Три очка к счастью

Оправдывалась, краснела. И вчера вся красная была. Вела себя как школьница, ей богу, будто парня никогда голого не видела. Взрослая же девочка уже.

– Похоже на Сеню, я не удивлен, – о боже, снова этот осуждающий взгляд друга. – В общем, руководство клуба согласилось на мое предложение твоей кандидатуры на должность пресс-секретаря. Попросили передать тебе все пароли от социальных сетей, у нас телеграм-канал и группа в ВК. Будешь с нами на тренировки ходить иногда, кататься на матчи всегда, на мероприятия разные, интервью можешь брать, официальные бумажки на пропущенные занятия тебе предоставят. Карась тебя команде завтра представит, да, Арсюш?

– Да, Эд, – вот прям врезать ему хотелось. Просил же меня так не называть.

Вон, Морковка уже смеётся, косится на меня с какой-то неприязнью. Не нравлюсь я ей, вижу. Я другого и не ожидал, учитывая мою репутацию в универе. Наверняка думает, что зажму ее где-нибудь в углу, да целоваться полезу. Я бы мог, конечно, но не стану. Мелочь же ещё совсем. Да и Эду нравится она, мешать не буду.

– Ну, раз знакомство состоялось, я могу идти? Или вы хотели ещё что-то мне сказать? У меня просто дела на вечер есть.

Суетилась, смотрела то на меня, то на Эда. Стеснялась, неуютно ей было. Милая такая, я понял, почему Эд так эмоционально на нее реагировал. Хочется сразу ей соответствовать. Прям целый заряд эмоций. Я уж и забыл, что такое, когда девушка стесняется и волнуется, рядом со мной обычно те, кто нифига не волнуется. Сами в штаны тебе залезут, только повод дай.

Была у меня одна такая, мы гуляли допоздна, и я ее до дома довезти решил. Телефон уронил под сиденье, нагнулся, чтобы поднять, и тут вдруг чувствую ее руки на ширинке джинс. И даже как-то отказываться было неудобно, сама же захотела, я и сделал вид, что все ок. Секс, и разошлись. Ни капли смущения. А тут такой ценный экземпляр, Эд и загорелся.

– Тебя довезти, может?

Благородный рыцарь Эдгар мчит на помощь к стеснительной Морковке, и она… Конечно же, соглашается. Зачем я только был тут нужен? Они бы и без меня прекрасно справились. Кажется, у друга зарождалась симпатия, а у меня появился повод сблизиться с объектом его симпатии, чтобы если что подтолкнуть в нужное русло. Не, ну а что? Другу давно пора найти себе девушку, может, хандрить тогда перестанет.

– Одну минуту, извините, я только на звонок отвечу.

Нет, меня реально тошнило от его вежливости. Одну минуту, о боже, из какого он века? Извинился, встал, ответил и пришел. А Морковке нравилось, смотрела она на Мхитаряна с уважением, улыбалась даже.

– А когда у вас следующая игра?

Тихо-тихо, почти неслышно спросила Морковка. Мне даже пришлось напрячь слух, чтобы ее расслышать. Она всегда была такой? Или только с мужчинами?

– В пятницу на нашем поле. Вечером, в восемь.

– Спасибо, Арсюша, – она повторила за Эдгаром, и меня аж передёрнуло.

А, нет, был в ней огонек, просто скрывался внутри за стеснением. Интересно, что там ещё внутри пряталось?

– Так может говорить только Эд, – строго на нее посмотрел, но Морковка не испугалась. Только улыбнулась шире. Маленькая такая, я рядом с ней точно великан, это даже сидя чувствовалось. – Иначе будешь просто Морковка, а не Алиса.

– Хорошо, что не овощ, а Морковка мне даже нравится. Можешь называть так, необычно. А я буду Арсюшей.

Вот змеюка, ещё и смеётся при этом. Девочки такие девочки, посмеялась, улыбнулась, и мне прям хорошо на душе стало. Всё-таки хорошо, что такие девушки существуют, они созданы для того, чтобы дарить людям радость. Таким и в ответ дарить ее приятно.

– Алис, прости, пожалуйста, но мне срочно нужно уехать совершенно в другую сторону. Тебя Сеня довезёт, хорошо?

– Хорошо, конечно, езжай. Ты же не обязан!

Выглядел Эдгар подавленным, когда вернулся. Неужели снова что-то с мамой случилось? Она у него совсем слабая, здоровье плохое, вечно болеет.

– Мама? – тихо спросил я, когда он надевал куртку. Друг кивнул. – Что случилось?

– В больницу положили, с сердцем что-то. Поеду папу поддержать и сестру, отвези Алису, пожалуйста.

– Езжай уже, – похлопал друга по спине.

– Ей только восемнадцать если что, – шепнул мне в ухо, и ушел, оставив нас вдвоем.

Уточнение возраста не требовалось, по ней и так видно было. Такая милая добрая девушка, все ещё в розовых очках. Не сорвал бы эти очки с нее кто-нибудь, показав жестокую реальность мира. Боюсь, она не выдержит.

– Поедешь со мной, Морковка? Или предпочтешь осенний ливень?

За окном шел ливень. Проливной дождь, не грибной, не теплый, холодный и противный. В такую погоду собаку из дома не выгонишь, а самому вообще не хочется выходить. У Морковки просто не было выбора.

– С тобой.

– Тогда надевай куртку, – сам пока что расплатился за счёт.

На улице быстро добежали до машины, оба без зонтов. Пришлось проявить свои лучшие качества и открыть дверцу машины Морковке. Она уже сама потянулась к ручке, но я опередил ее, и, видимо, так близко к ней встал, что она запрыгнула в машину буквально за секунду. И сразу покраснела. Так непривычно видеть настолько яркие эмоции.

Она продиктовала адрес и повернулась к окну, а я рассмотрел ее сбоку. Длинные блондинистые волосы чуть намокли под дождем, и Морковка стала похожей на русалку. Я слабо улыбнулся, не понимая, что вызывало улыбку. Видимо, это тоска и одиночество. Или усталость. А, может, ее искренность и живость, которых мне так не хватало в других девушках?

– Это, что, твоя Диана?!

Неожиданно громко объявила Морковка, указав рукой на целующихся Диану и Ваню. Ну вот этого не хватало сейчас… Девичник у нее, ага, сейчас я ей такой девичник устрою. Хоть бы пряталась лучше, раз таскакается с Ваней. Не возле студенческого кафе же! Идиотка.

Вышел из машины, собираясь устроить скандал. Морковка зачем-то увязалась за мной. Решила остудить пыл?

– Какого черта?! – не обращая внимания на дождь, остановил телячьи нежности парочки, обратив их взгляды на себя.

– Сень, это не то, что ты подумал, – начала оправдываться Ди, а я тем временем разминал кулаки.

Всегда хотел врезать Ване, слишком он меня раздражал. То в капитаны метит на мое место, так ещё с и девушкой моей целуется. Терпение терпением, но я не терпила.

Сделал шаг вперед, занёс руку для удара, но был остановлен. Морковка, стоявшая позади все это время, оказывается рядом и обескураживает меня своими действиями. Тянется на носочках ко мне, обхватывает руками шею и подставляет губы для поцелуя.

– Что ты делаешь? – шепчу ей, ничего не понимая. Смелости где успела набраться за пару минут?

– Спасаю ситуацию, целуй меня давай! Они же смотрят! – тоже шёпотом, волнуясь, крепче сжимая руки на моей шее, чуть задевая ногтями кожу.

Кто я такой, чтобы ей отказать? Спасательница маленькая. Вся холодная, мокрая, губы дрожат, руки тоже. Жмется ко мне, близко так, что я невольно ощущаю тепло внутри. И не смотря на дождь и жуткий холод, это тепло согревает меня и дарит какой-то невероятный прилив энергии.

Целоваться Морковка не умеет, но делает это так старательно, что я готов закрыть глаза на все и перехватить инициативу в свои руки. Напираю больше, обхватываю талию и примыкаю к губам сильнее, пуская в ход язык. Морковка тяжело дышит и смотрит своими голубыми так проникновенно, что я, кажется, встрял по полной, утонув в них. Тепла внутри становится больше, а дождь уже совсем не волнует. Глаза напротив и эти мягкие, полные губы – все, что я хотел видеть и ощущать сейчас.

Вот только хорошего должно быть немного, чтобы не привыкать и не наглеть. Она отступает, неловко переминаясь с ноги на ногу, раскрасневшаяся и промокшая до нитки.

– Пойдем, Морковка, – хватаю ее за руку. Ледяная. Замёрзнет ещё и заболеет.

– Карасев, что это было?! – прокричала нам вслед Диана.

Отвечать я не собирался. К черту ее и наши отношения. Давно нужно было расстаться. Меня Морковка сейчас интересует и ее поступок. Надо ее согреть, а потом все обсудить. Нам есть о чем поговорить.

Глава 3. Трусиха

Черт. Черт. Черт. Зачем я это сделала? О чем вообще думала? Я целовалась с парнем, которого знаю от силы минут двадцать. Уму непостижимо! А, хотя, откуда у меня вообще уму взяться, раз я такими вещами занимаюсь? А если Женька узнает, что тогда? Он же ей нравится, у нее планы на него, а я тут с ним целуюсь… Она меня не простит.

Да и этот теперь смотрит на меня выжидательно, словно думает, что я что-то ему скажу. Ни-че-го. Поцеловала, и поцеловала, говорить почему не буду, пусть сам думает.

И, вообще, мне холодно и мокро, коленки дрожат, зуб на зуб не попадает и так противно от прилипшей одежды, что хочется поскорее из нее вылезти. Чего я туда поперлась в такой ливень… Хотя поцелуй под дождем – это так романтично, но не в ноябрьский вечер, и не в такой холод собачий. Боже, о чем я снова думаю?

– Замёрзла? – заботливо спросил Карасев, видимо, поняв, что я ничего не скажу про поцелуй.

А он не видит? Я вся дрожу и никак не могу согреться, даже печка не помогает. Одежда-то мокрая, холодная, фиг в ней согреешься. Не хватало после этого заболеть. Завел машину, но так и не поехал никуда. Чего стоим?

– Очень, можем немного быстрее поехать? Хочу поскорее снять мокрую одежду и залезть в теплую ванну.

Я поежилась в очередной раз от холода, подставив ладони под теплый поток воздуха с печки. Можно было бы, я бы сняла кроссовки и ноги подставила, но выглядеть это будет странно.

Ненавижу! Ненавижу проливные дожди! Пару минут, и ты весь как псина мокрый. У-у-у, хочу под одеяло, домой, в кроватку, подальше от Карасёва и его компании, от этого пытливого взгляда и ухмылки. И вида, словно он победитель по жизни и все ему все должны.

– Я выйду из машины, ты из моей сумки спортивной с задних сидений возьми толстовку и штаны спортивные. Там ещё полотенце есть, вытрись хоть немного. Переоденешься, нажми на клаксон на руле, я зайду. Возьму пока нам кофе горячий, или чай больше любишь?

Что за странное проявление заботы от заядлого бабника Карасёва? Хотел продолжения поцелуя и поэтому заботился? Не поверю, что жалко ему меня стало. Проще же тупо отвезти и избавиться от меня, от проблемы, чем ее решать. Это же усилия прилагать, думать. К чему эти переодевания, горячий кофе?

– Я в них утону, – дрожащим голосом ответила я, понимая, что если мы сейчас не поедем, я тут же и умру от холода.

– Зато будешь сухой, давай, не противься, – настаивал Арсений, все рассматривая меня. Скользил взглядом сверху вниз и в обратном направлении, от чего мне становилось неуютно, неловко. Я сразу себя ощущала без всего. Как он так делал? – Или мне тебя самому раздевать?

Ох уж этот взгляд с хитрой ноткой, так и хотелось ему по лицу дать за эти пошлые намеки. Пусть раздевает себя сам, а ко мне прикасаться не нужно. Уж кто-кто, а Карасев меня не коснется ни в этой жизни, ни в другой. Поцелуй – единственное, что ему досталось, и то случайно по моей дурости.

Пришлось согласиться. Переместилась назад, когда Арсений вышел. На всякий случай проверила, не видно ли ничего из-за затонированных стекол, показав ему фак, и только потом открыла спортивную сумку. Господи, как же ровно и аккуратно сложены были в ней вещи. Толстовка, футболка, штаны, шорты и чистые носки. И целых два полотенца. А по нему и не скажешь, что может сам все так аккуратно сложить и держать в полном порядке.

Быстро сняла с себя все вещи, что, учитывая габариты его машины, было достаточно просто сделать. Я в его машине была как лягушонка в большой коробчонке, да и ощущала себя точно также: неуютно, не в том месте. Облачилась в теплую толстовку, вкусно пахнущую моющими средствами, и в те самые спортивные штаны. Пришлось завернуть штанины, чтобы не наступать на них, и рукава, иначе я похожа на пугало с огорода в неподходящей ему одежде. Зато тепло, и на том спасибо. Носки я тоже забрала, верну потом. Жаль, кроссовок нет, а то мои совсем промокли. Но и в этом было уже гораздо теплее и чувствовалось лучше. Хоть дрожать перестала.

Дождь все лил и лил. Карасев там, наверное, совсем взмок. Ещё и одежду свою отдал мне, тоже ведь мёрзнет. Может, он не такой уж и плохой? По крайней мере, заботу проявил. Надеюсь, не ради своей цели.

После того как я нажала на клаксон, прошло около пяти минут, и только тогда вернулся Арсений. С двумя стаканчиками горячего, ароматного кофе, весь мокрый, но счастливый. Ему все нипочем было, похоже. Карасев протянул мне стаканчик и осмотрел с головы до ног, тепло улыбнувшись. А улыбка-то красивая! Завораживающая.

– Морковка, тебе идёт. – остановил взгляд на моих губах, словно специально дразня, на что-то намекая. – Вещи мокрые где оставила?

– Сложила в пакет, – сделала глоток кофе, и тепло разлилось внутри. Без сахара, как я люблю. Шикарно. Уже совсем не холодно, даже тепло.

– Кофе пей, пакет где? – строго и решительно, словно он тот самый мужик из книжек, которому сразу хочется отдаться. Но нет, это все тот же Карасев, и отдаваться ему, а уж тем более терять с ним девственность я не стану.

Я кивнула в сторону задних сидений. Арсений протянулся за пакетом, вытащил из него мои вещи, открыл дверцу машины и выжал их. На руках у него красиво проявились вены, и я невольно отметила, что это выглядело очень горячо. Впрочем, как и все его действия. Столько заботы, внимания, каких-то интересных знаков. Непонятно только чего ради. Не верилось мне, что он делал все просто так.

– Теперь можем ехать, – наконец-то тронулся, довольный собой.

– Ты сам-то не замерз? Мокрый же весь. Ещё и вещи сухие мне отдал.

Переживала ли я? Отчасти. Было неловко от того, что я пользовалась его сухими вещами, сидела в тепле и комфорте, а он явно ощущал себя дискомфортно, но не показывал этого. Отрицательно мотнул головой, а потом улыбнулся краешком губ и посмотрел на меня заинтересованно, заставив нервничать. О чем он думал?

– Целоваться ты не умеешь, Морковка, – вдруг выпалил он, и мне стало так стыдно.

Боже, я ведь и правда целовалась по-взрослому только однажды, и то это был поцелуй, проигранный в карты на желания. Нежеланный, неожиданный и совершенно не нужный. И сегодня это был мой второй поцелуй, такой же неожиданный и нежеланный, наверное, нежеланный. Я не знаю, я так и не поняла, хотела ли я его поцеловать. Но мне понравилось, особенно язык, такой умелый, и ощущения от этого яркие и самые положительные. Меня словно током прошибло с головы до пальцев ног, и внутри все перевернулось. Я бы повторила, если бы не знала, что было внутри у Карасёва. С ним нельзя и не нужно. С ним будет ненадолго и неверно, страшно и неуверенно.

Мне кажется, я покраснела и стала похожей на знаменитого синьора Помидора из всеми известной сказки о луковице. Его, похоже, это забавляло. Он ухмылялся. Мне стыдно, а ему весело! Ну что за человек?

– Я целовалась второй раз в своей жизни, извини, если не оправдала твоих ожиданий. Я не твои девочки, которые вешаются тебе на шею, таких познаний у меня нет.

Даже обидно стало. Мог и бы и промолчать. Не умею и не умею, это не самое важное в жизни. Кажется, я надулась, как обиженная маленькая девочка. Арсений нисколько не изменился в лице после моего объяснения, сидел все такой же весёлый, слушал только внимательнее, а потом выдал на одном дыхании:

– Если нужна практика в этом деле, знаешь к кому обратиться, – подмигнул мне, снова расплывшись в ухмылке. Пришлось закатить глаза. Я только решила, что он нормальный, а он снова за свое.

Арсений припарковался у самого подъезда, чтобы я не попала снова под ливень, а быстро забежала внутрь. Ладно, что-то нормальное у него и правда было. Видимо, от отца досталось. Какая-то забота, правила приличия, что-то от мужчины, а не от бабника.

– Спасибо, я лучше с кем-нибудь другим попрактикуюсь, – забрала пакет и сумку. – Вещи верну завтра.

Помахала рукой и выскочила из машины, забежав в подъезд. Нафиг, подальше от него, от его приемчиков. Спасибо за вещи и заботу, но большего не нужно. Тем более, целоваться я не умею, сам так сказал, вот пусть и целуется с теми, кто умеет. А то со мной ведь, наверное, неинтересно, нет никаких ощущений, я же ничего не умею. Козел!

***

– Алис, ты так и не рассказала, что за парень отдал тебе свою одежду, – Женька никак не успокаивалась. Она мучила меня вопросами со вчерашнего вечера.

Конечно, я никогда не приходила в мужской одежде домой, да и с парнями не встречалась до этого без нее. Женя привыкла, что я не хожу на свидания, а провожу вечера в компании книжек или сериалов. Пару раз гуляла, но исключительно в компании с подругой. Одной страшновато. А тут пришла в мужских вещах, ни на один вопрос не отвечаю, молчу, как рыба, и вообще без настроения сегодня.

– Тебе не понравится мой ответ, – попыталась начать издалека, с намеков. Попыталась улыбнуться, но вышло какое-то недоразумение, и я просто расслабила лицо.

Мы сидели в университетской столовой. Заняли самое удобное место у окна, из которого была видна спортивная площадка. Старшекурсники-парни играли там в футбол, и мы иногда на них поглядывали. Всегда было приятно посмотреть на красивых парней, занимающихся спортом.

Женя ела овощной салат из капусты и болгарского перца, а я ограничилась кофе. Есть не хотелось, было так стыдно перед подругой, что я потеряла не только аппетит, но и всю свою эйфорию от получения новой работы с командой баскетболистов. Только Женя все на позитиве, счастливая, радостная. Вчера рассказывала о своих тренировках, о том, какую они программу готовят для матча. Подруга нашла то, что хотела, и ее это вдохновляло. Она будто от счастья даже светилась, улыбалась чаще. Я так люблю ее улыбку, от нее всегда теплом веет, но сегодня меня даже улыбка не спасает.

– Господи, Лис, ты же моя подруга, что бы ни произошло, я тебя приму и пойму.

С поддержкой во взгляде и голосе говорила моя прекрасная подруга, совсем не подозревая, что вчера я целовалась с ее мечтой. И самое противное в том, что мне понравилось. Не Карасев, нет, а поцелуй.

– Привет, – храни господь Эдгара! Он подсел за наш столик и улыбнулся сначала мне, а потом Женьке. – Ты подруга Алисы, Женя?

– Привет, – поздоровалась я, заметив, что настроение парня было сегодня намного лучше, чем вчера.

Вчера он ушел разбитый, испуганный, а сегодня пребывал в хорошем расположении духа. Улыбался, смотрел своими красивыми глазами и хотелось улыбаться ему в ответ. Хороший парень, добрый. Лучше бы я с ним поцеловалась. Толку было бы больше, да и стыдно ни перед не было бы.

– Привет-привет, да, я Женя. А ты Эдгар, тот самый красавчик из команды баскетболистов, разбивший сердце очень многим дамам.

– Я думал, сердца разбивает только Карась, – судя по его реакции, он был приятно удивлен такому мнению о своей персоне. Осмотрел наш стол, а потом обратился к обеим. – Чем вкусным сегодня кормят?

– Свиные котлеты, пюре, жареная рыба и макароны. Вчерашний борщ и какая-то странная жижа, которая называется суп-пюре из брокколи.

– Понятно, ничего нового и вкусного, – он вытащил из рюкзака контейнер, открыл крышку и поставил на стол. – Угощайтесь, это пахлава, сестра пекла. Вкусная, хоть и не очень полезная.

Дальнейшего разговора между ними я не услышала. Все водила ложкой по дну кофейного стакана и думала, как во всем признаться подруге. Не то чтобы она на что-то рассчитывала, или Карасев ей что-то обещал, они даже не были знакомы, просто я же знала, что он ей нравится. И вся ответственность за поступок лежала на мне. Ему-то явно плевать, у него таких, как я, много. А мне неприятно и так противно от самой себя, что внутри пустота какая-то.

И номера этого идиота у меня не было, чтобы написать ему и отдать вещи как-нибудь незаметно. Надеюсь, он ничего не рассказал Эдгару о вчерашнем, а Диана не станет устраивать со мной разборки при всех. Я же посягнула на ее собственность, Карасёва она считала именно собственностью. Зачем только тогда с другим целовалась, если у нее был Арсений. Странная какая-то, они друг друга стоят. Один налево ходит, вторая тоже. Зачем тогда отношения, если они свободные?

– Алиса, ты где? Земля вызывает Алису!

Подруга провела ладонью перед моим лицом, и я вышла из потока своих мыслей. Они с Эдгаром рассмеялись. А они неплохо законнектились. Может, им встречаться начать? Хорошо смотрятся как пара. И Женьке не так обидно будет, что я с Арсением целовалась.

– Тут я, – сделала вид, что все хорошо, натянула на лицо улыбку, решив вклиниться а разговор. – О чем мы говорили?

– Мы о предстоящей игре парней, а ты смотрела в одну точку и почти что проделала в стакане дырку ложкой. Что с тобой, лисенок?

Моя заботливая Женька. Эти добрые глаза, полные переживания, ее красивое лицо и ангельский голосок. Она словно с обложки журнала, вся такая красивая, та самая, на которую надо равняться.

– Тебя вчера Карась обидел?

Твою ж налево! Эдгар! Ну кто его за язык тянул? Теперь Женя все поймет. Но очко за заботу засчитано. Серьезно так, громко, даже в лице изменился. Улыбка исчезла, губы стали ровной линией, зубы, похоже, сжал сильно, раз желваки проявились.

– Он тебя не отвёз домой?

Мне казалось, если я сейчас скажу да, то он тут же найдет Карасёва и набьет ему морду, и плевать, что они друзья.

– Ты была с Карасёвым и молчала? Так это его вещи, да? – подруга тоже оживилась, удивлённо вскинула брови и ждала ответа.

От такого количества вопросов у меня голова закружилась, и мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя. Чего я так переживала? Не понимаю. Я никому и ничего не должна.

– Все хорошо, он довез меня. Да, это были вещи Арсения. Мы намокли под дождем, и он вежливо поделился своей одеждой, потому что я замёрзла. Все, вопросы закончились?

Я так разволновалась, что у меня задрожал голос и в горле пересохло. Конечно же, это не осталось незамеченным моими собеседниками.

– Ты чего нервничаешь так? – Женька пересела поближе, обняв меня. – Точно он тебя не обидел?

– Ты скажи, если да, я поговорю с ним, – Эдгар аккуратно положил свою ладонь на мою, так пронзительно посмотрев, что мне стало ещё более неловко. Он и правда готов был за меня заступиться.

– Просто…просто…

Договорить я не успела. Кто-то положил свои ладони мне на плечи, и, судя по их размеру, они были мужскими. Огромные, теплые, сильные. Я тут же замолчала.

– Привет, Морковка, Эд и…

– Женя, – быстро вставила подруга, сверля взглядом Карасёва.

– Ага, Женя, новенькая из группы поддержки, – Карасев опустился на стул по правую сторону от меня, даже не спросив, можно ли к нам за стол. – Короче, команда ждёт тебя сегодня в четыре. У нас тренировка, познакомишься, поснимаешь. Палыч тоже если что в курсе, с ним тоже познакомлю.

Молча кивнула, протянулась к висевшему на стуле пакету с его одеждой и вручила. Без лишних слов. Мы вчера так наговорились, что поцеловались. Идиотское было какое-то ощущение внутри. Я ничего плохого не сделала, а противно и стыдно было, и больше не от того, что я поцеловалась с тем, кто нравится моей подруге, а из-за того, что мне понравилось. И что я теперь даже видеть этого капитана не хотела, потому что вспоминала его губы, руки, глаза, и проваливалась в бездну. Тонула в ней.

– Снова дар речи потеряла? Я сегодня, вроде, в одежде, – Арсений пожал плечами и совершенно спокойно продолжил делать вид, что сказанные им слова в порядке вещей.

– Я многое о тебе не знаю, Алиса, – подруга присвистнула и требовательно посмотрела, ожидая моего рассказа обо всем. – Когда это вы без одежды уже успели?

– Тьфу на вас! Никогда не успевали, – тяжёлый вздох и желание провалиться под землю. – Этот Арсюша, – специально так сказала, чтобы услышать недовольное цокание. – из всего делает слона. Из любой мухи.

– Какие мы ранимые, – Карасев испустил тихий смешок, а потом встал из-за стола. Я облегчённо вздохнула. – Пошел я, а то у вас тут скучно. Сидите кислые какие-то.

Слава богу. Мне аж легче стало. Спасибо, что про поцелуй ничего не рассказал, иначе я бы точно сгорела со стыда. Одни проблемы от этого Карасёва.

Эдгар ушел вслед за Арсением на пару, а мы с Женей отправились на физкультуру. Молча. Она видела, что я не хотела об этом говорить и решила пока что не беспокоить. Думаю, вечером она устроит мне допрос. Я сегодня была без формы и не в состоянии заниматься, поэтому, придумав отмазку в виде болей в животе, осталась сидеть на скамейке. Решила поразмышлять о произошедшем, но отвлеклась на сообщение в телефоне.

Неизвестно: Если что, я никому не сказал о нашем с тобой поцелуе, выдыхай. Ходишь как тень, Морковка, тебе не идёт. Улыбнись;)

Видимо, номер мой у Эдгара попросил. И вот, вроде, сообщение с поддержкой и ничего в нем нет плохого, а я все равно вижу какой-то злой умысел. Ощущение, что меня профессионально пытаются развести на секс, но, учитывая мою неопытность, делают это аккуратно и медленно, чтобы не спугнуть.