Полная версия
Семейная жизнь на Кавказе
Просто так из-за любопытства глянул на список горящих путёвок и обалдел от того, что там прочёл. В списке горящих путёвок были пансионаты Аджарии и в большинстве своём из Батуми, где служил в советской армии. Если бы это было время моего отпуска, то с огромным удовольствием мог поехать вместе со своей молодой женой и с ребёнком отдыхать к местам моей службы в советской армии. Сейчас моя жена была в декретном отпуске. У жены не было проблем с отпуском к месту нашего первого семейного отдыха…
– Хочешь поехать в пансионат «Мзиури»? – спросила меня, председатель профкома, которая заметила моё любопытство к списку «горящих» путёвок по Аджарии. – Туристический поезд туда через неделю. Все условия комфортного проживания в пансионате «Мзиури».
– С удовольствием бы поехал отдыхать в это город, – с кислой физиономией ответил. – Но мне до отпуска далеко. Руководство досрочно отпуск ни даст.
– Эти заботы беру на себя! – радостно, сказала председатель профкома. – Можешь собираться на отдых. Даю гарантию, что тебя отпустят досрочно в отпуск по горящий путёвке.
Прямо так сразу собираться на отдых не собирался по многим причинам. У меня не было уверенности в том, что меня отпустят на отдых досрочно. Кроме того, прошло всего полгода, как моя любимая жена родила нам первого ребёнка. Нашу прекрасную дочь Анжелику. Не мог уехать с дома без согласия жены. Мы второго марта 1972 года отметили первый года нашей семейной жизни. У нас в молодой семье было полное согласие. Мы не раз не ругались и ни сказали друг на друга ни одного плохого слова.
– Людмила! хочу тебе сказать нечто необычное. – неуверенно, сказал, жене, когда пришёл домой после работы.
– Тебя досрочно аттестовали по новой профессии или прибавили зарплату. – улыбаясь, сказала жена. – Может быть квартиру дали в новом доме?
– Мне досрочно предложили пойти в отпуск и по бесплатной путёвке поехать отдыхать в Батуми. – как-то растерянно, объяснил, жене, своего необычного известия. – Мне дают путёвку в пансионат «Мзиури». Прямо рядом с местом моей службы в советской армии.
– Ну, а как буду жить без тебя одна в этом городе? – по-детски надув губы, поинтересовалась Людмила. – Ведь мы с тобой как одно целое. Целый год каждый день вместе и к тому же у нас маленькая дочка…
– В таком случае никуда не поеду. – решительно, ответил своей любимой жене. – Мне семья дороже. Когда либидо мы вместе поедем отдать.
Посоветовался с женой в пятницу. Но уже на следующий день недели весь город знал о заманчивом предложении в мой адрес со стороны профкома БМК. Все многочисленные родственники и друзья Беслана стали уговаривать меня и Людмилу о моей бесплатной поездке к месту моей бывшей службы в советской армии в Батуми, на отдых в пансионате «Мзиури». Мы с Людмилой наотрез отказывались от заманчивого предложения. Но многочисленные родственники и друзья стояли на своём. Сказали, что такое бывает раз за многие годы работы на одном месте.
– Ничего с вами не случиться. – сказала моя мама на общем совете друзей семьи и родственников. – Саша на фронт не отправляется, и Людмила с дочерью не остаётся в оккупации врагов. Здесь все свои. Нет никакого повода на беспокойство.
– Мы возьмём под общую опеку дочь и жену. – сказала тётя Надя, средняя сестра моей мамы.
– Ты не забывай, что мы живём одной семьёй. – напомнил Цебоев Домбай, друг нашей семьи.
Мы, конечно, немного набивали на себя цену, прямо сразу не согласились над опекой со стороны родственников и друзей. Но к концу воскресного дня согласились, что еду отдыхать в пансионат «Мзиури», а на время моего отсутствия мои жена и дочь не останутся без внимания со стороны друзей и родственников.
Все будут следить, чтобы моя дочь и жена были сыты, а также чтобы никто посторонний к ним не приближался. Хотя в то время говорить о посторонних было как-то неуместно. В Беслане все знали друг друга. Никто не припомнит такого случая, чтобы кто-то обидел своего соседа или даже случайного гостя.
– Туристический поезд в Аджарию будет формироваться у нас на станции Беслан. – сказала мне, в понедельник, председатель профкома БМК. – Тебе достаточно выйти из дома и сесть в вагон поезда за полчаса до отправления поезда. Документы на поездку и в пансионат «Мзиури» ты получишь в течение этой недели. Поезд будет отправляться пятого апреля 1972 года в 18-00. Так что к майским праздникам ты будешь дома. Как положено по закону, ты получишь отпускные деньги и премию от нашего профсоюза…
Особо собираться мне было нечего. В кожаную сумку положил пару комплектов сменного белья и зонтик от дождя. По службе в советской армии в Батуми прекрасно знал, что сейчас в Аджарии сезон дождей. Вполне возможно, что нам не придётся купаться в водах Чёрного моря. Хотя лично мне нет никакой разницы от времени года.
За время своей службы в советской армии в Батуми купался в Чёрном море во все времена года. Так как по старой традиции в Северной Осетии начинал свой купальный сезон восьмого марта при любой погода. В Аджарии температура ниже плюс двадцать не бывает. Так что можно купаться тогда, когда мне вздумается. Мой организм к холоду привык.
Мне никогда не приходилось ездить в туристических поездах, о чём совсем не жалею. Так как с детства привык передвигаться на большом расстоянии один или если с группой друзей, то в полном равноправии. Даже если меня выбирали руководителем группы, то старался не выделяться среди других своим положением и во время передвижения на большом расстоянии многие проблемы решали сообща.
Здесь в туристическом поезде от начальника поезда до обычных проводников и проводниц были студенты какого-то столичного вуза. Никто из них ничего толком не знал о Кавказе и тем более о местах моей бывшей службы в советской армии. Так что до посадки на туристический поезд после короткого экскурса среди руководителей поезда ко мне присоединились несколько местных парней, которым было известно узнать местах маршрута нашего следования от того, кто с детства знал многие места на Кавказе.
Через сутки езды на туристическом поезде понял, почему никто из местных не хотел отдыхать в Аджарии с поездкой на туристическом поезде. За время службы в советской армии почти каждый праздник отмечал дома, за отличную службу в советской армии в качестве художника-оформителя. Из Батуми в Беслан добирался самолётом не больше часа, автобусом через Крестовый перевал в течение суток. Когда Крестовый перевал был закрыт, а на самолёт у меня не было билета, то с пересадкой на станции Армавир добирался домой в Беслан меньше чем за двое суток езды поездом.
Сейчас наш туристический поезд останавливался почти на каждой станции, а на стации «Минеральные воды» поезд вообще стоял в тупике пару часов. Ждали прилёт самолётов с туристами с разных концов Советского Союза, чтобы собрать всех в один туристический поезд и двинутся дальше по маршруту вокруг Кавказа, собирая туристов на каждой станции Кавказа до последней станции «Батуми» в Аджарии.
Давно себя ругаю за свой язык, который у меня словно враг в моем организме. Думаю, не мозгами, а своим языком. Дёрнуло меня сказать моим попутчикам, что маршрут нашего поезда мне известен с детства. Теперь целый вагон попутчиков с каждым вопросом по маршруту бегают к нам в купе и часами слушают мои рассказы о достопримечательностях по маршруту нашего следования вокруг Кавказа.
За неделю нашего следования в туристическом поезде по маршруту вокруг Кавказа фактически превратился в общественного экскурсовода в отдельно взятом вагоне туристического поезда «Беслан-Батуми». Надо было к месту своего отдыха в пансионате «Мзиури» летел самолётом из аэропорта Беслана или Минеральных вод. Тогда действительно мог двадцать дней отдыхать на берегу Чёрного моря.
На станцию «Батуми» наш туристический поезд прибыл ночью 10 апреля 1972 года. Прямо от вокзала в центре города нас повезли в туристическом автобусе в пансионат «Мзиури», который находился недалеко от Ботанического сада «Зелёный мыс». Мы так сильно устали за время нашей поездки в туристическом поезде вокруг Кавказа, что прямо с автобуса разошлись по коттеджам и улеглись спать.
Вместе со мной поселились в коттедже шесть человек парней из разных концов Советского Союза. Хорошо, что никто из моих соседей по коттеджу не знал о том, что служил в Батуми в советской армии. Иначе так же как попутчики по туристическому поезду стали расспрашивать меня о достопримечательностях в Аджарии и в частности в курортном Батуми. Представляю, что было бы со мной!? Мне совсем неинтересно было посещать достопримечательности города, который знал за время своей службы на отлично, как школьные уроки по истории и географии. Поэтому отказался от экскурсий. Сослался на то, что сильно устал за время поездки на поезде вокруг Кавказа. Мне интереснее провести свой отдых на берегу моря.
Удивлённый экскурсовода не стал возражать против моего решения. Таким образом оказался в пансионате «Мзиури» один. Как только отъехал туристический автобус от пансионата, тут же отправился в центр города пешком. Мне было интересно посмотреть на Батуми, как он изменился за годы после моей службы в армии. Конечно, больше всего мне хотелось побывать в воинской части на месте моей службы в советской армии в качестве художника-оформителя.
Сам город сильно не изменился. Всё те же двухэтажные домики на окраинах ближе к сопкам и небольшим возвышенностям покрытыми цитрусовыми содами. На прежнем месте турецкие бани. Немного преобразился центр города. Появилось несколько новых зданий выше обычных городских. На месте моей службы в воинской части построили новые ворота на центральном КПП.
– Мужчина! Дальше нельзя! – прервал мои размышления солдат перед воротами воинской части.
– Да! Стареем! – задумчиво, произнёс. – Когда-то при виде меня издали открывали ворота. Доложи подполковнику Карпухину, что бывший главный художник дивизии прибыл к нему в гости.
– У нас на службе начальник политотдела генерал Карпухин. – поправил меня солдат на КПП.
– Извините за ошибку! – с юмором исправился. – Кто-то стареет, а кто-то растёт. Доложите генералу Карпухину, что у ворот КПП ждёт пропуск на вход бывший солдат советской армии Черевков.
Солдат не покидая пост отошёл от меня в сторону КПП и по рации доложил кому-то мои требования. Прошло несколько минут моего ожидания прежде чем из дверей КПП вышел офицер, который до этого в кабинете разговаривал с кем-то по телефону и сквозь стекло внимательно разглядывая меня. Теперь суровым взглядом внимательно разглядывая меня вблизи.
– Предъявить ваш паспорт! – командным голосом, обратился лейтенант ко мне.
Достал из кармана свой молоткастый красный паспорт и протянул его офицеру. Он внимательно посмотрел на меня и на мою физиономию изображённою в паспорте в год моей демобилизации из рядов Советской армии. Спустя пару минут после проверки моего паспорта лейтенант приказал мне стоять на месте, а сам вместе с моим паспортом вернулся обратно в кабинет. Сквозь прозрачное стекло кабинета было видно, что офицер кому-то по телефону зачитывает данные моего советского паспорта. Затем из кабинета направляется на пару с солдатом в мою сторону.
– Солдат проводит вас до кабинета генерала Карпухина. – возвращая мне паспорт с пропуском, отчитался передо мной офицер советской армии. – На обратном пути отметьте свой пропуск.
– Ваше требование будет выполнено. – по армейские отчеканил и пошёл следом за солдатом.
Территория нашей воинской части сильно изменилась. Отстроены новые казармы и столовая изменилась. Построили новый дом культуры офицеров и штаб дивизии отреставрировали. Вот только с наглядной агитацией у них не всё хорошо.
Кое где остались плакаты и стенды, которые изготовил и мой преемник солдат из Абхазии. Просто ответили нашу работу и все дела. Пока шёл за солдатом до кабинета начальника политотдела дивизии генерала Карпухина, нас дважды остановили с проверкой пропуска на территории воинской части и дважды в штабе дивизии до дверей кабинета.
Вовремя моей службы в армии так строго не было. Мог свободно передвигаться по воинской части куда угодно и в штаб дивизии проходил без сопровождения солдатом. Так наверно было просто вовремя моей службы в армии, потому что был солдат и хозяин своего привилегированного положения во время службы в советской армии в качестве художника-оформителя по наглядной агитации, без которой не могла существовать советская армия.
Наглядная агитация, это лицо, честь и совесть всего Советского Союза. Армия одна, а служба у каждого солдата своя.
– Разрешите войти?! – обратился к генералу за столом, когда солдат передо мной открыл дверь.
– Проходи! Бывший художник дивизии. – вставая из-за стола, пригласил меня генерал. – Ты сильно изменился своей фигурой в лучшую сторону. Прямо атлет с картины времён Спартака.
– Вы тоже в чине и фигурой сильно изменились в лучшую сторону. – ответил, на приветствие генерала, крепко пожимая его руку. – Всё здесь поменялось в лучшую сторону. Вот только наглядная агитация сильно хромает. Видно давно у вас не было достойных художников-оформителей.
– В этом ты прав. – с горечью, сказал Карпухин, приглашая меня в отдельный кабинет. – Два недостатка у меня. Первый недостаток, это полнота моего тела. Второй недостаток – наглядная агитация. Всё остальное, в полном порядке. Ну, а как у тебя на гражданке? Чего новенького?
– После демобилизации закончил экстренно военное училище по специальности ФЭУ. – стал отчитываться перед генералом. – Работал на военном заводе. Закончил университет искусств. Работал ассистентом в Союзгосцирке аттракционе «Человек-Невидимка». Во время гастролей женился. Вернулся домой. Работаю художником на БМК. Родилась дочка Анжелика. За отличную работу по наглядной агитации мне дали бесплатную путёвку сюда к вам в пансионат «Мзиури».
– Молодец! Рад за тебя! – поблагодарил меня генерал как за службу в армии. – Извини, что не могу тебя пригласить к себе домой или в ресторан. По армейскому уставу не положено. Но! По совету врачей, в конце рабочего дня стопку коньяка можно принят на прогон крови по старым венам.
Карпухин плотнее прикрыл дверь из кабинета. Достал из тумбочки начатую бутылку армянского коньяка, две плитки шоколада и на фаянсовом блюдце две небольшие рюмки из хрусталя. Налил в рюмки коньяк. Мы оба обменялись приветствием. Выпили коньяк. Генерал чинно поправил на себе мундир. Достал из внутреннего кармана мундира авторучку и расписался в моём пропуске.
– Эх! Да пропали всё попадём! – по-стариковски кряхтя, махнул рукой Карпухин. – За всю службу первый и возможно в последний раз такой гость у меня. Давай махнём по последней на посошок.
Генерал обратно налил коньяк в рюмки. Не говоря ни слова, мы выпили коньяк. Обнялись на прощание как равные сослуживцы. Карпухин вытолкал меня за дверь в кабинет. Робко прошёл через кабинет на выход, где у двери меня ждал солдат сопровождения.
Показал солдату пропуск, подписанный генералом и неторопливо, пошёл следом за солдатом в сторону КПП. Когда выходил из воинской части ворота КПП открылись и оттуда выехала чёрный автомобиль, в котором на заднем сидении был генерал Карпухин. В последний раз он приветствовал меня жестом ладони сквозь стекло дверцы автомобиля, который вскоре затерялся среди городского транспорта.
Теперь понял с грустью, что мы больше никогда не встретимся. Как солдат во время службы ускорил свой шаг в сторону пансионата «Мзиури», где через час будет обед. Мне совсем не хотелось остаться без обеда до ужина. У меня была с детства отработана собственная диета, по которой придумал маленький стишок собственного сочинения.
Диета.
Нет у меня особого секрета.
Как ежедневно соблюдать диету.
Свой завтрак разделю в семье.
Обед среди друзей съем сам.
Свой ужин отдаю врагам
Отсюда меж друзей растут враги.
Ведь каждый на халяву хочет кушать.
После обеда и на следующий день мне стало скучно отдыхать в пансионате «Мзиури» и вообще в Батуми. Погода каждый день скверная. Постоянно идут дожди. Солнце вообще не выглядывает из-за туч. Температура близкая к нулю. Купаться на море и ловить рыбу практически нельзя. Даже за рапанам к камням в море сходить невозможно. Подумают, что какой-то больной турист в такую скверную погоду ныряет под камнями. Остаётся мне только телевизор смотреть целый день.
Часть-2. На земле моих предков.
1. Винсовхоз «Бурунный».
Находясь на отдыхе в пансионате «Мзиури» в Батуми, случайно в телевизионных новостях увидел сообщение, что в виноградарский совхоз «Бурунный». Требуются строители и художник-оформитель. Принятым на работу, предоставляется жилье. Виноградарский совхоз находится рядом со станицей Червлёной в Шелковском районе Чечено-ингушской АССР. Посёлок городского типа со всеми удобствами к жизни. Мало заселённый совхоз.
В это время мы с женой и с маленьким ребёнком жили на съёмной квартире в Беслане, который находится в Северной Осетии. Условий жизни в старом, почти развалившемся частном доме не было ни каких. Над кроваткой маленького ребёнка был установлен зонтик. Так как во время дождя сильно протекал потолок, мы расставляли по съёмной квартире ведра и тазики, чтобы капающая с потолка вода не намочила наше жилье. Жизнь отвратительная.
Не имел право потерять такой шанс, чтобы получить семье жилье со всеми городскими удобствами. Поэтому первым самолётом вылетел из Батуми в Беслан. От Беслана до виноградарского совхоза через Грозный меньше двухсот километров. Можно туда доехать рейсовым автобусом из Орджоникидзе или Нальчика, следующим через Беслан до Кизляра через Грозный. Дальше можно пешком через станицу Червлённая к винсовхозу.
– Ты чего это так рано вернулся из Батуми? – удивлённо, спросила жена, когда раньше времени вернулся из пансионата «Мзиури» в Батуми. – Отдых не понравился или жену проверяешь?
– По телевизору в Батуми сообщили в новостях, что в винсовхоз «Бурунный» требуются строители и художник-оформитель. Принятым на работу, предоставляется жильё. – прямо с порога, сообщил жене. – Всё! Людмила! Собирал вещи. Завтра рано утром автобусом еду в винсовхоз.
– Ты уверен, что нас туда возьмут? – засомневалась Людмила. – Кому мы там нужны с ребёнком?
– Если нас не возьмут в винсовхоз «Бурунный», то мы поселимся в станице Червлёной. – уверенно, ответил. – Туда нас с тобой давно приглашают родственники. Здесь жить в дыре невозможно.
На следующий день рано утром был в станице Червлёной, в которой, как и во всех остальных станицах по реке Терек, жили наши родственники по линии моей мамы, то есть, терские казаки. Ни стал заходить к родственникам, а сразу направился пешком в виноградарский совхоз, который был всего лишь в трёх километрах от автобусной станции в станице Червлёной.
Примерно, через двадцать минут был в самом посёлке виноградарского совхоза. Посёлок совхоза насчитывал всего четыре двухэтажных, жилых дома, с двумя подъездами каждый дом на шестнадцать квартир. В самом начале посёлка перед небольшой площадкой здание двухэтажной конторы.
Из четырёх двухэтажных домов лишь два заселены под молодёжное комсомольское общежитие. В одном доме живут девушки, а в другом доме живут парни. Самому старшему из них всего лишь двадцать пять лет. Большая часть новосёлов готовы создать семейные пары, но к этому надо достроить два жилых дома. Вот только строителей в посёлке не хватает. Вся молодёжь на виноградниках. Рабочих рук строителей посёлка нет здесь за десятки километров.
Едва успел оглядеться в посёлке, как на площадку перед конторой стали подъезжать легковые автомобили. Приехала местная администрация, которая проживает в станице Червлёной. С некоторыми из администрации совхоза знаком с детства, когда приезжал в гости к родственникам в станицу Червлённая. Мой дядя Коля Выприцкий был директором ликёроводочного завода в станице Червлённая.
Такая должность была почётна и уважаема среди станичников, так как все терские казаки любят выпить, а тут целый ликёроводочный завод в руках станичника. Однако, мой дядя Коля Выприцкий, был дядя строгих правил и не позволял станичникам напиваться из своего ликёроводочного завода.
Но станичники все равно уважали моего дядю и считали его за глаза своим казачьим атаманом. Хотя в станице Червлённой давно была советская власть, однако, правила среди терских казаков были свои. За советом ходили больше к моему дяде Коле, чем к парторгу станицы Червлённая или к представителям власти в станице.
Был готов к встрече со знакомыми станичниками, но вот встретить здесь знакомого из Северной Осетии, никак не рассчитывал. Тем более что этим знакомым оказался в качестве директора совхоза Игорь Григорьев из Орджоникидзе, так это для меня было огромным сюрпризом от судьбы. Мы когда-то вместе учились в школе. Такой встречи был искренне рад. Так как теперь твёрдо был уверен в том, что у меня в виноградарском совхозе будет собственное благоустроенное жилье.
– Каким ветром тебя сюда занесло? – удивлённо, спросил меня, Игорь Григорьев. – Мне говорили, что ты уехал работать в цирк.
– Сюда в совхоз приехал по объявлению на телевидении. Вот что ты здесь делаешь? – так же поинтересовался. – Наверно тоже приехал сюда по объявлению?
– В прошлом году окончил в Орджоникидзе сельскохозяйственный институт. По распределению был направлен в виноградарский совхоз «Бурунный» на должность директора. – торжественно, объявил мне, Игорь Николаевич Григорьев – Так что будь любезен уважать мою личность.
– Ну, тогда, уважаемый товарищ директор, предоставьте жилье своему строителю и художнику оформителю. – с иронией, сказал, Игорю Григорьеву, поклонившись до пояса. – Готов хоть сейчас приступить к своей работе в винсовхозе в любом качестве.
– Конечно, как специалист ты нам нужен. – серьёзным голосом, сказал директор. – Но с жильём не могу тебе сейчас ничего обещать. Могу тебе на первом этаже нашей конторы предложить пустующий кабинет и актовый зал со всеми удобствами. Как только сам построишь себе жилые дома, так сразу туда можешь селиться в свою квартиру.
– В таком случае завтра поселяюсь в актовом зале твоей конторы. – серьёзно, согласился. – Встретимся на работе. Не забудь к приезду моей семьи приготовить место жительства.
Распрощавшись с Игорем Николаевичем, ни стал заходить к своим родственникам в станице Червлёной. Первым автобусом выехал в Грозный и дальше поездом до Беслана. Во второй половине этого дня был у себя дома в съёмной квартире.
Мы тут же собрали свои небольшие пожитки и до рассвета следующего дня выехали из Беслана в виноградарский совхоз. Рано утром мы были на месте раньше рабочего времени. Ждали, когда откроют контору.
После учёбы в школе в Орджоникидзе плохо знал Игоря Григорьева. Может быть, пару раз встречались где-то у озера в городском парке или на водной станции за городом. Постоянно жил в Беслане, который находится в двадцати двух километрах от Орджоникидзе, столица Северной Осетии. Поэтому в Орджоникидзе по выходным дням больше всего ездил отдыхать. Перед службой в армии работал плотником на стройке жилых домов в столице Северной Осетии.
Несмотря на то, что мы с Игорем Григорьевым почти не были знакомы, однако землячество всегда уважают на Кавказе. В народе даже есть такая шутка, что когда в Москве встречаются ростовчанин и бакинец, то они себя считают земляками. Несмотря на то, что Ростов на Дону, находится в начале Кавказа, а Баку в другом конце Кавказа и расстояние между городами почти две тысячи километров. Даже часто враждующие между собой кавказцы всегда приходят на помощь друг к другу за пределами Северного Кавказа. Дружба земляков ценится всеми народами Кавказа.
Так произошло у меня во время встречи с Игорем Григорьевым, в виноградарском совхозе «Бурунный». В первый же день нашего приезда директор совхоза, Игорь Николаевич Григорьев принял мою жену на работу в свою контору бухгалтером по материальной части. Меня назначил бригадиром строителей и художником-оформителем почти с двойным окладом.
