Сердце бури

Артём Каракулька

Сердце бури

Сцена 1: Меланхолия на орбите

Тишину на орбитальной станции управления погодой «Капля» нарушал лишь ровный навязчивый гул систем жизнеобеспечения да тихое посвистывание охладителей суперкомпьютера, обрабатывающего бесконечные потоки метеоданных. Воздух в уютном дежурном модуле отчаянно пах хвойным лесом – аромат пытался заглушить химические нотки систем станции и скрасить её царство холодного металла.

Вася Буреломов, студент-практикант, удобно устроился за пультом управления. На голове у него красовались массивные наушники, из которых сквозь плохую шумоизоляцию доносилась музыка. Многочисленные дисплеи, на которых разноцветные линии вырисовывали графики параметров атмосферы, расцвечивали своим отблеском лицо парня, придавая ему потусторонний вид. Уставившись сонным взглядом на центральный и самый крупный экран, он протяжно вздохнул и механически потянулся к кружке с чаем – уже остывшему и горьковатому. Еще один глоток рутины.

Его взгляд уплыл от экранов к главному иллюминатору. Внизу, величественно и неспешно, проплывала планета «Камчатка». Огромный голубой шар с закрученными белыми вихрями облаков и умиротворяющей синевой океанов. От этой красоты, которую он видел уже тысячу раз, на душе становилось тоскливо. Он был заперт в этом технологичном аквариуме, всего лишь смотритель, наблюдающий за величайшим в мире шоу, с которым автоматика справлялась и без него.

Вася вздохнул и откинулся в кресле. Тишина давила на уши. Он бы отдал что угодно за малейший сбой, за тревогу, даже за гневную ругань из ЦУПа – за всё, что угодно, лишь бы нарушить это оглушающее, однообразное спокойствие.

Сцена 2: Неожиданный вызов

Тишину модуля, нарушаемую лишь мерным гулом систем жизнеобеспечения, прорезал четкий, лишённый всяких эмоций женский голос:

– Станция «Капля», код семь-ноль-один, приём.

Вася вздрогнул, оторвавшись от созерцания бескрайних синих просторов Камчатки в иллюминаторе. Он потянулся к панели связи, смахнув крошки с сенсорного экрана.

– «Капля» на связи, – ответил он, стараясь, чтобы его голос звучал так же профессионально и собранно, как у диспетчера. – Буреломов слушает.

– Диспетчер ЦУПа, Анна Строгова, – откликнулся голос. – Практикант Буреломов, вам задание. Квадрат двадцать-семнадцать, акватория Южного океана. Необходимо инициировать контролируемый ураган категории два для планового сброса энергии атмосферы. Протокол «Вентиль». Подтвердите получение.

На экране перед Васей всплыла схема – мерцающий квадрат в безлюдной океанской пустоте, окружённый данными о давлении, температуре и напряжённости магнитного поля. Рутина. Стандартная процедура, чтобы планета не задохнулась от собственной погодной ярости.

– Задание получено, – Вася уверенно нажал на кнопку подтверждения. – Инициирую протокол «Вентиль» в квадрате двадцать-семнадцать. Приступаю.

– Принято, – сухо ответила Анна, и связь прервалась.

Модуль снова погрузился в гулкую тишину, но теперь она была иной – наполненной значимостью поручения. Сонная апатия сменилась лёгким приливом адреналина. Скучающий оператор получил приказ, развеявший монотонность и скуку дежурства на орбите.

Сцена 3: Желание произвести впечатление

Вася с энтузиазмом принялся за работу. Его пальцы привычно заскользили по сенсорным панелям, вызывая меню протокола «Вентиль». Сеть орбитальных метеоспутников пришла в движение, формируя над заданным квадратом сеть излучателей. Вскоре появились первые признаки их работы: на экране в секторе 20-17 уже начинали сгущаться облака, послушные воле человека. Система запросила время на прогрев атмосферных точек концентрации энергии, именуемых якорями, – стандартные три часа. Время, которое всегда приходилось просто ждать, вновь подпуская к себе чуть отступившую апатию. Васе, ожидавшему завершения процедуры, казалось, что время остановилось и даже музыка в наушниках стала играть глуше.

И в этой тишине ожидания его снова настигла мысль о диспетчере. Анне Строговой. Они не то чтобы были знакомы – скорее, виделись изредка на общих предметах. Она с метеосиноптики, он – с атмосферной динамики. Курсы разные, но девушка запомнилась: строгая, собранная, невероятно серьезная для их возраста. Настоящая Снежная Королева во плоти. И сейчас ее голос звучал так профессионально, что ему стало немного стыдно за свою первоначальную вялость.

«Эй, а почему бы и нет?» – внезапно мелькнула у него дерзкая мысль. Механизм создания урагана уже был запущен, всё работало в автономном режиме. Три часа – это невероятно много. Достаточно, чтобы… блеснуть навыками.

Он переключил канал связи. Его пальцы снова запорхали над интерфейсом, но теперь на дисплеях отображались не параметры формирующихся атмосферных якорей, а многочисленные данные системы управления облачным покровом – побочным, почти игрушечным инструментом станции, который использовали разве что для визуальных демонстраций, однако требующий высокого уровня контроля и знаний.

– ЦУП, это «Капля», – снова вышел он на связь, стараясь вложить в голос беззаботную легкость. – Скажите, а у вас там, на поверхности, над вашим регионом, как с облачностью? Не хочется ли побольше солнца? А то, судя по логам, у вас там уже вторую неделю сплошная облачность.

Пауза затянулась на несколько секунд, показавшихся ему вечностью.

– Погода у нас хорошая, и облака я люблю… – наконец раздался голос Анны, сбитой с толку неожиданными вопросами. В её интонации проскользила отстранённость, сменившаяся раздражением. – Но, Буреломов! Напоминаю: код семь-ноль-один предназначен только для служебных сообщений. Доложите о статусе выполнения задачи.

– Всё идёт по плану! Якоря греются, – махнул рукой Вася, не отрываясь от экрана. Он уже выделил массив кучевых облаков прямо над комплексом ЦУПа и кончиками пальцев начал управлять спутниками в этом районе, собирая данные о свойствах местной облачности. – Просто подумал, раз уж я тут управляю погодой, могу и… небольшой сюрприз сделать. В знак признательности за вашу нелёгкую работу.

– Практикант Буреломов, – голос Анны стал на полтона ниже и приобрёл стальную твёрдость. – Мы не в Академии на лабораторной работе. Выполняйте вверенную вам задачу и не отвлекайтесь на всякую ерунду.

Её слова должны были остудить его пыл. Должны были. Но вместо этого они лишь подстегнули азарт. «Любит облака»? Он докажет ей! Он не просто практикант, он – виртуоз! Вася с удвоенной энергией принялся за работу, полностью забыв об экране, где отсчитывались секунды до готовности якорей в далёком секторе двадцать-семнадцать. Весь его мир сузился до облачного полотна над ЦУПом и до желания вызвать хотя бы крупицу эмоции в этом голосе.

И вот оно – идеальное, с математической точностью выверенное сердце из белейших облаков – было готово. Он задержал дыхание.

С другой стороны несколько секунд царила тишина. Потом раздался короткий, сдавленный звук, похожий на то, что кто-то поперхнулся или с трудом сдержал смех. И наконец – голос, в котором ледяная строгость вдруг дала трещину, сквозь которую прорвалось что-то человеческое, почти тёплое.

– Ну… это… Неплохо, Буреломов. Неожиданно.

Большего было и не нужно. Вася расплылся в широкой, самодовольной улыбке. Он сделал это! Он пробил её броню! Он услышал! Победа.

– Всегда пожалуйста! – радостно парировал он.

– Теперь займитесь, наконец, работой, – голос Анны снова стал официальным, но теперь в нём слышалась лёгкая, едва уловимая усталость, будто она причислила его к категории «безответных, но безобидных чудаков». Связь прервалась.

Вася откинулся в кресле, не переставая улыбаться. Он с наслаждением представлял себе удивлённые лица диспетчеров в ЦУПе, поднятые к небу. Он доказал им всем, на что способен. Эйфория затмила всё – и скуку, и монотонный гул станции, и тихий, настойчивый писк готовности системы, который он уже просто не слышал. Экран с мигающим предупреждением о том, что время активации протокола «Вентиль» безвозвратно упущено, остался без внимания. Задание было забыто. Вася купался в лучах собственного триумфа.

Сцена 4: Роковая ложь

Солнечный свет играл бликами на корпусе орбитальной станции, плывущей в безмолвной темноте. Внизу, застывшая в черноте космоса, сияла отражённым светом планета Камчатка.

Прошли сутки, а Вася Буреломов, всё так же развалившись в кресле, всё ещё пребывал в эйфории от вчерашнего триумфа. Его лицо озаряла блаженная, самодовольная улыбка. Перед мысленным взором проплывало идеальное облачное сердце, а в памяти то и дело звучал сдавленный смех Анны и её фраза: «Неплохо, Буреломов. Неожиданно». Он повторял эти слова, как мантру, и после каждого повторения на его лицо возвращалась торжественная, немного мечтательная улыбка.

Начиналась очередная восьмичасовая смена, и он лениво потянулся к терминалу, чтобы провести плановую проверку логов за предыдущий период. Рутинная процедура, отчёт для архива. Пальцы привычно вывели команду, на экране построчно поплыли записи системных событий.

И тут улыбка на его лице застыла, а затем медленно сползла, уступая место сначала лёгкому недоумению, а потом – нарастающему, леденящему душу страху.

Он уставился на главный экран, где красовался отчёт о завершении смены. В графе «Выполненные операции» – пусто. В логах протокола «Вентиль» – статус «Прервано пользователем». Время активации было безвозвратно упущено.

«Я всего лишь немного отвлекся… – лихорадочно пытался он найти оправдание. – Ну, на пятнадцать минут. Максимум на двадцать. Энергия же не исчезает! Должна была рассеяться сама… Мелкими штормиками где-то над океаном. Никто и не заметит».

Но внутренний голос, голос совести и здравого смысла, кричал, что это самообман. Атмосфера – гигантская, сложнейшая система. Энергию нельзя просто «стерть». Её можно только перераспределить. И если её не сбросили контролируемо в пустоте океана, она найдёт выход сама. Где угодно и когда угодно.

Он представил себе лицо Анны Строговой, её холодный, профессиональный взгляд, когда она обнаружит в отчётах невыполненный приказ. Студент-практикант, который балуется с облаками вместо работы. Его немедленно отстранят. Конец карьере, о которой он мечтал, даже не успев её начать. И неважно, что он был одним из лучших в рейтинге академии.

Страх оказался сильнее голоса разума. Сильнее ответственности.

Паника сжала горло. Нужно было что-то делать. Немедленно.

Дрожащими пальцами Вася вызвал интерфейс журнала операций. Он вспомнил лекцию по системной безопасности: „Архивные логи защищены от изменений, но журнал дежурства до его окончания пишется в буфер с минимальной верификацией…“  Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в мутную воду, он удалил запись о прерывании протокола. Сердце бешено колотилось, стуча в висках. Он заставил себя дышать ровнее.

«Всё просто… Никто не заметит. Всё обойдётся», – твердил он себе, как мантру.

Он создал новую, чистую, насквозь лживую запись . В графе «Время выполнения» выставил те самые три часа, которые должны были уйти на прогрев якорей. В графе «Результат» – «Успешно». Он даже добавил фиктивный отчёт о сбросе энергии и «рассеивании» урагана в заданном квадрате. Текст выглядел сухим, официальным и совершенно правдоподобным.

Он нажал кнопку «Сохранить и закрыть». Ложь была совершена. Данные подделаны.