Тень над маяком

– Думаешь, кто-то боялся публичного разоблачения? – спросила она Илью.

– Кто-то, у кого есть власть, – ответил он. – И власть проявляется как деньги и влияние. Кедрин – центр этой сети, но вокруг него люди, которые готовы убивать за тишину.

Разговор прервался звонком. В двери их офиса стоял ужас в виде ещё одной новости: на другом конце города начали искать человека, который может подтвердить участие «СеверПрома» в незаконных субподрядах. Его нашли наполовину в отключке на одной из пустырей. Он выжил, но отказался говорить. Страх был настолько сильным, что он предпочёл молчание жизни.

– Они пытаются задавить людей в зародыше, – произнёс Илья. – Каждый раз, когда кто-то готов говорить, появляется новый «несчастный случай».

Их наступление стало более осторожным. Они начали работать через доверенных людей: старого бухгалтера, который когда-то прятал чеки; механика, который видел ночные погрузки; официантку из кафе, которая видела встречи. Каждый из них приносил крошечный кусочек мозаики, но кусочки медленно складывались в изображение.

Вечером, когда работа немного утихла, Вера и Илья сидели у причала. Лампочки на пирсе горели ровным светом, и тишина, казалось, была более плотной, чем раньше. Илья смотрел на Веру, на её тонкое лицо, на тень усталости под глазами.

– Ты не обязана это делать, – тихо сказал он. – Это опасно.

Она посмотрела на него и улыбнулась с той лёгкой печалью, которая теперь стала для неё привычной. – Я не могла поступить иначе. Она доверилась мне. И если я замолчу, она умрёт дважды – раз физически, раз в памяти.

Между ними возникла близость, которую нельзя было назвать любовью в полном смысле, но которую невозможно было игнорировать. Это была привязанность, скреплённая общим делом и общей опасностью. Они прижались друг к другу в обмене молчанием, и это было не прощание, а обещание: если что-то случится, они будут знать, почему это произошло.

На следующее утро выяснилось новое: банк, связанный с «СеверПромом», подозрительно закрыл один из своих старых счетов. Это был явный шаг по уничтожению следов. Илья связался с человеком в городской администрации, старым другом семьи, который некогда помогал ему с доступом к архивам.

– Я могу получить выписки, но это будет подозрительно, – предупредил тот. – Некоторых людей лучше не трогать, если ты хочешь жить.

Илья понимал цену угроз. Он вспомнил надпись на фотографии брата: «Не лезь в то, что дороже тебя». Теперь значение этой фразы наполнялось конкретикой: чем глубже он и Вера копали, тем больше людей оказывались в опасности. Но у Ильи было ещё и личное. Брат его был одной из жертв молчания, и жалость к себе давно прошла – осталась только обязанность.

К полудню им удалось получить электронную копию платёжного поручения: строки переводов, адресованных офшору, но через цепочку небольших фирм. Имя Кедрина всплыло, но рядом стояли множества других имён – советников, подрядчиков, и, что хуже, чиновников. Сеть была широка и липка.

– Это больше, чем я думал, – произнёс Илья, – но нам нужен свидетель.

– Свидетель – тот, кто жив, – сказала Вера. – Кто-то, кто видит и готов говорить.

Их поиски продолжились, и именно тогда, в одной из телефонных бесед, прозвучал голос, который Илья не ожидал услышать. Это был тот самый человек, которого он когда-то называл другом и который по совместительству входил в муниципальный совет. Его голос звучал спокойно и ровно:

– Илья, ты не должен наступать так близко к сердцу города. Некоторые вещи удобнее оставлять скрытыми. Это ваш город – но он тоже нуждается в порядке.

Слова его были ледяными. Илья почувствовал предательство так остро, как будто нож всадили прямо в грудь. Тогда он понял: борьба против коррупции – это не просто разоблачение отдельных фигур. Это – распутывание сетей, где среди знакомых могут быть враги.

Ночь опустилась вновь, и на причале стоял холод, который не смягчало ничего. Вера и Илья знали, что их шаги сейчас заметны, что каждая ошибка может стоить кому-то жизни. Они продолжили идти, медленно, матово и решительно, как два луча, пытающихся прорвать тёмное покрывало над городом. Их история сейчас уже не просто расследование. Это стало их общей судьбой.

Глава 4. Брат в тумане

Утро вылилось серой лентой, и город как будто ещё не решил – просыпаться ему или оставаться в полудрёме. На причале ветер играл цепями, и тот звук, казалось, держал в себе память о всех шагах, которые когда-то проходили по мокрой доске. Илья открыл папку брата, и на мгновение ему показалось, что бумага шевелится – там были выписки, записи разговоров, карты маршрутов и фотографии, которые кто-то пытался привести в логическую цепочку.

Его брат, Миша, был другим человеком в бумагах, чем в памяти. В памяти Миша оставался молодым, шумливым, держащим чашку чая так, будто ложкой можно было вычерпнуть утро. В бумагах он был осторожен, методичен и бесстрашно аккуратен. Илья перелистывал страницы и чувствовал, как пропасть между теми, кто он был тогда, и тем, кто остался теперь, становится глубже. Где-то в середине он наткнулся на папку, помеченную карандашом «Причал – встречи». В ней была одна фотография, помятая и испачканная, сделанная с низкой точки – силуэт человека у края пирса. На первый взгляд – обычная тень. На второй – походка, линия плеч, то, как поднята голова. Илья остановился. Сердце заныло так, как будто кто-то резко вжал холодный нож в старую рану.

Он узнал её не по лицу – лицо на фото было скрыто, – а по походке. Это был Миша.

Вера, которая пришла в офис с кипой новых заметок, увидела его неподвижность и спросила тихо:

– Что случилось?

Он держал снимок так, будто в нём было не просто изображение, а доказательство того, что прошлое не исчезло, а лишь переоделось.

– Это Миша, – сказал он, не отрывая взгляда от чёрного силуэта. – Он был здесь. Не в тот вечер, когда упал, а гораздо позже. Или раньше. Я не знаю пока. Но это не просто похожее место. Это одна и та же походка, та же сутулость от работы, тот же заворот плеча – все мелочи, которые не подделать.

Вера взяла фото, прижала его к свету и стала всматриваться. Её пальцы слегка дрожали, но глаза были хладнокровны, как всегда, когда речь заходила о деталях. Она знала, что для Ильи это открытие – не научный факт; это личное признание, которое может всё перевернуть.

– Может, это ошибка, – предложила она осторожно. – Фотографии бывают обманчивы. Люди похожи друг на друга.

Илья усмехнулся, и в этом смешке было мало юмора.

– Ошибки могут быть и полезными, если их вовремя заметить. Но это не ошибка. Я знаю его походку. Я слышал её тысячу раз ночью, когда он возвращался домой. Это – он. Если Миша был здесь, то он что-то искал. Или нашёл.

Они решили проверить метаинформацию фото, но это была бумажная распечатка – оригинал явно исчез. Наоборот, папка была аккуратно выдернута из старого альбома и оставлена где-то в записи, как будто кто-то хотел, чтобы кто-то нашёл. Этот факт заставлял Илью чувствовать, что его брат оставил за собой не только вопросы, но и подсказки.

– Кто мог знать, что Миша возьмёт камеру сюда? – спросила Вера.

– Тот, кто его видел. Тот, кто хотел, чтобы он оставил след, – ответил он. – Люди оставляют записи из гордости или из страха. Миша оставил и то, и другое.

Илья и Вера начали просматривать контакты, которые были у Миши в последние месяцы. Были звонки, короткие сообщения, два разговора с номером, который теперь числился как «неизвестный». В дневнике нашлась пометка: «встреча на причале – важный». Рядом – несколько имён, зачёркнутых печатными буквами. Одно из имен привело их к старому другу семьи – Сергею Баранову, который когда-то работал в муниципалитете и на год или два уходил в тень после скандала с землёй. Илья когда-то доверял Сергею; они делили курсы и утренний кофе. Теперь же телефонный звонок от Сергея был похож на звонок из другого мира.