Дядя самых честных правил. Книга 7

– Возьмите, ваше высокоблагородие.

Трость оказалась неожиданно тяжёлой, с массивным изогнутым набалдашником в виде цапли. Я взвесил её на руке, прикидывая, что внутри, должно быть, спрятан потайной клинок.

– Вы рукояточку поверните, Константин Платонович, – орка подобострастно оскалилась, – там сюрпризец, на всякий случай.

Прокрутив набалдашник, я разделил трость на две половины. «Сюрприз» оказался не лезвием, а стволом «громобоя». Коротким, но достаточно толстым. Из рукоятки с щелчком появился спусковой крючок и удобно лёг под палец.

– Спасибо, Марфа, не откажусь.

– Пожалуйста, Константин Платонович, всегда рада услужить.

Собрав трость в единое целое, я вышел на улицу и отправился гулять по Петербургу. Пусть в арсенале у меня есть Скудельница, но бывают случаи, когда стальной ствол, направленный в лицо, оказывает просто волшебное действие.

* * *

Впрочем, я не только изображал из себя провинциального барина, приехавшего посмотреть столицу. У меня имелась вполне конкретная цель, ради которой и затевалась «прогулка».

Глазея по сторонам, я дошёл до Фонтанки и перешёл по мосту на другую сторону. На всякий случай проверил «хвост», но слежку не обнаружил. Немного поплутал по улицам и вышел на Гороховский проспект, где легко отыскал вывеску «Трактир купца Пятницкого».

Публика в этом заведении собиралась далеко не нищая. Всё больше купцы средней руки, но можно было заметить и чиновников, и студентов, и каких-то преподавателей. Даже дворяне из небогатых не брезговали здесь столоваться, так что я совершенно не выделялся на общем фоне. Кормили сытно, обильно, но без иностранных изысков – каши, пироги, уха, суточные щи с щековиной, кулебяки, жареные куры, утки, поросята и всякие разномастные закуски. Так что я успел плотно пообедать, прежде чем в зале появился нужный мне человек.

– Еле узнал вас, Константин Платонович, – шепнул Васька, подсаживаясь за мой стол, – прямо на себя непохожи.

Камердинер, выполняя моё поручение, приоделся, превратившись в зажиточного купца, и рассказал, что поселился где-то поблизости, сняв пару комнат в доходном доме.

– Чисто как барин живу, – похвастался он, – на перине сплю, кофий мне утром подали. А горничная там одна так и стреляет глазами. Вашим степенством называет, сама чуть не облизывается, чертовка.

– Не увлекайся только, – я улыбнулся, – тебе сейчас только жениться не хватает.

– Да ни за что, Константин Платонович! Мне рано ещё, да и горничная эта в невесты никак не годится. Мне нормальную надо, тихую да скромную, а не вертихвостку.

– Вот и чудно. А теперь слушай, что надо сделать.

Васька всем своим видом превратился в одно сплошное ухо.

– Узнай, где казармы гвардейских полков. Походи там, присмотрись, поспрашивай, в какие кабаки ходят рядовые гвардейцы.

– Так разве ж простого солдата отпускают пьянствовать, Константин Платонович?

– Ты простых с гвардейцами не сравнивай.

Пока я служил в армии, то наслушался от офицеров о гвардейских нравах. Нет, воевать они умели, дело своё знали, но, после того как они Елизавету Петровну на трон возвели, им многие вольности дали. Начальству главное, чтобы на утреннем разводе все солдаты были на месте, а что ночью старшие из них выбираются в город «самоходом», ему и дела нет. Если же при этом побили «конкурентов» из другого полка, то солдаты даже гордятся и ставки делают. В общем, в гвардии царят странные, на мой вкус, порядки.

– В общем, как присмотришься к гвардейцам, заведи с ними знакомство. Выпивку им поставь, закуску и всё такое.

– Выспросить у них чего надо, Константин Платонович?

– Даже не пытайся про службу спрашивать. Твоё дело свести с ними дружбу, мол, сам из солдат, в купцы выбился, а помню, какая служба тяжкая.

– Эт я могу!

– Отправь им в казармы угощение, вроде как гостинцы.

– Всё сделаю, не извольте беспокоиться. Я солдатскую жизнь знаю, найду, как угодить.

– Вопросов не задавай, но если про командиров будут говорить, запомни на всякий случай. А здравицы поднимай за императрицу Екатерину Алексеевну.

– И за императора?

Я отрицательно покачал головой.

– Наоборот. Если за него пить будут, то не возражай, но и восторгов не выказывай. Обмолвись, что здоровье потерял на войне под Кёнигсбергом, а теперь тебе обидно, что город, взятый нашей кровью, император хочет пруссакам вернуть.

– Ах вот оно как, – Васька закивал. – Понял, Константин Платонович. Как нужно скажу и моргать буду в нужном месте. За императрицу, стало быть, пить будем?

Он довольно ухмыльнулся.

– За неё, Василий. Деньги, что у тебя есть, не экономь, пускай в дело. Но чтобы подход к гвардейцам во всех полках нашёл.

Напоследок мы договорились, как будем держать связь и обмениваться посланиями. Адрес конспиративной квартиры я ему говорить не стал, для большей безопасности. А для срочных случаев выдал табакерку с наложенными Знаками, вроде телеграфных. Стоило ему начать щёлкать крышкой, как у меня запищит такая же коробочка. Телеграфной азбуки он, конечно, не знает, но подать сигнал о проблемах сможет.

Я оставил Ваську в трактире доедать обед, а сам выбрался на улицу и, сделав большой крюк, вернулся на конспиративную квартиру.

* * *

Едва я скинул камзол, в дверь постучалась Марфа.

– Константин Платонович, к вам человек пришёл от Степана Ивановича. Прикажете впустить или вы отдыхать изволите?

– Зови, сейчас приму.

Я снова надел камзол, не собираясь панибратствовать с сударем из Тайной канцелярии. Коли мне его выдали в помощь, надо сразу показывать, кто здесь хозяин.

Человек Шешковского оказался высоким худым мужчиной лет пятидесяти. С первого же взгляда он показался знакомым. Я точно где-то видел его вытянутое, слегка надменное лицо. Но вот где? Память отказывалась помогать и вертела хитро скрученный кукиш.

– Добрый день, Константин Платонович.

Он поклонился с таким видом, будто служил королевским дворецким. Точно! Он! Дворецкий Василия Фёдоровича! Сударь с потерянным именем, уехавший, едва дядя умер. Как там его, дай бог памяти?

– Добрый день, Франц Карлович. Не думал, что встречу вас при таких обстоятельствах.

– Вы меня помните? Рад, очень рад видеть вас в здравии, Константин Платонович.

– А вы, я смотрю, вернулись к основному месту службы. Что же, похвальное рвение.

Франц Карлович покачал головой и взглянул на меня с укором.

– Константин Платонович, мне кажется, вы неправильно истолковали моё занятие. Я вовсе не следил за Василием Фёдоровичем и соглядатаем не был.

– А что же вы делали, Франц Карлович?

– До ссылки Василия Фёдоровича я долгие годы служил под его началом. А после работал при вашем дяде «нянькой», – он печально улыбнулся, – можно сказать, был при нём государственным опричником. У Василия Фёдоровича за время службы в Тайной канцелярии образовалось множество врагов. Кое-кто из них даже навестил Злобино.

– Что с ними стало?

– Одним достаточно было показать мои документы. Другие… – по его лицу скользнуло довольное выражение. – Другие посетили с визитом Злобинское кладбище.

– Предположим. Почему же вы уехали так внезапно?

– Простите, Константин Платонович, – он развёл руками, – но такие у меня были инструкции. Поверьте, я бы с удовольствием остался в Злобино, где прожил долгие годы. Честно говоря, я скучаю по Настасье Филипповне и старом пне Лаврентии. Но служба, служба…

Я кивнул, удовлетворившись его объяснениями. Понятно, что он писал отчёт в Тайную канцелярию, а не просто был «нянькой». Но по-другому и не могло быть – спецслужба не оставляет бывших высокопоставленных сотрудников без надзора.

– Что же, в любом случае теперь вам предстоит работать уже со мной.

Франц Карлович поклонился.

– Буду рад оказаться вам полезен, Константин Платонович.

– Какие задачи поставил вам Степан Иванович?

– Исполнять ваши поручения, обеспечить финансами. В случае необходимости защитить от всяческих неожиданностей.

Я удивлённо поднял бровь.

– Как я уже говорил, я вполне успешно обеспечивал безопасность Василия Фёдоровича.

– Каким оружием?

– Мне не требуется оружие, – Франц Карлович чопорно задрал подбородок, – у меня специфический Талант, если угодно.

На мой немой вопрос он отрицательно дёрнул головой.

– Простите, Константин Платонович, я не могу об этом говорить. Если случится, вы увидите его в деле. А нет – так нет.

– Хорошо, оставим. У меня есть для вас первое поручение.

Всё было понятно с этим «дворецким по особым поручениям». Он будет не только помогать, но и приглядывать, чтобы я не вышел за рамки. Ишь ты, Талант у него секретный! Нет уж, ничего важного я ему не поручу, не заслуживает он доверия. И внимательно прослежу: если он станет угрозой, никакой Талант против Скудельницы ему не поможет.

– Найдите капитана Григория Орлова. Мне необходимо встретиться с ним без лишних свидетелей как можно быстрее.

– Уточните: следует договориться с ним о подобной встрече или найти возможность вам подойти к нему в удачный момент?

– Хм, лучше второе.

– Что-нибудь ещё?

– Мне нужен small wand. Сердцевина – платина или золото, корпус из дерева. Без нанесённых надписей и рисунков.

Вот тут я его озадачил. Франц Карлович нахмурился и поджал губы.

– Не уверен, что достаточно осведомлён в подобных устройствах. Потребуется время, чтобы найти его.

– Постарайтесь уложиться за неделю.

Ничего, пусть побегает и поищет. Заодно станет меньше совать нос в мои дела.

– Это всё? Тогда я вас покину, Константин Платонович. Думаю, завтра вечером я доложу вам об Орлове.

– Очень хорошо. Всего доброго, Франц Карлович.

* * *

Остаток дня и вечер я провёл, сидя на диване с книгой в руках. Делал вид, что читаю, а сам напряжённо работал с Анубисом.

Талант практически восстановился после столкновения с магодавом, и я взялся настраивать защитные контуры. Во-первых, накачал эфиром Знаки-татуировки на груди и ладонях и поставил их на непрерывную подпитку. Во-вторых, включил вокруг себя первый уровень предупреждения об опасности.

К моему радостному удивлению, встреча с фон Катте оказалась даже полезной. Мой резерв силы скачком увеличился чуть ли не в два раза! Конечно, было ещё далеко до того же Лукиана, но и этого хватит для хорошей драки на полной мощности.

Уже перед тем, как лечь спать, я потянулся через эфир и попробовал связаться с Кижом. Увы, он был ещё слишком далеко, и я «услышал» только слабый отклик. Но даже так чувствовалось, что он движется в мою сторону. Вот и отлично! У меня и для Кижа есть роль в будущем спектакле, именно такая, как он любит.

Глава 6 – Сеятель ветра

Франц Карлович, как и обещал, явился на следующий день вечером.

– Ваш сударь Орлов крайне непоседливый молодой человек. Днём в Канцелярии главной артиллерии служит, а вечерами то в карты играет, то с офицерами-гвардейцами выпивает, то пропадает непонятно куда и возвращается лишь под утро.

– Вы что, за ним давно следили?

– Зачем? – Франц Карлович пожал плечами. – Поговорил со слугами в доме, где он живёт, с лакеями в присутственном месте, с половыми в кабаках, где он кутит. Любой человек, Константин Платонович, оставляет массу следов, по которым его можно прочесть как книгу.

В его взгляде мелькнула добродушная усмешка. Мол, и тебя, мил человек, если потребуется, разберём на косточки и осмотрим со всех сторон.

– Возможно, завтра представится удачный случай, – продолжил он, – чтобы вы встретились. По средам он почти всегда бывает дома: гвардейцы обычно заняты, а…

– К чёрту подробности. Как мне его найти?

– Я пришлю за вами экипаж, если всё сложится.

– Очень хорошо. Что со small wand'ом?

Франц Карлович поморщился.

– Ну и задачку вы мне задали, Константин Платонович. Ей-богу, легче императорскую корону достать, чем вашу волшебную палку. Их привозят из Европы под заказ, а Академия наук их даже не пытается делать. Там считают, что наши мастера «слишком грубые, чтобы доверить им столь тонкий прибор».

Про бардак в Академии я был наслышан. Большая часть академиков – иностранцы, смотрящие на всех свысока. Редкие русские дарования, вроде Ломоносова, увы, погоды там не делают.

– Вы точно не обойдётесь без этой палки?

– Не обойдусь, Франц Карлович.

Тяжело вздохнув, он уточнил:

– А серебро для неё не подойдёт? Вроде бы, такую проще найти.

– Нет, или золото, или платина. Кстати, если не найдёте готовую, я могу её сам сделать.

– Что же вы сразу не сказали, Константин Платонович!

– Но есть нюансы с материалами, – остудил я его. – Нужны старые золотые монеты, чем старше, тем лучше. Только не лежавшие в закромах, а стёртые, ходившие по рукам.

– Это легко устроить.

– Сложнее с деревом. Требуется палисандр, а лучше эбеновое дерево или олива.

– Не вижу проблем.

– Но не простое, Франц Карлович. Дерево должно пережить удар молнии или какое-то сильное заклятье, чтобы оно пропиталось горячим эфиром, а после вылежалось несколько лет. Причём подойдёт не абы какой кусок, а ровный, длиной не меньше десяти дюймов, без сучков и трещин.

Дворецкий посмотрел на меня с осуждением, будто я специально над ним издевался и требовал достать личный дневник императора. Впрочем, может, дневник ему и легче было бы принести.

– Ну извините, я сразу предложил вам самый лёгкий вариант – найти готовый small wand.

– Я уже понял, Константин Платонович, – он гордо вздёрнул подбородок. – Но мне приходилось решать и более мудрёные задачи, так что и с вашей справлюсь. А теперь разрешите откланяться. Экипаж я за вами пришлю, как только Орлов будет один.

* * *

Пришлось ждать два дня, прежде чем поздним вечером за мной приехали старые скрипучие дрожки. Правил ими мужичок-орк, такой же старый и разваливающийся, как и его экипаж. Кобыла была под стать обоим и только чудом не померла, пока мы ехали до места. Порой она так плелась, что я ждал просьбы от старичка выйти и подтолкнуть дрожки.

Высадил он меня на пустой улочке где-то на Васильевском острове. Стоило ему отъехать, как из подворотни появилась высокая фигура бывшего дворецкого.

– Добрый вечер, Константин Платонович.

– Скажите, Франц Карлович, а ваш кучер видел основание города Петром?

– Не могу сказать, – хмыкнул он. – Главное его достоинство, что он ничего не помнит. За это и держим. Идёмте, вам надо застать Орлова дома, пока он куда-нибудь не уехал.

Жил Орлов в не слишком шикарном доходном доме, немного обшарпанном и требующим ремонта. Лакея или сторожа на входе не оказалось, и мы легко вошли внутрь.

– Поднимайтесь на третий этаж, – шепнул Франц Карлович, – третья дверь слева. Через час возвращайтесь, я прослежу, чтобы вас никто не увидел.

Я оставил его внизу, а сам пошёл искать указанную дверь.

Открыли мне не сразу. Пришлось несколько раз громко постучать, прежде чем изнутри послышался шум, лязгнул засов и передо мной появился заспанный Орлов.

– Сказал же, – буркнул он, протирая глаза, – что завтра.

– Точно?

– А…

Он уставился на меня сверху вниз. Несколько раз моргнул и завопил:

– Костя!

Схватил меня в охапку и сжал в объятья так, что мои ноги оторвались от пола. Вот же здоровый, чёртяка!

– Да неужто ты, а? Откуда? Как здесь очутился?

– Пусти, медведь, задушишь, – просипел я и добавил, когда он вернул меня на землю: – И дверь закрой, а то весь дом знать будет.

– Да, заходи, конечно. Костя, ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

* * *

Я не стал скрывать от Орлова положение дел и рассказал о магодаве, его смерти и побеге из-под ареста.

– О-хо-хо! – Момент удушения кандалами вызвал у него неподдельный восторг. – Вот так прям цепью? Силён, брат! Силён! Я на медведя в одиночку ходил, но магодава бы не решился, ей-богу!

Но упор в рассказе я сделал не на месть фон Катте, а на неприязнь императора. И недвусмысленно выразился, что испытываю злость на Петра. Такую, что аж обедать не сажусь, если не помяну его дурным словом.

– Вот такие мои дела, Гриша. Кто я теперь? Беглый каторжник? Государственный преступник? Только и остаётся, что бежать за границу.

– Погоди, не пори горячку. Оставайся у меня – здесь тебя точно искать не будут.

– Спасибо за предложение, но у меня уже есть безопасная берлога. Да и не хочу я впутывать тебя в эту историю.

Орлов вскочил и начал порывисто ходить от стены к стене.

– Это всё неправильно: твой арест, прусский магодав. Пётр не должен был так поступать, это против всех традиций…

– И что? Мне явиться во дворец и так ему сказать?

– Нет, конечно. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Мы тебе поможем!

– Мы?

– Ну, – Орлов смутился, – в смысле Екатерина Алексеевна, императрица. Я попрошу её замолвить за тебя слово и отменить этот глупый арест. Она войдёт в положение и посодействует.

Я понял, что настал подходящий момент подсекать и идти на повышение ставок.

– При нынешнем императоре она ничего не сможет сделать. Пётр не тот человек, чтобы воспылать ко мне симпатией. Он меня ненавидит и сделает всё, чтобы уничтожить убийцу его любимого кумира Фридриха.

– Нет, погоди…

– Да ладно, я же слышал, что происходит. Он собирается вступить с Пруссией в союз и объявить войну Дании. Так? Ну вот, сам понимаешь, моим арестом он в первую очередь потрафит пруссакам. Нет, пока он на троне, никакой отмены ареста мне не видать. И Екатерина Алексеевна помочь не сможет, только навлечёт на себя его гнев. А ведь Пётр и так не в ладах со своей супругой. Я прав?

– Прав, – Орлов состроил гримасу отвращения и сел обратно. – Последнее время император живёт со своей фавориткой. Даже проговаривался, что хочет жениться на ней, а Екатерину Алексеевну отправить в монастырь. А неделю назад скандал случился на торжественном обеде. Екатерина отказалась пить за союз с Пруссией, так он накричал на неё при иностранных послах, а вечером хотел её арестовать. С трудом, как я слышал, отговорили.

– Вот видишь, куда ей мне помогать, сама в шатком положении. Жаль её – красивая женщина, – в этот момент Орлов покосился на меня, – умная к тому же. Ей бы самой править, без Петра, больше толку было бы. Я бы поддержал такую рокировку.

– Ты серьёзно?

– Абсолютно. Пётр слишком любит Пруссию, чтобы быть хорошим императором. А меня он ненавидит, и, пока сидит на троне, моя жизнь будет в опасности.

– А как же наследник?

Ага, Орлов начал прощупывать меня! Очень хорошо, рыбка проглотила наживку.

– Павел слишком мал, чтобы править. Стране нужен самодержец, а не кучка регентов.

Развивать тему я не стал, аккуратно свернув разговор на другую тему. Но интерес в глазах Орлова был явно заметен. Вот и отлично, пусть он обсудит моё появление и слова с Екатериной и другими заговорщиками. Уверен, в следующую нашу встречу он попробует завербовать меня в их ряды.

Я не стал долго засиживаться. Орлов предложил прийти к нему через день, в то же время. Но я ничего не обещал. Сказал, что пришлю записку, прежде чем соберусь уезжать из столицы, попрощался и исчез в ночи.

* * *

Встречаться с Орловым повторно и кидаться в объятия заговорщиков я не спешил. Одно дело, если я к ним «напрашиваюсь» и должен буду согласиться на их условия. И другое, когда они уговаривают меня – в этом случае требования буду ставить уже я. Будущее равновесие сил закладывается именно сейчас, когда ещё ничего не произошло. Потом, после успеха, менять расклады будет поздно. Так что пусть ждут и волнуются, чтобы я не уехал за границу.

В ожидании, пока «клиент дозреет», я встретился с Васькой. Дела его шли превосходно: он успел завести знакомства во всех гвардейских полках столицы. В нём видели своего собрата-солдата, пусть и из обычного полка. Так что Васька легко выяснил – гвардейцы недовольны Петром. О Екатерине говорили с симпатией, но не больше.

– Напомни им про Елизавету Петровну, как она взяла власть с помощью семёновцев. Триста гренадеров, что присягнули первыми и пошли за ней, получили дворянство и имения.

– Так и было, Константин Платонович?! Или враньё всё?

– Истинная правда. Намекни, что самые большие награды получат те, кто быстрее других поддержит Екатерину. Ну и напомни, что гораздо лучше нести службу в столице, чем воевать в Дании под началом Петра.

Взятые у Франца Карловича пятьсот рублей я отдал Ваське и велел на эти деньги отправить гвардейцам угощение от имени Екатерины. Пока она додумается до такого хода, может пройти слишком много времени. А я не собираюсь сидеть в подполье ещё полгода. Так что события надо форсировать, а не ждать случая.

Франца Карловича, чтобы ему жизнь мёдом не казалась, я нагрузил задачей найти ещё несколько человек, включая младшего Девиера. В том числе я хотел увидеться с Ягужинской. Неплохо бы напомнить ей о нашем союзе, а заодно посмотреть, не может ли она быть чем-то полезна.

Остальное свободное время я занимался Талантом и Знаками. Вспомнив давние опыты, начал тренировать мгновенное создание деланных символов с помощью Анубиса и needle wand'а. После нескольких дней тренировок Талант запомнил базовые символы и научился за доли секунды их воспроизводить. Не было необходимости их представлять, достаточно просто назвать. Сложные связки Знаков не получались, а вот простые комбинации выходили на отлично. Как только я получу в руки small wand, то вопрос работы с высокими энергиями станет делом тренировок и величины резерва.

Меня ещё не оставляла надежда, что получится подружить Анубиса с Нервным принцем. Если своенравный middle wand пойдёт на сопряжение, то может выйти очень весёлая связка. То-то будет сюрприз для голштинцев!

На пятый день, уже поздно вечером, явился Франц Карлович и высыпал мне в ладони горсть золотых монет.

– Такие вам подойдут, Константин Платонович?

– Да, без сомнения. – Монеты оказались старыми византийскими безантами, с профилем базилевса и надписью на греческом. – Где вы раздобыли такую редкость?

– Поверьте, вам лучше не знать, – Франц Карлович поморщился. – А сейчас, Константин Платонович, не изволите ли собраться и поехать со мной?

На мой немой вопрос он пояснил:

– Я нашёл нужное вам дерево, – и ехидно добавил: – Но отмерять и орудовать пилой вы будете сами. К несчастью, я не владею навыками плотника.

Глава 7 – Вторый

За «нужным деревом» пришлось плыть. Небольшое судёнышко с одной мачтой доставило нас к острову Котлин. Но не стало заходить в порт Кронштадта, а обогнуло остров с юга.

– Посмотрите вон туда, Константин Платонович.

Франц Карлович указал в сторону берега. В рассветных сумерках мне почудился кит, выбросившийся на камни. А через минуту я разглядел – нет, не кит, а огромный корабль. Старый, с дырой в борту и огрызками мачт.

– «Пётр Первый и Вторый», – торжественно, с ноткой грусти, произнёс Франц Карлович, – стопушечный корабль первого ранга. Император Пётр сам нарисовал чертежи и до самой смерти руководил постройкой.

– Что с ним стало?

– Он воевал с французской эскадрой возле Данцига в тридцать четвёртом. Получил несколько ударов магией и вернулся в Кронштадт на ремонт. Не успели починить, как в него ударила молния, – он многозначительно посмотрел на меня. – Возник пожар, и корабль больше не выходил в море. Его хотели сохранить как память о Петре, но несколько лет назад всё-таки решили разобрать из-за ветхости. Но то ли потеряли приказ, то ли деньги на это разворовали, в результате корабль отвели сюда, чтобы он не мешался в порту. Так и гниёт здесь памятник былому величию.

Мы молча смотрели на приближающийся остов деревянного линкора. Грустью веяло от умирающего исполина морей, лежащего на камнях, чуть накренившись набок.

– Нам придётся забраться на палубу, Константин Платонович. Вы готовы к такому приключению?

– С удовольствием, Франц Карлович. Никогда не был на борту подобного корабля.

Всё оказалось проще, чем можно было предположить. Мы подошли к борту гиганта на шлюпке, матрос с помощью крюков ловко забрался на борт и скинул верёвочную лестницу.

Я поднялся первый и с разочарованием оглядел палубу. Доски некогда славного корабля прогнили, и местами зияли дыры. Обрубки мачт смотрели в утреннее небо культями калеки, а истлевшие канаты колыхались на ветру, как обрывки савана. Жаль, что на корабли магия некромантов не действует и я не в силах воскресить гордый парусник.

– Осторожней, Константин Платонович, ступайте за мной след в след.

Не дожидаясь меня, Франц Карлович двинулся к надстройке на корме корабля. Шёл он хитроумным зигзагом, то замирая, то перетекая, будто осторожный зверь. Я не заметил, чтобы он пробовал ногой доски перед собой на прочность, но ни разу гнилое дерево не проломилось и даже не хрустнуло.

Я осторожно следовал за ним по наклонной палубе. Только раз чуть оступился, и тут же доска треснула, проваливаясь под сапогом. К счастью, мне удалось отдёрнуть ногу и удержать равновесие.