Двое

Наталья Демидова

Двое

Сменялись времена года, пролетали десятилетия, поколения людей умирали и снова рождались, а он всё шёл и шёл, ведомый одной целью – найти того, кого назовёт своим учеником. Бессмертие прекрасно, если ты не один. А быть бессмертным и одиноким – выжигает остатки души.

Ещё в далёкие времена, в бытность свою человеком, он, словно адский пёс, гонялся за бессмертием и ради этого знания убивал, много и безжалостно. Быть обычным придворным магом – это удел не для него. И, чтобы подняться в собственных глазах и доказать самому себе, что может больше, он искал магов, колдунов, ведьм, всех, кто обладает хоть толикой знаний о бессмертии.

После встречи с ним не выживал никто. Ужасными пытками он вытягивал и собирал воедино цепь знаний о вечной жизни. И вот однажды он встретил ведьму. Память о её внешности стёрлась со временем, но её слова, произнесённые перед смертью, он запомнил. Она кричала – о как она кричала! – мучаясь в огне от невыносимой боли. И за секунду до того, как огонь поглотил её целиком, она прокричала:

– Найди его! Того, кто пожертвует великим ради малого!

Он запомнил, но забыл, опьянённый бессмертием. Только спустя столетия одиночества, перебирая обрывки памяти, он наткнулся на это воспоминание, которое даровало ему надежду.

Весь долгий путь его вела вера в то, что ученик существует или будет существовать и, даже если ученик ещё не родился, он будет ждать. Бессмертие – это всего лишь отсутствие смерти тела, но не смерти души. Получив за свои старания вечную жизнь, а с ней и власть, могущество, знания и богатства, он отказался от самого важного для души – любови, добра, самопожертвования. Без этого душа умирает, ты становишься пустым словно кукла. Бессмертие – это обман, тебе даруют вечную жизнь, забирая душу взамен. Если бы он знал, то умер бы простым придворным магом. Но прошлого не вернуть и не изменить, надо двигаться вперёд, спасать свою душу от забвения, от пустоты и тьмы, которая поглощает её.

Уходя из своего царства, он оставил все, взяв с собой только силу, которую увеличивал и преумножал более тысячи лет, и ворону, своего верного спутника все эти долгие годы. Теперь, сойдя со своего престола и путешествуя по земле, он увидел многое. Войны, убийства, насилие. Зло жило и приумножалось, словно заразная болезнь, передавалось от одного к другому, и остановить эту эпидемию никому было не под силу, даже ему.

С этими гнетущими мыслями он вступил в дремучий лес. Страха не было, лишь неприятное ощущение беды. Ворона каркнула, оповещая о надвигающейся опасности.

– Фух! Адское пекло, да будь оно проклято. – Мужчина вытер со лба капли пота и закрыл за собой дверь, чтобы не выпустить прохладу. В избе было тихо, словно все вымерли. – Жена, ают неси, и чтоб из погреба! – Мужчина сел на лавку около окна, из которого нещадно жгло солнце.

– Не кричи, Орхон спит, – зашептала высокая худая женщина и поставила на стол запотевший кувшин с напитком.

– Как он? – спросил мужчина, пододвигая к себе кувшин с аютом.

– Плохо, горячка не отпускает. – Женщина смахнула слезу и присела рядом на лавку.

– На полях, тоже плохо, – мужчина вздохнул устало, – весь хлеб полёг.

– Как полёг? – удивилась женщина.

– Дождей нет уже много дней, а полег, словно по нему табун лошадей проскакал. – Мужчина жадно припал к кувшину.

– Что же делать будем? – женщина посмотрела на мужа уставшими и заплаканными глазами.

Мужчина пожал плечами.

– Наша деревня проклята! – заголосила женщина, упала на колени и, воздев руки, начала молиться.

На печи застонал разбуженный криком матери Орхон.

– Не ори, женщина! – тихо, но властно приказал мужчина. – Сыну надо знахарку найти. – У мужчины сжималось сердце от беспокойства о первенце.

– Дык, где её найти-то? – возмутилась женщина. – Три седмицы назад Голова сжёг повитуху и травницу на костре в оплату Единому.

– Видать, оплата не прошла, – злобно усмехнулся мужчина.

– Плати не плати, а прокляты мы, – снова заныла женщина.

– Да заткнись ты, дура, а то Голова и тебя пустит на оплату Единому!

– И пускай, мы здесь все равно все помрём. Нас прокляли из-за него, – не унималась женщина.

Мужчина сжал кулаки в бессильной злобе. Сколько он ей не говорил, как сильно не охаживал кулаком по лицу, все равно твердит о проклятии.

– Тупая курица, ну снасильничал Голова, что теперь из-за этого мы прокляты? Он что, первый раз, что ли? Да он всех девок без их спроса в нашей деревне попробовал, и что? А тут проклятье…

– Её мать была ведьма, вот и прокляла нас. Вспомни, все беды начались после этого.

Мужчина вспомнил, то холодное весеннее утро. Всех разбудил женский крик, переходящий в завывание. Вспомнил, как из домов повыбегали люди. Он и сам был не прочь глянуть, что произошло. Накинув тулуп на исподнее, зашагал в сторону воя. Идти далеко не пришлось, посреди дороги лежала обнажённая девушка. Кожа белая, коса чёрная, словно вороново крыло, груди большие, округлые, а бёдра полные и широкие. Всю картину портила струйка крови в уголках губ. Мужчина сразу понял, что произошло, и кто виноват. Девку было не жалко, пожалел только, что девка досталась не ему. Такую красавицу он бы давить не стал, а попользовался ею долго и с умением, девке понравилось бы. Он улыбнулся, представляя себя на ней.

Крик матери сбил всю картинку, нарисовавшуюся в голове мужчины. Он сплюнул, развернулся и пошёл к своей избе. Да только и двух шагов не сделал, как услышал голос женщины, оплакивавшей дочь:

– Будь ты проклят и все твои сыновья до седьмого колена!

И это было сказано так, словно на ушко кто-то шепнул – спокойно, четко. А потом удар в спину, между лопаток, аж вздохнуть не мог. Мужчина обернулся наподдать обидчику, но не увидел возле себя никого. Только в двух шагах мёртвая девка в подмёрзшей грязи да плачущая баба.