Миура

Миура

章 1: Давно не розовая сакура

Борясь с грязными от смога лёгкими, я выкашлял табачный дым в звёздное небо, затянувшись сигаретой ещё раз. Выдохнув, алые искры из-под моих пальцев, словно горящие ветви сакуры, осветили роскошные дома Токио. Человеческие фигуры в пальто, кимоно, платьях, пиджаках и хаори убивали мои сиюминутные созвездия, пока за всем наблюдала безразличная улица.

Я же, Макото Утида, в английском убогом плаще, с мутными глазами и разбитыми костяшками, ошеломлённо вздрогнул: разбрасывая во все стороны грязь, белые лошади направляли дешёвый катафалк во тьму, откуда, мерзко стуча по борту, билась тонкая женская ладонь с кольцом на безымянном пальце – изумруд травянистого оттенка…

Вспышка… туман…

Осенний дождь, освежая и доводя до озноба, барабанил по моим жирным чёрным волосам. Вернувшись, я вспоминаю о суеверие и прячу большой палец в кулак, уверенный, что это защитит моих родителей от гибели. Обязано защитить! Проводя взглядом смерть, что растворилась в огнях ночного города, я чувствую лёгкое удушье и не могу с уверенностью ответить: не привиделось ли мне это? Единственное, в чём я точно уверен – я не хочу быть здесь.

Я не желаю стоять на промозглой улице и делить родной ветер с бестолковыми деревенщинами. Я не имею воли продолжать наблюдать за глупыми варварскими традициями и дурно пахнущими кишками старой Японии. Поскорей бы европейские манеры и дым прогресса вдохнули жизнь в нашу новую страну восходящего солнца! Поскорей бы туда, где мы станем богатыми и сытыми! Поскорей бы, ведь там, кроме материального, нас ждёт светлое духовное! Поскорей бы в объятья любимой… к поцелую сына… наконец вернуть те ненавистные ночи, когда я неспособен уснуть и лежу с открытыми глазами до рассвета, но продолжаю оставаться счастливым… поскорей бы к родному очагу, подальше от дома семейства Миура…

Бросив окурок в лужу, я вижу в отражении, как вибрирует в водной глади размытый силуэт европейского особняка. Частички табака расплываются по зданию и… и… в чёрных глазницах окон замерли сожжённые заживо люди!

Отскочив на пару метров прочь, я оборачиваюсь… всматриваюсь… никого нет… Божество Дарума, сотри этому дому все глаза… Черт, да я же повидал столько кошмаров за свой детективный опыт, что, мне теперь какой-то полуразрушенный и полусожжённый домик бояться? Нет уж! Я лазал по уши в костях и плоти, раскапывая могилы ради малозначительных зацепок; я блевал и плакал, изучая кровавые бойни; я дрался на ножах с фанатиком посреди священного обряда и вырвал из его груди фонтанирующее кровью сердце! Если никто из Америки, Европы и Японии не сумел разгадать тайну дома Миура, то мой безграничный опыт одной левой справится со всем безумством, что творится внутри этих стен!

Я целую свою ладонь и притрагиваюсь к шее – там отпечаток губ любимой. Я знаю: она ощутит в своём прекрасном сне наш поцелуй. Красная помада почти стёрлась, но не страшно – утром, дома, вернувшись с победой, она подарит мне новый отпечаток нашей любви. Пока улица незаметно пустела, а из зловещего дома продолжал веять мертвецкий холод, моё тело согревалось её далёким теплом. Улыбнувшись небу, я ступил на первые ступеньки крыльца, заметив на участке особняка сад: высокая, красивая, масштабная и красная-красная, давно не розовая сакура, её ветви украшала длинная петля с монотонно качающимся трупом…

章 2: Обгоревший мундир

Мутный, преломлённый лунный свет, расщепляясь в сотни тонких лучей, проникал сквозь осколки стекла внутрь тёмного зала. Медленно, в голубом сияние небесного тела, по комнате парили частички пыли и пепла. В центре помещения обвалилась крыша и весь зал превратился в долину ручьёв, объединяясь в одно большое озеро. В поисках лёгкой дороги, я пробирался через сгоревшие бытовые принадлежности, разломанные куски мебели и обваленные стены. Хлюпая промокшими лаковыми туфлями, я заметил плывущую красную паутинную лилию: всю жизнь её считали приносящей пожары и несчастье – так оно, очевидно, для этого дома и вышло.

Добравшись до дыры в крыше, я, стоя внутри европейского особняка со всей характерной архитектурой и убранством, взглянул на тёмное японское небо, откуда на меня лил ледяной дождь. Задумавшись, я внимательно посмотрел, куда стекают капли и поразился – наконец-то отыскалась родная Япония: настенные рисунки с журавлём и карпом кои, развешенные обереги, остатки татами, разбитая рисоварка, укрытый простыней тёдан, водоросли комбу и морское ушко – признак недавней свадьбы. Да, всё было спрятано… не бросалось в глаза… сражение проиграно, но война продолжает вестись… интересно, почему так?.. почему жители этого дома прячут свои корни?..

Закончив лицезреть одно из трёх вечных, я отправился вглубь особняка. Пока, складывалось мнение, что дом семейства Миура хранил в себе очень ожесточённую противоборствующую сущность – здесь всё охвачено Европой, а Японии лишь остаётся тяжело дышать в деталях. Посмотрим, что увижу дальше.

Аккуратно ступая по длинному тёмному коридору, я ощутил у своего уха чужое дыхание. Вздрогнув, я отмахнулся ладонью, неожиданно услышав, как кто-то, силясь преодолеть воду, тяжело и громко бежит на меня. Резко обернувшись и сжав кобуру с шестизарядным револьвером, я увидел, как вдалеке стоит маленькая девочка с огромной, в три раза больше неё сгоревшей собакой…

… и это оказалась лишь игра моего больного воображения…

Боже… я схожу с ума… Пора зажечь масляную лампу. Пламя. Свет. Холод… Странно. Необъяснимо… Почему вместо успокоения и сожжения всех пугающих образов, я чувствую зарытый неизвестный страх? Тошнит… кружит… дьявол! Да что же внутри меня такое происходит?!

Испуганный, я сел на руины. Свет в моих руках дрожал. Я боролся за покой внутри себя, но становилось лишь хуже. Неосознанно, я бросил лампу на пол и схватил свои ноги, крепко удерживая их от бегства из дома Миура. Осознавая, что скоро я засуну ствол револьвера в рот, я попробовал переключить внимание на что-то иное. Панически прыгая глазами из угла в угол, я заметил у разбитой витрины обгоревший мундир, почерневшие медали и разломанную на три части винтовку. Хватаясь за крыло бабочки, я начал вспоминать биографию хозяина дома – Иори Миура.

Иори прожил всю свою жизнь в деревне Сугано в регионе Нара. Жили бедно, но очень дружно и с огромной любовью к своим ближним и окружающим. С самого детства Иори мечтал, чтобы его семья была счастлива, видя это осуществление в богатстве. Сложно осуждать его представления о счастье, когда изо дня в день в миске не было ни зёрнышка риса. В двадцать два Иори отправился на войну Босин, где Император Мэйдзи сражался против самураев. Иори верил – кровь и героизм озолотят его семью.

Как знает вся Япония, в начале мая тысяча восемьсот шестьдесят девятого года, в статусе разнорабочего, Иори застал неожиданный штурм замка Уцуномия. Летали снаряды, стрелковое оружие не стихало, смерть гуляла рядом. Заметив близкую схватку, оглушённый взрывом Иори не сдюжил и зарубил топором самурая, тем самым сумев защитить Норайо Сугавара. Он не знал, что в тот час и в ту минуту ему удалось спасти влиятельного дворянина и своего будущего лучшего друга. Отступив из замка, спустя несколько часов Иори из мальчика стал мужчиной и примерил на себя мундир с винтовкой, став бок о бок с солдатами Императора.

Спустя пару дней, благодаря безрассудству и смелости Иори, что лез под каждый снаряд, пулю и катану, замок удалось отбить. Абсолютно все видели, как в дыме пороха родился новый герой отечества.

В июле, посреди моря, соли, кораблей и горящего города, Иори со своими товарищами высадился в Нагаока. Не замечая никого, герой резал на куски любого, не слыша, как плачут дети и кричат сгорающие в своих хижинах женщины; как лезвие меча стало под цвет неба – алым; как, словно на лесоповале, падали целые улицы; как лежали красивые, прекрасные, улыбчивые толпы трупов, не знавшие и часа назад, что с ними произойдёт…

Всё поглотил огонь… огонь… боль…

Учащённо глотая пепел и пыль, я пришёл в себя. Вместо пересказа биографии Иори Миура, я вспомнил один день из своей собственной…

Эх… нужно было довериться ногам и бежать отсюда, а не напоминать себе самый страшный кошмар… Ладно, прошлое на то и прошлое, что висит незаметной картиной и напоминает о себе лишь раз в год.

Голова раскалывалась, но я почувствовал приятное безразличие в своём сердце. Пора отряхнуться и идти по коридору дальше, но я не люблю бросать дела на пол пути – освежу биографию Иори в своей памяти до конца: после Нагаока герой встретился лично с Императором и тот по-европейски пожал ему руку. Вернувшись домой, Иори сообщил семье, что благодаря друзьям из высшего общества у них есть возможность начать новую счастливую жизнь в европейском особняке. Столичная интеллигенция поможет семье Миура чувствовать себя комфортно, пока для Иори не откроют прибыльный бизнес. На таких условиях семья обосновалась в Токио.

Могу лишь согласиться с большинством: Иори справился. Благодаря своему героизму он заслужил золотые горы, богатый дом, преданных друзей, счастливую семью и любимую жену. Бедняк прославился на всю страну и вытащил семью из маленькой бамбуковой хижины, обеспечив им счастье.

Идеальная картина, если не вспоминать, что я нахожусь в саду Эдема, что сгорел пару месяцев назад…

章 3: Тёмно-красные розы

Отойдя от обгоревшего мундира Иори Миура, я услышал голос из темноты. Аккуратно, избегая скрип половиц, я крался по коридору и ощущал, как звук далёкого женского шёпота усиливался. Дойдя до одной из закрытых дверей, я медленно приоткрыл её, заглянув внутрь.

Перед глазами открылась наполненная европейской красотой комната с сидящей за столом девушкой. Со спины я видел, что всё её лицо и тело покрыто белой вуалью, а вокруг, на волосах и предметах декора, застревали частички тумана. Рассматривая её, у меня складывалось двойственное ощущение, что она выглядит лёгкой и воздушной, но именно из-за этого сломанной и нереальной.

Стоять и наблюдать за ничего не подозревающим человеком – как минимум странно. Если девушка находится здесь, то кем бы она ни была, благодаря ей я смогу отыскать первую отмычку для вскрытия многослойного замка. Вооружившись ложкой и выкопав из себя остатки воспитанности, я постучал в дверь. Девушка обернулась, кончики её материи в районе губ поднялись – она улыбнулась моему появлению. Отложив фудэ с папиросной бумагой, незнакомка произнесла:

– Здравствуй. Как ты? – её голос был мягким, тёплым, обволакивающим слух. Не знаю, может, мне показалось, но в её интонации чувствовался искренний, а не вежливый интерес.

– Мы знакомы?

Девушка внимательно изучила меня и нахмурились.

– Я – Иошши Миура. Кто же вы такой, мой нежданный утренний гость?

Иошши Миура. Родная сестра Иори. Ага. Я наслышан о их близкой родственной связи. Она, как никто другой, поможет узнать, что здесь произошло.

– Макото Утида. Детектив. В эту дождливую ночь я занимаюсь расследованием самого загадочного дела на планете.

– А, вы уверены, что сейчас дождь и ночь, дорогой детектив?

– Что?

– Уверены ли вы, что мы оба видим эти прекрасные тёмно-красные розы в расписной вазе? Согласитесь, наш разговор никак бы не изменился, будь они здесь для меня, а для вас, например, их бы не существовало. Притроньтесь к ним, может, это всё иллюзия?

Ошеломлённым взглядом я смотрел на девушку и розы, не в силах поддержать этот разговор.

– Пойдём мы с вами гулять на улицу: для вас там будут существовать деревья, комья грязи, сгорбленный старичок, телега. Мы продолжим идти и болтать о никчёмностях, но вы никогда не узнаете – вижу ли я это всё, как и вы, или же у нас разная наполненность мира. Да, на наше времяпровождение это никак не повлияет, но разве вас не удивит: вы видите объект, а я ничего не вижу. Единственный способ, чтобы выяснить, реальны ли вещи или люди перед нами – притронуться к ним. Может, мы все-таки решим, являются ли для нас розы настоящими?

Всё также молча и удивлённо я смотрел на Иошши. Такого начала разговора я никак не ожидал.

– Вы замерли. Боитесь?.. Ладно, забудьте, – проронила Иошши раздражённо. Первоначальная улыбка сменилась на хладнокровное высокомерие. – Раз вы на работе, то давайте займёмся вашей работой. Что вам нужно?

Поражённый всем происходящим, я без спроса сел на мягкую постель:

– Угу. Так… Рад, что вы желаете помочь моей работе, Иошши Миура. Море потому велико, что и мелкими речками не брезгует. Может, мне повезёт, и один прямой вопрос распутает самое сложное мировое дело? Попробуем? Иошши, кто поджёг дом вашей семьи в середине мая этого года?

Девушка улыбнулась и перекинула ногу на ногу:

– Лёжа в постели никто не спотыкается, господин детектив. Я спала в ту ночь и ни на секунду не проснулась. Сожалею, но вам ещё предстоит семь раз упасть, чтобы восемь раз подняться для разгадки этого преступления.

– Путь в тысячу ри начинается с одного шага. Угу. Начнём тогда с чего-то далёкого: почему ваша семья переехала в Токио?

– О! Какая прекрасная возможность рассказать о том солнечном летнем дне, когда мой брат наконец-то вернулся с войны. Вся деревня встречала его героем, поэтому был организован огромный пир: душевные беседы, танцы, пение, игры, смех, любовь и дружба. Благодаря брату тот день в нашей деревне выдался счастливым.

– Оно не удивительно. Могу себе представить и позавидовать.

– Представляйте-представляйте, завидуйте-завидуйте, – пропела вспыхнувшая алым закатом Иошши, погружённая в те дни. – После пира Иори собрал семью, чтобы предложить нам всем переехать в Токио ближе к сентябрю. Он был убеждён, что там начнётся новая счастливая жизнь.

– Радостной ли стала весть?

– Вы задали хороший вопрос, – замерла девушка. – Удивительно, но на самом деле, рада была только я. Мне так хотелось выбраться из скучной деревни и взглянуть на общество красивых интеллигентных людей! Если говорить про родителей, то они не желали уезжать из родных, но очень бедных мест. Они предпочитали привычный ад, чем неизвестный рай. Интересная психология, не так ли? Микки, жена Иори, сама сбежала благодаря нашей семье из сытого ада в бамбуковый рай хижины. Ей то понятно, почему не хотелось возвращаться в старые сети. Да и для их недавно родившегося сына столичная суета вряд ли была бы полезна.

– Столько аргументов “против”, но ваша семья все равно переехала в Токио, – заметил я.

– Да, Иори все любили. Вся семья и вся страна. От возникших возможностей у брата горели глаза – он был убеждён, что сделает нас счастливыми… в своём понимание счастья…

– Угу. Значит, семья согласилась?

– Да.

– Хорошо. Как вас встретила столица?

– Все остались при своём: мы с Иори были поражены Токио, родители с Микки чувствовали себя неуютно, лишь занимаясь хозяйством и воспитанием Таро. Мы с братом посещали высокие мероприятия и знакомились с японской интеллигенцией. Благодаря такому кругу общения, нас довольно быстро унесла волна новых философских веяний. Я научилась писать и читать по-японски, Иори только читать. С каждым днём мы становились всё больше и больше похожи на представителей европейской цивилизации: мы избегали поклонов при встрече и прощании, не использовали суффиксы, высмеивали культуру и традиции Японии, меняли свой менталитет. Мы стали жить чувствами и материей, отрываясь от закостенелой морали и глупой рациональности обычного народа.

– Но, прошу заметить: ваша семья продолжала быть “обычным народом” и не слышала о тех новых европейских веяниях. Как они реагировали на ваши кардинальные изменения?

– Ну-у-у… Как бы сказать… Забавно, но семья никак не реагировала – это Иори реагировал на семью. После осени, когда снег падал на Токио, брат стал раздражительным. Думаю, он специально вымещал свою злобу на близких, заставляя их жить по европейским манерам. Пьяным, он возвращался вечерами и поднимал их с пола, кидая на стулья; бил по спинам, чтобы они перестали кланяться и жали ему руку. Трезвым, он долго и методично разговаривал с ними, разрушая их фундамент давно сформированного храма, чтобы построить новый, “истинный”. В ответ, мама с папой лишь улыбались, кивали, а после того, как Иори уходил, они переставали играть роль и вытаскивали свои спрятанные корни.

Да, вот и ответ на вопрос, почему в доме царит атмосфера двух совершенно разных подходов к жизни. Но, вытекает следующий вопрос: почему Иори стал таким раздражительным?

– Иошши, а у вас нет предположения, почему ваш брат начал тиранить семью? Простите за столь личный вопрос.

– У меня есть предположение. Хоть мы и довольно быстро разошлись по разным обществам, но я слышала, как брата обсуждают другие. Когда розовая пелена спала с интеллигенции, все осознали – Иори обычная красная кровь, деревенщина, который гуляет в дорогих одеждах и думает о себе больше, чем сам Император. Предполагаю, брат начал замечать, что над ним глумятся и не воспринимают всерьёз, думая, что семья своими деревенскими манерами позорит его, хотя всё общество считало главным позором именно Иори.

От произнесённых слов меня охватила внезапная ярость. Я встал и закричал:

– Да как вы смеете говорить такое о вашем брате! Чем вы, хрустальная дама, помогли ему за все эти годы?! Позволяли каждому лапать вашу белоснежную шею и томно вздыхали?! Чем вы помогли своей семье?! Всего добился Иори и только Иори! Он вывел вас из бедности! Спас Японию! Он – герой наравне с Императором! А вы?! Кто вы?! Богатые, сытые лизоблюды! Вам всем должно быть стыдно! Вы не заслужили ни капли пота Иори Миура!

Иошши загадочно улыбалась и никак не реагировала на мои крики и метания по комнате. Дождавшись окончания моей тирады, она встала и произнесла:

– До свидания, детектив Макото Утида. По-дружески, хочу вам дать один небольшой совет, если вы желаете разгадать тайну нашего семейства. Готовы?

Тяжело дыша, я с ненавистью смотрел на такую близкую, но такую далёкую Иошши.

– Забудьте всё, что связано с семьёй, пожаром, преступником и тому подобным. Обращайте внимание лишь на то, что непосредственно связанно с этим домом. Бросайте всё остальное из головы – оно вам без надобности. Если вы сумеете понять дом, то тогда, Макото, вы поймёте всё остальное. Да, вы допустите ошибку, но зная всю правду вашего положения, у вас получится выбраться из иллюзии счастья бамбуковой хижины.