Инкубатор

Осака О`Хара

Инкубатор

Глава 1

—Филипок, сделай мне свой фирменный коктейль, тебя дама просит— Маргарита Петровна Лисицына, ( между своими— Королева Марго) – раскинулась голенькая в роскошном кресле, подложив на всякий случай большое полотенце под свою тугую попку. Она была полностью удовлетворена секс—марафоном, который закончился минут 30 назад. С тех пор она успела принять душ, но от порывов страсти еще не отошла.

–Слушаюсь, моя королева —Филип Иванович Остроухов (между своими —Филипок) попытался щелкнуть голыми пятками, поморщился от боли и пошел как был— голый за барную стойку выполнять заказ дамы— ибо это святое.

Они жили вместе уже более 3—х лет и в наготе друг друга не видели ничего особенного. Дружили они еще с 1—го класса школы, а весьма близко познакомились сразу после школьного выпускного вечера и с тех пор не расставались. Он после института журналистики, где учился вместе с Марго, сумел подняться на репортажах из горячих точек, коих тогда было предостаточно—Кавказ, Ближний Восток, Африка и пр. А благодаря тому что он был по совместительству репортером нескольких западных информационных агентств, купил себе квартирку в столице и отделал ее по своему вкусу— дерево, кожа, металлический блеск, цветная подсветка – правда учитывая советы и пожелания своей подруги ибо— чего хочет женщина— хочет Бог. Особенно если учитывать, что папа этой женщины был очень не последним человеком в столице и помог дочке устроиться в то же агентство, где работал Филип, только в отдел мистики и непознанного.

Филип стоял за барной стойкой и профессиональными движениями перемешивал в шейкере коктейль собственного изобретения—немного (совсем немного) водки, почти полный стакан португальского зеленого вина (хорошенько охлажденного) и сверху мороженое сливочно—шоколадное— положить осторожно —не смешивать и не взбалтывать. Филип разлил коктейль в стаканы, воткнул туда длинные ложечки, отнес один стакан Марго и сел в другое кресло с другим стаканом и принялся прихлебывать коктейль. Черный здоровенный кот Васька унюхал мороженное и начал ластится к ногам Марго. От расслабленности и удовлетворённости Марго погладила кота и отразила его попытку запрыгнуть к ней на коленки.

–Погоди, Васька, ты слишком грязный – она положила себе на живот с черным треугольником внизу большую подушку— теперь прыгай.

Кот не заставил просить себя дважды— запрыгнул на подушку и начал принюхиваться к стакану с мороженым, но Марго уже доела мороженное и теперь прихлебывала вино с водкой. Кот разлегся на подушке и стал лапами играть с левой грудью Марго, стараясь укусить ее розовый сосок.

–Ну и кот у тебя, Филипок— это ты его научил хватать за сиськи порядочных женщин?—сказала Марго отбиваясь от кота— Прямо твой ученик— ты тоже специалист по женским сиськам. Хороший специалист.

В это время зазвонил мобильный телефон лежавший на низком столике. Филип ругнулся про себя и взял трубку.

–Да, Владимир Петрович, слушаю вас внимательно. Нет, я почти трезвый.

–Филип, ведь это ты ездил на происшествие, когда поезда столкнулись с автобусами со школьниками здесь, неподалеку? Мне только что позвонили— в Южновской области час назад произошел точно такой же случай— Можешь вылететь через два часа ? Татьяна—моя секретарь закажет авиабилеты до Южнова и забронирует тебе место в гостинице—собирайся.

Марго слушавшая разговор внезапно сказала:

–Филипок, я лечу с тобой— я ведь тоже журналист и в Подмосковье мы были вместе. Там найдется кое—что и для меня— попой чую.

–Владимир Петрович—тут же сказал в трубку Филип— тут Маргарита Петровна хочет лететь со мной— говорит— чует, что там мистика.

–Знаю я, чем твоя Марго чует. Хорошо, пусть тоже собирается—Татьяна закажет два билета до Южнова и номер в местной гостинице.

–Васька ты чего?—Маргарита посмотрела на кота

Кот оставил в покое ее грудь и уставился куда—то в угол не моргая. Марго посмотрела в угол, куда смотрел кот и не увидела там даже грязи и паутины— обычного оформления холостяцкого жилья. Она помахала ладонью перед носом кота, но кот внезапно зашипел, спрыгнул на пол с подушки и продолжал смотреть в тот же угол. Филип уже начал собираться, а Марго, любопытная, как все женщины, встала из кресла и как была голенькая, но в тапочках Филипа, пошла в тот угол посмотреть, на что смотрит кот. В углу ничего и никого не было, но температура воздуха там была ощутимо ниже, так, что голые ноги Марго покрылись мурашками. Она позвала Филипа, но он отмахнулся и продолжил собирать свою репортерскую сумку и заказывать такси к подъезду.

–Странно—сказала Марго и отошла на середину комнаты, после чего выбросила это из головы и начала собираться в дорогу, что у женщин обычно занимает много времени, но репортерская жизнь Марго уже приучила ее к быстрым сборам так что это не заняло много времени. И через 40 минут, что близко к ее абсолютному рекорду, она уже смотрелась в зеркало в прихожей полностью одетая и с сумкой.

–Ну как можно лететь куда—то с таким лицом— ныла Марго по—быстрому накладывая макияж на лицо.

–Я тебя и такую люблю— сказал Филип и осторожно погладил ее по заду.

–Куда ты денешься—добродушно проворчала Марго— как только ты меня разлюбишь, я тебя убью, твой труп расчленю в ванной и сожгу в камине. Бойся.

–Боюсь—согласился Филип— ну что, пошли? Такси у подъезда.

Такси подъехало точно вовремя. Старенький «Форд» с мерцающей жёлтой шашечкой на крыше. За рулём сидел молчаливый мужчина лет пятидесяти, в потёртой куртке. Филип с Марго устроились на заднем сиденье. Васька, к их удивлению, будто хотел выбежать вместе с ними в подъезд, но в последний момент замер на лестничной площадке и пронзительно мяукнул. Марго вздрогнула – звук был каким-то жалобным, почти человеческим.

– Не нравится мне это, – пробормотала она.

– Котам всегда всё не нравится, – отмахнулся Филип, захлопнув дверь. – Тем более, когда хозяева уезжают.

Машина тронулась. За окном проплывали сентябрьские сонные улицы столицы: редкие фонари, блеск мокрого асфальта, редкие фигуры прохожих. Водитель включил радио – и как раз попали на новостной выпуск. Голос диктора был сухим, как всегда в официальных сообщениях:

– …в Южновской области на железнодорожном переезде произошла трагедия. Пассажирский поезд протаранил автобус со школьниками. По предварительным данным, десятки погибших. На месте работают спасатели. Следственный комитет возбудил уголовное дело…

Марго наклонилась вперёд:

– Сделайте потише.

Водитель убавил громкость, но не выключил. Он бросил взгляд в зеркало:

– Первый раз такое? – спросил тихо.

– Что именно? – насторожился Филип.

– Когда беда повторяется. У нас ведь два года назад – то же самое как под Южновском. Тоже автобус, тоже поезд. Тогда говорили: случайность. А я вот думаю… – он замолчал и больше не проронил ни слова до самого аэропорта.

Марго и Филип переглянулись. В их глазах мелькнуло одинаковое чувство: не бывает столько случайностей.

Аэропорт встретил их дежурным равнодушием ночной смены. Быстрая регистрация, рамка металлодетектора, холодные взгляды сотрудников. Всё казалось механическим, будто само пространство действовало по инерции.

Самолёт оказался небольшим, с двумя рядами кресел и почти пустым салоном. Пахло керосином и старым пластиком. Они устроились вместе у окна. Марго достала блокнот и задумчиво чертила в нём круги. Филип, привычно проверяя диктофон и фотоаппарат, заметил, что её руки слегка дрожат.

– Нервничаешь? – спросил он.

– Не знаю, – ответила она. – Будто кто-то рядом дышит в затылок.

Филип хотел пошутить, но в этот момент свет в салоне моргнул и погас на несколько секунд. Лишь гул двигателей и дыхание пассажиров заполнили пространство. Когда лампы зажглись снова, Марго заметила: женщина через проход сидела с закрытыми глазами и шептала что-то себе под нос. Молитва? Заговор? Она выглядела так, будто знала больше других. Полёт продолжался спокойно, но воздух казался тяжёлым. Филип задремал, а Марго всё не могла сомкнуть глаз. Сквозь сон она вдруг увидела картину: бесконечная железная дорога, по которой мчится поезд без машиниста. А на рельсах – автобус, полный детских голосов. Кто-то в белом стоял прямо на переезде и махал рукой.

Она вскрикнула и проснулась.

– Марго, ты чего? – Филип встревоженно посмотрел на неё.

– Сон… – прошептала она и сжала его руку. – Очень плохой сон.

Самолёт уже заходил на посадку. Под ними, в темноте, раскинулся Южновск – редкие огоньки улиц и чёрная пустота за пределами города. Там, где произошла трагедия.

Самолёт приземлился жёстко, с ощутимым ударом шасси о бетон. Южновский аэропорт встретил их скупыми огнями и запахом керосина. Здание – серое, советской постройки, с облупившейся плиткой на фасаде и редкими фигурами людей у входа. Казалось, всё здесь застыло где-то в прошлом веке. Филип первым сошёл по трапу, закинув на плечо сумку. Марго шла следом, оглядываясь. Город ещё не проснулся, но тревога витала в воздухе, будто сам бетон полосы помнил, куда и зачем летят эти люди. У выхода из здания их ждали двое. Один – мужчина лет сорока пяти в форме МЧС, усталый, с небритым лицом и красными глазами. Второй – капитан полиции, худощавый, с заострёнными чертами, смотрел пристально и как будто с недоверием.

– Филип Иванович? Маргарита Петровна? – уточнил спасатель. Получив кивок, протянул руку. – Капитан Лапшин. Мы по поручению редакции и местной администрации.

Полицейский представился коротко:

– Капитан Пшеничников. Будете работать здесь – просьба без самодеятельности. Ситуация тяжёлая. Люди злы.

Филип пожал плечами:

– Мы журналисты. Работаем по фактам.

Пшеничников скривился:

– По фактам у нас сейчас десятки трупов школьников. Вот и работайте аккуратно, чтобы не довести родителей до белого каления.

Марго промолчала, но взгляд её потемнел. Она всегда болезненно реагировала, когда кто-то пытался поставить журналистов «на место». Они вышли на улицу. Воздух был прохладным и влажным. На стоянке уже ждала машина – синий микроавтобус МЧС с включёнными фарами.

– Поехали сразу на место, – сказал Лапшин. – Город шумит, но основное там, у переезда.

Филип сел рядом с водителем, Марго устроилась на заднем сиденье. Пока они ехали, Лапшин тихо рассказывал:

– Автобус со школьниками. Ехали в школу. Водитель решил проскочить через ж/д переезд. Говорит, видел «зелёный»на светофоре. Но светофора со звонком там нет уже два года, сняли при ремонте. Говорил ещё что-то… но врач просил пока его не мучить. В больнице он.

– Он выжил? – уточнила Марго.

– Да. В тяжёлом состоянии, но жив. Инвалидность обеспечена. Его бы уже порвали родители погибших, если бы не охрана.

Машина выехала за пределы города. Дорога тянулась между полями, где редкий туман клубился у земли. Вдалеке уже были видны проблесковые маячки.

– Готовьтесь, – сказал Лапшин. – Там картина тяжёлая. Даже для нас.

Филип машинально проверил диктофон, Марго достала блокнот. Они оба знали: сейчас начинается самое главное – и самое страшное.

Глава 2

Железнодорожный переезд встретил их ярким светом прожекторов и тревожным запахом жжёного металла, масла и крови. Полоса асфальта перед рельсами была вся изрыта, словно сама земля не выдержала удара. Автобус ПАЗ уже подняли краном на обочину – перекошенный кузов с вырванными боками, словно игрушку разорвали в руках. Осколки стекла и обрывки сидений до сих пор хрустели под ногами. Рядом валялись вещи детей: порванный розовый рюкзачок с плюшевым мишкой, вымазанный в грязи кроссовок, раскрытая тетрадка с детскими каракулями. Всё это лежало в чёрных пятнах, от которых спасатели отворачивались. Милиционеры – в сапогах и в плащ—палатках надетых на форму для защиты от сентябрьского дождичка, моросившего с утра, но теперь закончившегося стояли редкой цепью. Курили, переговаривались глухими голосами, но на лицах не было привычного равнодушия. Даже бывалые смотрели в сторону, стараясь не встречаться глазами. Филип достал хороший японский фотоаппарат Никон выданный ему шефом агентства. Щёлкал сухо, без лишних эмоций – привычка военного корреспондента. «Картинка должна говорить сама», – повторял он про себя. Он снимал и общие планы места аварии и крупные планы детских вещей на грязной Земле. Марго стояла рядом с капитаном Лапшиным, ища глазами хоть какую-то зацепку.

– Скажите, у вас есть свидетели? Кто-то, кто видел всё собственными глазами?

– Женщина из ближайшей деревни, – нехотя ответил Лапшин. – Она на велосипеде возвращалась домой. Упала, когда поезд ударил автобус. Адрес дам…И телефон у нее есть… Только… не знаю, в каком она состоянии.

Марго достала блокнот, быстро записала адрес и телефон. Потом протянула руку:

– Дайте ваш телефон, я такси вызову и заодно позвоню этой женщине— свидетельнице —спрошу насчет интервью, пока вы заняты.

Лапшин с сомнением, но протянул мобильник. Через 20 минут Марго уже садилась в частное такси, вырвавшееся из тумана дороги.

– Бери интервью, – крикнул ей вдогонку Филип, – а я здесь всё соберу.

Филип переключился на работу. Подошёл к милиционерам.

– Вы первые приехали? Что видели?

– Картина страшная, – сказал один сержант. – Поезд толкал автобус почти 100 метров пока не разрезал его пополам.

Другой добавил:

– Машинист кричал, что видел автобус, но ничего не мог поделать— будто парализовало.

Тем временем неподалёку начали ремонтные работы. Рабочие под светом фар выправляли рельсы, укладывали новые шпалы. Один из них, обмотавший руки ветошью, сел перекурить и сам заговорил с Филипом:

– Мы этого шофера сами в скорую грузили. Он, бедняга, плакал, кричал, что руки и ноги его не слушались. Говорил, будто кто-то за него всё делал. Как робот, – мужик сплюнул. – Представляешь, жмёт на тормоз, а нога – как чужая.

Филип насторожился:

– Вы точно это слышали?

– Слышал. И ещё машинист говорил то же самое: руки сами рычаги отпустили, тормоза не сработали. Он весь белый был, как простыня.

Журналист сделал пометку в блокноте. «Слишком похоже, чтобы быть совпадением».

Вдалеке завыла сирена «скорой». Рабочие, милиция, спасатели – все на минуту замолчали. Только холодный туман продолжал клубиться над переездом, будто скрывал что-то большее, чем просто трагедию.

Филип поднял камеру, сделал последний снимок. Ему казалось, что объектив уловил не только разбитое железо, но и тень – неясную, чужую, будто всё ещё стоящую на рельсах.

Марго добралась до деревни быстро. Дорога тянулась сквозь серые поля, над которыми низко висел туман. Конец сентября в этих краях всегда был одинаковым: сыро, пусто, уныло. Когда такси свернуло к обочине и остановилось у покосившегося деревянного забора, над крышами уже тянулся лёгкий дым – в печах топили. Дом выглядел крепким, хоть и старым. Собаки залаяли, когда Марго постучала стоя возле калитки. На крыльце вышел мужчина лет сорока пяти, в свитере и резиновых сапогах. Настороженно посмотрел и подошел поближе.

– Вы, должно быть, из города? Журналистка?

Марго кивнула и протянула пакет.

–Можно поговорить? – В пакете были две бутылки водки, хлеб и кусок колбасы, купленные на скорую руку в придорожном магазине. Мужчина смягчился:

– Ну, проходите.

На кухне было тепло от плиты. Хозяйка – невысокая женщина с усталым лицом – молча нарезала огурцы и хлеб, достала тарелку с картошкой и солёными грибами, расставила все на столе и поставила 3 небольших стаканчика. Дети заглянули в кухню, но их быстро отправили в комнату: «Идите, телевизор смотрите». Муж умело открыл водку и разлил по стаканчикам.

Марго сделала первый тост:

– За то, чтобы такое больше не повторялось.

Муж молча выпил. Жена – тоже. Закусили. Только потом хозяйка заговорила.

– Мы всё видели. Я на велосипеде домой ехала… Гляжу – поезд едет к переезду прямо на автобус и не останавливается, прямо в автобус ударил и потащил автобус впереди себя … Я упала прямо в канаву. До сих пор всё в ушах стоит.

Марго осторожно подтолкнула:

– А вы сказали по телефону… что не только это помните. Что-то ещё?

Муж посмотрел на жену, та кивнула. Он налил ещё по стопке и заговорил тихим, заговорщицким голосом:

– Тут ведь не первый раз странное у нас… Двенадцать лет назад, почти в один день, в разных семьях, у нас и в соседних деревнях, родилось пятнадцать детей. Все как на подбор. И мальчики, и девочки. Все – с одинаковой отметиной на лбу. Маленький шрамик на лбу, будто ножом ткнули.

Жена подхватила:

– А дети… не такие были. Слишком тихие, будто взрослые. Смеялись редко, а если смотрели – прямо в душу. Сами книжки брали, читать учились в два-три года. Потом, бывало, сидят вместе – и молчат. Рты закрыты, а видно – разговаривают. Глаза друг на друга уставились, и всё. Как будто мыслями разговаривают.

– Дети Индиго, – прошептала Марго.

Муж пожал плечами.

– Мы их так и называли. Странные, но хорошие. Никому зла не делали, учились отлично. Родителям помогали, не ленились. Только вот… Все пятнадцать ехали в том автобусе. Все до одного. Привозили их родителей на место аварии и родители говорили, что все дети не хотели сегодня ехать в школу— будто чувствовали.

Жена перекрестилась и налила ещё.

– Вот и скажи, что это совпадение. Уж больно всё неладно.

Марго чувствовала, как холод от этих слов пробирает сильнее, чем от водки. Она сделала пометку в блокноте, но в голове уже рождалась ниточка, ведущая от обычной аварии к чему-то куда более страшному. Жена раскрыла дверцу печки, чтобы подкинуть дровишек и кухню залило красным огненным светом. Марго посидела, выпила водку из своего стаканчика и стала прощаться

–Пора ехать в город, нужно материал передавать в агентство. Да и муж в гостинице ждет— волнуется наверное

Марго и не заметила, как впервые назвала Филипа мужем. Заметив это она подумала и решила—приедем домой— сделаю ему предложение безальтернативное —Нет, ну а что— мужик нормальный, да и я уже не девочка, уже пора одомашниваться.

Филип отснял всё, что считал нужным: крупные планы обломков, лица спасателей, милицейскую ленту, чёрные пятна на асфальте и – главное – вещи детей, разбросанные вокруг. Он знал: именно они будут бить сильнее всего. Когда закончил, подошёл капитан Лапшин:

– Подкину вас в город. Всё равно на базу возвращаемся.

Машина МЧС громко урчала по неровной дороге, прожектора освещали клубы пыли и тумана. Филип сидел молча, не выпускал из рук фотоаппарат.

Гостиница в Южновске оказалась типичной для таких мест – серое здание советской постройки, облупившаяся штукатурка, тяжёлые дубовые двери. Внутри – скрипучий паркет, тусклые лампы под потолком и администраторша, смотревшая на приезжих с подозрением, как будто каждый мог оказаться преступником. Филип бросил сумку в маленький номер с железной кроватью и облезлыми обоями. Первым делом включил стационарный телефон, стоявший на тумбочке. Он позвонил в городской аэропорт. Дежурная кассирша с сонным голосом быстро продиктовала:

– Завтра утром рейс на столицу, сегодня вечером один рейс есть. Билеты есть, свободных мест хватает.

Филип облегчённо вздохнул. Конец сентября, как он и ожидал, был «низким» сезоном – народ не летал без особой надобности. Надо было проверить связь на всякий случай—вдруг придется отсюда материал в агентство передавать. Филип достал из сумки ноутбук, выданный ему по великому блату самим редактором – Toshiba 200CDT. Для России того времени это был почти космический аппарат: японская сборка, надёжный, с массивным корпусом. Внутри – Pentium на 100 мегагерц, крохотные по нынешним меркам 16 килобайт кэша L1, но тогда это было почти чудо. В ноутбуке стояли 8 мегабайт «родной» памяти и модуль на 32 сверху – целых 40 мегабайт оперативки. Жёсткий диск – 810 мегабайт, казалось, бездонный. Всё это богатство весило три с половиной килограмма, и Филип всегда шутил: «Не ноутбук, а гиря для командировки». Но всё равно таскал его в любую поездку – уж больно удобно, что не пишешь от руки, а набираешь текст сразу и отправляешь мгновено.

Он поставил машину на стол, щёлкнул клавишей включения. Ноутбук заурчал вентилятором, загудел, и зелёные огоньки мигнули на панели. Пока грузилась система, Филип искал, где бы подключиться к интернету. Возле журнального столика нашел комбинированную— электрическую / телефонную розетку. Филип позвонил дежурной по гостинице и уточнил у нее— есть ли выход в интернет из номера, на что дежурная гордо ответила

–Интернет еще в прошлом году подключили. Наша гостиница единственная в городе с интернетом.

В этот момент щёлкнул замок, и в номер вошла Марго. Волосы растрёпаны, глаза блестят и запах водки – было видно, что разговор у неё получился серьёзный. Она повесила на вешалку свою куртку, и села на кровать.

– Ну и как? – спросил Филип, уже зная по её лицу, что новости будут тяжёлые.

– Странно всё, – вздохнула она. – Очень странно. Если кратко: все погибшие дети – не простые. Родились почти в один день и все с отметинами—шрамчиками на лобиках. «Дети индиго», как они сами их называли. Ты представляешь? Пятнадцать – и все в одном автобусе.

Филип медленно выдохнул и посмотрел на свой ноутбук, будто железка могла подсказать, как теперь поступить.

Он набрал номер редактора в столице. Трубку сняли быстро.

– Владимир Петрович, это я. Ситуация такая: фото есть, материал есть. Текстов пока нет— только приехали в гостиницу. Но материал… сам по себе непростой. Сами понимаете. Как лучше – сейчас пробовать через интернет перегнать или привезти лично?

На том конце провода наступила пауза. Слышно было только дыхание. Потом голос редактора, чуть глухой, будто он сам задумался:

– Знаешь, Филип, это не та история, что в ленту «на скорую руку». Летите. Оба. И материал привезите в руки. Тут без объяснений не обойтись.

Филип положил трубку, посмотрел на Марго.

– Сказал – самим нести.

Она кивнула и тихо сказала:

– Значит, мы реально вляпались в историю.