Бриллиант Остенбурга

– Агата! – меня позвал Грегори, и я обернулась, встретившись взглядом со всей своей родней. Только видимо Эмма понимала мое состояние. В ее глазах плескалось отчаянье и гнев. Она закусила губу, коротко посмотрев на моего отца. Во взгляде отражалась вся ненависть мира.

Тепло, тепло, как мне нужно тепло, чтобы хотя бы немного согреться!

Я подошла к супругу с мыслями, как можно быстрее покинуть родных. Мне были невыносимы их взгляды, их равнодушие и холод. Меня воротило, выворачивало наизнанку от того, как они заглядывали в рот к Грегори.

Первый раз за все время, мне в голову пришла жуткая мысль покончить с этим.

Просто проститься с жизнью, потому что жизни как таковой не было. Я тут же встрепенулась, спросив себя, неужели у меня нет сил бороться?

– Агата?

Я обернулась на зов.

– Тилаида, – облегченно выдала я и чуть не бросилась к ней в объятия.

Девушка шустро подошла к нам. Красивая, с великолепными темными как ночь локонами, в красивом золотистом платье. Она походила на самое настоящее солнце. В ушах сверкало золото с бриллиантами. Карие глаза ослепительно блестели, после выпитого игристого вина.

Она быстро познакомилась с моими родными. Моментально всех очаровала и показала лучшие манеры из возможных, а потом отвесив комплимент Грегори и роскошному колье, попросила меня отпустить, чтобы немного пошептаться в сторонке.

После льстивых комплиментов, которые обожал Грегори, я высвободилась из круга холода своей семьи, и мы поторопились в бальный зал. На ходу я взяла бокал с игристым и сделала жадный глоток.

– Агата, ты сверкаешь как бриллиант, – подмигнула мне девушка, – но выглядишь усталой и расстроенной.

Я спохватилась, по привычке пытаясь придать лицу радостные нотки, но потом покачала головой.

– Это был сложный период, – плоско ответила я, храня в себе тайну своего брака. – Как ты? Я так рада что ты приехала!

Тилли улыбнулась. Ее настроение было счастливым и воодушевленным. Нагловатым взглядом она осматривала мужчин, входящих в зал.

Играла легкая музыка, разбавляя легкое напряжение людей нотками воодушевления.

– Ждала этого приема. Мне даже снился сон, что на нем я встречу свою судьбу, представляешь?

Я тихо рассмеялась.

– А вдруг так и будет?

Тилаида насмешливо покачала головой.

– Но самые лучшие уже разобраны. Я имею в виду твоего мужа.

Девушка рассмеялась, а я моментально напряглась струной. Наверно мой рот перекосился и Тилаида в миг замолчала.

– Прости, наверно это неудачная шутка.

– Нет, мне просто шампанское ударило в голову. Я совершенно на тебя не обижаюсь.

– И все же, Агата, тебя словно что-то мучает.

Не что-то, а кто-то!

– Ты выглядишь опустошенной. У тебя правда все в порядке?

Перед Тилли, я словно теряла маску.

Я не могла рассказать ей о Блейке.

– Отец, – не соврала я, – он тяжелый человек и не совсем доволен тем, что я потеряла дитя.

– Прости, конечно, но ты здесь не при чем, – пожала девушка плечами, – так сложилось и знаешь, в свое время у тебя обязательно родиться ребенок.

Кисло согласившись, я кивнула.

Если останусь жива!

– Ты только посмотри какой уродец смотрит в нашу сторону, – скривилась Тилаида, быстро отворачиваясь, – еще стариков мне только не хватало. Благо отец, не смог прибыть на прием, а то бы бегал как шальной и выискивал мне подходящую партию.

– Тилли, с твоим характером, ты найдешь себе лучшую партию, поверь, – рассмеялась я, открыто и живо, что даже сама не узнала свой смех.

– Если отец только не будет вставлять палки в колеса. Кстати, тебе понравилось колье? Смотрю, вещица изыскана.

Мои губы сжались.

Мне так хотелось сказать правду. Мне так хотелось хоть кому-то открыться.

Я замерла, не зная, что делать. Глаза предательски забегали, а волнение сковало горло.

– Нет.

Тилли сомкнула губы и настороженно посмотрела на меня.

В моем нет, читалось нечто другое, чем простое слово. В нем было столько горечи, что в нем можно было утонуть.

Слово из трех букв еле мне далось. С трудом.

– Агата, но ведь в этом нет ничего такого. Почему же ты тогда надела его? – глупо хлопнула глазами девушка. – Ты могла сказать, что тебе оно не нравится.

Не могла, не могла, не могла!

Тилаида разговаривала со мной как с полоумной. Наверно я такой и выглядела.

У меня не было выбора, Тилли!

Но сказала я другое.

– Грегори очень настаивал. Иногда, надо искать компромисс, – фальшиво произнесла я, широко улыбаясь и изображая влюбленную, но Тилаида не поверила мне, и я это поняла.

– Агата, – начала она, но нас прервали.

Со спины к нам подплыла Кетрин Андерсен, с которой я должна была быть любезной, чтобы не получить очередное недовольство.

Ее взгляд тут же устремился в сторону моего колье, прошелся с нескрываемой завистью. Кривая улыбка полоснула рот.

– Какое украшение, – еле выдавила она из себя, – что нужно делать, чтобы получать такие подарки от супруга?

Кетрин изобразила вопрос в виде шутки, но сарказм сочился из-за всех щелей.

– Хотя, ты можешь не отвечать. Твой супруг, один такой единственный идеал.

Ее ответ дал возможность мне не вдаваться в подробности.

– Госпожа Андерсен, какое необычное у вас платья. Перья разве вернулись в моду? Видимо, я что-то пропустила, – с улыбкой произнесла Тилаида. Глаза ее горели огнем, пока Кетрин бросала короткие взгляды на свое темно-фиолетовое платье, с отделкой из перьев на плечах.

– Моя портниха знает толк в моде, госпожа Милс, – девушка снизу вверх оглядела Тилли и мигом скривилась, – а вы словно золотая монета, сверкаете. Понимаю, – вздохнула с иронией Кетрин, – вам важно найти пару, чтобы никто не подумал, что с вами что-то не так.

Тилаида улыбнулась. Хищно и делая заметный шаг в сторону девицы Андерсен.

– Какие глупые сплетни. Наверно их пускают те, кто несчастно ожидает своей очереди на брак. Могу сказать, что я там была и ничего необычного не увидела.

Тилаида рассмеялась.

Кетрин ей вторила, но глаза горели огнем. Видимо, Тилли вошла в ранг ее врагов.

Обстановка между ними накалялась, что могло привести и к моим очередным проблемам. Мне пришлось стать парламентером.

– Девушки, вы только посмотрите на этих галантных молодых людей? – высказалась я, обращая внимание на стайку только что оперившихся юнцов. Тилаида закатила глаза, но я показала ей жестом, чтобы она молчала, – один из них, если мне не изменяет память, сын партнера моего мужа Доминик Верье. У них огромное имение на окраине Остенбурга и красивый особняк в столице. А какие они дают балы иногда, – не скрывая восхищения, высказалась я. – Если вы желаете девушки, я могу вас познакомить.

Глаза Кетрин моментально загорелись.

– Какие красавчики, – радостно хлопнула глазами Тилаида, – конечно Агата, я бы с удовольствием познакомилась с самым выдающимся из них.

Кетрин просто замерла, оглядывая молодого человека с пшеничного цвета волнистыми волосами.

Я благодарно кивнула, радостная от того, что Тилли поняла мой ход.

– Кстати, Кетрин, я не забыла про полуденный чай. Мы можем встретиться на днях в ресторации у озера.

Девица Андерсен согласилась, но все ее мысли уже были про кавалеров.

Мне пришлось отвести девушек в сгруппировавшуюся кучку молодых людей и познакомить их.

Тилаида восприняла это как развлечение и позволила себе хорошенько рассмотреть юнцов, создавая специально соперничество с Андерсен.

Я на некоторое время оставила девушек, чтобы поприветствовать других гостей и столкнулась с четой Хезер. Им было где-то под сорок. Худощавый мужчина, казался более приветливым, нежели его супруга Тара. Ее глаза мгновенно вспыхнули блеском, стоило ей увидеть мое колье.

Женщиной она была красивой, видной и роскошной. В ней чувствовалась масть и уверенность.

Она разглядывала меня, с не самым приятным взглядом и с таким выражением лица, будто я отняла у нее все самое дорогое в жизни.

– Госпожа Блейк, чудесный прием, – приторно выдала она, оправив меховое манто из крашеного в зеленый цвет песца. Мех выглядел немного аляповатым и не к месту, но по крайней мере сочетался с темно-зеленым платьем, отделанным золотой нитью. – Выше всяких похвал. Уверена, господин Блейк приложил все старания, чтобы создать столь великолепное открытие сезона.

Мы встретились взглядом.

Болотного цвета глаза смотрели пристально и с поволокой и казались более темными в сочетании с каштановыми волосами, имеющими глубокий винный оттенок.

– Да, вы правы, – не стала я отрицать очевидного, – у Грегори в крови организаторская жилка.

– А вы? – немного с вызовом произнесла Тара, цепляясь за локоть молчаливого супруга, – совсем не учувствовали в организации? Не желали внести свою лепту?

Я не понимала, что ей было от меня нужно. Уже раскрыв рот, я хотела дать ответ, но вдруг мою руку охватила горячая ладонь.

– Моя супруга занимается тем, что создает уют в усадьбе и он случается, только из-за ее присутствия, дорогая госпожа Хезер.

Лесли Хезер и Грегори шустро пожали руки, приветствуя друг друга.

– Как мило, что у вас такие сильные чувства.

Моя спина в миг напряглась. Грегори продолжал держать мои пальцы словно в тисках и улыбаться.

– Дорогая, нам нужно открыть танцы, прошу нас простить.

Пока Венздор объявлял первый танец хозяев усадьбы, я снова обежала взглядом гостей, но в толчеи людей, не увидела взор, от которого мое сердце начало таять.

Грегори властно вел меня в центр зала, под утихающие гулкие голоса.

Я чувствовала всем телом, как он притягивает меня к себе и по-собственнически заглядывает мне в лицо.

Бездонная тьма взгляда засасывала меня. Я словно была мухой, попавшей в паутину, где чудовище с мохнатыми лапами делало все возможное чтобы выпить все соки своей жертвы.

Первый аккорд, заставил меня вздрогнуть и ноги машинально дернулись в танце, синхронно повторяя движения моего мужа.

Свет люстры и настенных бра притушили, добавив романтики нашему танцу. По стенам поползли волнообразные лучи от прожекторов, от которых ахнули гости, с наслаждением скользя взглядами не только за нами, но и за игрой света.

Грегори вел властно и деловито. Движения были отточены до высшего мастерства. Во всем он был идеален для всех. Для всех, кроме меня.

– Не вздумай опозорить меня, Агата. Ты наладила контакт с Кетрин?

Сделав глубокий прерывистый вдох, я кивнула, чувствуя, как колье душит меня. Или меня фигурально душил Грегори?

– Да, все в порядке.

– Отлично, будь к ней учтива.

Супруг властно крутанул меня в танце, натягивая на лицо любезную улыбку. Моя юбка взметнулась, оголив лодыжки. Я снова ощутила, как Грегори притянул меня к себе, задирая вверх подбородок. Он упивался тем, что все держал под контролем. Я была его жертвой, игрушкой, находкой, типа колье королевы и более ничем.

После завершения нашей танцевальной прелюдии, раздались овации и аплодисменты, такой величины, будто мы с Грегори как два канатоходца прошлись над пропастью, а не просто станцевали вальс.

После нашего танца, был открыт бал.

Гости поторопились дать волю движениям. Тем более, после игристых вин, у многих сказывалось нетерпение.

Грегори держал меня за руку, раздавая деликатные улыбки и приветствия, но потом отпустил, увидев какое-то важное для себя лицо.

Я ненадолго отошла в дамскую комнату, вгляделась в отражение и горько зажмурилась.

Я больше не могла быть насекомым, попавшим в ловушку.

Кое-как совладав со своими чувствами, я вышла из уборной и уже хотела найти Тилаиду, чтобы побыть с ней, как увидела, что мой супруг, находясь в небольшой мужской компании, общался с человеком, которого я пыталась найти взглядом весь вечер.

Мои ноги моментально налились свинцом. Я вгляделась в его лицо, снова ощутив странный трепет в груди, стояла и просто откровенно на него пялилась, как идиотка с блаженным видом.

Гости могли подумать, что я любовалась Грегори, но нет. Я смотрела на молодого человека, как загипнотизированная, не в силах прекратить.

Мои ресницы затрепыхались, и я дернулась в сторону, чтобы успокоить свое сердце.

– Агата! – крикнул мне Грегори. Доли секунды, показались мне вечностью, пока я смотрела на Блейка. Все внутри меня кричало о ненависти и страхе, а еще и от странного чувства, который вызвал незнакомый человек.

Совладав с собой, в очередной раз, я подошла к группке гостей, чтобы поприветствовать их.

– Познакомься дорогая, нас с визитом навестил господин Денвер, с северных земель, а этого его друг господин Петри. Возможно, последнего, ты уже видела.

Боясь смотреть в сторону господина Денвера, я вперилась взглядом в Петри. Его лицо было знакомым, но я никак не могла припомнить, где его видела.

– Я приветствую вас, господа.

Мой голос не выдал не единой ноты волнения. За два года с Грегори, я научилась владеть собой практически идеально, до момента, пока снова не посмотрела в сторону господина Денвера. Его глаза имели глубокий оттенок хвои, теплый и согревающий.

– Вы приехали по делам? – поинтересовалась я, чтобы поддержать беседу, пока мужчины смотрели на меня. Видимо молодой мужчина хотел ответить, но за него этот сделал Грегори.

– Нет, господин Денвер теперь будет проживать здесь, и именно он выкупил Лазурный особняк возле театра.

– Лазурный особняк? – переспросила я, не в силах более отказывать себе, чтобы посмотреть на мужчину.

– Да, госпожа, теперь я буду жить там и надеюсь, что мое проживание в столице внесет не только некоторые коррективы, но и радости в мою жизнь.

Голос господина Денвера, оказался особенно глубоким. Сдержанный, спокойный и одновременно ласкающим слух.

Я кое-как выдавила из себя улыбку, завороженная мужчиной.

Грегори подле меня усмехнулся.

– У господина Денвера большие планы, видно сказывается северная кровь.

– У меня нет привычки пасовать перед трудностями, наоборот, соперничество и сложности, я отношу к вещам, закаляющим характер.

– Похвально, – иронично подметил мой супруг. – Интересно будет посмотреть на ваши старания.

Господин Денвер невозмутимо улыбнулся. Я видела, как он не стелется перед Грегори, не старается ему угодить. Он был самим собой и это чертовски притягивало.

– Хотелось бы встретиться с вами в более деловой обстановке, чтобы обсудить некоторые детали. Возможно, это принесет и вам и мне особые выгоды, так как я, как и вы занимаюсь ювелирным делом и владею приисками, недалеко от ваших.

Грегори молчал. Переваривал услышанное, чтобы дать свой особенный ответ.

– Заманчиво, – равнодушно выдал Грегори, – пришлите мне запрос на встречу. Я попробую найти для вас время.

Господин Денвер улыбнулся.

– Непременно, – очень спокойно ответил он. Его губ коснулась невозмутимая улыбка, но глаза, в них было столько силы и сдержанного вызова, что можно было восхититься его выдержкой. – Господин Блейк, если это допустимо, я хотел бы пригласить вашу супругу на танец.

Мое сердце пропустил удар.

Никто и никогда не приглашал меня на танец, кроме Грегори, боясь его гнева.

Казалось, время остановилось, просто замерло, застыло.

Грегори молчал, но я чувствовала, как все внутри него закипает.

Я знала его ответ, но не могла с этим согласиться, даже ценой своей жизни.

– Я согласна, господин Денвер.

Мои ноги сами сделали шаг вперед. Я будто бросилась к этому человеку, желая трусливо уцепиться за него как за спасательный круг.

– Мой дорогой супруг, вы не против?

Из-за всех сил повернувшись к Грегори, я пристально вгляделась в его почерневшие глаза. Губы его улыбались, и он сдержанно кивнул.

Ощутив, как господин Денвер взял мои пальцы в свои и очень выверенно вывел в зал для танцев, я все прекрасно поняла.

Я знала, что заплачу собой за этот танец.

Но, я также понимала, своим воспаленным умом, что если бы не сделала этот шаг, то не простила бы себя.

По моему запястью, как и по спине прошел ток от прикосновения этого молодого мужчины. Я не слышала музыку, не вдавалась в подробности, насколько фальшиво музыканты попадали в ноты. Мой мир непроизвольно сузился до меня и этого человека с невероятно бездонными глазами, в которых было столько печали, отваги, жизни.

Мои ноги летали по начищенному паркету, среди других танцующих пар, но я не замечала их, полностью сосредоточенная на лице с легкой небритостью, темно-русыми волосами и манящими губами. Я сдерживала в себе желание на них посмотреть, прикованная к этим глазам. По коже бежали мурашки, рассыпаясь фейерверками, взрываясь мириадами звезд.

В этих неустанно бегущих минутах танца, я жила и оживала, отодвигая неизбежность расплаты за свой поступок, но он стоил всего на свете.

– Меня зовут Энтони, – молвили губы.

Энтони!

– Агата.

Энтони улыбнулся.

– Вы прекрасно танцуете.

– Вы тоже, – отозвалась я.

– Мне сложно удержать себя, но, если не скажу, буду думать о том, что не сделал, – губ молодого мужчины коснулась легкая улыбка, – ваши глаза особенные.

Я не смогла дать ответ, словно завороженная невероятным магнетическим взглядом до того момента, пока вальс не оборвался, словно бы на полуслове, потому что Венздор попросил музыкантов закончит танец.

– Благодарю вас, – ответила я, ощущая как внутри меня открылась бездна. – Вы подарили мне чудесные минуты.

Энтони задумчиво, посмотрел на меня, а потом откланялся. Я присела в коротком реверансе, тут же ощутив, как ко мне шел Грегори. Каблуки его обуви словно вколачивали в меня гвозди.

Он даже не обратил внимание на Энтони Денвера, улыбнулся мне и оповестил всех о начале фейерверка в саду.

Гости загудели от радости. Все высыпали на огромную террасу.

Я стояла рядом с мужем, разглядывая как ночное небо, взрывается разноцветными брызгами и взволнованно возвращалась мыслями к Энтони.

Это были восхитительные минуты моего личного безумства.

Почувствовав на себе внимание, я посмотрела в сторону и в темноте, среди сверкающих фейерверков, увидела, как Энтони смотрел на меня.

В этом взгляде было все. Я понимала его без слов. О, боги, как я нуждалась в нем.

После фейерверка танцы продолжились, веселье не угасало.

Но не для меня.

Грегори, с улыбкой на лице, сжал мои пальцы с особой силой и мы, изображая, что направились по неотложным делам, как хозяева усадьбы, отбыли наверх по мраморной лестнице.

Я все понимала. На последних ступенях, моя осанка предала меня, и я чуть ли не надломилась пополам. Сломаться мне не дал корсет.

Когда мы скрылись за углом коридора, Грегори усилил хватку, таща меня с неистовой силой и до жуткой боли сжимая пальцы.

Я влетела в свои покои, еле удержавшись на ногах.

– Ты опозорила нас, опозорила меня! – прорычал он, расстегивая верхнюю пуговицу рубашки. Я моментально задрожала, понимая, что от Грегори можно ожидать чего угодно. Тело помнило издевательства и посему, напряглось как камень. – Ты танцевала с этим провинциалом!

– Это было всего лишь танец, ничего более. Простая вежливость.

Блейк ненормально рассмеялся. Глаза казались безумными.

– Вежливость? Да ты побежала к нему как собака на случку! Ты думаешь, я слепой?

Замотав головой, я выставила вперед руки.

– Это был просто танец.

– Ты называешь это танцем, идиотка? – прошипел Грегори, – это унижение меня и оскорбление!

– В том, чтобы потанцевать с другим мужчиной или другой женщиной на балу, нет ничего постылого, – просипела я, – все так делают. Это простой дружеский жест.

В два счета Грегори оказался возле меня.

– Откуда ты набралась такой наглости?

Блейк тряхнул меня так сильно, что моментально закружилась голова, а потом еще и еще раз. На удивление, он не оборвал мое платье.

– Ты моя, тебе ясно? И ты не будешь ни с кем танцевать, тем более с какими-то проходимцами северянами. Иначе, я уничтожу и тебя и его, поверь, я сделаю это очень легко и просто.

Грегори встряхнул меня еще раз.

– Ты опозорила меня, выставила рогоносцем. Ты поплатишься за это!

Резкий удар рассек левую скулу.

Я даже не сразу поняла, что произошло.

Моментально оказавшись на полу, я застонала и накрыла себя с головой.

Я слышала тяжелое звериной дыхание, а потом Грегори вылетел из моих покоев, очень мягко закрыв за собой дверь.

Минуты тянулись, он не возвращался. Я тяжело дышала, не веря в то, что Блейк меня не убил. С этим ударом, первым и таким болезненным, я осознала одно. Всем своим сердцем я ненавидела Грегори Блейка и вдруг ощутила, что несмотря на боль, эта ненависть добавила мне сил.

Глава 6

Пока экипаж вез Энтони в сторону своего особняка, Килиан странно посматривал на него и несколько раз с досадой покачал головой, за то, что тот пригласил на танец супругу Блейка, ведь ранее никто и никогда не осмеливался на такой поступок.

Все, словно бы непроизвольно знали, что пойти на такое мог лишь дурак или отчаянный смельчак, так как Грегори Блейк был страшным собственником и хоть и производил впечатление расположенного ко всему человека, источал опасность и не дюжую власть.

Килиан успел рассказать, что в столице все только и говорили о том, как Блейк любил свою супругу и она тоже показывала по отношению к нему свои чистые чувства и искренность.

Но, почему тогда, Энтони не увидел ничего такого, о чем сплетничали люди?

Он часто встречался с теми, кто породой походил на Блейка. Они неистово желали обладать если уж не всем миром, то самыми красивыми вещами и создавали свою власть на беспринципности и силе. За мнимой любезностью, скрывались выгоды и истинное двуличье, а еще и неконтролируемый гнев.

Энтони знал об этом не понаслышке, потому что многие его партнеры были как раз схожи с этим человеком.

Агата, от которой он не мог оторвать глаз, не показалась ему влюбленной и тающей от любви к своему супругу. Ее невероятной красоты глаза не горели томлением к мужу, грудь не вздымалась от восторга и на балу, изначально представленным как увеселение, она не смеялась, а выполняла механические действа. Ее взгляд был не только абсолютно пуст, но и испуган.

Энтони было странно осознавать, что этого не видели другие. Или быть может, они были настолько ослеплены властью Грегори, что старались не замечать странного. А быть может, сам Энтони что-то не так понял.

Но почему тогда, смотря на эту невероятно красивую девушку, он видел лишь боль, лишь глухое опустошение и смирение, как перед какой-то невообразимой ношей, которую она несла, словно из последних сил.

Килиан еще что-то говорил и несколько раз назвал его глупцом, но молодой мужчина не слушал недовольства и предостережения друга. Он думал лишь о ней, о прекрасной красавице с золотым колье-змеей, которое ей совершенно не подходило.

Их танец был настолько впечатляющим для него, что выбил Энтони из состояния покоя, в котором он обычно пребывал. Честно говоря, было удивительно, что Агата согласилась, видя, как глаза супруга налились чернотой. Она будто бы шла во-банк, играла со своей жизнью и ставила на танец все что у нее было.

Энтони тяжело вздохнул, пытаясь искоренить из своей головы наваждение. Было странно ощущать себя таким растрепанным, таким неконтролирующим свои состояния.

И снова перед ним возникла картина, когда Грегори Блейк, держа за руку Агату, поднимался по вычурной мраморной лестнице. Они шли молча, но напряженная спина мужчины выдавала в нем злость. На последней ступеньке Агата оступилась. Это не укрылось от Энтони. Он сжал губы, сморгнул и нахмурив лоб, решил, что ему показалось, что Блейк тащил свою супругу наверх.

Устало протерев ладонями лицо, он попрощался с Килианом, которого довез до дома и рассматривая глухую тишину ночи, позволил себе толику расслабления, старался не думать об Агате Блейк, но это получалось с трудом.

Особняк Севиля, который местные называли Лазурным, встретил его тишиной.

Только на первом этаже не выключили освещение.

Энтони знал, что камердинер Патрик его ожидал.

Мужчина в возрасте, был с ним почти с самого рождения и несмотря на ироничный нрав, всегда переживал за своего дорогого господина.

Энтони вышел из экипажа, полной грудью вдохнул ночной прохлады. Ночи в Остенбурге в конце лета показались ему теплее, чем в Норчестере.

Небо, затянутое плотными облаками, изливалось дождем.

Издалека виднелось здание основного театра Остенбурга. Весь его фасад сверкал от огней, наполняя площадь и улицу светом.

Энтони, почувствовав внезапно навалившуюся усталость, вошел в дом.

На ступеньках раздались шаги. Это Патрик вышел его встретить. Он всегда его ждал, в независимости от того, когда возвращался хозяин.

– Господин, как прошел бал?

Патрик был худым, высоким мужчиной, с идеальным знанием языков и манер. А еще он был душевным и понимающим человеком.