Клуб. Техно

Сергей Ельчанинов

Клуб. Техно

ТЕХНО

Оказывается, серый цвет обладает бесконечным множеством оттенков. Впрочем, как и все другие цвета. И не то чтобы подобное наблюдение можно назвать открытием, нет. А вот откровением для некоторых людей – вполне себе можно.

И все же правильнее будет сказать, что о таких подмечаниях желательно напоминать самому себе время от времени. Как сейчас, когда внимательно, но без какой-либо цели следишь за ровным полетом осенних туч и облаков.

Причудливые формы меняются каскадами, рваные клочки облаков накрывает лавиной монолитный поток, впоследствии рассыпаясь новыми кусками и брызгами, словно волна, набежавшая на острые скалы.

Но все внимание на себя берет именно цвет, то темнея, то становясь светлей. Своей живой игрой он неожиданно пробуждает некую ностальгию, призывая память порыться в своих закромах в поисках вовсе не конкретного события или момента времени. Разум пытается выудить в глубинах сознания определенное чувство… Нет, ощущение… Нет же, целый сгусток сплетенных между собой чувств и ощущений, причем свободных от всяких ассоциаций! Чувствование, как оно есть, сама его суть! Кажется, вот оно, начинает проясняться, вертится на языке, словно полузабытое слово, которое так нужно сейчас сказать, озвучить. Уже почти, только рукой подать, витает в воздухе, сделать поглубже вздох, и…

– Я говорю, чайник давно вскипел, Кать! – обратилась к девушке подруга, суетливо в гостях накрывающая на стол.

Катя повернула осунувшееся от усталости лицо и молча кивнула. Длинные пальцы пианиста держали потухшую, не выкуренную даже наполовину сигарету. Оголенные предплечья были покрыты мурашками от холодного воздуха и ссадинами вовсе не от занятий клавишными.

Цветом ее глаза резонировали с проплывающими облаками, а мешки под веками – со сгущающимися тучами. В светлые жидкие волосы вцепились невнятной формы подтаявшие снежинки.

– Закрой окно, будь добра, простудишь нас обеих! Ноябрь уже, как никак. – с нарастающим раздражением попросила подруга, разглядывая полупустые навесные шкафчики в поисках легкого перекуса к чаю. На секунду она обернулась, с упреком уставив взгляд на сигарету, и вернувшись к поискам, добавила:

– Ты же бросила.

Катя взглянула будто с удивлением на табачную палочку.

– В кармане куртки нашла, с весны еще лежали. Подумала, жалко выкидывать.

Выкинув в мусорное ведро сигарету и раскрытые пачки несвежих сладостей из шкафчиков, Катя накрыла на кухонный стол чистую скатерть, и вместе с подругой они приготовили крепкий чай и выложили принесенные гостинцы. Усевшись поуютнее, подруга с наслаждением обхватила ладонями горячую кружку.

– Вышла в отпуск, значит? – с бодрым интересом начала беседу подруга.

– Выгнал начальник. Нашел самый подходящий сезон, конечно. – хрипотца разбавляла безэмоциональный Катин тон.

– Санаторий одобрили, разве нет? Подлечилась бы заодно.

Катя смотрела в свое чайное отражение.

– Не-е-е. – лениво протянула она.

Не дождавшись пояснений, подруга, колеблясь, решила озвучить волнующую ее тему:

– Я слышала, последний выезд был тяжелым…

– Да нормально, – оживилась Катя, – если бы не горе-герои, бездумно ринувшиеся в огонь за детьми, управились бы без проблем и лишних жертв. А так еще машины и людей пришлось вызывать. А как пожар потушили, так полкорпуса развалилось, так что новую школу теперь построят. Вот тебе и внимание к региональным поселкам городского типа.

Подруга, не первый год знавшая Катю, никак не могла привыкнуть к такого рода разговорам, особенно когда последней, пусть она и не подавала виду, нужно было основательно выговориться.

– Вот тебе и медицина катастроф, – сказала вслух подруга, – даже название звучит депрессивно.

– Звучит как надо и по делу. Каждый раз ты удивляешься.

– Каждый раз ты такие вещи рассказываешь, кровь в жилах стынет…

– Сама же спросила.

После этих слов подруга, не глядя на Катю, съежилась, будто желая спрятаться от всего внешнего мира.

– Без упрека. – оправдываясь, но с пониманием ответила Катя.

Несколько минут подруги просидели молча, пока Катя не принялась обновлять чашки свежей порцией горячего напитка.

– Клуб открылся. – с грустью продолжила подруга. – Который на окраине города.

– Ты мой режим знаешь: сон-работа, работа-сон. Да пока в отпуске, думаю, съезжу на дачу, приберусь перед зимой хотя бы.

– Это я так, к слову. Там, оказывается, только по личным приглашениям пускают.

Искреннее удивление проявилось на лице у Кати в виде поднявшейся брови.

– Не слишком ли пафосное заведение получается для нашего захолустного городка?

– Ну глядишь, лишнюю купюру отстегнут, когда к ним на вызов поедешь.

– А вот сейчас дело говоришь!

Подруги душевно засмеялись. Дальнейшая беседа пошла в более бодром и жизнеутверждающем тоне, и чайник регулярно кипятился. Когда на улице вовсю царил мрак, с которым тщетно боролись уличные светильники и фонари, часы пробили всего восемь вечера.

– Ты же знаешь, что мы переживаем за тебя. – как бы подводя итоги разговора, сказала подруга.

– Знаю. Только переживать не надо, а захаживать со всякими пирожными – можно! – ответила развеселевшая, но все еще уставшая Катя.

– Одними посиделками на кухне удовлетворения от жизни не получишь!

– Звучит грозно! Репетировала?

– Кать, я серьезно тебе говорю! – надув щеки, проговорила подруга.

– Отсмеиваться, может, и полезно иногда, но проблем так не решить.

– Знаю. – ровно ответила Катя. Снова потянуло гадкое желание закурить.

– Ну раз ты все знаешь у нас, буду собираться. – сказала подруга с ломящей тоской в голосе. – В магазин еще хотела успеть.

Катя виновато угукнула, прочистив горло. Уже в прихожей тесноватой однушки она, как бы вспоминая манеры приличия, спросила подругу:

– Как с твоим у вас дела? Есть подвижки, ну… с вашим совместным мероприятием?

– Это называется зачать ребенка, Катя. Нет, пока ничего, решили сделать перерыв, может, идейка-другая в голову еще придет. Но спасибо, что спросила.

– Рада видеть, что не унываете! Все получится, обязательно!

– Без тебя справимся, не волнуйся! – с легкой язвительностью ответила подруга, но на ее лице вновь растянулась добрая, дружеская улыбка.

– Только не пропадай, Катя!

– Иди уже!

Они крепко обнялись, и подруга стремительно пустилась рысцой вниз по лестнице.

Еще стоя в дверном проеме в блеклом свете рыжих домовых ламп, Катя подумала: «Сигареты все же надо выбросить».

Она собрала имевшийся в квартире мусор, чуть не забыв про сами сигареты, лихо накинула на себя куртку и пружинящим шагом спустилась по лестнице. На каждом этаже Катя проходила мимо своих разноликих соседей – входных дверей. Говорят, что за этими дверьми живут люди. По крайней мере так точно было раньше, когда соседи действительно знали друг друга в лицо. Теперь же каждый мог с точностью опознать чужую дверь, имея весьма смутное представление о том, что находится за ней.

Иссохшиеся деревянные, блестящие черным лоском металлические, с матовыми накладками самых пестрых цветов, с сотней замков или лаконичной цифровой панелью – двери самых разных сортов, вкусов и предпочтений. Проходя мимо, можно было краем уха услышать определенный звук, у каждой двери свой, но каждый день один и тот же, будь то музыка, голоса вплоть до криков, скрежет и неприятный лязг или же вовсе невнятное шуршание.

Выйдя во двор, Катя обернулась посмотреть на фасад дома, на котором гирлянда залитых светом окон перемежались с черными квадратами и прямоугольниками из стекла и пластмассы, похожими на разинутую пасть бегемота.

Катя убедилась в очередной раз, что делит внутреннее пространство этого невзрачного дома с другими такими же живыми людьми и глубоко вдохнула воздух, уже пахнущий, как она говорила, зимой. И когда мусор был отправлен в надлежащее ему во дворе место, девушка вернулась в дом, решив заодно проверить почтовый ящик убедиться, скорее, что там ничего нет, кроме рекламных листовок бестолкового содержания. Отворив дверцу, Катя внимательно осмотрела полость стального коробка, чтобы обнаружить там бархатный конверт цвета благородного красного вина. Без подписей или рисунков, с наклеенной бумажной печатью на новый манер. Девушка вскрыла конверт и неполностью извлекла из него письмо, больше походившее на визитку, где на одной стороне содержалось единственное предложение:

Екатерина,

Вы приглашены в Клуб.

На другой же стороне был напечатан адрес того самого заведения, об открытии которого вскользь упоминала Катина подруга.

Как только все имеющиеся письменные знаки были прочитаны, девушка произвела те же самые действия с письмом и конвертом, но в обратном порядке, аккуратно положив присланное обратно в ящик. Совершенно безэмоционально, будто бы никакого письма и в помине не было, Катя вернулась к себе в квартиру.

Вечер вежливо и беспрепятственно уступил тихой ночи, и Катя без лишних дум о бренном и тленном отошла ко сну.

Надо бы сказать, что город N, в котором жила Катя, своим наполнением и содержанием был далек от пышущих разнообразнейшими событиями мировых столиц, однако открытие ночного клуба, коим являлся, собственно, тот самый Клуб, вовсе не являло собой главную новость дня, даже несмотря на особенность посещения только по личным приглашениям. Узнав об этой особенности, местные жители и вовсе утратили всякий интерес к данному заведению и наплевали на возможные причудливые тайны, хранившиеся за вновь возведенными стенами.