Слышать

Андрей ЛакрО

Слышать

С лёгким пением магнитных тормозов экспресс «СеверНова» замер у станции. Бесшумно и плавно разъехались дверцы, пассажиры потоком хлынули на платформу.

Прежде, чем последовать за ними, Руслан активировал камеру нейрофона. Кадры его прибытия в Новомурманск помогут сделать будущий репортаж красочнее и динамичнее.

Под левый бок ткнули, не больно, но ощутимо. Мимо протиснулся невысокий, плотно сбитый мужичок в неброском эко-пуховике. Руслан разглядел на рукаве шеврон с фигуркой медведя – видимо, полярного, но из-за грязи теперь больше похожего на пиззли. Мужичок обернулся, мазнул пустым взглядом по тому, кого только что бесцеремонно обогнал. Тёмные круги под глазами, щетина недельной давности и успевший поджить шрам от щеки до виска. Через пару секунд любитель отираться о незнакомцев исчез в толпе.

Руслан припомнил, что пассажир ехал с ним в одном вагоне. Всю дорогу он вёл себя странно. Быть может, впервые видел альбиноса или был тайным поклонником его канала. Это было уже не важно.

Вокзал Новомурманска встретил гостей простором и светом. Арочные своды терминала пропускали рассеянный арктический день через прозрачные панели с переменной прозрачностью – где-то они затемнялись, сглаживая блики, где-то оставались кристально чистыми, открывая вид на здания. Лучи северного солнца отражались от куполов бизнес-центров, превращая его в сияющую сказку о торжестве высоких технологий.

– Извините, простите!

Бубня дежурные извинения, бот-носильщик с жужжанием пронёсся мимо и скрылся в отсеке выдачи багажа. Его собратья скользили среди людей, предлагая донести чемоданы до экспресса, следующего в город. Изредка в воздухе мелькали курьерские дроны. Едва слышно шипел паровой оттайщик, уничтожая наледь на перилах. По перронам скользили грузовые платформы с контейнерами, управляемые невидимыми алгоритмами.

На эти звуки мягко ложился женский голос. Приятный, почти не отличимый от человеческого, он объявлял расписание и предлагал пассажирам заранее пройти регистрацию на рейс. На информационных экранах в реальном времени отслеживались прибывающие и отбывающие поезда.

Руслан вобрал воздух полной грудью. Типичные вокзальные запахи маскировали элитные ароматы, распыляемые системой рециркуляции. Крытая платформа быстро опустела, и он поспешил внутрь вокзала вслед за остальными пассажирами. Застыл на входе, привыкая к масштабу.

«Светлое будущее – уже сегодня, уже здесь», – пропел жизнерадостный голос, и по стенам заплясали голограммы. Слишком яркие и чужеродные для Новомурманска: изумрудные пальмы, которых никогда не видели эти широты, бабочки с размахом крыльев больше ладони. Воздух наполнился запахом морского бриза с нотками синтетической ванили. Следом на центральный экран выплыло изображение Криостабилизатора – серебристой лилии из титана и стекла, расцветающей среди морских волн.

Мимо с криками и смехом пронеслись двое мальчишек лет семи. Вдруг замерли, поглядывая на Руслана и перешёптываясь.

– Это же он, из канала «Путь Медведя»?

– Сто процентов…

Заслонив сияние вокзальной рекламы, над их головами проплыла массивная тень. Мальчишки тут же забыли про популярного блогера. Их внимание захватила голограмма кита, пересекающая экраны на потолке и стенах.

– Смотри, как живой!

– Живые в сто раз больше, это просто картинка!

Руслан проводил улыбкой резвящихся малышей. Возможно ему скоро удастся посмотреть на настоящих китов. На этой мысли он опустил взгляд, осторожно провёл пальцами по запястью. Стилизованный цветок в треугольнике изрядно выцвел и расплылся, но он так и не решился вывести эту «ошибку молодости». Всего пара лазерных процедур, и кожа не будет носить ни следа, но он не хотел стирать это воспоминание. Узнает ли он в Агате Фиалковской, научном сотруднике ведущего исследовательского института Арктики, ту задорную девчонку, с которой вместе учился? Фиалка была его первой влюблённостью, и, наверное, единственной настоящей за всю жизнь.

Из неги предвкушения его вырвал вибросигнал нейрофона. Руслан чертыхнулся, скользнул картой по сенсору доставки. Дрон-носильщик с мягким писком подхватил багаж и завис в полуметре за спиной, послушный, словно тень. Освободив руки, Руслан вывел картинку на камеру в очках. В пуш-уведомлениях болталось непрочитанное сообщение от шеф-редактора.

«Ты уже доехал?»

Руслан отмахнулся коротким утверждением и зашагал в сторону высокой двери с надписью «Экспресс». Путешествие на поезде совсем не утомило, так что он решил сразу ехать в институт.

Состав скользил по рельсам с плавностью ртути. Мимо сияющего стеклом бутика в форме огромного ненецкого чума – колорит для туристов, мимо городских пространств и стендов с картами, мимо порта. Руслан прильнул к окну, провожая взглядом «Полярикс-2050» – некогда флагманский ледокол, а сегодня раритет, который вот-вот спишут, заменив на более совершенный серийник. Судно ухмыльнулось ему полустёртой зубастой пастью.

Дорога заняла даже меньше времени, чем он ожидал. Он шагнул из тёплого нутра вагона на платформу и огляделся.

Обновлённое здание института впечатляло масштабами и дизайном. Теперь оно куда лучше вписывалось в современный урбанистический пейзаж. Панель над входом гордо сияла надписью: «НИИ Арктической океанологии имени Артура Чилингарова». Легендарный полярник, живший сто лет назад, наверняка бы оценил рвение, с которым администрация Новомурманска увековечила его имя.

При виде удостоверения корреспондента система контроля на проходной напряглась. Потратив на проверку на минуту больше времени, чем положено, она нашла Руслана в списках и разрешила вход.

Просторный холл блистал не меньшим великолепием, чем фасад. Украшенный росписью купол подпирали колонны, стилизованные под ледяные пики. В центре возвышалась композиция из заснеженных хребтов, утыканных макетами полярных станций и фигурками белых медведей.

На стене активировалась смарт-навигация. Она вежливо замигала огнями, предлагая самый короткий путь в лабораторию, но Руслан всё равно растерялся.

– Руслан Автай? Это вы?

Он обернулся на голос. Перед ним стояла миниатюрная девушка с жгуче-чёрными волосами и карими глазами. Её лабораторный халат жемчужного цвета отливал узором, в котором угадывались не то северные орнаменты, не то молекулы ДНК. На кармане красовался флаг Республики Корея, но девушка говорила совершенно без акцента.

– С утра вроде им был, – неловко улыбнулся Руслан.

– Глазам своим не верю! – воскликнула девушка, приложив руку к груди. – Ой, простите, как-то невежливо… Меня зовут Джуён Смирнова, я старший лаборант.

Она протянула изящные пальцы с жемчужным маникюром.

– Приятно познакомиться, – отозвался Руслан, отвечая на рукопожатие. – Где я могу найти Агату… Агату Фиалковскую?

– О, я провожу! Идите за мной.

По дороге Джуён успела излить восхищение его каналом и эфирами, выпросила автограф. Наконец, лифт доставил их на нужный этаж. Руслан облегчённо выдохнул и шагнул в просторную залу лаборатории. На выходе из лифта он едва не налетел на рослого темнокожего юношу с планшетом в руках.

– Простите, – с сильным акцентом пробормотал он и скрылся за хромированными створками.

Руслан огляделся. Справа оживлённо жестикулировал худой паренёк с копной медно-рыжих волос и кучей серёжек в неожиданных частях лица. Его речь была обращена к мужчине флегматичного вида, на халате – флаг Индии. Руслан задержался на них взглядом всего на секунду. У мерцающих экранов коммуникатора он уже заметил ту, встречи с которой так ждал.

– Я прекрасно понимаю, какое значение имеет Криостабилизатор. Благодаря пиар-кампании «Солярис Энерджи» не в курсе только глухие и мёртвые. Только давайте не будем забывать, что гренландские киты имеют статус биологического наследия, а потому неприкосновенны!

Руслан занял позицию у голографического макета, не решаясь приблизится. Он помнил Фиалку озорной бесшабашной девчонкой, которая любила яркую одежду и безобидные шалости, над которыми сама же смеялась громче всех. Сейчас знакомый голос звучал холодно и чуждо, даже угрожающе. Обращаясь к почтенному человеку, чьё лицо сейчас белело на экране, Агата будто пыталась уничтожить его словами.

– Хорошо, Леопольд Петрович, мы подготовим подробное заключение по вчерашнему происшествию, – ответила она на очередное замечание.

Резким жестом девушка прервала сеанс связи и рывком отвернулась от коммуникатора. В голубоватом отсвете мониторов она показалась Руслану похожей на парнгэ, злобного и мстительного персонажа из фольклора коренных народов Севера.

Их глаза встретились. Ледяная маска злобной ведьмы растаяла, точно сосулька под весенними лучами.

– Мишка!

За цвет кожи и волос в институте его называли Медведь или Полярник, и только она звала так… Руслан даже рот открыть не успел, как оказался в крепких объятьях. Агата повисла на нём, стиснув изо всех сил – и откуда их столько в этой хрупкой девушке? В следующую секунду она отстранилась, оглядываясь на коллег. Те поспешили тактично отвернутся и погрузиться в свои дела.

– Прости, – смущённо улыбнулась она, – Я с этой работой совсем забыла про время. Даже не встретила тебя на вокзале…

Теперь Руслан видел, что не так уж она изменилась за прошедшие годы. Разве что непослушные русые кудряшки стали немного короче и обрели модную сиреневую прядь. В остальном… Те же изящные ладони, казалось, жившие своей жизнью – ещё преподаватель по ботанике говорил, что если студентка Фиалковская поймет, куда девать руки, то мир вокруг остановится. Те же умные лиловые глаза, смотрящие пытливо, будто разгадывали какую-то тайну.

– Какие-то неприятности? – поинтересовался он, кивнув на погасший экран.

– Ай, да как обычно, конфликт интересов, – всплеснула руками Агата. – Это как раз относится к тому, что я хотела тебе показать. Идём.

Худенькая рука подхватила его под локоть и увлекла за собой. Руслан подумал, что было бы неплохо включить запись. Мало ли какие материалы могут ещё пригодиться для репортажа. Пока он размышлял, допустимо ли это в лаборатории, они зашли в кабину ещё одного лифта.

– Я работаю с международной командой, это лучшие эксперты по морским млекопитающим во всём мире, – разъясняла Агата, пока они спускались. – Мы разрабатываем алгоритм для расшифровки их речи.

– Чьей речи? – уточнил Руслан.

– Сейчас сам всё увидишь. Теория, над которой мы работаем, на самом деле не новая. В наше время технологии наконец-то позволяют её доказать, но у нас отнюдь не праздное любопытство. Это очень важно…

Они спустились на несколько уровней. Затем миновали коридор и оказались в помещении в форме огромной полусферы.

Обзорная площадка впечатляла не меньше других частей института. В центре помещения, переливаясь неоновыми всполохами, расцветала хрустальная стела. Её вершина стрелой тянулась к куполу, накрывавшему зал огромным колпаком. Руслан знал, что над ними не стекло, как рисовали фантасты в мечтах о будущем. На множество выпуклых экранов, составлявших полусферу, транслировалось изображение с камер снаружи.

Эффект быт ничуть не хуже, Руслану казалось, что они стоят на дне океана. Наружная иллюминация подсвечивала толщи воды, в которой то и дело вспыхивали искры. Судя по всему, резвилась подводная живность. Вдруг в синеве над их головами возникла тень.

– О, смотри, вот он! – затормошила его Агата, указывая пальцем вверх.

Мимо купола проплыло массивное тело, медленное и величавое, словно живой остров. Руслан выдохнул в восхищении. Он был прав в своих ожиданиях, настоящий гренландский кит впечатлял куда больше цифровой проекции с вокзала. На громадных плавниках просматривались причудливые узоры – словно подводные боги вывели на них древние руны серебристой тушью. В луче прожектора мелькнул бок с росчерком шрама.

– Видишь там сбоку? – шепнула ему в ухо Агата.

– На якорь похоже, – так же тихо отозвался Руслан.

– Именно, – кивнула она. – Всем нашим подопечным мы даём имена. За шрам мы назвали этого кита Боцманом. Обычно он стесняется людей, но сегодня решил тебя поприветствовать.

Агата шагнула к панели на стене и провела рукой над сенсором. Помещение огласил протяжный звук. Он начинался как стон, набирал мощь и вдруг срывался в морские пучины, чтобы снова вынырнуть. Смешивался то со свистом, то с шумом ветра, сплетаясь в необыкновенную мелодию.

Руслан ощутил, как дрожь пробрала его до самых костей.

– Это…

– Песня кита, – подтвердила Агата и поманила к экрану, где сплетались десятки сияющих линий.

– Вот тут у нас карта миграций. Раньше параболы были плавными, как движения в вальсе, а теперь…

Жестом руки она переключила изображение. Графики превратились в рваные зигзаги, напоминающие панический крик.

– Это ещё не всё, взгляни сюда.

Она тронула иконку на планшете и развернула видео. В кадре мелькнула громадина Криостабилизатора, величаво расцветающая на клочке искусственной суши. Затем камера захватила палубу судна, на которой суетились люди в рабочей форме. По выражениям лиц и взмахам рук было ясно, что они встревожены. Вода за бортом вздыбилась, из неё показалась колоссальная туша. По шраму на боку Руслан узнал Боцмана.

– Это относительно свежая запись с исследовательского дрона, – пояснила Агата.

Стало немного тревожно от осознания того, что это огромное, и, как выяснилось, агрессивное животное плавает где-то рядом.

– Он нападает на строителей?

– Такова версия компании-подрядчика, получившей контракт на строительство, – поджала губы Агата.

– Если бы меня атаковал такой колосс, я бы тоже так подумал, – нервно хохотнул Руслан.

– Боцман не опасен! – горячо возразила Агата. – Это мы опасны для китов. Они только кажутся большими и сильными, но в прошлом уже оказывались на грани вымирания по вине людей.

Руслан примирительно вскинул руки.

– Хорошо-хорошо, но люди же осознали ошибку. Сейчас китам вроде ничего не угрожает.

Агата покачала головой.

– Если мы не выясним причины их поведения, ничем хорошим это не кончится. В первую очередь, для самих китов. Вот над этим мы тут и работаем!

– Я всё ещё не понимаю, над чем именно, – осторожно намекнул Руслан, но Агата уже вела его дальше.

Они покинули обзорную площадку. Следующий коридор привёл в павильон с экспозицией. На появление людей мгновенно среагировал нейрогид. Программа воодушевлённо приветствовала гостей и предложила следовать за указателями, чтобы узнать побольше о первооткрывателях и обитателях Арктики. Руслан немного отстал, изучая надписи на табличке, и тут же оказался в окружении стайки рыбок-голограмм. Он провёл рукой и любопытные крошки дружно потекли в сторону его жеста.

– Так что же в итоге вы исследуете? – напомнил он.

– Об этом тебе сейчас расскажет наш виртуальный коллега. Думаю, ты оценишь знакомство с ним.

Агата указала на экран, больше похожий на сияющий неоном портал. Из него навстречу гостям шагнул статного вида мужчина в строгом синем костюме старинного кроя.

Взгляд Руслана невольно приковало это приветливое лицо с крупным носом, аккуратно скруглённой бородой и тёплым взглядом карих глаз сквозь линзы очков. Детализация образа была настолько тщательной, что Руслан едва не протянул ладонь для рукопожатия. Только в последний миг опомнился, что цифровая личность не сможет ответить. У неё ведь нет рук как таковых.

Внешность нейро-Чилингарова в точности повторяла архивные фотографии. Руслан помнил то интервью с разработчиками. Они заверяли, что нейроличность учёного не только выглядела, но и говорила, и мыслила в точности, как прототип. Для этого её обучали на старых интервью и семейных хрониках. Руслан уже встречал виртуальных людей, они были не менее убедительны. Но от мысли, что перед ним не просто оцифрованное сознание, а личность легендарного человека, в голове немного плыло.

– Как там Ванька, Артур Николаевич, не сильно вам докучает? – привёл его в чувство голос Агаты.

– Что вы, я всегда рад встрече с внуком, – заверил нейро-Чилингаров.

Ванька, курчавый мальчишка лет десяти, уже спешил к ним, размахивая руками. Агате он приходился младшим братом, а знаменитому полярнику пра, пра… очень много раз «пра» внуком. Для удобства титул многократно сокращали.

– Они с бабушкой тоже на церемонию приехали, – пояснила Агата. – На денёк сбагрила мне неугомонного мальца.

– Деда помог мне с проектом по сохранению редкой микрофауны Байкала, – похвастал Ванька. – Макхамба Ивановна сказала, что его даже можно будет подать в Агентство детских инициатив.

Агата улыбнулась и потрепала мальчугана по рыжим кудрям.

– Артур Николаевич, это Руслан Автай, – представила она своего спутника. – Он хочет узнать о нашем проекте.

– А я вас узнал, – улыбнулся Чилингаров. – Смотрел ваши эфиры, вы очень увлечённый делом молодой человек. Такой огонь в глазах, напоминает меня в молодости. К тому же мы своего рода тёзки.

Руслан почувствовал, как к его от природы белой коже приливает кровь. Не каждый день получаешь признание от личности такого масштаба, пусть даже цифровой. Он только сейчас понял, что имя учёного и его фамилия на разных языках действительно означают одно и то же: «медведь».

– Что ж, с удовольствием расскажу об этой уникальной работе.

Один его жест – и в воздухе разлился запах старинных бумажных книг. Стены музея исчезли под деревянными панелями, в углу возник огромный шар-глобус, а под ногами распушилась шкура полярного медведя. Искусная голограмма в точности повторила кабинет, в котором учёный работал при жизни. Только вмонтированный в стол экран напоминал, что на дворе две тысячи сто двадцать пятый год. Над его поверхностью всплыла неоновая сетка с множеством переменных.

– Взгляните сюда, – указал Чилингаров. – Снизу длинная фраза, четыре короткие и снова затухание. Повтор идёт через тридцать семь секунд. Обратите также внимание на правую часть графика. Понимаете, что это значит? Это соответствует закону Менцерата!

Оратор торжествующе посмотрел на слушателей.

– Простите, я в таких нюансах не силён, – виновато улыбнулся Руслан, – Можно попроще, для не очень сообразительных блогеров?

– Чем длиннее фраза, тем короче её части, – вмешалась Агата. – Это лингвистический закон. Все человеческие языки ему подчиняются. Чем сложнее сообщение, тем экономнее строятся слоги. Именно это мы здесь и наблюдаем, а вот ещё – частотность повторов. Пики ложатся по схеме закона Ципфа. Распространённые звуки – короче и появляются чаще.

– Так-так, подождите, – тряхнул головой Руслан. – То есть, простым языком, киты разговаривают?

– В этом состоит наша теория, – подтвердил Чилингаров и прищурился. – Тут есть правила, структура, экономика речи. Они используют язык в соответствии с логикой.

– Деда выучит этот язык и расшифрует песню китов! – радостно подытожил Ванька.

– Именно, – засмеялась Агата. – Я заметила, что во время атак на строителей киты издают одни и те же звуковые комбинации. Моя позиция – они хотят не навредить, а предупредить. То есть, они не просто разговаривают, а пытаются разговаривать с нами! Осталось только научно это доказать, и как можно скорее. Пока подрядчик не пролоббировал какие-нибудь меры защиты или что похуже.

Руслан озадаченно выдохнул, ероша волосы на затылке. Голову переполняла информация, которую пока не удавалось там органично уложить.

– Я как раз завершила сбор нужных параметров, – продолжила Агата, настраивая что-то на экране. – Теперь нейросеть их тщательно изучит, систематизирует и составит модель языка. После чего мы соотнесём её с записями песен китов и… возможно узнаем, что же они хотят нам сказать.

Она обвела взглядом участников этой спонтанной лекции и повернулась к Ваньке.