ДВУХЭТАЖКА

Оксана Чигинцева

ДВУХЭТАЖКА

 Это лето мы с сыном – подростком решили провести на своей малой родине – в небольшом городке чуть южнее Березняков, что в Пермском крае. Как только закончился учебный год, я взял отпуск, и мы с сыном с палаткой и удочками рванули сюда, чтобы насладиться природой вдали от городского шума и смога города – миллионника, куда мы переехали пару лет назад.

 Чашкинские озера, что располагались в нескольких километрах от нашего городка, мы с сыном облюбовали давно. Вот и теперь нас притянуло сюда, как магнитом.

 Дрова в костре уже начали прогорать, сумерки сгущались, а над нашими ушами все навязчивее гудели комары. Глаза мои потихоньку начали слипаться: сказывалась накопленная усталость. Но сын не унимался, взахлеб рассказывая про различные мистические места в Екатеринбурге, о которых он узнал на экскурсии, состоявшейся неделей ранее. Это были истории про привидения в полуразрушенной больнице и на верхушке старой телевизионной башни, тайные захоронения, дома, которые мстили за своих хозяев…

 Внезапно мой сон, как рукой сняло: в памяти всплыли воспоминания детства и юности, да так ярко, что я как будто снова оказался в эпицентре тех событий. Морозец несколько раз пробежал по моей коже.

– Макс! Так ведь и у нас в Пермском крае полно всякой мистики и различных аномальных мест.

– А почему ты никогда не рассказывал?

– Как – то разговор про это не заходил, потому и забылось, наверное. А сейчас вдруг вспомнилось.

– Ну, давай уже рассказывай! Если там, что-то интересное, то опубликую на своем канале в телеге, да и одноклассникам в ЕКБ будет, что рассказать. А это прямо с тобой было? Или тебе просто кто-то рассказал?

– Прям со мной, – видя его нетерпение, я невольно улыбнулся.

– Круто!

 Сын подбросил в огонь еще несколько увесистых веток, поджег спираль от комаров, расположив ее рядом с нами. Затем он уселся рядом, завернулся дополнительно в плед и вперил в меня свой любопытный взгляд. Всем своим видом он выражал готовность слушать меня очень и очень долго.

– Даже не знаю, с чего начать…

– С самого начала, конечно!

– Ну, хорошо. С начала, так сначала. Как ты знаешь, я родился здесь сорок с лишним лет назад. С детства местные леса были моим вторым родным домом, мы с друзьями гуляли там едва ли не чаще, чем во дворах собственных домов. Эти леса я знал, как свои пять пальцев.

– А зверей вы разве не боялись? Волков, медведей… Они же тут водятся.

– Да, водятся. Но мы как-то об этом тогда не думали. Для нас каждый поход в лес был маленьким приключением. Дед мне в детстве много разных историй рассказывал о наших лесах. Мы вообще с ним много времени проводили вместе. Я стольким полезным вещам у него научился, какие потом по жизни мне неоднократно пригодились. Он по молодости заядлым грибником и охотником был. Пермские леса исходил вдоль и поперек. Иногда с ним удивительные вещи с его слов случались: то он терял счет времени, то вовсе в лесу натыкался на какие-то странные поселения, где люди жили, как в прошлом веке. На картах этих поселений не было, да и сами люди деда как будто и не замечали вовсе. Когда спустя время дед возвращался на то место, где до этого видел поселения, оказывалось, что там сосны небо подпирают: ни домов, ни иных следов пребывания людей в помине нет. Бабушка все время над дедом подшучивала, что, мол, грибов наелся не тех, вот и привиделось. Я ему тоже не особо верил, думал, сочиняет. Но потом сам оказался в одном из таких аномальных мест и испытал все на себе. Это место волчья падь, называется. Совсем недалеко от нашего городка находится.

– А это что? Волчье логово что ли?

– Так большой овраг называется. Возможно, там и есть волки, только ни я, ни мои знакомые там никогда их не видели. Но вот точно знаю, что время в этом месте течет иначе. Аномалия какая-то хронологическая.

– Ого! Расскажи подробнее. Никогда не слышал ни о чем подобном.

– Мне лет девять или десять тогда было. Как- то собрались мы с друзьями – одноклассниками в лес. По дороге по пломбирчику себе купили. Он по двадцать копеек в то время продавался, в виде кирпичика был с двумя вафлями по краям. Сейчас тоже такой продают. Так вот. Друзья сразу развернули свое мороженое и обертки в урну бросили рядом с магазином. А я свою обертку раскрыл сверху, загнул слегка по краям и начал есть мороженое так, чтобы не заляпать новую футболку. Доели мы свои мороженки, находясь уже в лесу. Ну я и бросил бумажную обертку от мороженого в траву около дерева, таскать ее дальше с собой – не вариант был: живо осы налетели бы на запах лакомства, а отбиваться от них – себе дороже. Даже комкать ее особо не стал, чтобы руки не испачкать. Сказал друзьям, что подниму ее на обратной дороге. Мы гуляли в лесу несколько часов, в войнушку играли, шалаш построили из сломанных бурей небольших деревьев и лапника. Когда на часах было почти три после полудня, мы осознали, что проголодались, и отправились, наконец, домой по уже знакомой тропинке, дружно обсуждая планы на ближайшие дни. По дороге я заметил в траве бумажку, ту самую обертку от мороженого, которую бросил утром. Но я прошел мимо, лень стало поднимать. Мы прошли еще какое-то расстояние, вдруг начало смеркаться. Думаю, вроде мало времени еще было, не могли мы в лесу до глубокого вечера заиграться. Посмотрел на небо: «Может, дождь собирается, тучи набежали? Так нет, небо чистое, вроде». Спросил у друзей сколько времени. Часы наручные были у двоих, но оказалось, что все они остановились. Мы пошли дальше, но уже почему-то молча. Пройдя, по моим ощущениям, еще минут пятнадцать, я вновь увидел в траве обертку от мороженого. Подумал, что кто-то еще бросил такую же, как и я. Но остановился и огляделся по сторонам. Оценил расположение деревьев, приметил пенек, большой муравейник рядом с сосной, овражек справа за деревьями. И мы пошли дальше. Бумажку я так и не поднял. Сделал вид, что не заметил. В лесу было на удивление тихо: ни стрекота кузнечиков, ни пения птиц, ни стука дятла, как раньше. Повисла почти мертвая тишина вокруг. Только было слышно хруст веток под нашими ногами. Каково же было мое удивление, когда через полчаса я вновь увидел такую же обертку от мороженого. Я вновь огляделся. И тут меня осенило, да так, что мороз по коже пробежал. Я вдруг осознал, что это та же самая обертка! И что ходим мы по кругу, по краю оврага, хотя шли все время прямо и никуда не сворачивали. Тут мне стало страшно. Я наклонился и поднял обертку. Да, это точно та самая, моя. Мои ладони сначала похолодели, а потом стали мокрыми. Я скомкал и сжал злосчастную обертку в руках и нерешительно двинулся вперед, то и дело оглядываясь. Друзья поспешили за мной. Все напряженно молчали и ускорили шаг. Как ни странно, через минут десять мы уже были на проселочной дороге. Когда мы вышли из леса, небо будто посветлело. С пригорка было видно столбы линии электропередач, тянувшиеся к нашему городку. А стрелки на часах друзей вдруг дружно продолжили свое движение по кругу. Скоро мы добрались до города и разбрелись по домам. Перед входом в подъезд, я с трудом разжал правую руку и бросил обертку от мороженого в урну. Пальцы, как будто затекли, и не хотели выпускать свою добычу. Когда я зашел домой, обеспокоенная мама бросилась ко мне на встречу: «Где ты был?! Мы уже начали беспокоиться!» Я уже хотел что-то пролепетать в свое оправдание, но тут мой взгляд упал на настенные часы с кукушкой, которые висели у нас в коридоре, напротив входа: на часах было почти девять вечера. «Выходит мы блуждали по лесу несколько часов, хотя по ощущениям это было час, ну максимум полтора… Как странно… И часы у ребят в лесу сначала остановились, а затем вновь пошли…». В итоге я пробурчал маме что-то невнятное, быстро поел, умылся и отправился спать. Меня вырубило, как только я положил голову на подушку.

 На следующий день мама отправила меня к бабушке и дедушке, которые жили на окраине городка в своем деревянном домишке и держали небольшое хозяйство. Когда мы возились с дедом в его мастерской, я рассказал ему о том, что случилось со мной накануне. На что он мне сказал, хитро щуря глаза: «Видимо, лесной дух не выпускал вас из леса, пока не приберете за собой». Когда я это услышал, волна мурашек опять пробежала по моей коже, а на лбу выступила испарина. Я вспомнил: «ведь, действительно, у меня было ощущение присутствия кого-то в лесу. Того, кто невидимый для наших глаз, наблюдал за нами».

– А кто-то когда – нибудь видел его вообще? – спросил меня Макс.

– Кого его?

– Ну, духа лесного.

– Думаю, я сам его видел и не раз.

– Ух ты! Реально? Как интересно!

 Накопленную за день усталость, как рукой сняло: и у сына, и у меня.

 Воспоминания детства нахлынули и взбудоражили меня, все события и образы живо возникали и проплывали перед моими глазами, как будто и не было стольких лет, что разделяли меня – сорванца и меня сегодняшнего. Я налил нам обоим чай из термоса, отхлебнул несколько глотков из своей кружки и продолжил:

– Так вот, однажды к моему лучшему другу Шурику приехал двоюродный брат Мишка из Перми. Мы с ним были примерно одного возраста, и он охотно проводил с нами время. Честно говоря, мне с ним было не очень интересно. Он был маменькин сынок, на все ему разрешение надо было предварительно спросить. Не то, что мы: носились по округе, как угорелые. Родители на работе постоянно, а мы – сами себе хозяева. В один из дней мой друг приболел и остался дома, хотя мы накануне сговорились пойти с утра в лес за грибами. А брат его Мишка со мной увязался. Хоть его компания не была мне в радость, но отказать – я не смог.

– И что случилось дальше?

– Сначала мы шли по лесу и просто разговаривали, собирали грибы, а затем вдруг слово за слово – ссориться начали, чуть не подрались. Ну и убежал я от него вначале, спрятался. Смотрю из своего укрытия, а этот городской увалень – неумеха сел на пенек, колени к груди прижал и заплакал. Жаль мне его стало, вышел к нему, спросил, зачем ревет. А он мне сказал, что ориентироваться в лесу не умеет, а дорогу домой не запомнил. Сломить свою гордыню и проводить его домой я не смог (ведь мы с ним поссорились крупно). Но и оставить в лесу одного тоже было опасно. За это мне бы потом точно попало от родителей. В итоге я сказал ему идти не через лес, а вокруг по дороге вдоль линии электропередач. Через час он должен был дойти до окраины нашего города. Это была более длинная дорога, чем через лес, но зато надежная. Он недоверчиво взглянул на меня, вытер слезы и пошел по дороге, как я ему сказал. Некоторое время я смотрел ему вслед, пока не потерял из виду. Сам же отправился через лес, идти было полчаса от силы. Думал, выйду из леса и дождусь его там. Пока шел, у меня начало возникать чувство, что кто-то в спину мне смотрит постоянно, идет за мной тайком. Несколько раз я оглядывался. И даже чудилось мне, что Мишка где-то позади: то за кустом, то за деревом прячется. Я даже злиться начал и кричать: «Что мол, трус, прячешься? Выходи! Ты зачем за мной увязался? Я же тебе показал дорогу! Отвали от меня». Но в ответ была тишина, только порывы ветра колыхали ветви берез и макушки сосен, Когда я оглянулся в следующий раз, мне показалось, что среди ветвей на меня стоял и смотрел с укором какой-то странный старец, серо- зеленый как будто весь, да одет чудно, по- старинному. Я даже вздрогнул от неожиданности, а затем дал деру. Но когда я оглянулся в следующий раз, позади меня никого не было. Я решил, что почудилось. Я шел и размышлял над ситуацией. В какой-то момент мне даже стало стыдно, что я так поступил с братом своего лучшего друга. Фактически бросил его одного посреди леса. Но возвращаться и догонять его, было уже поздно. Я прибавил шагу, решив, что сейчас уж скоро выйду из леса, дождусь Мишку и обязательно извинюсь. Но лес все не заканчивался. В итоге я понял, что заблудился.

– Ты же говорил, что хорошо знал этот лес. И вдруг заблудился. А как ты нашел обратную дорогу?

– Блуждая по лесу несколько часов, я, наконец, вышел к двухэтажке.

– Это как? Заброшка в лесу что ли?

– Да нет. Это все пещеру так называют у нас. Точнее, там несколько пещер, расположенных на разных уровнях. Раньше они даже были связаны между собой, но затем некоторые проходы обвалились. Теперь верхние и нижние пещеры не совмещаются, входы в них – с разных сторон. От двухэтажки я уже хорошо знал дорогу и быстро добрался окраины города, а затем и до дома. По пути забежал к другу, убедился, что Мишка пришел домой. Ну и извинился перед ним, конечно.

– А мы туда сходим как–нибудь? Я хочу посмотреть двухэтажку.

– Конечно! Это теперь место паломничества туристов. А раньше там, скорее всего, было древнее капище, где наши предки приносили жертвы своим богам.

– А с чего ты это взял?

– На стенах в пещерах рисунки древних людей были, а снаружи, как бы на крыше двухэтажки, камни плоские лежали. Вот там, мне кажется, и происходили жертвоприношения.

– А что за рисунки?

– Я уже не особо помню, фигурки какие-то, сейчас не воспроизведу уже. Один из них только хорошо запомнил, мне он показался отпечатком медвежьей лапы. Уже и не знаю, сохранились ли сейчас эти рисунки, давно там не был. Туристы, говорят, часто ночуют там и не слишком бережно относятся.

– Это был единственный раз, когда ты видел того странного старца?

– Нет, не единственный. Был еще один случай в детстве, про который мне даже сейчас стыдно рассказывать. Тем более тебе…

– Ну уж, ладно, раз уж начал, рассказывай. Интересно же, что ты в детстве вытворял, – хмыкнул сын. – Поди, меня за подобные проделки наказывал, а сам, оказывается, тоже далеко не идеальный был…

 Я помолчал немного, как будто собираясь с духом. Даже почувствовал, как начали полыхать мои щеки и уши, наливаясь прежним ощущением стыда, как тогда в детстве, и буквально выдавил из себя первую фразу:

– Да, от идеала я был очень далек тогда… да и сейчас впрочем.

 Это мое признание вызвало ощущение волны мурашек на коже и как будто прорвало плотину в моем горле, дальнейший мой рассказ лился уже без остановки:

– Это примерно через год было после того случая, что я тебе только что рассказал. Тоже летом. Сговорились мы с друзьями как – то в поход пойти в лес, да не просто так, а с ночевкой. А заночевать я ребятам предложил как раз в пещере – двухэтажке. Знал я, что родители одних нас точно не отпустят. Ну вот и подбил я всех друзей соврать: чтобы каждый родителям сказал, что мы, мол, с моим дедом пойдем. Он местные леса хорошо знал, охотник заядлый и следопыт. С ним бы нас без вопросов отпустили. Ну, и сам соврал своим родителям…

 Нас было пятеро пацанов. Ушли мы в лес рано утром, солнце едва встало. Все было хорошо. Еды каждый из нас взял вдоволь, спички, теплые вещи, ножи. Развлекали себя целый день, как могли: то в «казаки – разбойники» в лесу играли, то стреляли по нарисованной мишени из самодельных луков. Это я у бабушки моток резинки бельевой тогда умыкнул. Вот мы и наделали себе оружия. Стрелы наточили из веток. Когда начало темнеть, пришли мы к двухэтажке и начали на ночлег обустраиваться. Развели костер. Пытались картошку запечь на углях. Только чем темнее становилось, тем все менее уютно нам было. Хоть мы и старались бодриться, рассказывать друг другу какие-нибудь веселые истории, но часто мы дружно замолкали и прислушивались к шорохам в лесу: то к шуму ветра, то к уханью филина, то к хрусту веток. Когда же вдали раздался волчий вой, мы не на шутку испугались. Сбились в кучу ближе друг к другу около костра, достали свои ножи и напряженно вглядывались в темноту. Охота спать прошла разом у всех. Решили, что будем сидеть около костра все вместе до самого утра, а как только рассветет, сразу отправимся домой.

– А веток для костра у вас достаточно было?

– В том – то и дело, что мы не особо позаботились о том, чтобы сделать их значительный запас. Костер развели большой, и ветки прогорали достаточно быстро. Принесенная куча таяла на глазах. Подозреваю, что в голове каждого из нас тогда было всего два вопроса: «Что мы будем делать, если костер потухнет раньше, чем настанет утро?», и «Что делать, если кого-то приспичит в туалет?». Думаю, выходить из пещеры, что в том, что в другом случае, ни у кого из нас желания не было. Становилось прохладно, но вариант отойти от костра, и сходить за теплыми вещами – никем из нас тоже не рассматривался. Пока мы сидели все вместе, было не так страшно. Но через час мы уже начали сильно мерзнуть, ибо костер становился все меньше. То ли от холода, то ли от страха – у нас зуб на зуб не попадал. А когда мы услышали приближающийся хруст веток под чьими-то тяжелыми ногами, кровь и вовсе застыла у нас в жилах… Мы мысленно приготовились к самому страшному: так громко, никого не таясь, мог ступать ночью только хозяин пермских лесов – медведь. Мне кажется, мы даже дышать перестали.

 Но через мгновение вход в пещеру осветил факел, и мы облегченно вздохнули, услышав:

– Они здесь! Слава Богу!

 Это были наши родители и соседи, которые с факелами уже несколько часов рыскали по лесу, организовавшись для наших поисков. Среди членов этого стихийного спасательного отряда был и мой дед.

 Мамы в слезах бросились к нам и начали тискать, каждая – именно свое нерадивое чадо. Даже не знаю, кто был рад больше нашему обнаружению: мы или они. У нас тоже щеки были в слезах. Страху – то мы натерпелись в ту ночь, вот и выходило напряжение. Среди этой кутерьмы и слез счастья, я вдруг услышал, как кто-то из мужчин пробурчал в адрес моего деда: «Повезло тебе, старый алкоголик! Случись с ними что, мы бы тебя линчевали! Это же надо быть таким безответственным!». Я видел, как вспыхнули глаза моего деда, но он ничего не сказал в ответ. Но самое страшное было то, что промолчал я… Не признался, что это я подбил всех соврать родителям, что дед даже не знал о наших планах. Я ничего не сказал в его защиту. Сначала мне было страшно, что меня накажут. Что все эти сердитые дядьки, которые практически всю ночь искали нас, прочесывали всю округу, начнут ругаться на меня все разом. От одной этой мысли мне становилось дурно, хотелось стать маленьким и незаметным, как комар. А через несколько мгновений я уже сгорал от стыда от того, что смалодушничал и позволил им всем несправедливо обвинять моего деда в том, к чему он не имел ни малейшего отношения. Мне и сейчас стыдно также, как тогда…

– А что было потом? – тихо спросил меня Макс, по его голосу я понял, что эта история и его задела за живое.

– Родители помогли нам собрать вещи, и мы все вместе двинулись в путь домой. Какое же это было счастье оказаться снова дома! Нравоучительные беседы родители отложили на следующий день. Сейчас сил не было на это ни у них, ни у меня. Когда я проснулся, дома уже никого не было. Родители ушли на работу. А я решил пойти к деду и попросить прощения. Чем ближе я подходил к их с бабушкой дому, тем более непослушными становились мои ноги. Мне было невыносимо даже вспоминать вчерашнюю ситуацию, а уж встретиться взглядами с дедом… Я зашел в дом и позвал деда по имени. Мне никто не ответил. Через сени я прошел на задний двор. Бабушку я увидел в огороде, она, как обычно, с самого раннего утра пропалывала грядки, пока еще не было солнцепека.

Увидев меня, она всплеснула руками: «Вот же оболтус! Нашелся, Слава Богу! А дед где? Это он тебя привел?».