Подарочек для олигарха

Аня Васнецова

Подарочек для олигарха

Глава 1

Кирилл

– Улыбочку, Кирилл Игоревич – просит фотограф.

Идет съемка для рекламной компании моего недавно купленного горнолыжного курорта, прямо на месте, на открытом воздухе, напротив крупного яркого стенда с логотипом. Свет солнышка, отражаемый от сугробов, заставляет немного щуриться.

Девушки, что по краям от меня, одеты довольно легко, в облегающие костюмы, несмотря на легкий минус и пушистый снежок летящий с неба.

Улыбнуться не успеваю.

Сначала сверху неожиданно раздается детский крик:

– Аааа!

Тут же задрав голову к небу, получаю в лицо порцию сугроба. И сквозь его прорехи вижу летящее тело.

«Что за…» – успеваю подумать. И на рефлексе выставляю руки, чтобы поймать звонко орущего малолетнего экстремала.

Свежий снежок, на котором стою, припорошил скользкий накатанный ледок. Ноги, когда ловлю «подарок с неба», скользят. Приземляюсь мягким местом.

Снег с лица отваливается. На моих руках оказывается маленькая девчушка лет пяти или шести в цветастой курточке и красной шапочке, съехавшей на бок. Девочка ошалело осматривается по сторонам, словно не веря, что жива. Останавливается взглядом на мне.

Вижу, как ее милое личико, будто в замедленной съемке, искажается. С изумленно-удивленного состояния переходит в положение «рыдаю как в последний раз».

Ненавижу слезы. Тем более женские. Тут еще и ребенка. А когда вот так, навзрыд…

Это звездец.

Просто не нахожу что делать. Никогда не имел дел с детьми. Не знаю, что в такой ситуации предпринять. Перевожу взгляд на фотографа. Тот почесав затылок, для чего-то делает пару кадров. Совсем дурак?

Дальше оглядываю девушек. Те изумленно смотрят на меня и малышку. Почти повторяют ее предыдущее выражение лица. Помогать мне не спешат. Задирают голову к небу.

Я делаю то же самое. Интересно же, откуда мелкая на меня свалилась.

Прямо над нами возвышается небольшой, метра на три, снежный утес. К отвесному срезу которого и крепится яркий стенд с логотипом курорта. Красивой зеленой елочкой в светящемся серебристом кружочке. На краю утеса не очень красивая, но забавно выгнутая, кривая сосенка. Толстая ветка как раз маячит надо мной. Девочка, похоже, сорвалась именно оттуда.

Блин, у меня тут горнолыжный курорт или кружок по древолазанью?

– Ты чего на меня упала? – возвращаю внимание на ребенка.

Ждать помощи моделей не стоит. Хоть и женщины, но, походу, дефективные, раз режим «яжмать» не включился при виде горько плачущего ребенка. Этим курочкам главное – на фотке красивее выйти, накопить на новую силиконовую «примочку» к телу и прилипнуть к богатому папочке, чтобы все хотелки оплачивал.

Придется все делать самому.

– Я упала! – сквозь плач подрагивающим голосом выдает очевидное малышка.

– Так я был в первом ряду, не только видел, но и поучаствовал, – выдыхаю я.

Блин, как ее успокоить то?

Она все плачет. Родители то, где? Почему не присматривают и не следят. У них малолетние детишки уже в альпинисты записались, пока они в баре просиживают или спят.

За что мне это? Приехал же сюда лишь на пару дней, чтобы расслабиться и сходить в только отстроенный банный комплекс. А руководитель пиар-отдела уговорил на фотосессию.

Мне кажется, или у меня рукав куртки, в который уперлась лицом девочка, намок?

А вещь дорогая. Производитель обещал непромокаемость. Хоть в при плюсовой в снег закопайся, сухим будешь. В очередной раз утверждаюсь, что верить никому нельзя. Особенно в бизнесе. Мне просили пропиарить эту фирму одежды и экипировки. Теперь вот думаю, стоит ли?

Называется, слезами ребенка вывести на чистую воду.

– Ты что на дереве делала? – решаю продолжить допрос.

– От мамы сбежала, – всхлипывает мелкая.

Интересная логика. Ну, пускай. Теперь мы знаем, что есть мама.

Глядишь, по горячим следам распутаем этот клубок из нежданчика на мою голову.

Из-под вязаной красной шапочки малышки выбиваются пряди каштановых волос. В них застревают снежинки. Зеленые, чуть не сияющие внутреннем светом глаза смотрят прямо, искренне. Выражают всю гамму эмоций, что чувствует ребенок.

Глаза эти… Словно вспышка из прошлого. Юля…

Так, хватит о ней. Столько лет прошло, а никак забыть не могу.

Переключаюсь на малышку.

– Твоя мама настолько злая и вредная, что мультики не давала долго смотреть и играть на смартфоне?

– Да-а, – с грустью и обидой на вселенскую несправедливость выдает девочка. Затем, видимо только сейчас догнав суть первых слов, тут же исправляется. – Не-е-т!

И бьет меня маленьким кулачком в плечо. Тут же перестает рыдать. Красивое личико серьезно и нахмурено. Лишь мокрые разрумяненные щеки и влажные глаза выдает в ней секунду назад плачущую девочку.

– У меня мама самая хорошая, – грозно проговаривает малышка.

Но я на это уже не обращаю внимание.

– Так, а это что? – убираю у малышки прядь волос и сдвигаю край шапки.

Рядом с виском, по щеке вдоль уха, тянется длинная красная ссадина.

– Больно, – жалобно проговаривает малышка, когда я пальцем случайно касаюсь кожи рядом с ранкой. – Щиплет.

Хорошо, что кровь не идет. Видно, веткой рассекла, когда падала.

Вот только раненых детей на вновь отрывшемся курорте мне не хватает! Конкуренты, недоброжелатели и просто любители хайпануться тут же поднимут волну возмущения и клеветы.

Нужно сделать несколько вещей.

Помочь девочке. Ранка не серьезная, но необходимо обработать. Как раз назначенный мной директор хвалился недавно принятой на работу молодой врачихе. К ней нам и нужно.

Организовать девочке какой-нибудь подарок или праздник, чтобы забыла про падение и свою ранку.

Ну, и найти мамашу. Сделать так, чтобы и у нее не было к нам никаких претензий, и она никуда не шла жаловаться. Пяток бесплатных СПА процедур накинуть?

– Так, где твоя хорошая мама? – уточняю у «красной шапочки».

Девочка, вместо того, чтобы рассказать, дует губки. И скрещивает руки на груди.

– Я не скажу.

И отворачивает свое личико.

Вот тебе раз.

Глава 2

Кирилл

– С чего? – удивляюсь я. – Разве не хочешь к своей самой хорошей маме?

Поднимаюсь со снега, вместе с девочкой на руках.

– Хочу, – насупившись отвечает мелкая. То что я все еще держу на руках ее, видимо, никак не смущает. Ага. Самое обычное дело. – Но не пойду. Она меня убьет.

Так, девочка, зачем ты хочешь сломать мой мозг?

Но тут она сразу же разъясняет свою позицию с выражением и тоном, словно для совсем уж слабоумных:

– Я же от нее сбежала, – даже пальчик указательный вверх поднимает, показывая важность уточнения. Шмыгает носом. – Точно убьет.

– Какая страшная мама… – качаю головой, картинно сочувствую малышке.

Сам же мысленно усмехаюсь. Со мной большинство партнеров по бизнесу опасаются обращаться панибратски. Даже, когда сидим в неофициальной обстановке и отмечаем удачно проведенную сделку. Видели бы они, как со мной разговаривает эта крошка.

– Не страшная! – снова маленький кулачок бьет мне в плечо. – Самая красивая! Когда увидишь – сразу влюбишься! Сильно-сильно!

– Аха-ха! – пробивает меня на смех.

Модели, ждущие продолжение съемки и дрожащие в тонких облегающих нарядах, поддерживают меня улыбками. Умиляются наивности и непосредственности девочки.

Для ребенка мама – самая красивая женщина на свете.

Ну, надо же, влюбишься. Пусть в очередь встает по влюблению меня в себя.

– Вот! – обрадованно выдает фотограф, увидев искренние улыбки на наших лицах. Уже и забыл о нем. – Теперь чуть кучнее вставайте. Ближе к Кириллу Игоревичу.

Потом рявкает на молодых девушек:

– И дрожите поменьше.

– Так! – призываю к вниманию. – Девчонки, дуйте в термозону! Греться! Людмиле за стойкой, скажете, что я распорядился.

Корпус с теромозоной официально еще не открыт. Но уже все работает. На днях начнем запускать посетителей. А девушки пусть погреются. Покайфуют. Не хватало, чтобы заболели, отморозив себе все на свете.

– Но мы еще не все отработали! – возмущается фотограф.

Модели уже радостно трусят в сторону отеля.

– Ну, вот ходи и отрабатывай, – советую ему. – Тут полно красивых пейзажей.

Что правда, то правда. Офигенно красивое место.

Когда-то мы с Юлей провели тут самые потрясающие две недели. Мечтали перебраться сюда жить. А я тогда пообещал, что выкуплю, угасающее на тот момент, курортное место. И стремился к этому и после того, как она «ушла». Я же обещал.

А еще собирался после достижения цели обязательно найти Юлю. И привезти сюда. Правда, прошло столько лет… Сомневаюсь, что это хорошая идея. У нее по-любому есть муж, скорее всего, и дети.

Или плюнуть на все, и все равно найти и привезти сюда?

От пролетевших за миг мыслей отвлекает фотограф.

– Уж лучше, тогда, тоже погреться в термозоне. Там заодно девушек пофоткаю. А на улице в следующий раз.

Хитрый жук. На юных телочек в купальниках вздумал попялиться в одно лицо. Это моя привилегия. Вот разберусь со «свалившейся с небес» и сам пойду развлекаться к девчонкам в бассейны.

– Твоя куртка будет тебе термозоной, – отвечаю фотографу. Он, в отличие от моделей, хорошо так и качественно укутан. – Ходи, пейзажи фоткай.

Бесит он меня.

Парень не решается возразить. Похоже и до него слухи обо мне дошли. Хех.

Больше не обращаю на фотографа внимание.

– Ну, что? – обращаюсь к малявке в моих руках, что с любопытством, присущим всем женщинам, внимательно прислушивается и присматривается к происходящему. – Пошли к доктору.

А потом к маме.

Девочка обреченно глубоко вздыхает. Словно ее на казнь сейчас поведут.

На ходу звоню администратору и распоряжаюсь насчет девушек-моделей. Также узнаю у сотрудника, как дела у Жанны.

Жанна – очередная пассия. Эта, в отличие от прошлых, довольно долго держится рядом со мной. Подозреваю, намерена перевести наши отношения на более серьезный уровень. Возможно, строит злокозненные планы меня закольцевать. Жуть, в общем.

Единственная, на ком бы женился, это Юля. Но увы…

Администратор уверяет, что Жанна с подружками застряла в СПА-зоне.

Не удивлен. Еще, скорее всего, очередной блог снимает. Значит, до позднего вечера о Жанне не услышу.

Пусть. Дополнительная реклама в соцсетях не помешает. Одна блогерша скажет, что у нас отдохнуть круто и модно, как набегут другие блогеры отметиться и пропиариться. Это мне на руку.

Под ногами хрустит снег. Падают редкие пушистые снежинки. Деревья, особенно хвойные, красиво серебриться на солнечном свету. Горные пейзажи завораживают. Не устаю восторгаться видами этого места.

– Красотища! – радостно заявляю мелкой. – Не правда ли?!

Глубоко вдыхаю вкусный морозный воздух.

– Нет, – угрюмо и обиженно отвечает упавший с неба капризный ангелок. И даже не глядит по сторонам. – Не красивое.

С чего бы такое мнение?

– Обижаешь, – показательно качаю головой.

– Это еще почему? – спрашивает меня.

– Представляешь, – обвожу свободной рукой пространство вокруг, – все это – МОЕ.

Торжественно произношу. Я действительно горжусь собой. Пусть не единолично, а с другом приобрел это место. Но мой процент больше, да и Серега знает, как оно мне важно. Лезть сюда не собирается. Проект полностью на моей ответственности.

– Что твое? – не понимает «красная шапочка».

– Все это место, – поясняю. – Земля, лыжные трассы, строения, все.

– Врешь! – тут же выдает она.

– Ха! А зачем мне врать?

– Взрослые часто врут, – объявляет малышка. – Мама, вон, сказала, что папа в космос на ракете улетел.

– Улетел и обещал вернуться? – хмыкаю.

Интересная версия. Чего только одинокие мамашки не придумают.

– Не знаю, – хмурится «красная шапочка».

– Считаешь, что мама соврала? – решаю поддержать разговор.

Интересно же, о чем думает эта девочка. Не знаю чем, но нравится она. Хотя, особого интереса к детям раньше за собой не замечал.

– Так сколько лет прошло?! – эмоционально спрашивает малышка, стуча себе ладонью по голове.

Будто учительница, пытается достучаться до туго соображающего школьника.

– Сколько? – подыгрываю.

– Много! – важно отвечает ребенок.

– И что?

Не знаю почему, но угораю с этого разговора. Хочется смеяться.

– А то! – снова указательный пальчик девочки тянется вверх. – Космонавты так долго не летают! Не на луну же он улетел! А на луну нельзя улететь.

– Почему, нельзя?

– Потому что она плоская!

Блин, я эту девочку не отдам ее маме. С собой буду везде водить. И угорать.

Я даже как-то расслабляюсь пока веду с ней диалог. Напряжение последнего времени от работы и забот потихоньку отпускает. Релакс.

– С чего ты это взяла? – удивляюсь.

– В ролике видела. Там все-все объяснили, – поясняет мелкая. И сразу, как по щелчку, переключается на другую тему. – А ты знал, что сфинкс построили инопланетяне?

Ответить не успеваю, девочка опять переводит тему.

– А Маш Милаш потрогала всех мужчин свете за попу и считает, что самая лучшая у…

– Стоп-стоп-стоп! – прерываю поток информации. – Хватит. Теперь понятно, почему мама тебе не разрешает в телефоне сидеть.

Малышка снова дуется, скрестив руки на груди, и отворачивается.

А я только сейчас обращаю внимание на открытую шею. Разве маленьким детям шарф не положен?

О чем и спрашиваю мелкую.

– От волков убегала, он потерялся, – огорошивает меня девочка.

– Волков?! – удивленно переспрашиваю ее. Тут их не было ни когда. – Нет тут волков.

– А вот и есть! – возражает грозная мелочь. – Я от них долго бежала, от самого пруда. А потом на дерево залезла.

Это она про малое озерцо, что с обратной стороны комплекса? Не могут там быть волки. Что-то путает эта пигалица.

Снимаю с себя снуд, и натягиваю на шею девочки.

– Не красный, как твоя шапка, но сойдет, – хмыкаю.

– Спасибо, – застенчиво произносит она.

– Ладно, Красная Шапочка, почти пришли, – подбадриваю ее. – Сейчас ранку тебе доктор обработает.

– Я не Красная Шапочка! – возражает она.

– Как это? – удивляюсь я. – Шапку красную носишь? Носишь. От волков убегаешь? Убегаешь.

– Все равно не Красная Шапочка! Сам ты Красная Шапочка!

Мне ее возмущенная грозная мордашка умиляет. Капец она няшная.

– Нет, – качаю головой, – так не пойдет. Я буду медведем, что тащит на себе Машу. А ты, значит, и будешь этой самой Машей. А пирожки у тебя есть? Я люблю пирожки.

– Я не Маша! Я Вика! – рассержено заявляет пигалица. Дергает ножкой.

Стояла бы на ногах, топнула.

– А мне нравится твое имя, – успокаиваю ее. – Сам бы так дочку назвал.

– А чего не назовешь? – тут же язвительно спрашивает малявка.

– Так нет у меня дочки, – пожимаю плечами.

– Пф! – фыркает девочка, закатывает глаза. – Столько лет, а нет своей дочки!

В холл корпуса с медицинскими кабинетами вхожу хохоча. Девушка, сидящая на ресепшене удивленно смотрит на меня и на девочку в руках.

– Здравствуйте, Кирилл Игоревич, – чуть запоздало приветствует она. – Вам помочь чем-то?

– Проводи нас к врачу, – соглашаюсь. – Тут маленькой и грозной экстремалке помощь медицинская требуется

– А ее нет, – растерянно отвечает девушка.

– А где она? – удивляюсь я.

Почему не на рабочем месте? Только устроилась, а уже вольности себе устраивает. Нужно будет обязательно познакомиться с этим сотрудником.

– У Юлии Сергеевны… – начинает объяснять девушка, но меня немного переклинивает.

Юлия Сергеевна. А разве у Юли, моей Юли, не такое отчество? Или снова брежу?

Так, хватит все время про нее думать. Всего лишь совпадение. Этих Юль полно по всему миру.

– Повтори, – прошу девушку, так как окончание ее слов не расслышал из-за своих мыслей.

Та повторяет.

– У Юлии Сергеевны дочка куда-то убежала, – косится при этом на Вику в моих руках. – Она ее теперь найти не может. Оказалось, что Николай Дмитриевич видел девочку, бегущую в сторону озера. Вот Юлия Сергеевна побежала туда. Очень переживала. Все же лед там сейчас тонкий.

В этот момент перевожу взгляд на Вику. Та вжимает голову в плечи и отворачивается, пытаясь сделать вид, что ничего не происходит.

Так…

Глава 3

Юля

Господи, да куда она делась?

Уже все оббегала. Дочки нигде нет! Эта сорвиголова умудрилась не попасться никому на глаза.

Найду, не разрешу приближаться к телефону целую неделю. Никакого ей Роблакса или мультиков на полчасика.

Моя малышка и так не самый спокойный ребенок. А как переехали, словно с цепи сорвалась. Главное, ей это место понравилось. Очень. Визжала от восторга. Но, как узнала, что мы теперь тут жить будем, и она не увидит своих подружек из садика, устроила истерику.

Похоже, своим побегом решила устроить мне своеобразный бойкот.

Я ей еще устрою!

Как бы я ни злилась на дочку, сердце не на месте, душа не спокойна. Очень переживаю.

– Не появлялась? – спрашиваю у Кати, что сидит за стойкой ресепшена, когда возвращаюсь в мед корпус.

– Нет, – качает головой. – Но я всех обзвонила. Только Николаю Дмитриевичу попадалась на камеру какая-то девочка в красной шапке…

– Где она? – в нетерпении перебиваю девушку.

– Говорит, в сторону озера побежала, – обеспокоено отвечает Катя.

Блин! Только не озеро!

Срываюсь на улицу со всех ног.

Я же запретила к нему приближаться! Там лед пока еще тонкий. Провалиться можно!

Сердце бешено стучит. Внутри меня все разрывается. Очень больно думать о том, что с моей малышкой может произойти что-то ужасное.

Не думала, что переезд может так аукнуться. Просто это место…

Да, я в него влюбилась, как только впервые увидела. Много лет назад. Тогда я здесь отдыхала с моим Кириллом. Как же я была в тот момент счастлива. И не думала, что все потом так обернется.

Помню, Кирилл хвастался, что обязательно выкупит это место. И устроит нам тут настоящий рай. Надо же до такого додуматься.

Меня всегда трогала его вера в хорошее, несмотря на то, что он был довольно жестким по отношению к чужим. Да и занимался делами, в которые страшно было лезть. Но он мне и не давал. Ограждал. Ни с кем из своего окружения не знакомил.

Кирилл был целеустремленным и всегда добивался своего. Но мечты о целом курорте меня тогда смешили. Такое точно не его уровень. Правда, всегда мечтала, чтобы это его желание воплотилось.

А еще Кирилл – папа моего несносного и непослушного ангелочка Вики. Правда, он не знает о ней. И не узнает. Так надо.

О, боже!

Мои мысли прерывает увиденное.

Мне издалека заметен ярко-красный предмет. Это шарф Вики. Он выделяется одинокой яркой ниткой на фоне свежего снега, что припорошил лед на озере. Тонкий лед! А еще видны участки с потемневшим от воды снегом. Там еще остались не замороженные участки водной глади, которые только начинает покрывать ледяная корочка.

Из груди и горла вырывается ни то стон, ни, то вскрик.

Мчусь к озеру прямо через сугробы.

Фантазия рисует страшные картины. Моя малышка бегала тут и могла провалиться под лед. А снежная каша в воде и маленькие кусочки льда, запросто скроют провал.

Господи, только не это!

Легкий ветерок треплет шарф. Его ткань идет волнами, чуть сдвигаясь по ледяному настилу. И снегу.

– Вика! – ору во все горло.

Надеюсь, все же, что дочка просто потеряла шарф. И не рискнула идти за ним по тонкому льду.

Пусть это будет так, молю!

– Вика!

Ну, отзовись же!

Мне никто не отвечает. На противоположном берегу меж деревьев виднеются части декорации. Готовится какое-то мероприятие. Но людей там не вижу.

Спускаюсь на лед.

– Вика! – еще раз громко кричу дочку.

Не откликается.

В панике осматриваюсь по сторонам. И спешу к шарфу.

Вдруг доченька где-то там… Прямо рядышком. С шарфом…

Нужно только до него добраться. Вика не может быть далеко. Я ее вытащу. Я ее спасу. Вика…

На фоне разрывающегося сердца рассудок мутнеет. Я ничего не соображаю. Мне лишь бы спасти дочку.

Опускаюсь на четвереньки.

Нет! Не могло с ней что-то такое ужасное случиться. Не верю! Но нужно добраться до шарфа и проверить…

До шарфа остается немного. И тут…

Хрусть.

Такой тихий, будто робкий, одинокий треск льда подо мной.

Я замираю.

Боже.

Хрусть.

Снова хруст. Такой же тихий. Словно лед сам боится, проверяет маленькими осторожными трещинками, можно ли ломаться под человеком.

Боюсь пошевелиться. Лед больше не хрустит. Но я в ловушке. Стоять вечно не получится. Двинусь, лед окончательно треснет, и я провалюсь.

И ведь никого рядом нет. Никто не поможет. А Вика? Что с Викой?

Блин! Нужно было вызывать спасателей, МЧС, да, вообще, всех до кого можно дозвониться. Тех же спасателей курорта.

Нужно было сразу это делать! Дура!

Медленно, очень медленно поднимаю одну ладонь со ледяной поверхности. Стараясь не дергаться зубами снимаю перчатку. Лезу в карман за телефоном. Несмотря на то, что устроилась на работу пару дней назад, телефоны местных служб, как и внутренние, записать успела. Нужно просто позвонить и всех кого можно вызвать сюда.

Тут снова рождается тихое и робкое…

Хрусть.

Глава 4

Кирилл

– Вот это вот чудо, – приподнимаю на руках, словно нашкодившего котенка, Вику, – не ОНО?

Имею в виду потерявшуюся дочку врачихи.

– Угу, – быстро кивает девушка за стойкой.

– Я не убегала. Просто погулять вышла, – угрюмо выдает блудная пропажа, отводя взгляд. И добавляет более эмоционально и возмущенно: – ЧО, я виновата, что меня не нашли?

– Понятно, – заключаю я.

И выхожу с девочкой на улицу. Нужно ее маму найти поскорее, пока ту удар не хватил. У женщин фантазия богатая.

Помню, когда сам был в таком возрасте, как эта малышка, решил самостоятельно домой из садика дойти.

«А что? – думал тогда. – «Я же дорогу помню. И, вообще-то, уже в старшей группе. Считай большой и умный, как взрослый».

Время было к вечеру. Меня должны уже забирать, но мама задерживалась. Мы гуляем. А тут калитка открытая. Воспитательница болтает с другой, из соседней площадки. Отвлекать взрослых от разговора – невежливо. Потому не стал тревожить и отпрашиваться домой. Просто взял и спокойно пошел. Даже удивленному Сереге помахал на прощание. У того палочка от кустика, изображавшая сигару крутого ковбоя, изо рта выпала. В общем, ушел. И благополучно дошел до дома. Правда там никого не было. И дверь, соответственно, заперта. Пришлось ждать родителей в подъезде.

Как потом мама мне рассказывала, она такого себе напридумывали, когда с воспитательницей меня не нашли…

Сначала, конечно, мне влетело как следует. А потом уже пошли разъяснения и пояснениями как, почему и за что.

Мда… Маму Вики нужно найти и успокоить.

Только сразу мне это сделать не дают.

Почти только выйдя из корпуса, натыкаюсь на спорящих мужчин. Директора моей горонолыжки и представителя строй фирмы. Они тут же вываливают на меня предмет спора. Вопрос проезда и размещения некоторой строительно техники на базе курорта. Просят помочь разрешить.

Приходится на время отпустить Вику и вникнуть в суть, ознакомится с некоторой документацией.

Не забываю поглядывать на девочку. Вдруг снова убежит. Ищи ее потом.

Но она не убегает. Стоит, крутится вокруг. С любопытством рассматривает проходящих мимо или отдыхающих тут около детской площадки посетителей.

В какой-то момент зацепляется языком с какими-то мальчиками. Один примерно ее возраста, другой чуть старше.

– Мы девочек к себе в команду не берем! – заявляет один из пацанов, лопаткой накидывая в небольшую горку рыхлый, совсем не липкий, снег.

– Ты нам крепость всю испортишь, – объявляет второй.

И хлюпает носом, сморкая сопли обратно в себя.

– Пф! – фыркает Вика. – Я и без вас крепость сделаю!

И принимает такой вид, словно это мальчики умоляли ее помочь им, а не она только что их упрашивала поиграть вместе.

– Ты не умеешь, – авторитетно заявляет мальчик постарше.

– Умею! У меня крепость будет лучше вашей! – ехидничает Вика.

– У нас будет лучше, – дополняет второй. – Во много раз! В сто! В тыщи!

– А у меня в стопицот! – эмоционально возражает Вика. И, чуть помедлив, добавляет: – Миллионов!

– Нет! – отрезает тот, что постарше. – Ты девчонка!