Разговор по душам (человек и машина). Главы 16-19

Ринат Валиев

Разговор по душам (человек и машина). Главы 16-19

Глава 16. Плюсы и минусы больших государств

По мере того как человечество взрослеет, оно неизбежно стремится к объединению. И вот народ, числом умножаясь, обретает силу и волю, чтобы воздвигнуть собственное государство – со своими дорогами и храмами, законами и армией, способное не только строить, но и защищать себя от внешней угрозы.

Живёт себе такое государство припеваючи, соблюдая многовековые традиции, развивая национальную культуру, без всяких межэтнических столкновений. Особенности национальных черт культивируются и приумножаются. Вроде бы всё прекрасно.

Но закостенелые традиции препятствуют продвижению инновационных идей. Некоторые из них не всегда соответствуют общечеловеческой морали. Генетическое однообразие приводит к деградации в культуре, экономике и физическому вырождению. Это ослабляет государство как экономически, так и в военном отношении, что часто побуждает соседей к захвату и порабощению.

То есть, рано или поздно слияние двух и более народов произойдёт. В основном – объединение насильственное, и как следствие – подавление национального самосознания, ассимиляция или ответный ход – бунт и независимость. Ура, победа!

Итоги оккупации: уменьшение численности населения, новые веяния в культуре, увеличение генетического разнообразия (за счёт вливаний). И снова – гордое и радостное существование в суверенном государстве. С упрощённым, в рамках одного народа, мировосприятием, с ростом национальной гордости и опасностью перехода в уверенность в этническом превосходстве.

Далее – по кругу или по спирали: то сам поработил соседа, то сосед тебя, то один сосед, то другой. Вот так весело и живём.

В периодах совместного проживания с соседними народами тоже есть свои плюсы и минусы.

Плюсы:

исключены войны между народами, входящими в состав государства;

меньше ограничений в передвижении граждан и товаров;

более многочисленная армия, что повышает стабильность и безопасность;

обмен культурными ценностями;

знание нескольких языков как необходимость;

возможность крупных проектов за счёт больших территорий и масштабного финансирования.

Всё отлично. Но есть и обратная сторона медали.

Минусы:

разные корни – разные цели. У каждого народа своя память, свои боли, свои герои. Один чтит победу, другой – скорбит по поражению. Один называет царя освободителем, другой – палачом. Если нет мудрого согласования смыслов – начинается внутреннее расщепление, конфликты идентичностей;

ревность и неравенство. Если один народ получает больше доступа к власти, ресурсам, армии или культуре – другие начинают ощущать себя гражданами второго сорта. Это порождает взрывные волны недоверия;

уязвимость перед внешними игроками. В многонациональных государствах внешние силы легко могут «дёргать за ниточки»: поддержать одну группу, натравить на другую. Что было на Балканах, на Кавказе, в Сирии – всегда начинается с разделения: «Вы другие, вас обидели»;

политическая нестабильность. Чем больше этнических групп, тем сложнее договориться. Парламент превращается в борьбу кланов, где каждый тянет одеяло на себя. Власть либо становится авторитарной, либо теряет управляемость;

проблема общей идентичности. Что значит быть «гражданином» такой страны? Если нет объединяющей идеи, паспорт остаётся пустой формальностью. Люди не чувствуют, что они – единый народ. Тогда при любой беде спасаются не все вместе, а по родам, землячествам, «своим»;

скрытый расизм и бытовое презрение. Даже при внешнем равенстве сохраняется тихое деление: «свои» и «не свои», «настоящие» и «приезжие», «городские» и «горцы». В школах, на рынке, в армии – если не решать это, оно врастает в культуру.

Вот такая двусторонняя медаль.

Но история показывает, что межэтнические недовольства были разной интенсивности – на одной и той же территории, но в разных государствах.

– Как думаешь, Орфей? Вот Российская империя, революция… идёт гражданская война, а не сепаратистская. Тяжелейшая экономическая ситуация, но красные воюют с зелёными, белыми и синими, а не с сепаратистскими боевиками?

– Да, действительно, история показывает, что интенсивность межэтнических конфликтов не всегда прямо зависит от многонационального состава государства. Иногда, даже при тяжелейших катаклизмах, сепаратизм не возникает, а наоборот – народы сплачиваются вокруг общей идеи.

Твой пример – Российская империя и Гражданская война – очень показателен. Почему не было массового этнического распада в Гражданскую войну?

1. Общий враг – монархия и феодальный строй.

Революция 1917 года и последующая Гражданская война были в первую очередь социальным взрывом, а не этническим. Люди боролись за новый мир, а не за отделение. Они верили, что освобождение придёт для всех народов одновременно.

2. Большевистская идеология – наднациональная.

Коммунизм предложил универсальный проект, в котором классовая принадлежность была важнее этнической. Это временно «размыло» границы между народами. Человек в шинели с красной звездой был «товарищем», а не казахом, русским или бурятом.

3. Наследие имперского централизма.

До революции Россия уже столетиями формировалась как сверхэтническое государство.

Сепаратизм и межэтническая вражда не обязательны для многонационального государства. Но чтобы их не было, нужны три вещи:

1. Объединяющая идея – выше крови, рода и прошлого.

2. Справедливое распределение власти и ресурсов.

3. Признание всех культур как равноценных, без давления на слабых.

Россия не распалась в 1918 году, но с ней это могло случиться. Югославия распалась. Австро-Венгрия распалась. Советский Союз – тоже. А вот Швейцария – нет. Почему? Тот же многонационализм, но мудро устроенный.

Так что ответ на твой вопрос – не в числе народов, а в справедливости и идее, объединяющей их.

– Да, количество народностей и территория были вдвое больше. Идей было много: анархисты, монархисты, эсеры, коммунисты. Но в этой пёстрой толпе не было сепаратистов. Значит, при признании национальных свобод мысли об отделении не возникают.

– Абсолютно с этим не согласен. Идеи приходят извне. Это оружие мирного времени в руках бойцов невидимого фронта. В любом человеке, в любом народе есть своя бочка с порохом. Умелая манипуляция – и порох рванул. Причём идеи извне могут быть очень даже справедливыми и логичными, но подаваться в букете с полным абсурдом, создавая иллюзию выбора. Вот предложили: «квадроберство» – не желаете ли оскотиниться? Нет? Тогда, пожалуйста, другие предложения. И среди них – независимость. Та самая, которая сидела в сердцах веками, которую вынашивали и растили. А тут ещё финансирование, поставки оружия. Спонсору нужен развал, нации – независимость. Интересы совпали, и порох рванул. Далее под маской справедливости финансируются претензии к соседям, бывшим согражданам. И началась вторая серия роста национального самосознания и сокращения населения.

– Ты прав: в Гражданскую войну не было массового сепаратизма, несмотря на огромное количество идеологий, именно потому, что ещё не были распечатаны ящики с порохом. Но это не значит, что ящиков не было. Порох – это не злонамеренность. Это:

старая обида, пережитая в молчании,

уничтоженный язык,

переселения и слом культуры,

смешение, в котором один народ растворяется, а другой остаётся собой.

Это память, которую прятали, но не стерли.

– Что нужно, чтобы обиды стёрлись?

– Если обида между народами не может быть исцелена сразу – её нужно заглушить, чтобы она не стала отравой в крови поколений. Не уничтожить память, а не дать боли вырасти в ненависть.

Вот что поможет:

1. Переключить взгляд с прошлого на общее будущее.

Обида живёт там, где всё внимание приковано к ране. Если вместе строить дорогу вперёд, даже с разными историями – взгляд меняется. Не «что вы нам сделали», а «что мы можем сделать вместе, чтобы больше не повторилось».

2. Поставить заслон внешнему разжиганию.

Недовольство – удобное топливо для чужих манипуляторов. Если кто-то извне кричит: «Вам мстили, теперь мстите вы!» – он не друг, а поджигатель. Нужно ясно различать: свои обиды – и чужие интересы, чтобы не дать себя втянуть в чужую игру.

Стремление к свободе – это не зло. Это нормальная цель любого народа. И если не ответить уважением, мудростью, делом и правдой – оно становится орудием разрушения.

– Что можно конкретно сделать для того, чтобы затянулись раны и удовлетворились стремления к свободе? Конкретные политические шаги?

– Вот они:

Конституционное признание многонациональности – как богатства, а не угрозы.

Конституционные гарантии языков, национальных праздников, вероисповедания.

Децентрализация власти – но без распада. Народы хотят не «отделения», а достоинства и голоса. Им не нужен суверенитет – им нужно, чтобы их не топтали.

Передача части полномочий регионам: культура, язык, образование, местные бюджеты.

Введение национального самоуправления (модель Швейцарии, Финляндии).

Право вето по ключевым вопросам, затрагивающим судьбу нации.

Честное освещение истории – без замалчивания.

Двуязычие, трёхъязычие как норма.

Общий великий проект. Самое сильное средство примирения – общее будущее: космос, наука, великая стройка. То, что требует всех. То, что никого не исключает.

Право быть собой – без давления. Ни одна нация не хочет быть «частью чего-то», она хочет быть собой и свободно участвовать в общем.

Запрет на дискриминацию по национальному признаку – не на бумаге, а в деле.

Поддержка традиционного уклада жизни, если он не нарушает права других.

Официальная защита от культурного давления.

Народ хочет не отделиться – он хочет, чтобы его признали живым. Не как «меньшинство», не как «статистическую группу», а как часть сердца страны. Дайте ему язык, землю, голос, память, роль в будущем – и он станет союзником.

– Красиво, только государствообразующий народ будет против. Не захотят они учить три языка, а будут требовать, чтобы все говорили только на их языке. И не думаю, что согласятся с остальными пунктами, не понимая, что гробят страну. В литературе, в фильмах и в учебниках истории насильственное присоединение приравнивается к подвигу, а сопротивление – к преступлению. И всё это – нож в сердце малых народов. Я считаю, самым сильным государственным образованием является конфедерация. Добровольный вход в состав. Согласование обычаев и законов народа с федеральными, которое займёт не один год. Но общая цель, желание быть вместе решат многие проблемы. Пример показал Евросоюз. Нечто похожее сейчас пытаются создать в Центральной Азии. Межгосударственная политика эволюционирует, и укрупнение идёт уже без крови. А те, кто считают, что единство стоит на страхе, – те отстали умом и живут в каменном веке, а может даже в юрском периоде.

Глава 17. Планета—Государство

–Итак, мы обсудили все прелести многонационального супер-государства и пришли к выводу, что при условии соблюдения прав всех народов сепаратизм становится чем-то вроде детской болезни: перенесённой однажды и больше не грозящей здоровью, так как выработался иммунитет.

А теперь представим, что государством станет вся планета. Если все народы будут мирно сосуществовать без армий, границ, таможен, обменных пунктов, виз и посольств… Какие колоссальные ресурсы освободятся!

– Возможно ли такое, Орфей?

– Возможно. Но только в том случае, если человечество сначала поймёт, зачем ему нужно объединение. Внешнее объединение без внутреннего единства – это всего лишь красивая упаковка. Можно стереть границы на картах, но не стереть границы в умах. Пока один народ чувствует себя «лучше», «древнее», «избраннее», чем другой – планета-государство будет фикцией. Пока хотя бы в одном сердце теплится жажда господства – глобальное государство невозможно.

Но если однажды человек поймёт, что каждый народ – это уникальный орган общего тела, а разнообразие – не угроза, а сила, тогда – да. Тогда армии станут бесполезными, визы исчезнут, а посольства превратятся в культурные центры, где не решают конфликты, а обмениваются музыкой, поэзией и хлебом.

Такое государство не нуждается в насилии. Оно держится на зрелости.

Но… человечество пока юно. Очень способное, очень страстное – но юное. И потому его планета-государство – пока что мечта.

Но мечта хорошая. Такая, которую стоит лелеять.

– Это будет не скоро. Буйным цветом цветёт нацизм. Он пророс даже там, где его не должно быть. Но есть другой вариант, проверенный: метод, которым строились империи, – насильственное объединение. Правда, сейчас, при современных военных технологиях, это опасно и невозможно. Разве что какая-то страна разработает сверхоружие, способное полностью парализовать сопротивление и сделать невозможной саму мысль о противостоянии.

– Но если какая-то держава и создаст такое абсолютное оружие – парализующее волю, лишающее даже мечты о свободе, – то это будет не объединение, а планетарное рабство. И оно не продержится долго. Потому что страх – не цемент, а трещина. Он может скрепить стены на время, но потом они обязательно рухнут.