Волк

Татьяна Пугачева

Волк

Глава 1. Город в зеркале заднего вида

Рабочий день подходил к концу. Игорь закрыл папку с документами и устало откинулся в кресле, растирая виски. За огромными окнами его кабинета на двенадцатом этаже бизнес-центра горели огни вечернего города – бесконечное море света. Он провел здесь пятнадцать лет. Город дал ему всё: успешный бизнес, просторную квартиру в центре, дорогую машину и внушительный банковский счет. Но за эти годы он словно высосал из Игоря нечто важное, что тот не мог назвать, но остро ощущал его отсутствие.

Секретарша Анечка заглянула в кабинет:

– Игорь Сергеевич, все документы по сделке с «Инвест-Строем» готовы к подписанию. Завтра к десяти?

– Завтра меня не будет, – произнес он, сам удивляясь твердости в своем голосе. – Перенеси все встречи на следующую неделю, расписание – мне на стол.

– Но… – Анна растерянно заморгала. За семь лет работы с ним такого еще не случалось.

– Все, Аня. Я беру отпуск. Неделю, не больше.

Когда за секретаршей закрылась дверь, Игорь достал из ящика стола потертую фотографию. Дед Федор Петрович, высокий, жилистый, с добрыми морщинистыми глазами, стоит на фоне бревенчатой заимки. Рядом – десятилетний Игорь с удочкой в руках и широкой улыбкой. Больше двадцати лет назад. Целая жизнь.

Когда он в последний раз был у деда? Два года назад? Три? Совесть неприятно кольнула. Старик звонил каждый месяц, рассказывал о своих лесных делах, о погоде, о том, что медведи в этом году жирные, а рябчиков мало. Игорь слушал вполуха, торопясь закончить разговор – всегда были дела поважнее.

А сегодня утром дед снова позвонил. Голос показался особенно усталым.

– Игорек, а не приехал бы ты ко мне? Давно не видались. Да и зима нынче хорошая, снегу много, для охоты самое то.

– Дед, у меня сейчас такие дела…

– Понимаю, понимаю. Ты большой человек стал, городской. Только вот думаю иногда – когда успеешь пожить-то? Все работаешь да работаешь…

После разговора Игорь долго сидел, уставившись в монитор компьютера. Цифры в отчетах расплывались перед глазами. «Когда успеешь пожить?» – эта фраза застряла в голове занозой.

Решение созрело мгновенно. Он набрал номер деда:

– Федор Петрович? Дедуль, это я. Собираю вещи, завтра буду у тебя.

– Игорек?! – в голосе старика прозвучало такое искреннее удивление и радость, что у Игоря сжалось сердце. – Да ты что? Правда приедешь?

– Правда, дед. Хочу поохотиться. Давно не держал в руках ружье.

– Ох, милый, а охота нынче богатая! Лосей видимо-невидимо, рябчики свистят. Приезжай, приезжай!

Теперь, упаковывая в дорожную сумку теплые вещи, Игорь чувствовал что-то похожее на предвкушение. Когда это чувство посещало его в последний раз? Он даже вспомнить не мог.

Ружье – двустволку «ИЖ-43» – пришлось достать из сейфа. Оружие было безукоризненно чистым – Игорь всегда следил за ним, даже когда не пользовался годами. Металл приятно холодил ладони, напоминая о временах, когда жизнь была проще и яснее.

Утром он выехал из города на своем «Лэнд Крузере». Серое небо обещало снег. В багажнике лежали сумка с вещами, ружье, патроны, термос с кофе и бутерброды – все, как в старые времена, когда он еще умел радоваться простым вещам.

Первые два часа дорога шла по федеральной трассе. Машины, заправки, придорожные кафе – привычный мир цивилизации. Но постепенно пейзаж менялся. Города сменялись поселками, поселки – деревнями, асфальт – разбитым шоссе. А потом началась настоящая дорога – узкая, петляющая между соснами лесная колея, по которой зимой проходили только местные да редкие охотники.

Игорь остановился и выключил двигатель. Тишина обрушилась на него, как снежная лавина. Такой тишины не бывает в городе – даже ночью там всегда слышен гул машин, далекая музыка, человеческие голоса. Здесь же царило безмолвие первозданного леса, нарушаемое лишь легким шорохом ветра в кронах сосен да далеким стуком дятла.

Он глубоко вдохнул морозный воздух. Легкие, привыкшие к городскому смогу, радостно расправились. В воздухе чувствовались запахи, забытые за годы городской жизни – смола, снег, что-то древнее и чистое, что можно было назвать просто «лес».

Игорь посмотрел в зеркало заднего вида. Там, за поворотом, остался его прежний мир – офисы, совещания, сделки, вечная гонка за прибылью. А впереди лежал другой мир – тот, который он когда-то знал и любил, но почти забыл.

Он завел машину и поехал дальше, в глубь тайги, к деду, к себе настоящему.

Снег начал падать крупными хлопьями, ложась на лобовое стекло и тут же тая от тепла двигателя. До заимки оставалось всего полчаса. Игорь прибавил газ – хотелось скорее увидеть деда, скорее окунуться в ту жизнь, где время текло по другим законам, где человек еще помнил, что он – часть природы, а не ее хозяин.

Он не знал, что через сутки эти мысли о единстве с природой будут проверены самым жестоким способом. Не знал, что тайга приготовила ему испытание, которое изменит всю его жизнь. Не знал, что скоро встретит того, кто научит его настоящему значению слов «жизнь» и «смерть», «страх» и «доверие».

Пока что он просто ехал по заснеженной дороге навстречу своему детству, а снег все гуще ложился на ветви сосен, словно природа готовилась к великому представлению.

Глава 2. Заимка на краю света

Заимка деда Федора показалась из-за поворота, как корабль, вынырнувший из снежного тумана. Небольшой бревенчатый дом, прижавшийся к опушке, казался игрушечным на фоне гигантских елей. Из трубы поднимался прямой столб дыма – верный признак того, что хозяин дома и печь топится исправно.

Игорь заглушил двигатель и вышел из машины. Мороз тут же ущипнул за щеки – здесь, среди лесов, он был куда злее городского. Снег скрипел под ногами особым, звонким скрипом, который бывает только при настоящем морозе.

Дверь открылась, и на пороге возник дед Федор. Ему было семьдесят пять, но время почти не тронуло его: высокий, жилистый, со статной осанкой и проницательными серыми глазами. Лишь борода побелела, а морщины углубились.

– Игорек! – голос деда дрогнул от радости. – Приехал все-таки! А я уж думал, передумал.

Они обнялись крепко, по-мужски. Дед пах табаком, дровами и чем-то еще – тем особым запахом, который бывает у людей, проживших всю жизнь в ладу с природой.

– Проходи, проходи в тепло! Чай поставлю, поговорим.

Внутри заимки было жарко и уютно. Русская печь занимала почти четверть комнаты, от нее исходило мягкое, живое тепло. На столе – самовар, банка варенья, хлеб, масло. Все просто, но от этой простоты веяло каким-то забытым покоем.

– Как дорога? Не заметало еще? – спросил дед, хлопоча у печи.

– Нормально. Снег только начинается. – Игорь оглядел знакомую с детства обстановку. – Дед, а ты один-то не скучаешь здесь?

– Какое там скучаю! – Федор Петрович засмеялся. – Дел полно. Лес большой, за порядком следить надо. Браконьеров гоняю, зверье считаю. Да и не один я тут – лес живой, кто его знает.

Они сели за стол. Дед заварил крепкий чай, нарезал хлеба. Игорь с удивлением обнаружил, что простая еда кажется необыкновенно вкусной.

– А охота как нынче? – спросил он.

– Богатая! – глаза деда заблестели. – Лося видел на днях, огромного, рога – во! – он развел руками. – Рябчики свистят, куропатки стаями ходят. Только…

Дед помолчал, глядя в окно, где за стеклом кружились снежинки.

– Только что?

– Да волки нынче близко подходят. Стая большая, штук семь-восемь будет. След вчера видел у самого дома. Матерый впереди идет, лапища – с мою ладонь.

– Опасно это?

– Для меня – не больно. Привычный я им, сорок лет тут живу. А вот для приезжего… – дед внимательно посмотрел на внука. – Волк зверь умный, хитрый. Он человека чует за версту, обычно обходит стороной. Но зима нынче лютая, корма мало. Голодный волк – это уже другое дело.

Игорь пожал плечами:

– Дед, у меня же ружье. И не один я в лесу буду – ты со мной пойдешь?

– Не пойду, Игорек, – покачал головой старик. – Стар стал. Ноги не те, да и сердце пошаливает. А ты молодой, сильный, справишься. Только осторожность не забывай. Тайга она и добрая, и злая одновременно. Зависит от того, как себя ведешь.

Вечером они сидели у печи. Дед курил самосад, Игорь пил чай и слушал рассказы о лесной жизни. За окнами завывал ветер – поднялась метель, и снег барабанил в стекла частой дробью.

– Помнишь, – говорил дед, – как мы с тобой в первый раз на охоту ходили? Тебе десять лет было. Боялся ружье держать, руки дрожали.

– Помню, – улыбнулся Игорь. – А ты мне сказал: «Оружие уважать надо, но не бояться. Страх – плохой советчик на охоте».

– Правильно помнишь. И еще что говорил?

– Что в лесу главное – не горячиться и природу слушать.

Дед кивнул:

– Вот и сейчас слушай. Завтра с утра собираешься идти, а я чую – погода портится. Барометр падает, ветер крепчает. К обеду может такая пурга начаться, что и в трех шагах не разглядишь.

– Да ладно, дед, – отмахнулся Игорь. – Снегоход у меня мощный, GPS есть. Не заблужусь.

– Техника техникой, а голову включать надо, – проворчал старик. – Много я видел охотников заезжих. Все с навороченными приборами, а как беда – толку от этих приборов, как от козла молока.

Он встал, подошел к окну, долго всматривался в метельную тьму:

– Нет, не нравится мне завтрашний день. Чую нутром – быть беде.

– Какой беде? – Игорь тоже подошел к окну. Снег валил плотной стеной, в свете фонаря видны были только кружащиеся хлопья.

– Не знаю какой. Просто чую. Сорок лет в тайге – это не шутки. Научишься понимать, когда лес добрый, а когда зубы показывает.

Игорь хотел было возразить, но что-то в голосе деда заставило его промолчать. Старик никогда не был суеверным, всегда полагался на трезвый расчет и опыт. Если он говорит о предчувствиях…

– Может, действительно день переждать? – неуверенно произнес Игорь.

– Решать тебе, – дед вернулся к столу, начал собирать посуду. – Я только советую. А уж слушать или нет – твое дело.

Они легли спать поздно. Игорь долго лежал на старой железной кровати, слушая, как воет за окном ветер. В печи потрескивали угли, по стенам плясали отблески огня. Пахло сосновыми дровами и прошлым – тем далеким временем, когда он был мальчишкой и целый мир помещался в этой маленькой заимке среди огромного леса.

Странное дело – в городе он привык засыпать под шум машин, но здесь вой ветра казался тревожным. А может, дело не в ветре, а в словах деда? «Чую нутром – быть беде».

Игорь повернулся на бок, укрылся потеплее старым шерстяным одеялом. Ерунда все это. Предрассудки. Завтра с утра он отправится на охоту, и все будет прекрасно. Он же нормально экипирован! Наконец-то снова почувствует себя охотником, а не офисным планктоном. Наконец-то ощутит адреналин и вспомнит, что такое настоящий драйв!

За окном метель выла все громче, а в лесу, среди заснеженных елей, желтые глаза внимательно следили за огоньком в окнах заимки. Волчья стая знала: завтра в их владения придет человек. И матерый вожак уже решал, как встретить непрошеного гостя.

Но об этом Игорь не знал. Он спал и видел сны о городе, который остался далеко позади, и не подозревал, что завтрашний день изменит его жизнь навсегда.

Глава 3. Утреннее предупреждение

Игорь проснулся от непривычной тишины. В городе его всегда будил шум – машины, стройка за окном, соседская музыка. Здесь же царило какое-то особенное безмолвие, плотное и настороженное, словно весь мир затаил дыхание.

Он поднялся с кровати и подошел к окну. То, что он увидел, заставило его присвистнуть от удивления. За ночь выпало столько снега, что заимку занесло почти до крыши. Снегоход, припаркованный у крыльца, превратился в белый холмик. Деревья стояли, укутанные в пушистые шубы, а небо висело низко, серое и тяжелое, обещая новые снегопады.

– Ну и намело! – сказал он вслух.

– Говорил тебе – быть большому снегу, – отозвался дед из кухни. – Иди завтракать, а потом поглядим, что делать будем.

За завтраком Федор Петрович был молчалив и задумчив. Он то и дело поглядывал в окно, нахмурив седые брови.

– Дед, что тебя беспокоит? – спросил Игорь, намазывая масло на хлеб.

– Да так, приметы всякие, – старик встал, подошел к окну. – Видишь, как снег лежит? Слишком ровно, без наста. Это значит, что ветра ночью не было. А сейчас посмотри на небо.

Игорь тоже подошел к окну. Небо действительно выглядело зловеще – тяжелые, свинцовые тучи висели так низко, что казалось, можно дотянуться до них рукой.

– И что это означает?

– Затишье перед бурей, – дед покачал головой. – Такое небо я видел не раз. К полудню поднимется ветер, а к вечеру разыграется такая пурга, что хоть глаз выколи. Никуда сегодня ехать нельзя.

Игорь почувствовал укол разочарования. Неделя отпуска – это не так много, а он уже потерял день на дорогу.

– Дед, может, ты преувеличиваешь? Снег есть снег. А GPS и компас никого еще не подводили.

– Ишь ты! – дед усмехнулся, но в голосе его прозвучала тревога. – Техника, говоришь? А знаешь, сколько я техники этой в лесу находил? Навигаторы, рации, спутниковые телефоны – все барахло, когда природа всерьез играть начинает.

Он сел напротив внука, внимательно посмотрел ему в глаза:

– Игорек, я понимаю – приехал, хочется скорее в лес. Но послушай старика. Вон видишь, как вороны ведут себя?

Игорь выглянул в окно. На краю поляны сидела стая ворон, но птицы вели себя странно – не каркали, не перелетали с места на место, а сидели молча, нахохлившись.

– Птица первая чует, когда беда надвигается, – продолжал дед. – А вот еще примета – дым из трубы. Видишь, как столбом идет? Это к перемене погоды. Часа через три ветер подует, а там и метель подтянется.

Игорь слушал и чувствовал, как внутри растет протест. Он не для того отрывался от дел, чтобы сидеть в доме и разглядывать ворон.

– Дед, ну что за предрассудки? Двадцать первый век на дворе! У меня современное оборудование, теплая одежда, снегоход новый. Что может случиться?

– Много чего может, – дед встал, прошелся по комнате. – Техника ломается, одежда рвется, а снегоход может в полынью провалиться или в яму какую. А главное – заблудиться можно. В пурге и опытный таежник теряется, что уж говорить про городского.

Но Игорь уже принял решение. Азарт охотника, дремавший в нем годами, проснулся и требовал действий.

– Слушай, дед, я понимаю твое беспокойство. Но я не мальчишка десятилетний. Пойду на пару-тройку часов, к обеду вернусь. Далеко не поеду, в радиусе пяти километров покружу.

– Игорь… – в голосе деда прозвучала мольба. – Не езди сегодня. Чую сердцем – не к добру это.

Игорь встал из-за стола, решительно направился собираться. Дед молча смотрел ему вслед.

Через полчаса Игорь стоял у крыльца в полном охотничьем снаряжении. Камуфляжный костюм, теплые сапоги, рюкзак с термосом и бутербродами. Ружье в чехле было привязано к снегоходу.

Дед вышел проводить, лицо у него было мрачное.

– Раз уж решил ехать, то слушай внимательно, – сказал он строго. – Держись знакомых троп, не лезь в чащу. При первых признаках непогоды – сразу обратно. И главное – не задерживайся. Обещаешь к обеду вернуться?

– Обещаю, – кивнул Игорь, заводя снегоход.

– Еще одно. Если встретишь волчий след – сразу поворачивай назад. Не геройствуй. Волк в своем лесу хозяин, а ты – гость. И гость непрошеный.

– Понял, дед.

Федор Петрович подошел ближе, положил руку на плечо внука:

– Игорек, а может, правда переждем? Завтра погода прояснится, спокойно сходим…

– Дед, все будет хорошо, – Игорь тронул газ. – Я же не в Африку еду, всего на пару часов в лес.

Снегоход ревел мотором, готовый к походу. Игорь надел шлем, помахал деду рукой и рванул с места. Машина легко пошла по свежему снегу, оставляя за собой ровную колею.

Федор Петрович стоял у крыльца и смотрел, как внук скрывается между деревьями. На душе у него было неспокойно. Слишком много примет сходилось воедино – и погодных, и звериных. А самое главное – он видел в глазах волчьего вожака что-то новое, чего раньше не замечал. Голод. Злость. И какую-то странную решимость.

– Господи, – прошептал старик, – сохрани мальчишку. Дурака неразумного сохрани.

А в лесу в это время матерый волк поднял морду, принюхиваясь. Запах бензина и человека был отчетливо различим даже сквозь падающий снег. Зверь тихо заскулил – сигнал для стаи. Пора двигаться. В их владения снова пришел двуногий, и на этот раз он был один…

Игорь мчался по заснеженному лесу, не зная, что каждый метр приближает его к встрече, которая изменит всю его жизнь. Пока что он просто наслаждался скоростью, морозным воздухом и ощущением свободы.

А небо над тайгой становилось все темнее, и где-то на горизонте уже собиралась белая стена пурги, которая к вечеру накроет лес и превратит его в ледяной ад.