Кольцо

– О Боже, мне придется его пересматривать?

– Я уже сказал твоему мужу, признаюсь и тебе – я не горю желанием смотреть видео, которое теоретически может меня убить, прости. В крайнем случае – конечно, но хотелось бы обойтись без этого. Лучше всего, если ты наделаешь скриншотов с каждой сцены и пришлешь мне. Думаю, этого будет достаточно.

Игорь ненадолго остановился, оперся на спинку стула, похрустел длинными пальцами и снова зашагал от стенки к стенке, не скрывая своего возбуждения. Алину его поведение, как ни странно, успокаивало. Решимость и энергичность переполняли его и передавались окружающим.

– Смотрите, нам важно первым делом ответить на два вопроса: правдива легенда или нет, и, если правдива – в чем суть проклятия? Кстати, второй вопрос частично решен, – Игорь повернулся к Алине улыбаясь. – Раз для спасения своей жизни нужно всего лишь переслать ссылку, почему ты ещё этого не сделала?

Она ждала этого вопроса. Дима тоже первым делом предложил выполнить требования голоса на видео. Но его получилось убедить, пусть не сразу, но он всё же согласился, что неправильно подвергать риску другого человека. Тем более в запасе есть пара-тройка дней чтобы найти другой способ, вот когда выбора не останется…

– Нет, Игорь. А вдруг всё это правда, тогда я могу кого-то убить!

– Практически нет, пускай человек сделает тоже самое и процесс можно затянуть хоть до бесконечности!

– А если кто-то не воспримет предупреждение всерьез, или не сможет вовремя избавиться от ролика? Или, ещё хуже, сделает массовую рассылку, и оно распространится. Представляете сколько будет смертей, попади оно в общий доступ?

– Мы говорили об этом, – вступил в разговор Дима. – До истечения срока я сам посмотрю видео, тогда у нас появиться больше времени чтобы во всем разобраться. И только если мы ничего не сможем изменить, я перешлю его кому-нибудь другому, предупредив о риске.

Марина лишь окинула гостей сочувствующим взглядом, а Игорь, ухмыляясь качнул головой, и сказал за обоих:

– Опасную вы игру затеяли! Но обещаю, мы с Маришкой сделаем всё что в наших силах, чтобы вы не проиграли.

Впервые за два дня Алина почувствовала себя спокойной и защищенной. Поблагодарив друзей и не взирая на доводы Игоря о: «такой темени за окном, в которой даже летящую рыжую башку не разглядеть, пока она тебя за задницу не укусит», они с Димой отказались от предложенной ночевки, и на своей серенькой КИА поехали домой.

Путь проходил через промышленный район города, темный и безлюдный в столь позднее время. Над крышами заводов будто зависли в воздухе множество красных огоньков – лампы на невидимых в темноте дымовых трубах. Алина, прижавшись головой к боковому стеклу, наблюдала за ними, погружаясь в дрему. Сквозь полузакрытые веки она видела свое отражение в окне, оно исчезало, когда машина проезжала мимо уличных фонарей и появлялось в темных промежутках между ними. Эта картинка – темнота, далекие огни, размытые контуры лица – вызвали у неё слабое, смутное воспоминания уже виденного. Внезапно, тревожное дежавю сработало как будильник. Алина раскрыла глаза в тот момент, когда на стекле вновь появилось отражение. Только лицо в нём было не её. Багрово-красные волосы, заостренные черты, грязь на мертвенно-бледной коже и немой взгляд остекленевших, зеленых глаз.

Алина с криком отдернулась от окна, Дима притормозил от неожиданности, и машину повело на встречную полосу. Не окажись она пустой – трагедии было бы не миновать.

– Что? Что случилось?

– Прости, – Алина не слышала собственных слов из-за колотящегося в груди сердца. – Показалось, будто увидела лицо Леры за окном.

– Где?

– В отражении. Я засыпала, наверно отключилась ненадолго, и мне приснилось.

– Сомневаюсь. Черт, только этого не хватало.

Как странно, ещё вчера Алина боялась быть высмеянной мужем за собственную суеверность, а сегодня её пугает серьезность, с которой он отнесся к блуждающей по интернету страшилке. Сама она не до конца верила в реальность угрозы, или просто не хотела верить. А Димка, кажется, не сомневался. Игорь тоже всерьёз воспринял историю с видео – о блогерше пообещал разузнать, а ролик смотреть не рискнул. А всё потому, что они уже пережили нечто ужасное, такое, о чем Дима не упоминал за год их совместной жизни.

– Дим, что тогда случилось, в институте?

– Тебе мало одной страшилки?

– Мне нужно отвлечься от своих проблем, говорят, клин клином вышибают. Кроме того, я хочу знать, что с тобой случилось. Не честно скрывать от меня это!

– Рассказчик из меня не ахти, – выдавил после недолгого молчания Дима. – Да и вспоминать не хочется, но ты права, может мой опыт тебе пригодится. В общем, на первых курсах учебы я частенько, как и все местные, захаживал потусить к друзьям в общагу. Там же, не то что дома, там своя атмосфера, свой мир с гулянками и приключениями на пятую точку. Ну, мне так казалось. И вот на коком-то сабантуе, таком, когда в комнату с десяток человек набивается, один придурок вспомнил о доме с привидениями неподалеку. Слово за слово, и мы решили посетить местную достопримечательность. Не все согласились конечно, те кто поумнее сразу зазывалу послали куда подальше. А мы с Игорем, и еще пара человек договорились в ближайшие дни туда сходить. А главное, ты понимаешь, мне не особо и хотелось, но с нами подруга одна была, и я дурак решил перед ней выпендриться. Ну она молодец, она в итоге не пошла.

Когда Дима ненадолго замолк, то ли вспоминая, то ли обдумывая что следует рассказывать, а что нет, Алина терпеливо ждала.

– Короче, к дому нас пришло пятеро. Стоял он в частном секторе, в соседнем районе, за баррикадной. Пробрались без проблем – забор из шифера, с такими дырками что хоть экскурсии внутрь води, а в хату мы через разбитое окно залезли. Я не шибко много заброшек видал, но думаю та выглядела самой обыкновенной. Чтобы всё обшарить и почувствовать себя идиотами нам хватило минут пять. Помню, кто-то предложил ритуал какой-то провести, духов вызвать, а Саня, старший из нас, послал его и достал из рюкзака пиво. Ну вот стоим мы у окна, курим, тут с соседней комнаты шаги. Я оборачиваюсь – заходит пацан, лет двенадцать-четырнадцать, одет – босяк босяком. Малый подошел к нам, говорит: «Дайте сигарету!». Мы поржали, поумничали, типа: домой иди, спать пора, курить вредно и всё такое, а он огрызнулся, отбежал к двери, обматерил нас, еще и плюнул в нашу сторону. Ну, думаем, борзый малый, наверно соседский по ночам тут лазит. И вдруг в окно прилетает камень, прям по бутылке с пивом! Та в дребезги, Саня матерится, на улицу выбежал, мы за ним, а темно, не видно ни черта, где ты кого искать будешь? Повозмущались в общем, и разошлись.

– Только не говори, что мальчик оказался призраком!

– А что мне тогда сказать? – хмыкнул Димка. – На следующий день я пацана видел дважды: по дороге на пары, и вечером на детской площадке у нас во дворе. Остальные тоже его замечали, кто в институте, кто-то даже в общаге. Потом стало хуже – у Санька телефон пропал, а нашелся сломанный в морозилке, Игорю окно в комнате разбили камнем, а на меня полка упала, когда я спал. Над кроватью висела, тяжелая, забитая книгами. Повезло что я на боку спал – только плечо ушибла, если б по голове… Оно вроде случайность, но одна за другой. Тот парень, который про дом рассказал, Андрюха, божился что истории дома не знает, слышал только о месте с дурной славой. Но мы всё-таки решили вместе собраться, обсудить что делать, ситуация то стремная. И вот мы вчетвером на одной стороне дороги стоим, а Андрюха на другой подходит к светофору, ждет зеленый. Вдруг падает, резко, будто толкнул его кто, и прямо под машину.

– О Боже! – вырвалось у Алины.

– Да. Главное, он упал, а за ним тот малый стоит. И улыбается, сученок! Тогда мы поняли, что конкретно влипли. Ну, и я струханул реально, и рассказал всё Данику.

– Брату?

– Угу. Он с детства за меня заступался, перед родителями выгораживал, хотя сам же и подписывал меня на всякую дичь. Наверно, поэтому я к нему и обратился. Оказалось, Данила знал о доме – год назад там девушку с их института нашли мертвой. Не предупредив меня, он сам пошел ночью в дом и увидел пацана. Попытался схватить его, но тот исчез. А через день Даник обнаружил в кастрюле с супом дохлого голубя. Так я втянул в эту историю брата.

Дима вновь умолк, тщетно делая вид, будто высматривает ямы на дороге. Алине, конечно, хотелось узнать, чем закончилась история, но давить на мужа она не стала. Тем временем машина заехала в родной двор и остановилась у подъезда.

– Так, выходи, а я в гараж отгоню. А ты давай – купаться и спать.

– Оставь под окном, ничего не случиться. Пошли вместе, как раз дорасскажешь.

– Нет, хватит на сегодня. Иди, я скоро вернусь.

Спорить не хотелось. Голова гудела, казалось, в ней за первенство быть в центре внимания мертвый мальчик борется с пропавшей девочкой. И поднимаясь по лестнице на четвертый этаж, в квартиру, где она смотрела зловещий видеоролик, Алина чувствовала, как призраки прошлого уступают призракам настоящего.

Часть 2

В темной спальне частного дома едва слышалось ровное дыхание супружеской пары. Мужчина спал со стороны окна. Желтоватое сияние месяца просачивалось сквозь щель между штор, обличая легкую серебристость висков на черной шевелюре и неглубокие морщины в уголках глаз, по которым супругу можно было дать около сорока лет. Лицо женщины скрывала темнота. Лишь контуры её тонкой фигуры, да мерно вздымающаяся под ночной рубашкой грудь, были слабо различимы. Вдруг она шумно вздохнула, и не просыпаясь повернулась на бок. Укуталась с головой под одеяло, и вся сжалась, будто от холода. Мужчина тут же открыл глаза. Сердце его заколотилось, сон как рукой сняло. Он быстро осмотрел комнату, сначала только взглядом, пытаясь понять, что его разбудило, затем приподнялся и завертел головой, желая убедиться, что они с женой в спальне одни. Потом, затаив дыхание, стал прислушиваться к соседней комнате, где стояла детская кроватка с малышкой. Но как он не напрягал слух, сколько не вглядывался в темные силуэты шкафов и кресел, кругом царила идиллия тишины и мрака.

За окном зашумела листвой старая вишня. Ветер без спроса проник в комнату, надул парусом призрачную тюль. Мужчина подставил лицо в ожидании его теплого дуновения. Что-то пошло не так. Вместо летней, ночной свежести повеяло сыростью и гнилью. Не из окна, а снизу, из-под кровати. Супруг стиснул зубы, скривился в гримасе страха смешанного с отчаянием, медленно заглянул за край постели.

Там, где вечером, ложась спать, он оставил на ворсовом ковре домашние тапки – зияла дыра. Лунный свет тонул в её черной пасти едва освещая кирпичные стены бездонного колодца, с глубины которого вместе с могильным холодом поднималась Она. Её мертвенно-бледная кожа излучала слабый призрачный свет, тело парило в воздухе, голова была запрокинута назад, а руки раскинулись вдоль туловища, придавая плывущему вверх силуэту подобие креста. Девушка казалась марионеткой, которую невидимый кукловод достает из своего потайного ящика. Всё в ней было мертво. Кроме волос. Локоны цвета ржавчины тянулись ввысь, извивались, сплетались в пучок и рассыпались тысячами тончайших игл. Именно этот живой, бурлящий ком первый пересек границу между колодцем и спальней. За ним показалось лицо, голова начала подниматься, и когда всё её тело зависло над полом комнаты, пустой взгляд зеленых глаз впился в лежащего на кровати мужчину.

Мужчина не издал ни звука. Затаив дыхание он наблюдал, как призрак отвел руку в сторону, указав тонкими пальцами куда-то на прикроватную тумбу. И хотя разглядеть в темноте лежащие там вещи было невозможно, мужчина был уверен, что знает чего она хочет.

– Хорошо, – прошептал он, – я всё сделаю.

На миг глаза девушки приобрели ясность, стали почти живыми. Он вспомнил, как увидел их впервые, и от воспоминания дрожь разошлась по телу, а к горлу подступил ком. Несомненно, картина, всплывшая в памяти, страшила его не меньше происходящего сейчас. Он опустил взгляд и повторил:

– Я всё сделаю.

На дне колодца что-то пробудилось. Хотя в черноту бездны не просачивался свет, и ни один звук из неё не мог вырваться, в голове возникло чёткое осознание присутствия там некой силы. Силы настолько чужой для понимания, что от одной мысли о том, как она выбирается наружу, мозг окончательно отказывался принимать действительность.

Тем временем ночная гостя начала спускалась обратно. Мужчина дождался, когда рыжие кудри поглотила тьма, пол в комнате снова покрыл мягкий ковер, а тапки вернулись на место. Затем, он дрожащей рукой схватил с тумбочки телефон, и стараясь не разбудить жену выбежал из спальни. Оказавшись в коридоре, он подошел к вешалке и стал рыться в наплечной сумке, висящей на крючке. Вскоре в его руке оказалась пачка самых разных визиток: услуги парикмахерской, местная пиццерия, адвокатская контора, мастер по ремонту мебели и множество других, объединённым лишь одним – на всех них были указаны номера мобильных телефонов.

– Простите. Простите меня… – шептал он как заклинание, отстукивая пальцами по экрану смартфона.

***

Алина проснулась позже обычного, когда солнце уже поравнялось с окном её спальни на третьем этаже. Волна мыслей, нахлынувшая в едва пробудившееся сознание, смыла остатки сна. Поездка к Игорю, проклятый видеоролик в телефоне, история с призраком мальчика в заброшенном доме, конец которой она додумывала полночи – при дневном свете всё казалось далеким и нереальным. Воображение нарисовало прозрачную блогершу, которая тщетно тычет в телефон бесплотными пальцами в попытке отправить сообщение. Алина улыбнулась и сладко растянулась на кровати.

В квартире стояла тишина. Димка ушел на работу, а свой заказ Алина выполняла дома. Они оба работали в одной крупной строительной компании – она дизайнер, муж программист. Там, собственно, они и встретились два года назад. После эпидемии удалённая работа стала привычным делом и, если бы на неделе в офис не завезли новое оборудование, требующее установки программного обеспечения, вполне возможно с кухни бы доносился запах свежезаваренного кофе и яичницы. А так – всё самой.

До обеда Алина управилась с мелкими домашними делами и даже занялась проектом гостиной заказчика. Ей нравилась её работа. Прислушиваясь к желаниям клиента, она старалась создать кусочек мира, в котором человеку будет уютно. Где каждый предмет, от громоздкого шкафа до книжной полки, на своём месте. Закрывая глаза, Алина переносилась в пустую комнату, взмахом руки красила стены, одним взглядом перемещала мебель, по щелчку пальцев меняла светильники, коврики и занавески, а затем рассаживала хозяев, смотрела – всем ли удобно, все ли довольны. Она могла погружалась в работу на несколько часов не отвлекаясь. Но сегодня шло тяжелее. Рядом лежащий мобильник перетягивал внимание на себя, напоминая о предстоящем деле, сама мысль о котором портила настроение. Чертово видео, зачем было соглашаться смотреть его повторно.

Это бремя нужно поскорее сбросить. Ролик совсем короткий, нащелкать из него скриншотов и отправить Игорю – делов-то на пару минут. Вот только… Взяв телефон в руки, Алина вспомнила те эмоции, что ощутила при первичном просмотре. Ни с чем не связанные, необъяснимые, будто чувства другого человека вбили в голову, заставляя пережить чужой страх. Видео, грозящее скорую смерть, никуда не делось, всё там же, на зеленом с бабочками фоне мессенджера, между подмигивающими смайликами в переписке с сестрой. Интересно, как она там? Только сейчас Алина сообразила, что в суматохе даже не поинтересовалась – смотрела ли Юля сама этот ролик. Обязательно нужно спросить, но позже. А сейчас палец коснулся треугольной стрелки проигрывателя на смартфоне.

Экран окрасился матово-черным. Чернота была неоднородной, в ней ощущалось бесконечное множество потоков, будто извивающихся невидимых лент. Затем появилась синеватая зернистость, сопровождаемая монотонным электрическим гулом, подобный можно услышать рядом с трансформаторной будкой. Зернистость в центре уплотнилась, сложилась в буквы, из которых выстроился вопрос: «Сколько ты проживешь?». В этот момент одна из черных лент дрогнула, на ней засветилась белая точка.

Кадр сменился, будто в кинопроекторе поменяли ленту. Из центра экрана распространяется молочно-белая дымка в форме круга, или даже шара, поскольку она кажется объемной. Вскоре, внутри шара загорелся огонь. Туман над ним рассеивается, и оказалось, что это пламя костра, в котором сгорает привязанный к шесту человек. На пару секунд вернулась первая картинка с «живой» тьмой. Белая точка в ней вытягивается и изгибается, превращаясь в дугу.

В следующих кадрах кусочек мела, сам по себе, с противным скрипом чертит круг на черной доске. Затем возникла свеча. Она быстро сгорает, а внизу сквозь воск проступает черное пятно. Изображение посветлело и помутнело, теперь в нём различается светлая полоса посредине и темные, длинные силуэты по бокам. Когда навелась резкость, полоса оказалась асфальтированной дорогой, а силуэты – высокими деревьями, склонившиеся над ней. Алина нахмурилась, сжимая зубы, вспомнив что сейчас произойдёт. Под глухой звук удара экран залило красным. Этот удар тупой болью отозвался в затылке, во рту появился кисловатый привкус крови и немного подташнивало. Но взгляд от экрана отводить не хотелось. А на нём, уже знакомая белая дуга на черном фоне превращается в полукруг.

Темнота растворяется, и полукруг наложился на край колодца или огромной трубы, расположенной на возвышенности где-то в лесу. Только изображение было перевернутым – земля, деревья, одинокое здание вдалеке и бетонный колодец свисали сверху, а внизу простиралось серое небо. Плюс ко всему картинку трясло, как в движении. Алина вспомнила, что в прошлый раз на этом моменте с носа пошла кровь, и непроизвольно вытерлась рукой – всё чисто.

Изображение ещё одного круга. Небольшой кружек неба, вид снизу. Вокруг серые стены, а в верху отверстие, будто иллюминатор, в котором день стремительно сменяется ночью. Только что там проплывали облака, подсвечиваемые лучами солнца, а теперь небо усыпано сотнями мелких огоньков-звезд. Вдруг падает капля, и по экрану расходится множество кругов. Картинка становиться отражением в воде, лужицей, над которой наклоняется рыжеволосая девушка. Локоны, местами слипшиеся от крови, бледная кожа, потухшие зеленые глаза. Неожиданно девушка заходится приступом беззвучного кашля, лицо искажается от боли и напряжения, изо рта вырываются темные капли крови и попадают в лужу.

Кровь растекается по водной глади, заволакивая её грязно-серой пленкой с ветвистыми, кровавыми прожилками. И вдруг, по ту сторону образовавшейся пленки, как на барельефе, проступают контуры десятков ладоней и лиц с разинутыми ртами. Лица мечутся по всему экрану, открывают рты в беззвучном крике, будто задыхаясь, пытаются прорвать удушающую пелену.

Снова резкая смена картинки. Вновь свеча. Сгорела уже наполовину. А пятно на ней стало больше и продолжает расширяться, черными, извилистыми побегами оплетает теплый воск. Белое кольцо во тьме замыкается, возвращается электрический шум, зернистость слаживается в надпись «7 дней». И тут, впервые, на видео слышен голос. Хриплый, тихий, но отчетливый шепот, прерываемый шипением помех. Он звучит, кажется не из колонок, а где-то в голове, морозным инеем оседает на кору полушарий мозга: «…перешли видео… будешь жить…» Свеча полностью обрастает чужеродной массой и тухнет, погружая экран в темноту. Плеер в телефоне начинает отчет до повторного воспроизведения видео.

– Нет уж, спасибо.

Какое-то время Алина сидела, слепо уставившись перед собой. В голове ещё звучали отголоски таинственного указания. Перешли, и будешь жить. А адресат значит умереть должен? Заразить проклятием другого человека? Ну уж нет, надо во всём разобраться и положить этому конец. Тем более она не одна – Дима с ней, и Игорь с Мариной помогут. Шпагин вчера так уверенно планы строил, пора отправить ему скриншоты, может увидит в них подсказку как снять проклятие.

Алина даже не помнила, как делала снимки экрана, поэтому обрадовалась, увидев в галерее новые фото. Картинок было немало, и она решила сбросить их на ноутбук и выслать почтой. На большом мониторе застывшие эпизоды из видео смотрелись не менее тревожно. Даже безобидная синяя зернистость, из которой образовывались слова, вселяла беспокойство. Что это может значить? У Алины сразу возникла ассоциация со старым, пузатым телевизором из детства. Если антенна была не настроена, на нём рябили серые, раздражающие помехи. Тогда она отрывалась от своих кукол, подбегала к экрану и, как учил папа, усердно крутила зубчатые колесики над кнопками канала, ловя сигнал. Настраиваясь на нужную частоту, изображение плыло, лица в телевизоре искажались, растягивались в неестественных гримасах под противное шипение колонок. Если бы электричество обладало сознанием, возможно, оно бы выглядело именно так.