пришел местный торговец и не рассказал, что с полгода назад на севере, в близи города, не произошло странное событие с участием такого же варяга.
– А что-то случилось в той деревне. – Староста Божен удобно устроился в на, своем кресле во главе стола, предвкушая новые сплетни и подробности случившегося. Купец тот был парень странный и постоянно любил всякого рода странные и запутанные истории, которые с радостью рассказывал потом в деревнях и селах. За это, понятное дело ему наливали добрую чекушки, давали добрый шмат солонины, а порой и дело какое обстряпать получалось.
– Я-то там не видел все воочию, но мой близкий брат мне рассказал, а ему рассказала бабка повитуха, которая все это сама и видала. – У купца был приятный голос и излюбленный тон, которым он такие истории рассказывал. В этот момент возле дома старосты собралось куча народу и все старались хоть краем ухо услышать, то, о чем расскажет гость. Девки с кухни притихли и жались к дверному косяку, боясь показываться на глаза. Хозяйка и дочь её Ирина, которая уже сильно повзрослела и цвела, замерли и внимательно навострили уши.
Купец обильно отпил с кружки бражки, обтер рукавом усы и продолжил, при этом постоянно поглядывая на зеленоглазую красавицу, которая как скульптура застыла с кувшином бражки, которую постоянно подливала гостю и отцу.
– Так вот, в той деревне жила была баба, сама была не шибко красивая, но и не страшная. Как-то у неё не повелось там, найти мужа в итоге на гуляньях каких, её обрюхатели. Родители её были в ярости, и батя её сильно побил, да так, что та умом тронулась. Мать еёная дочку любила и прикармливала чем могла. Из дома её не выгнали, но и житься не давали, как назло, он родила дочь. А та, видать проклята была, местные все время шутили, что леший еёный папка, была страшненькой и простой девчонкой.
С детства её шпыняли и ругали почем зря, а она была умненькая, не смотри, что на лицо не красива. Да и рукастая была, рушнеки пряла и по дому все делала всегда. Характер у неё был, ммм песня. Всегда она улыбалась, всегда гордо переносила побои родственников и издевки сверстников. Какую ей работу не поручили бы, она весело её делала и ладно так, споро. Всем она пыталась помогать и подсказывала, когда сама знала как, да что. Бабки ей местные любили и подкармливали чем могли, да и старики ругали молодежь, что не по обложке судить надо человека. Но тем все невдомек было и с годами они пуши прежнего издеваться начали.
Вот, когда у той уже время подходило, когда девушке мужа подыскивают. Все парочками кучкуются, слушок пошел, что девчонка та в лес собралась уходить к бабке тамошней местной знахарке, что у леса живет. А были там пару парней, что пуще всех остальных её донимали и решили они, что пред тем, как та уйдет, сделают её женщиной, мол только ветки да пни её мужья будут, а так она мужскую ласку познает. Одним словом, дурачье дурное, у всех такие водятся, если их старшие упускают.
Вечером это случилось, когда с лесу та возвращалась, по ягоды она ходила. У нас как, бабки, мамки, или другие девки в таком возрасте всегда рядом, а та беспризорницей росла, всегда одна была. Да и ей так было проще, пока мала была. Вот у дороги в поле, поймали они её. Боги ведают, что там и как было, но по утру нашли её мужики. Голую, заносилованную, одежку всю ей порвали и видно было, что били её сильно.
Мать еёная рыдала над телом дочки, волосы на себе рвала и места не находила. Отца своего молила отомстить им кровью за кровь, а тот лишь по зубам ей заехал. Так по деревне она бегала от дома к дому, просила суда. А все понимали, кто это был, да сделать ничего не могли. Кому охота в чужие дела лезть, да еще такие. Вот она пару дней выла да бегала по округе, а потом пропала совсем.
С неделю прошло, где-то. Утро началось с воя по всей деревне. Ох как бабы там выли, пуще волков в стае. И вой стоял в избах ладных, богатых. А случилось вот, что: видать пятеро их было, так как пятеро померло. Всех их на куски порубленными нашли по утру кого где. Да порублено зло, без жалости и у всех из глазниц ветки торчали, а в рот мха наложено было. Кровищи говорят было жуть, все отдельно лежало, а головы стояли, то на скамьях, то на столах. Так, чтобы всем видно было, кто не глянет на них.
Что не говори, а все всё сразу поняли, да только рот открыть боялись. Глаза прятали и ничего не говорили. Родня убитых шум поднять пыталась, старейшин собрали, а винить него было. Так как никто ничего не видел и не слышал той ночью, то бишь боги так захотели. Позвали волхва, чтобы богов умилостивить, все рассказали ему, а тот и говорит сразу, что мол это надо лешего умилостивить, так как по сему видать, что девчонка дочь его. Вот только, кто из старших богов прогневался, раз так лихо наказали дурней тех.
Собрались они всей деревней и пошли лешему и Велесу-отцу дары приносить. Много жертв они принесли и долго в лес боялись ходить после. Матери погибших там умом тронулись, кто куда делся потом. А бабу ту, что матерью была убитой никто и не видел боле.
Время прошло, а старожилы вспомнили, что незадолго до событий смертей жутких парней, в лесах поселился мужик. Никто его толком не видел и описать не мог, говорили только, что леший это во плоти, или бог какой захожий. Все, кто видели описать могли его только как могучего и страшного. Вот и получилось, что как у северян, как у них там зовутся берсеркерами, завелся такой отшельник. Волхвы местные сказали, что-то человек божий и тронуть его нельзя. Худо только всем будет, но отцы убитых собрались и пошли в лес искать его.
Неделю их не было видать, а потом один пришёл обратно. Седой был как лунь, заикался и ничего не говорил. Только бормотал и где бы не был лапу медведя рисовал. Жинка от него ушла, а он так и скитался потом, пока его волхвы не забрали к себе. Мужика, того, что в лесу жил, больше в округе никто и не видел. Видать бог отомстил за пакости и ушел к себе восвояси. Вот и нам наука будет, негоже людей обижать почем зря, а то так же кончится. Покуда не знаешь, кто у кого покровитель, лучше на рожон.
После истории повисла тишина, все в доме и на улице превратилось в одно большое ухо. Девки даже глотать боялись, так их история настращала. Да и старосте было не по себе, он, конечно, верил в богов, но жуть такую не любил.
– Ну ты и нагнал тут мрака, хоть топор вешай, а ну девицы наливай, а то уйду. – После этого разговор пошел на лад, а спустя время и вообще позабылся.
Божен жил своими проблемами и делами, но тут он услышал, как жена его обсуждала с соседкой, что бортник их Вятик с братьями повстречали лешего и леший этот был не простой, а выглядел как головорез самый страшный. Тут староста занервничал и начал с того, что лично решил расспросить пчеловода, что они там видели. Вятик все подтвердил и в деталях описал, как что было.
– Показать место можешь, где вы его видели? – Божен был взволнован не на шутку и стоял, обдумывая как бы побыстрее повидать того странного человека. У них еще не заводились странные личности, и он хотел бы избавится от такого соседа. В то, что тот какой-то потусторонний тип он не очень верил, а вот то, что он наводчик и может за собой привести разбойников, вот в это он охотно верил.
– Конечно могу, у нас там ульи остались. Чего-то не показать. – Вятик не понимал трагедии и волнений старосты, но полностью верил его словам и доверял мудрости.
Так они и порешили что им делать, а на следующий день взяли пару человек из деревни, сели на телегу и поехали через поля в лес. Стук топора они заслышали, как только подъехали к ульям. Шли они молча и напряженно, как бут-то бы и впрямь входили в логово лешего.
Человек, которого так хотел видеть Божен был и в самом деле, крайне суровой наружности. Он сидел по пояс голый в углублении, вырытом под землянку. Все его тело покрывали страшного вида шрамы, некоторые выглядели так сурово, что даже Бажен подивился, при каких обстоятельствах можно было их получить, а главное, как он после всего этого остался в живых. Староста подумал, что видать мужик был какого-то не реального здоровья и теперь ему стало понятно, откуда взялось сходство с лешим.
– Здарова вам. – Спокойно, как бут-то, так и надо поприветствовал он их. Он встал обтер грудь и лицо и внимательно посмотрел на Бажена, который сам того не понимая встал в странной позе, как бы раздумывая, бежать ли ему, или все же остаться. – Для местных, вы как-то сильно шумите.
– Это видать у тебя ухо острое, раз ты нас учуял так. – Придя в себя ответил староста и подошел поближе к пришлому. – Тебя какими судьбами к нам привело, чего надобно? По доброй воле к нам, аль как?
– По воле я бога пришел к вам, а на сколько не знаю. Судьба не легкая меня привела в эти леса, но вы мне без надобности. Дела у меня свои, а у вас свои. Худого не делайте тут и все будет добром.
– Какие такие дела у тебя у нас тут? – Божен удивился наглости и самоуверенности незнакомца, но и понимал, что тот ему не грубил. Конечно, тот говорил с позиции силы, а староста не понимал от чего тот так уверен в себе. Конечно, по виду тот был воин знатный и побывал не в одной передряге, к тому же был удачлив, раз жив остался. А у него было правило с любимцами богов дел не иметь, боги строптивые и не постоянные. Сегодня они благоволят одному, завтра другому, как тут поспеешь за всеми. – Меня звать Божен, я староста местной деревни к востоку от сюда.
– А меня зовут Орик, сын Бьёрна. – Представившись, он подошел в плотную и протянул руку старосте. Тот спокойно пожал протянул к его руке, свою руку и они обхватили предплечье. – Раз уж пришли, то присаживайтесь, чем богаты, тем и рады.
