bannerbanner
Унесенные сумкой. Там, где много диких кенгуру
Унесенные сумкой. Там, где много диких кенгуру

Полная версия

Унесенные сумкой. Там, где много диких кенгуру

Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 4

– И что теперь делать? – развела я руками.

– Мне – порядок наводить, а тебе – на встречу с редактором отправляться, а то опоздаешь. – Глеб стал подбирать с пола наши наряды и вешать их обратно в шкаф.

– Ой! Я же действительно опаздываю. – спохватилась я. – Слушай, приберешь здесь, ладно? А я тебе сладенького привезу к чаю.

За сладкое мой суженый даже Луну с неба достанет, уж это я знаю.

– А я что, по-твоему, делаю? Давай-давай, двигай попой.

Моя креативность дала сбой, и я с негодованием рылась в залежах вещей от Дольче и Габбано, Гуччи, Дживанши и неизвестных авторов, ползая на коленях по полу и вытаскивая разные юбки, шорты, брюки, кофточки, платья и прочее в безуспешной попытке одеться «как подобает» радиоведущей для выпуска вечерней передачи (можно подумать, что ее кто-то там увидит в приемнике) и для предстоящей встречи с главным редактором журнала «Голос», в котором я работаю как журналист-фрилансер.

– «Максимум движенья, минимум леченья…», – мычит Глеб песенку Сергея Минаева.

Пока я в одних трусах и бюстгальтере ползаю от одежды к сумкам и от сумок к шкафу, надеясь, что набранные мной в Лондоне килограммы от этой вынужденной физкультуры испарятся, проходит чертова уйма времени, и я понимаю, что катастрофически опаздываю на встречу. Несмотря на то, что с редактором мы в отличных отношениях, опаздывать все-таки не хорошо. Тем более, что у меня есть возможность прорекламировать наш с Юлькой «Корень зла» практически за красивые глазки и за рекламу журнала у меня в программе «Вечерний Сидней».

В этом мире за все надо платить, что вполне меня устраивает, если мне при этом тоже платят. В подобном духе меня еще работа на российском телевидении воспитала, где журналистам и ведущим, приходилось бегать по разным предприятиям и бизнесам как рекламным агентам, чтобы окупить свою передачу. И я не являлась исключением из жестких правил, хотя это было в затертом прошлом веке.

Плюнув на разнообразие и красоту гардероба, я влезла в черную майку и синие джинсы и увенчала все это безобразие джинсовой кепкой. Так, а сумка? Сиреневая от Кельвина Кляйна никак сюда не подходила, поэтому я переложила ее содержимое в простую джинсовую торбочку от какой-то австралийской МиМи.

Через пять минут сижу за рулем своего Фольксвагена, в динамиках Pink призывает поднять бокалы.

– Поднимем бокалы! – поет она, а я думаю о том, что эту песню не стоит крутить во вторник, лучше бы ее приберечь на пятницу или субботу, и что радио-ди-джей прокололся с этим делом сегодня, да и бокалы поднимать не за что.

Мельком бросаю взгляд на панель и вижу недостаток волшебной жидкости в баке. Бензина осталось буквально на тридцать километров, а до места встречи все пятьдесят. Надо ехать на заправку. “В бокале пусто…вот облом,” несется из динамиков, а я подпеваю:

– А в баке пусто. Вот облом.

Кажется, ди-джей все-таки попал в тему сегодня. Заезжаю на заправку, благо, их в Сиднее полно, почти на каждом квартале, наливаю бензин, расплачиваюсь, сажусь в машину, но, не успев вставить ключ в замок зажигания, вижу, как на меня задним ходом на полной скорости надвигается Вольво.

– Ай! – рука дернулась к рычагу переключения скоростей, чтобы сдать назад, но машина-то не заведена!

Все произошло в две секунды: маленький черный зад Вольво элегантно впечатался промеж красивых глаз моего великолепного Фолькса.

– Черт! – в голове промелькнул весь день и, кажется, вся жизнь. Встречи отменяются, передача летит в тартарары.

В глазах потемнело от страха, обиды и злости. Вылетаю из машины и вижу, что капот и бампер безнадежно изуродованы, фары разбиты, а осколки валяются под колесами обеих машин.

– Что ты делаешь, идиот?!!! – ору я на придурка за рулем Вольво.

– А я тебя не видел. У тебя не включены фары. – отвечает бородач, выходя из машины.

– Что? Какого черта! Зачем мне зажигать фары в три часа дня при полном солнце, да еще стоя у бензоколонки? И вообще я никуда не ехала! Сними шторки и протри глаза! – тычу пальцем в солнцезащитные очки и верещу в ухо чуваку, который, судя по реакции, явно под каким-то веществом.

Внезапно очкастый бородач выхватывает у меня из рук барсетку (о, ужас, это пара от сумки КК, которая осталась дома!!!) и в мгновение ока ныряет в свое Вольво. Я бегу за ним: пару от КК я не могу отдать! В этот момент из здания заправочной станции выбегает владелец, становится перед носом наглой Вольво и заявляет:

– Я все видел! Вы никуда не поедете.

“Спасибо! Спасибо! Спасибо!”, думаю я про себя и почти бросаюсь с объятиями к моему спасителю. Тот с улыбкой вежливо отстраняется, явно боясь, что его потом могут обвинить в сексуальных домогательствах, но в данный момент я нахожусь в тумане и ничего не соображаю.

– Этот фрукт украл мою барсетку! – я пытаюсь открыть дверь чужой машины, но водитель задраил тонированные окна и закрылся на все замки. – Отдай ее, наркоман несчастный! Деньги можешь себе забрать, если совсем плохо от ломок.

Кто-то из присутствующих позвонил в полицию и сунул мне в ухо свой мобильник. Я, еще не вполне понимая, с кем разговариваю, тупо отвечаю на вопросы; все вокруг заняты тем, что подсказывают мне названия заправки, улицы и района, где мы находимся. И в это время водитель Вольво ловко ускользает с места происшествия!

– А-а-а-а! Мой Кельвин Кляйн! – взвизгнула я вслед удаляющейся машине. – Да что же это за день такой! И как теперь поймать этого урода?

Чужой мобильник валится у меня из рук, челюсти присутствующих падают на асфальт, и наступает всеобщий ступор секунд эдак на пять. Подобной вопиющей наглости никто не ожидал. Снова приходит на помощь владелец заправки:

– Не беспокойтесь, у меня все записано на камеры слежения. Мы его найдем.

Я снова пытаюсь обнять этого доброго человека, и теперь он уже не отстраняется. Видимо, понял, что я это делаю от полноты русской души и исключительно в знак благодарности.

Вообще-то, австралийцы не дикари, а очень дружелюбный народ, они в чем-то похожи на русских, однако куча ограничительных законов, введенных по настоянию феминисток ради защиты прав женщин, повлияла на стиль поведения местного населения. В некоторых корпорациях, например, запрещено обращаться к женщинам «дамы» и «леди», чтобы, не попрать их право быть равной с мужчинами в работе, поэтому введено общее обращение «коллеги». А некоторые компании вообще дошли до абсурда, они запрещают открывать перед женщиной дверь, так как это приравнивается к оскорблению и лишний раз доказывает ее принадлежность к слабому полу. А уж физический контакт, типа объятий и прикосновений, и вовсе расценивается как угроза, домогательство и насилие. Нарушение этих правил грозит судом, лишением доброго имени и, возможно, свободы, а также огромными штрафами.

У меня не было намерения скомпрометировать хорошего человека, да и не могло быть, ведь я вменяемая представительница слабого пола, родилась в России, где действует нормальный этикет, а не высосанные из пальца законы об отношениях. Австралии не удалось вытравить из меня фундаментальные моральные принципы.


Полиция, выяснив что никто не пострадал, масло не потекло, а машины, хоть и покалеченные, могут передвигаться самостоятельно, решила не приезжать. Но узнав, что у меня еще и барсетку украли, все же выслала парочку бойцов на место происшествия. Офицеры здороваются, и мне кажется, что у меня дежавю, потому что один из них только что был в моей квартире.

– Снова Вы? – спрашивает он.

– Выходит, что я. – жму протянутую руку.

– Да уж, не везет так не везет. – качает головой полицейский.

Мы идем в офис заправки, где владелец показывает нам запись происшествия. Увеличиваем картинку и – о, счастье! – четко видим номера провинившегося авто. Ура, теперь хотя бы можно позвонить в страховую компанию, чтобы починить мою ласточку, и есть надежда на возвращение барсетки, пусть даже и без ее содержимого!

Я вовремя удерживаюсь от искреннего порыва вновь обнять владельца заправки, чтобы окончательно не свести его с ума. Благодарю и крепко жму ему руку, оставив свою визитку на всякий случай. Еще полчаса объясняю полицейским, какую барсетку у меня украли, что в ней было и, в общем и целом, понимаю, что встреча моя накрылась медным тазом. Набираю телефон редактора.

– Говори! – вместо приветствия звучит приказ.

– Натусик, ты меня прости. Меня покалечили и обокрали среди бела дня в присутствии честного народа. Причем, дважды!

– Что случилось? – спрашивает она, и я излагаю мое происшествие в подробностях.

– Есения Хмельницкая, ты обладаешь гениальной способностью попадать в подобные переплеты! – только в крайнем удивлении или возмущении редактор называет меня по имени и фамилии.

И это – мое настоящее имя. Ну, я же не виновата в том, что моя мама хотела назвать меня красиво и, главное, необычно. Она всегда мне говорила, что мечтала, чтобы я выделялась из толпы. А еще, моя родительница наотрез отказалась не только свою девичью фамилию менять, но и присваивать мне фамилию отца, который исчез с горизонта через некоторое время после моего рождения. Так что фамилия у меня мамина, и она – единственный человек в мире, который всегда зовет меня Есения, потому как Еся или Сеня, коими меня нарицают в простонародье, совершенно не вяжутся с мамулиной мечтой и разбивают ей сердце.

Но вернемся из прошлого в настоящее.

Проехав пробный почетный круг вокруг колонок с бензином и убедившись, что мой окосевший Фольксваген вполне может двигаться, я решила, что мы с ним в состоянии добраться до места встречи и даже до радио, не растеряв при этом запчастей по дороге. Ну, может, только самую малость.

Надо сказать, что мне это удалось почти с блеском! Со скрежетом и свистом я преодолела девятикилометровую дорогу имени короля Джорджа (очень кстати всплыла информация, данная мне таксистом). Потом мой бедный бампер расцарапал свежий асфальт скоростного шоссе, ведущего в район Кэмпбэлтаун, и с триумфом проехал под окнами бизнес-центра, где находится радиостанция.

Мое появление в раскуроченном автомобиле произвело неизгладимое впечатление не только на главного редактора, ведущих и менеджеров, но и на официантов кафе, где проходили переговоры века, а также на слушателей передачи, которые, узнав о случившемся, начали срочно звонить в студию, делиться опытом и давать полезные советы. Короче, передача «Вечерний Сидней» однозначно выиграла от сегодняшних происшествий, а я приобрела весомые знания в области краж, страхования и ремонта автомобилей. Не было бы счастья, да несчастье помогло.


Когда после долгого трудового дня я переступаю порог родного дома, меня терзает мысль, что два ограбления в течение одного дня – многовато для простого совпадения.

– Глебушка, это ведь странно, что все случилось сегодня. И в доме, и на улице меня подстерегали какие-то необычные происшествия. Что этому наркоману от меня нужно было? Ведь он явно врезался в мою машину преднамеренно. А потом наскочил, как коршун, и отнял барсетку.

– Ну, если он наркоман, как ты утверждаешь, то наверняка приметил твой новенький Фольксваген и тебя с красивой барсеткой заранее. Понял, что здесь есть чем поживиться и решил пойти ва-банк.

– Надо сказать, что у него это получилось. Но это же просто полная фигня! Два ограбления в один день с одним и тем же человеком не происходят.

– Ага! С нормальными людьми не происходят, а с тобой, Сеня, может случится все, что угодно. И не забывай, что дома-то у нас ничего не взяли. Я еще раз проверил твои драгоценности и всю технику, все шкатулки и ящички. Представь себе, все на месте.

– А деньги?! – возопила я.

– Какие деньги? Все наши деньги в банке.

– Да нет, те деньги, которые у меня в барсетке были. Ой! Там же еще и банковские карты! Блин, что делать? Он все снимет, и плакали мои сбережения. – завыла я.

– Подожди. Как он снимет? Он же кода не знает, во-первых, а во-вторых, быстро переводи все деньги на мои счета, а потом звони в банк и отменяй карты. Что же ты за Еся такая? – Глеб усадил меня за компьютер и я, трясясь от страха, что мои денежки уже тю-тю, стала проверять счета.

К счастью, деньги оказались на месте, и я быстренько перевела все свои довольно объемные сбережения на счет моего дорогого догадливого супруга.

– Хорошо, что у нас с тобой кредиток нет, а то этот чудак на букву «му» точно прикарманил бы их себе. – с облегчением вздохнула я.

У нас с Глебушкой очень предвзятое отношение к кредиткам: мы считаем, что это легальный и наглый грабеж честного населения. Если взял кредит в банке, затянет по самое не балуй – никогда не расплатишься.

Вечер закончился еще одной хорошей новостью. Оказалось, что горячая линия банка работает двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, поэтому карты тут же отменили, старые счета аннулировали, открыли мне новые и пообещали, что пришлют карточки в течение пяти рабочих дней. Убедившись, что в барсетке были только наличные, банковские карты, старая помада и пара ручек, я пришла к выводу, что второе ограбление было случайным.

Но кто же вломился ко мне в дом и разбросал вещи? И, самое главное, зачем он это сделал?! Это пока осталось для меня загадкой, которую предстояло решить, как можно скорее.


Глава 3


На следующий день, а именно, в среду, я иду по Элизабет стрит к станции метро. Поскольку моя машина в ремонте, я вынуждена совершать пешие прогулки по Сиднею невзирая на погоду, природу и собственное настроение. Лишние килограммы, приобретенные в ресторанах Лондона, потихоньку исчезают, но это почему-то больше не радует, так как мне всего за полдня до смерти насточертело ездить в электричках и автобусах.

С одной стороны, интересно смотреть на мелькающие за окном поезда новостройки, частные коттеджи с аккуратно подстриженными газонами, тесно припаркованные машины на улочках трехметровой ширины (и как они там разъезжаются?), чисто английские дома из темного кирпича, построенные лет двести назад переселенцами и охраняемые государством, и частокол новых высоток по семьдесят этажей в центре города, не думая о том, что надо пристегнуться и соблюдать правила дорожного движения. По улицам Сиднея я люблю гулять: мне нравятся старое здание королевы Виктории и городской костел, а еще сиднейские заливы, где каждую минуту пришвартовываются морские трамвайчики, прогулочные катера и круизные корабли. И ключевые слова здесь «смотреть» и «гулять», лениво и не торопясь, желательно в выходные дни. А по работе я предпочитаю передвигаться в автомобиле, чтобы не таскать с собой ноутбук и всякие тяжести.

Я вошла в поезд, который идет в прибрежные районы, и села к окошку подальше от народа, чтобы иметь возможность набросать несколько строчек для очередной рекламной статьи на своем айпаде, пока в голове свежи воспоминания от разговора с владельцем только что открывшегося магазина итальянской обуви почти в самом центре города. Как ни странно, этим самым владельцем оказалась русская дама. Господи, что же такого необычного про нее написать? Ну, итальянской обуви в Австралии не так уж и много… ага… сделаем из этого редкую сенсацию.

В общем, погрузилась я в писанину, и вдруг какая-то тетка индийского происхождения со всего размаху плюхнулась рядом на сиденье, при этом жестоко воткнув мне в ногу острый зонтик.

– Ай! – подскакиваю я после укола вышеозначенным предметом. – Спасибо за напоминание о том, что на улице дождь.

– Ой, простите, – слышен корявый английский.

Конечно, ее попытка продырявить мне колено не нарочная, тетка искренне извиняется, ерзая на сиденье, мокром от стекающей с ее плаща дождевой воды. Потом она кладет руку мне на колено, правда, там уже лежит моя сумочка, поэтому она неловко похлопывает по ней рукой, типа, простите-извините, не нарочно я.

– Да ладно уже, хватит извиняться. – отодвигаю я подальше от теткиных рук свою драгоценную Прада.

Мне от ее извинений легче только морально, ведь после столкновения с зонтиком на ноге точно останется синяк. Потирая рукой ушибленное место, пытаюсь вернуть разбежавшиеся мысли обратно в голову.

– Нема проблемос, чтоб тебя, – мяукаю тетке и продолжаю клепать заказуху.

Однако развить мысль в статье мне не удается, потому что краем глаза я замечаю странное движение со стороны соседки по сиденью. Она ерзает и все ближе приближается к моему айпаду, пытаясь выяснить, что я там пишу, при этом массивная ручка огромного зонта резко перемещается по направлению к моему лбу. Всего на одно мгновение ручка зависает передо мной и вдруг…

– Ай! – честное слово, теперь я знаю, как выглядят искры, которые летят из глаз. – Какого черта?!

«Бедная моя голова», думаю я, одновременно продолжая рычать что-то нечленораздельное в адрес обладательницы гигантского зонтика, нанесшего мне уже два конкретных физических повреждения. Соседка снова нервно ерзает на сиденье и дико извиняется, поминутно прикасаясь к моим коленкам и сумочке. Это происходит с такой интенсивностью, что зонтик все время оказывается у меня перед носом. В конце концов, у меня рождается подозрение, что индийская тетечка имеет намерение лишить меня сознания и украсть айпад или сумку.

Вдруг она берет мою руку в свою и тянет (вместе с айпадом!) к своему сердцу.

– Прошу прощения, я не нарочно. – воркует соседка по сиденью, с силой прижимая мою левую руку к своей груди (айпад я успела перебросить в правую).

Я буквально вжимаюсь в окно, пытаясь защитить свой гаджет, но тетка вдруг выкидывает фортель: прижимает меня своим телом к стенке вагона, невероятным образом выбивает сумку и айпад из рук. Все происходит словно в замедленном действии.

Мое богатство посыпалось на пол, а тетка опоссумом метнулась под сиденье, чтобы его подобрать, да не тут-то было! Я, словно вратарь футбольной команды, бросаюсь грудью на летящую тушку, отбиваю удар и собираю свои пожитки с пола.

– Все! С меня хватит! – кричу я на весь вагон. – Ты что, старая, умом тронулась? Хочешь на себе узнать, как работает местная полиция? Так я это быстро тебе устрою, Мэри Поппинс, чтоб тебя!

После этих моих слов тетка с зонтиком с такой скоростью скатывается со второго этажа вагона (кстати, в Сиднее все поезда метро двухэтажные), что я даже не успеваю перевести дыхание для второй очереди угроз и оскорблений.

Решительно встаю с места, чтобы пресечь побег преступницы, но вовремя обнаруживаю, что подъехала к нужной станции. Лечу по ступенькам, как ужаленная, пытаясь найти виновницу моих бед, но она словно сквозь землю провалилась.

– Да пропади ты пропадом, чудище лесное! – я вырываюсь на волю из ставших душными объятий вагона метро и поднимаюсь на эскалаторе из подземки.

Выскакиваю на улицу злая и побитая. Противный июльский дождь, не предсказанный метеорологами, поливает мою голову и ноги в новых босоножках. Боже, как я натерла свои бедные пятки! Еле живая после встречи с зонтиком и прогулки под дождем, из последних сил ковыляю по Оксфорд-стрит в районе Бондай Джанкшион, по направлению к моему очередному заданию – салону красоты Feel Good (дословно, «Чувствуй себя хорошо»). Вот она, еще одна заказуха на сегодня, до которой надо еще минут пятнадцать в гору топать. Как же я хочу почувствовать себя хорошо прямо сейчас, учитывая синяк на коленке, шишку на лбу и растертые в кровь ноги.


Увидев меня, хозяйка чуть не падает в обморок (я и сама бы упала, если бы не была такая злая). Под белы рученьки ведет под какую-то супер-пупер лампу, чем-то там мажет, брызгает и включает музыку. Прекрасная профессия – журналист, скажу я вам! Особенно, если ты еще и рекламные статьи пишешь. С этой мыслью я потихоньку таю под кварцевой лампой, тепло меня расслабляет, и я засыпаю.

Будит меня странный шорох. Открываю глаза и первое, что вижу, это индийскую тетку с зонтиком, топчущуюся около вешалки. Она нагло щупает мою сумку!

– Эй, что это еще такое? – подскакиваю я на топчане. – А ну, руки прочь от Прада!

Тетка испуганно отдергивает руки и мгновенно исчезает за занавеской. Я бегу за ней и сталкиваюсь с хозяйкой салона.

– Вы не хотите попробовать другие услуги? – спрашивает она.

– А Вы тут женщину не видели? Индийской национальности.

– Нет. Сюда никто не заходил.

– Как! Она только что вышла отсюда. – оглядываюсь я. – Сумку мою хотела украсть. Она за мной от метро следила.

– Да нет тут никого. У нас колокольчик на двери висит, так что всегда слышно, кто входит и выходит. Вы, наверное, заснули. – смеется моя собеседница.

Я, конечно, с детства выделялась среди сверстников: была не по годам мудрой девочкой с богатой фантазией, но всегда четко умела (и до сих пор умею) отличать сон от яви. Конечно, я не сказала об этом добродушной хозяюшке.

В пустой приемной чинно сидит секретарша и что-то печатает. Я подхожу к входной двери, открываю ее и слышу звонкий голос колокольчика. Да уж, точно не пропустишь посетителей.

– Ну, так как? Попробуете?

– Знаете, мне еще статью надо сдать сегодня. Вряд ли…– задумчиво бренчу дверным колокольчиком.

Но мои слова почему-то имеют обратный эффект, и Лена, хозяйка салона, предлагает попробовать все бесплатно:

– Реклама нам очень нужна. Мы даже готовы к дополнительному бартеру для нужных людей.

– Мне надо поговорить с главным редактором… – но Лена нетерпеливо перебивает меня, махнув сразу обеими руками в звенящих браслетах (Болливуд, да и только):

– Вы и редактора приводите! Это женщина или мужчина? Мы всем подберем подходящий комплекс.

Значит, дела идут не важно, открылись только что и позарез нужен клиент, делаю я вывод, а сама набираю номер Наташи. Она не отвечает, но меня это не расстраивает, поэтому, дав отбой, я решительно поворачиваюсь к звенящей болливудской Лене:

– Это женщина. Ее на месте сейчас нет, но я потом постараюсь договориться. Конечно, мне нужны расценки и информация.

Все! Салон в моем полном распоряжении. Аква массаж, лимфатический дренаж, массаж лица и шеи, маски и прочая ерунда предложены в ассортименте. В общем, отрываюсь по полной программе со стопроцентной скидкой и полностью забываю о тетечке с зонтиком.

На выходе Лена подсовывает мне черновик соглашения о том, что я пишу рекламную статью о салоне, журнал создает рекламный баннер и размещает все это в журнале «Голос» в обмен на приличное денежное вознаграждение и услуги для меня и главного редактора. Ай да молодец, Лена! Пока я расслаблялась, она быстренько сработала договор. Ну, с главредом договорюсь, не вопрос. Ведь я всегда добиваюсь своей цели.

–Жизнь прекрасна, несмотря на противный дождь, синяк на лбу и растертые ноги! Желаю процветать и здравствовать. – попрощалась я и вышла из салона с твердым намерением отправиться в фитнес-клуб.

Иду домой уже не в таком паршивом настроении. И даже сумасшедшая ворона, попытавшаяся сбить меня на полной скорости, влетев в левое, уже поврежденное зонтиком колено, не смогла испортить настроение. Сбить меня ей не удалось, вероятно, по причине моего весового превосходства, и она пьяно полетела по над тротуаром дальше, то и дело норовясь воткнуться в прохожих.

Для Австралии нападения птиц на людей не редкость, к сожалению. Почему-то вороны и сороки в этой части планеты на редкость агрессивны. Иногда они нападают на прохожих, причем пикируют на них сверху, словно реактивный самолет, но чаще на велосипедистов, особенно, под деревьями на узких улочках, где у птиц гнезда. Может быть, потому, что видят в двухколесном транспорте угрозу для потомства, а может быть, потому, что их раздражают блестящие шлемы? У меня в данный момент ни велосипеда, ни шлема не было, да и шла я по той части Графтон стрит, где из растительности были только цветы в горшках на витрине огромного шоппинг центра Вестфильд.

– Низко пошла. К дождю, видать. – ухмыльнулся какой-то бывший соотечественник. Ну ты посмотри, сплошные русские на этом Бондае!

– Кошки на нее нет, – парировала я, потирая вновь ушибленное колено с отчетливо виднеющимся отпечатком клюва. – Больно, блин! Надеюсь, не придется делать укол от бешенства.

Русский гражданин не сильно удивился, что с ним заговорили на родном языке, но все же усмехнулся:

– Не всегда можно говорить то, что хочется, на улицах Сиднея.

– Точно. Не всегда, – подтвердила я. – Есть возможность, что Вас поймут и даже ответят.

– Особенно, если Вы находитесь в пляжных районах, как этот. – мужчина махнул рукой в сторону океана, который шумел в пяти минутах езды от нас.

– Таки-да, почему-то русские люди любят селиться именно в прибрежной зоне, поближе к белому песочку и бурному океану. Мы с Вами, похоже, не исключение. – я подвела итог нашей случайной беседе.

– Совершенно верно! – согласился незнакомец.

И хоть я вовсе не жила в районе Бондай Джанкшион, я почувствовала себя избранной русской, ведь моя квартира находится в одном из прибрежных районов, Сильвания Уотерс (что значит Воды Сильвании), который находится на другом конце славного города Сиднея, в Графстве Сазерленд.

На страницу:
2 из 4