Бриллиант Остенбурга

– Продан?

Казалось, мое удивление, оказалось самой живой эмоцией за годы моего замужества.

Грегори кивнул.

– Его быстро купил какой-то северянин, решивший осесть в столице и выпустить здесь свои корни, – усмехнулся Грегори. Видимо решимость какого-то господина, его очень умилила, ведь супруг прекрасно знал, как порой было беспощадно общество к чужакам. – Я слышал, что он планирует активно проявляться и учувствовать в сезоне, а еще, что он владеет рудниками, недалеко от тех мест, где есть наши владения, Агата.

На это высказывание мне нечего было добавить. Я уловила в супруге откровенную надменность и насмешку и одновременно азарт. Он обожал ставить других на особое унижающее место и показывать свою силу.

У Андерсенов оказалось шумно. На обедню были приглашены не только мы, но и другой известный столичный бомонд.

Хозяйская чета, одарив меня и Грегори кучей льстивых комплиментов, от которых к горлу подступила тошнота, сопроводили нас в главный трапезный зал.

– А вот и Кетрин, – довольно молвила Гвиневра Андерсен, улыбчиво показывая мне дорогу к своей надменной дочери. – Она вас так ждала, Агата.

Я понимала, почему Гвиневра жаждала, чтобы мы стали близки с ее дочерью. Женщина желала, тем самым, проложить их семье путь в определенные круги и знакомства, ведь она переживала за свое дитя и хотела, чтобы та обзавелась такой же шикарной партией как я с Грегори.

– Агата, – улыбнулась пластиковой улыбкой Кетрин. Девушкой она была красивой, имела определенную подлую внешность, с хитрыми карими глазами и темными немного беснующимися кудрями, которые приходилось закалывать множеством шпилек, чтобы создать аристократическую прическу. Она была худой, с длинными музыкальными пальцами на руках и тонкой шеей. – Вы оправились? Жаль, что пришлось пережить такой ужас, но видимо, боги по определенным причинам, не дали вам насладиться ролью материнства.

Кетрин, порой казалась мне идиоткой, но на самом деле, она просто была наглой и бесчувственной, прекрасно понимая, что ее слова могли ранить как жало.

– И что же это за причины?

Мой голос был спокоен. Я постаралась не выдать резких ноток, чтобы потом эта прохиндейка не доложилась родителям, а потом и Грегори, что я была с ней резка.

– Нежелание стать матерью, например, испортить красоту фигуры. Ведь часто же говорят, что дитя, особенно девочки, забирают у матери ее красоту, а вы у нас самая красивая женщина столицы.

– Это пустые домыслы, – улыбнулась я, оглядывая зал, где у стола уже стали собираться гости, чтобы насладиться изысканными закусками и блюдами. Пахло рыбой и морскими деликатесами. – О вас можно тоже сказать, что вы бесспорно красивы.

– Приятно слышать, – усмехнулась девушка. – Не желаете ли, на днях, пройтись по ателье, чтобы заказать себе новые наряды к сезону?

Мои губы дернулись. Я действительно не знала что ответить, ведь Грегори занимался моим гардеробом, подходящим его статусу, поэтому мне было сложно дать однозначный ответ.

– Да, это хорошая мысль, – выдавила я из себя, – но не в ближайшее время. Я пока еще чувствую себя слабой.

– Выглядите вы хорошо, – сжимая губы и осматривая, молвила девушка.

– Но не душевно.

Я посмотрела на нее пристально, надеясь, что она поймет и отстанет от меня.

Мне меньше всего хотелось с ней этого пустого общения.

– Да, мне жаль, что все так вышло, – вздохнула она наигранно. Все в ней говорило, что ей без разницы на мои потери. – Кстати, вы видели этих жутких сестер Брендон. Зачем отец пригласил их в дом? Сплошное уродство!

Я посмотрела в сторону двух девушек, очень скромных и льнущих к дальней стене, возле их отца.

– Убогие, не то слово. Видно, пытаются закрепится за счет моего отца и что-то поиметь, да даже просто отобедать за нашим столом.

Кетрин рассмеялась, а мне было не смешно, а тошно, не только от слов девицы Андерсен, но и от своей глупой улыбки и молчания, ведь передо мной тут же встал гневливый образ Грегори, который ставил меня на особое уничижающее место, если я бы сказала что-то не так.

Оглянувшись, я уловила на себе множество пристальных взглядов, смотревших не только с особым интересом и завистью, но и с мнимой жалостью из-за моей потери, ведь Грегори, чтобы создать вокруг сценарий состраданий к своей персоне, рассказал всем, что его супруга так по глупому слетела с мраморной лестницы, оступившись о подол платья. Только что-то в моей голове не давало покоя. Это словно было не правдой. Я была уверена, что он меня толкнул.

На трапезе я старалась молчать или учтиво отвечала на неброские фразы в свой адрес, сидя рядом с супругом.

Мои манеры были безупречны, не только потому что я овладела ими, благодаря длительному обучению в пансионе, но и страхам. Грегори научил меня быть идеальной для всех.

– Вы откроете сезон, господин Блейк? – поинтересовался Борис Андерсен, пока его Гвиневра таращилась на мои изумруды, не скрывая зависти. Блеск камней завораживал гостей, и они смотрели на меня как на насыщенную красками гравюру. Грегори это замечал и был несказанно доволен.

– Несомненно и не изменяя традициям, – молвил мой супруг, – музыка, танцы, фейерверки наполнят усадьбу.

– Восхитительно! Я вспоминаю прошлый год с теплотой и восторгом, – молвила госпожа Хопинс, а я вздрогнула.

В прошлое открытие сезона в меня полетела статуэтка из-за того, что я не так посмотрела на какого-то господина. Вернее, Грегори показалось, что я посмотрела как-то не так.

За этот год, мой супруг вышколил меня, и я научилась не показывать никакие свои эмоции, кроме пластиковых улыбок и отстранённого внимания.

– Этот год будет особенным, – заверил Грегори.

– Вы что-то скрываете от нас? – легкая ухмылка коснулась губ Бориса Андерсена. Мужчиной он был в летах, носил пушистые усы, имел зоркий взгляд и явно был не так прост, как хотел казаться. С простыми Грегори дел не имел. У него везде и всегда была особая выгода. – Неужто, бриллиант Тиволи нашел своего нового хозяина и принес ему счастье?

Гости сдержанно рассмеялись, но я почувствовала, как супруг рядом напрягся.

Тема с таинственным, проклятым бриллиантом, его изрядно измотала.

После того, как прошел слух, что драгоценный камень видели в ближайших землях, Грегори устремил все свое внимание на его поиск. Он жаждал обладать самым лучшим и просто не смог бы пережить, если бы камень оказался у кого-то другого.

– Борис, вы узнаете об этом первым, если удача повернется ко мне, – сдержанно молвил муж, стараясь не включаться в зыбкую тему, чтобы не ощущать то, что не все в мире ему подвластно.

После горячих блюд и закусок, было решено сделать перерыв и мужчины, торопливо покинули зал, отправившись в кожаный салон, дымить сигарами и обсуждать дела королевства.

Я кое-как увернулась от противной Кетрин, выйдя на большую террасу, украшенную кадками с цветами.

Дождь так и не начался. Воздух был пропитан испарениями и запахами приближающейся осени. Легкий ветерок ласкал открытые участки кожи, развивая в сторону подол шелкового платья.

– Вы случайно, не бывшая Гилмор?

Возле меня раздался крепкий женский голос, и я обернулась, услышав свою девичью фамилию.

Что-то в лице девушки показалось мне знакомым. Она была среднего роста и худощава. Темные, почти черные волосы, прекрасно констатировали с ее немного смуглой кожей и живыми, очень проницательными карими глазами.

Она казалась старше меня, но не на много.

– Именно так, – кивнула я, устремляя на девушку свое внимание.

– Возможно, вы не вспомните, но я училась в остенбургском пансионе вместе с вами, но на три года ранее закончила его.

Легкий налет воспоминаний наполнил мою голову. Я смутно, но помнила эту девушку.

– Даже там о вас говорили, как о самой красивой, – проговорила девушка, а я напряглась, боясь услышать какую-нибудь подковырку в свой адрес. – Сейчас вы словно расцвели.

– Благодарю, но я не знаю вашего имени, хотя ваше лицо мне кажется знакомым.

Девушка оправила за ухо локон темных волос и улыбнулась.

– Тилаида Милс, но вы можете называть меня Тилли. Отец, решив, что я должна носить имя его матери, назвал меня как старую ветошь.

Не удержавшись, я улыбнулась.

Мне моментально понравилась эта девушка.

– А знаете, чем он теперь занят? – кивнула назад Тилли, – после моего неудавшегося брака, где мой супруг скоропостижно отправился к богам, видимо не выдержав моего темперамента, ищет мне новую, более удачливую и крепкую партию.

Не ожидав таких вольных и простых бесед, я как замороженная льдина уставилась на Тилли, не зная как реагировать. Мои эмоции были глубоко спрятаны в комок и никак себя не проявляли.

– Он думает, что на мне рок его сестры Аделаиды, которая венчалась три раза и все разы ее мужья отправлялись на тот свет. Уверена, что это не так, но а если даже так, то я не особо расстроюсь. Моя жизнь без супруга, вполне себе радостна и беспечна, хотя, конечно, наше чопорное общество это не шибко одобряет.

– За минуту, вы очень много о себе рассказали, – молвила я тихо, – вы живете в столице?

– На окраине, в доисторическом особняке Милс. На самом деле, он очень уютный, хоть и старый. Ну а вы, Агата же? Как вам быть супругой одного из самых влиятельных людей королевства?

От вопроса, мой язык прилип к небу. Я видела врождённую проницательность Тилли и от этого становилось не по себе.

– Мы счастливы, – еле вычленила я и тут же опустила глаза, ощущая как горло охватывают ледяные щупальца.

Тилли прищурилась. Ее губ коснулась легкая улыбка.

– Может быть, уберем формальности? – предложила она, – эта высокопарность порой ужасно навевает скуку.

Я кивнула, соглашаясь.

Тилли казалась такой живой, настоящей, сильной. Чего я никак не могла сказать о себе. Все внутри меня, словно было покрыто коркой.

– Не находишь, что этот прием до отвращения скучнейший? Если бы не приличия, я бы с удовольствием раззевалась.

Не удержавшись, я улыбнулась, всматриваясь в лицо Тилли и в глубине себя почувствовала к ней некий налет зависти. Она была такой настоящей, могла говорить, что хотела и жила вполне себе счастливо.

– Эти приемы, мне кажутся такими, – начала я мысль, но продолжить мне не дали.

Я тут же ощутила, как мою талию обняла властная рука и мои слова застряли у меня в горле.

– Какими, дорогая? – вежливо поинтересовался Грегори. От него пахло виски и табаком. Его сдержанная, но открытая улыбка, обычно очаровывала всех вокруг и Тилли тоже не прошла мимо нее, всмотревшись в лицо мужчины.

– Они дают нам возможность быть ближе к нашим друзьям и знакомым, – наконец, вычленила я, ощущая, как дергано затрепетали ресницы. – Познакомься, дорогой, это Тилаида Милс.

Грегори деликатно отстранился и коснувшись руки девушки, слегка поцеловал пальцы.

Тилли пристально вгляделась в Грегори. На ее губах играла отчужденная, свойственная правильным манерам улыбка.

– Мне несказанно приятно, познакомиться с четой Блейк. Кстати, с вашей супругой, мы обучались в одном пансионе, только в разное время.

– Как удивительно тесен мир, – изобразил участие Грегори. У него получилось это так естественно, что любой бы подумал, что он искренне удивился, но я прекрасно знала все его маски. – Кстати, если меня не подводит память, ваш отец является истинным коллекционером старинных манускриптов и книг.

Казалось, Тилли удивилась вполне себе искренне.

– Именно так, – спокойно ответила она, но я обратила внимание, что говорила она о своем отце с особой теплотой. – Он обладает ученой степенью.

Грегори улыбнулся.

– Как хорошо, что среди нас есть такие осознанные натуры.

– Господин Блейк, вы же не будете против, если мы с вашей супругой прогуляемся на днях по домам мод? Вспомним былые времена в пансионе, подышим, пока еще тёплым воздухом Остенбурга? – предложила Тилаида, а я замерла, заволновалась и закусила губу, словно маленькая девочка.

Грегори замолчал. Молчание было недолгим, но в нем скрывалось особое напряжение, в секунды которого, Тилли изображала самую открытую улыбку из всех возможных.

– Конечно, – выдавил он из себя, – только заранее оповестите о своем визите, чтобы у Агаты нашлось свободное время. Моя супруга не так давно перенесла потрясение и поэтому находится под особым контролем нашего семейного лекаря. Мне важно, чтобы она пребывала только в спокойствии, да дорогая?

Я кивнула.

– Я бы хотела прогуляться, дорогой.

Слова сорвались сами. Все мое нутро желало вырваться из-под контроля золотой клетки.

– Прогулка пойдет на пользу для меня.

– Тогда, может быть, завтра? – подтолкнула с решением Тилли, – обещаю, что верну вам вашу прекрасную супругу в ценности и сохранности.

Грегори изобразил умиление.

– Разве я могу сопротивляться невероятно красивым женщинам?

Взгляд Тилаиды загорелся. Мой супруг мог быть крайне обворожительным.

Тилаида благодарно кивнула.

– Дорогая, я думаю нам пора. Ты переутомилась.

Мы шустро распрощались с Тилли, обещавшей заехать за мной завтра в районе полудня.

Грегори ловко подтолкнул меня внутрь.

Мы, как раз, проходили по длинному коридору, пока до моих ушей не дошли сплетни двух дам.

– Эта Блейк, говорят, бесплодна. Представляешь, они придумали байку о том, что она потеряла ребенка, а на самом деле, она просто сухое дерево.

Встав как вкопанная посередине коридора, я взглянула на Грегори, который тоже слышал сплетню и остановившись, посмотрел в гостиный зал на тех, кто отличился грязными языками.

Неожиданно мне стало дурно от всего и сразу. Первое, от страха, что Грегори выместит на мне все зло за общение с Тилаидой Милс, а еще за эти жутко мерзкие разговоры.

Моя голова предательски закружилась, и я схватилась за руку мужа, пытаясь найти в нем опору.

Ощутив жуткий неконтролируемый страх, мои глаза наполнились темнотой и я, не нарушая последних традиций, лишилась чувств, убегая в вязкое, обволакивающее спокойствие.

Глава 3

– Госпожа, вас ожидает какая-то Тилаида Милс, – очень высокопарным тоном оповестил Венздор.

Управляющий усадьбой, был не частым гостем в моих покоях, но в этот раз нагло проник в них, повел острым носом, прищурился, рассматривая порядок и все внимание перевел на меня, застывшую возле шкатулки с изумрудным комплектом.

Такие ценные вещи, Грегори хранил в тайнике в доме и выдавал мне их, только на выход или на намечающееся званное мероприятие.

Услышав имя новой знакомой, мои ресницы радостно встрепенулись. Ведь, даже несмотря на мое ослабленное состояние, я пребывала в предвкушении от скорой встречи и прогулки.

– Вы проводили ее в гостиную для ожидания? – поинтересовалась я, беря в руки перчатки из тончайшего кружева, идеально подходящие к тонкой полоске жемчуга на моей шее.

– Да, но, господин не передавал мне никакой информации о данной госпоже.

Холодные нотки недовольства Венздора, могли вывести из себя, даже самого терпеливого человека, но я не собиралась еще и подчиняться главному слуге.

Я просто знала, что Грегори даже не вспомнил ни о какой Тилаиде, потому что полностью погрузился мыслями о мести двум языкастым дамам.

Пруденс, доложилась мне, что супруг отбыл по важным делам еще с рассветом.

– Грегори не может упомнить все.

Оправив кремового цвета платье, я взяла протянутый ажурный зонтик из рук прислужницы и поторопилась на встречу.

– Госпожа, вы еще очень слабы.

Ах, Венздор!

– Прогулка пойдет мне на пользу.

Тилаиду я встретила в гостином зале для ожиданий.

Девушка, выбравшая в предпочтение бледно-лиловые оттенки, скучающе оглядывала светлое помещение с бархатными занавесями на окнах и светлой мебелью и мягким ковром из шелковой нити.

– Тилли, я очень рада тебе.

Мой восторг можно было назвать детским, но я действительно пребывала в прекрасном расположении духа, предвкушая чудесный день.

– Агата, тебе лучше? Я несколько раз подумала, прежде чем решиться на приезд.

Взволнованное лицо девушки, меня немного покоробило. Я не могла понять, как реагировать на такое чистое и искреннее сочувствие моим состоянием.

– Мне намного лучше, не стоит переживать.

Карие глаза Тилли, слегка прищурились, но она кивнула и подтолкнула меня к выходу.

Девушка хотела, чтобы мы отправились на ее экипаже, но я понимала, что только разозлю Грегори и уговорила ее на передвижение на нашем.

Погода оказалась приятной. Через белесые облака, расстелившие свое покрывало на небе, пробивались тонкие солнечные лучи, освещая полоски на земле.

– Не желаешь испить кофе в кондитерской для начала? – предложила Тилли, – я обожаю этот напиток, особенно по утрам.

Кивнув, я по-идиотски улыбнулась.

Смешно было сказать, но последний раз я была в кондитерской до замужества, потому что Грегори не признавал столь мелкие точки питания, считая их второсортными.

Когда мы выходили в свет, то трапезничали исключительно в именитых ресторациях столицы, где нужно было натягивать на лицо маску, держать осанку и изображать счастье, которое стало для меня чем-то эфемерным.

– Ваша семья в тесных знакомствах с Андерсенами? – поинтересовалась я, чтобы немного скрасить молчаливую паузу, на которую не обратила внимание девушка.

Тилаида вздохнула.

– У отца какие-то общие дела с Борисом, хотя я не знаю о чем можно говорить с этими напыщенными индюками, – фыркнула девушка, – все эти светские рауты, особенно обедни, где не дай боги, хрустнешь косточкой курицы или громко глотнешь, меня жутко нервируют. Балы я люблю. На них, по крайней мере, можно от души поразвлекаться, напиться игристых вин и потанцевать с кавалерами. А ты любишь развлекаться, Агата?

Сглотнув, я не знала, что ответить и согласилась с девушкой кивком.

– Я люблю танцевать. Мы танцуем с Грегори на балах, как обязательная основа.

Тилли снова прищурилась, немного странно задержав на мне свой взгляд.

Мои слова прозвучали как заученная фраза и казалось, Тилаида прекрасно поняла ее искусственность.

– А с другими? Или твой супруг ревностный тиран? – бросила Тилли, а я ощутила, как мои щеки загорелись. При этом, девушка сказала это с иронией, но мои глаза испуганно округлились. Конечно, я успела совладать с собой и ухмыльнулась, вполне себе естественно, но Тилаида, не зная, можно сказать, попала в яблочко.

– Скорее, собственник, – отмахнулась я, снова изобразив благоговение от мыслей о своей семейной жизни.

– Я слышала, что вы открываете сезон.

Я кивнула.

– И мне бы хотелось пригласить тебя. В усадьбе будет много игристого вина и кавалеров.

Тилаида тихо рассмеялась. Ее волосы, закрученные локонами в пружинки, затрепыхались на плечах. Девушкой она была очень красивой и видно, активной, а не как я, замороженной.

– Я приму это приглашение, даже если отец не пойдет.

Через несколько минут, мы оказались на центральной улице и Тилаида попросила остановить возле кондитерской «У Павла».

Сладкое заведение назвали в честь его хозяина Павла Веринхольда, являющегося выдающимся кондитером.

До замужества, я иногда захаживала сюда и в этот раз, когда мы сели за столик у дальней стены, среди роскошных живых цветов, украшающих подоконник, то ощутила ностальгию.

Интерьер и особенные запахи выпечки, напомнили мне время, когда я еще не была замужем и по наивному глупо мечтала о принце.

– Самое вкусное пирожное «Павлов день», – вздохнула Тилаида и чуть ли не облизнулась. – Крем, фрукты, безе.

Мои ресницы затрепыхались, пока я оглядывала гостей заведения. Практически у всех на лицах сияло расслабление и улыбки. От этого становилось еще более тоскливо. Решив, что я наслажусь этим днем по полной, я решила тоже полакомиться предложенным Тилли пирожным, заказав себе еще кофе со сливками.

После того, как у нас приняли заказ, Тилаида откинулась на спинку стула и уставилась на меня, пока я оглядывала зал и людей.

– Агата, не пойми неверно, но когда ты училась в пансионе, ты казалась мне какой-то другой.

От неожиданности суждений, я напряглась.

– Мы все терпим изменения с годами, – пожала я плечами, непринужденно. – И, думаю ты понимаешь, что мой выкидыш, о котором не слышали наверно только в манарских землях, был для меня потрясением.

– Понимаю и прошу прощение за бестактность.

– Нет, все нормально.

Нам, как раз, принесли напитки и пирожное.

– Как тебе быть супругой одного из самых известных господ Остенбурга? Мне кажется, Грегори носит тебя на руках, по крайней мере, его взгляд, обращенный в твою сторону особенно пристальный.

После речи Тилаиды, я чуть не поперхнулась кофе.

Да, мы действительно создавали образ крепкой и очень любящей семьи, ведь Грегори старался как мог играть роль самого лучшего мужа на свете.

– Да, мой супруг очень внимательный, – прозвучало это очень двусмысленно, и я не смогла скрыть как все мое тело безбожно напряглось. – Грегори очень требователен и педантичен. Он ценит само понимание брака и чтит традиции и ему важно спокойствие в семье.

Тилаида отломила небольшой кусочек воздушного пирожного и положила его себе в рот, не отрывая от меня своих карих глаз.

– Ты ничего не сказала про себя и любовь, – непринужденно рассмеялась девушка, но как мне показалось, она предала специально своим словам легкости, а я просто растерялась, что весь свой рассказ о семье отдала величавой фигуре своего супруга. От этих мыслей, мне стало душно настолько, что лоб моментально покрылся испариной.

– Конечно же, у нас взаимные чувства, любовь, – постаралась я уверить саму себя в высказываниях.

Тилаида улыбнулась, но ее лицо показалось мне задумчивым.

И чтобы отвести от себя подозрение, от которого я чувствовала себя не в своей тарелке, я решила поинтересоваться жизнью девушки.

– А что произошло с твоим супругом?

За соседним столиком кто-то громко и естественно рассмеялся. Я посмотрела в сторону, увидев пару молодых людей и девушек и почувствовала себя сквернее некуда. Захотелось укрыться в норе и не показываться этому миру.

Черт побери, я завидовала столь легкой непринужденности!

– Я отправила его на тот свет, – хитро улыбнулась Тилли, – шутка. На самом деле, он внезапно заболел чахоткой, после короткого пребывания в северных землях и когда вернулся домой, практически сразу слег и отправился в мир иной. – Тилли покачала головой. – Я не любила его, Агата. Этот выбор был продиктован семейными традициями и видимо боги сжалились на моем нежелании быть с этим человеком. Дени любил покрасоваться перед обществом, а сам обожал ехидство и насмешки. Хорошо, что я была не робкого десятка и охраняла свое достоинство умело. Я никому в жизни не дам надо мной измываться.

Я никому в жизни не дам надо мной измываться.

Протолкнув кусок пирожного, я улыбнулась. Скорее всего, настолько вымученно, что снова падай без чувств, чтобы не ощущать свою ничтожность.

– В общем, я более не желаю идти на поводу у желаний отца. Сама выберу себе супруга, рано или поздно, если захочу. Но все же, – не унималась девица, – ты же вышла замуж за Грегори по любви. Наверно, это особенное чувство, когда оба испытывают волнующий трепет в груди.

– Да, наше знакомство было сказочным.

Ненароком, я снова вспомнила ухаживания Блейка. Насколько они были искусными, что никто бы не устоял, даже самый каменный.

– Грегори был очень обходительным и одаривал меня подарками и вниманием.

Тилаида, отхлебнула смачный глоток кофе со сливками и подняла брови.

– Твой супруг, мне кажется, просто совершенством и идеалом. Не зря о нем говорят, в основном, только положительные вещи.

Словно пытаясь поверить словам Тилли, я закивала головой, стараясь не поддаться воспоминаниям, от которых все внутри сжималось.

После недолгой трапезы, где вокруг смеялись посетители, а я словно бы внутри себя ощущала взгляд мужа, следящий за мной и моими манерами, мы вышли на улицу.

Тилаида предложила прогуляться по домам мод, и я с большой радостью согласилась, надеясь, что мы больше не будем разговаривать про мою семью.

Я хотела почувствовать себя более свободной и не думать о своей жизни, хотя бы, на короткий миг представив, что я счастлива.

В одном из домов мод, стояла полная суета и казалось, Тилли еще больше оживилась, разглядывая готовые платья на вешалках.

В большом помещении, раздавался гул из женских голосов, туда-сюда сновали помощницы, а у кабинок для примерки толкались дамы, желая примерить выбранные наряды.

Тилли молниеносно понравилась шляпка, а я растерянно осмотрела взглядом залы. В них было столько всего красивого, что глаза разбегались, но мои ноги вросли в пол от ужаса происходящего.

Уже как два года, я не выбирала себе платьев, не ходила сама по таким вот домам и городским ателье, ведь Грегори сам мне все подбирал, наряжая так, как нравилось ему.